Как избавиться от Дамблдора за год

Теодор с удобством разлёгся на свободной кровати в больничном крыле. Разуваться он не стал и периодически, забывшись, елозил ботинками по белой простыне. Впрочем, разводы на светлой ткани его не сильно беспокоили: волшебники они или нет, в конце-то концов — уборки тут на два движения волшебной палочки. Хотя Теодор и понимал, что играл с огнём. Стоило мадам Помфри зайти и лицезреть его в подобном виде, беды не избежать. Она уже выводила его за ухо несколько раз и обещала никогда больше не пускать к пациентам. Однако её суровое лицо традиционно светлело, когда Нотт включал всё своё обаяние и приносил ей какую-либо мелочь в подарок: то собранный лично им букет, то шоколадку, а то и вовсе билет на квиддич. — Короче, Малфой, слушай, — деловито начал Нотт. — Она очнётся, и ты такой с цветами и красивый сразу к ней. Говоришь мол люблю, не могу, теплицу куплю, выходи за меня. — Но я не хочу на ней жениться! — возмутился Драко. В отличие от расслабленного Нотта, ему уверенности в последние дни явно не доставало. Он жался на неудобном стуле, то и дело нервно запускал пальцы в волосы, а его рассеянный взгляд блуждал по всему помещению и на на чём конкретно не фокусировался. — Что поделать. Думаешь, кто-то в наше время с такими-то алиментами после развода хочет? Но выбора у тебя, друг мой, нет. Она тебе жизнь спасла, — отрезал Теодор и покосился на безмятежную Флору Джонс. Его подруга с сиськами, к удивлению всех собравшихся в Астрономической башне, тем томным вечером выжила. Каким-то чудесным образом заклинание пролетело чуть влево, и основной удар пришёлся на один бок. Ни Теодор, ни Трейси, ни Драко не стали упоминать жидкую удачу в беседах с Министерством Магии. Хотя все трое были уверены, что благодарить нужно именно зелье. Джонс оперативно доставили в больничное крыло Хогвартса. Не на шутку обеспокоенная Оливия Джонс планировала перевезти дочь в больницу Святого Мунго, но мадам Помфри воспротивилась: лишние телодвижения могли, по её мнению, навредить пациентке. Целительница заверила безутешную родительницу, что справится своими силами, и в первое время денно и нощно следила за Флорой. Раны Джонс затягивались. Хотя сама Флора до сих пор была очень слаба. Ежедневно она бодрствовала не дольше часа в общей сложности, каких хватало, чтобы напоить и накормить её, и после проваливалась в глубокий сон. Драко и Трейси вопросов Помфри о состоянии Джонс не задавали. Нотт подозревал, что они просто боялись услышать страшное. Он же со свойственной ему настойчивостью лез к Помфри с десятком «почему». Поначалу она отмахивалась от него как от назойливого пикси. Однако в итоге сдалась и пояснила, что вялость Джонс — один из множества побочных эффектов от мощных чар Долохова. Выпущенная им древняя магия изучена плохо, и Флоре предстояло на себе прочувствовать всю силу почти забытых обычными магами заклятий. Второй побочный эффект всплыл довольно быстро: Джонс почти не разговаривала. Вчера был тот самый счастливый для болтливого Тео день, когда Флора наконец-то связала несколько фраз. И сегодня её друзья ожидали, что она скажет ещё больше. — Может, лучше дом ей подарить? — с надеждой предложил Драко. — Сейчас Министерство Магии всё-таки найдёт свои яйчишки в коробочке, счета твоего отца заморозит, и будет тебе дом. Только хер предложить и сможешь. И то не свой: твой от переживаний усохнет, — хохотнул Теодор. Драко скривился и пихнул его ногой в бок. — Э, ты чего дерёшься, жмыр вонючий? К своему сожалению, Нотт не успел дать сдачи. Флора Джонс слабо простонала и не без труда подняла отяжелевшие веки. Теодор и Драко сразу же забыли о мелких разногласиях, подорвались со своих мест и нависли над ней. Всё-таки повезло им, что Помфри вышла: она бы их вмиг разогнала. — Джонс, ты меня слышишь? — не выдержал Нотт. — Сколько пальцев я показываю? Его пятерня притормозила в опасной близости от носа Джонс. — Идиот, ты бы ей ещё пощёчину отвесил, — прошипел Драко. Теодор покраснел: — Теперь годами припоминать будешь? Пощёчину он отвесил во второй вечер в больничном крыле. Перед этим отправился в библиотеку и полез в медицинские справочники. В том числе — те, что писались столетиями назад. Нетерпеливому Нотту спокойно не сиделось: его мятежная душа требовала действовать, а не рассусоливать. В старых справочниках он и понабрался весьма альтернативных способов лечения в стиле «шоковая терапия в виде затрещины». Жаль, не помогло. — Теодор, убери от меня свою руку, — прошелестела Флора. — Пожалуйста, отодвиньтесь. Мне нечем дышать. Нотт и Малфой переглянулись и синхронно повиновались Джонс. Она скривилась и приподнялась, опёршись о локти. — А где мама и Трейси? — в её интонациях легко угадывалось разочарование. Теодору стало обидно: вот так дежуришь постоянно, а ей родительницу и Дэвис подавай. — Оливию вызвали в Министерство. Трейси недавно ушла: сказала, ей нужно немного побыть наедине с собой, — бодро сообщил Нотт. Драко хранил молчание. По наблюдениям Нотта, Малфой в целом был странный какой-то: непривычно робкий и совсем немногословный. — Почему? С Трейси всё в порядке? — обеспокоенно откликнулась Джонс. — Более чем, — уклончиво отреагировал Теодор. Они ходили по тонкому льду: Нотт доподлинно не знал, можно или нет беспокоить больную, поэтому пытался обойти острые темы стороной. Флора вгляделась в его лицо и заметно увереннее заявила: — Вы что-то скрываете. Объясните мне, что происходит. Я готова слушать. — Ты ещё слишком слаба, Джонс, — неожиданно вклинился Драко. — Флора. Меня зовут Флора, — мягко поправила она. — И я хочу узнать, что случилось, пока опять не заснула. Пожалуйста, это весьма поспособствует выздоровлению. — Нет, — упрямо помотал головой Малфой. Нотта же разрывало. Не будь здесь Драко, он бы всё-всё Джонс выложил. Флора тяжело вздохнула и откинулась на подушки. Простыня сползла и оголила покатую прикрытую повязками грудь. Драко тут же уставился на неё, как на новенький чёрный костюм. Джонс прижала пальцы где-то в области сердца и слабым голоском сообщила: — Ох, что-то мне будто хуже стало. Ваш отказ отвечать на вопросы заставляет меня волноваться и воображать ужасное. Теодор ухмыльнулся. Актриса из Джонс, конечно, отвратительная, но за старания он мысленно её похвалил. К тому же, вроде, Драко повёлся. Он снова наклонился совсем близко к Флоре и прожигал её светлыми глазами. — Где болит? — глухо задал Малфой вопрос. — В тех частях тела, что отвечают за зону под названием «мои друзья не честны со мной», — драматично отозвалась Флора и картинно закашлялась. — Ладно, ты можешь задать три вопроса. Не больше, — сурово отрезал Драко и прикрыл сиськи Джонс простыней. Совершенно несвойственный ему, почти заботливый жест. Теодор чуть ли не присвистнул в изумлении, однако комментарии придержал при себе. Флора примолкла. Между её бровей пролегла морщинка. Видимо, она лихорадочно соображала, с чего начать беседу. — Хорошо, — кивнула она через пару минут. — Три так три. Итак, почему Трейси хочет побыть наедине с собой? Только чур честно. Без вот этих «она просто устала от болтовни Теодора». Драко кивнул Нотту. Сообщать вести о Дэвис он логичным образом доверил ему. Теодор набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: — Её отца отправили в Азкабан. Отмазать его не удалось, даже с учётом того, что он чуть не умер. И натворил же он дел за эти месяцы. Хотя мама Трейси пыталась помочь. — Ого, это удивительно, учитывая проблемы в их отношениях, — прокомментировала Флора. Теодор кивнул. Нотт не стал пускаться в длинные объяснения — опасался, что Флора вырубится раньше, чем исчерпает заданный Малфоем лимит вопросов. Мысленно он решил, что уже многим позже Джонс узнает, как сильно в эти дни сблизились Трейси и Агнесс Дэвис. Агнесс появилась в школе через пару часов после ареста Беллатрисы Лестрейндж. Два дня она провела рядом с дочерью и практически не отходящего от неё Нотта. Тогда-то Теодор и заметил, что реальная Агнесс совершенно не сходилась с рассказами Трейси о ней. Мать Трейси показалась ему отличной женщиной: будь он чуть постарше да одинок, и присунуть ей не постеснялся бы. Об этом он, к слову, даже самой Трейси сообщил и схлопотал подзатыльник. — Волноваться не о чем. Трейси уже в порядке. Иногда на неё нападает тоска, но она справляется, — поспешил пояснить Нотт. Мало ли, распереживается ещё. — Следующий вопрос Дж… Флора, — прохладно напомнил бдительный Малфой. — Что с остальными Пожирателям Смерти, в том числе — с вашими родителями? — в это мгновение Джонс пялилась исключительно на Драко и жадно ловила его реакцию. Однако отвечать снова пришлось Теодору — Малфой и бровью не повёл. — Практически все в Азкабане, судебные процессы начались, но пока рано говорить, чем они закончатся. Вероятно, огромными сроками и засосом с дементором. Мой отец не просидел в тюрьме ни дня, — Теодор горделиво приосанился. — Заболтал министерских работников за пару минут. Я же упоминал, что у него талант! Покаялся, дал показания под сывороткой правды, тем самым убедил авроров, что ничего серьёзного совершить не успел, пообещал содействовать следствию и уже вечером пил бурбон у нас дома и трахал соседку. Кстати, соседка оказалось двоюродной тёткой моего троюродного брата, а мы и сами-то не знали, что немного родственники. Такой скандал из-за этого вышел. Её муж пришел и разбил… — Подожди, Тео, — Флора перебила Нотта и взмолилась. — Пожалуйста, давай по делу. Про сексуальных партнеров мистера Нотта расскажешь когда-нибудь потом или… никогда. Нотт закономерно надулся. — Да, пожалуйста. Слушай свои скучные новости по делу. Больше не стану отвлекаться, и ты умрёшь от тоски и занудства. Так что после смерти не жалуйся. Помимо моего отца авроры отпустили Люциуса и старшего Гойла. Изворотливые засранцы. — Нотт! — возмущенно окликнул его Малфой. — А как ты их называть предлагаешь? — склонил голову вбок Теодор. Некоторые надежды Нотта в отношении старшего Малфоя не оправдались. Он-то полагал, что Драко наконец поймёт, каким скользким гадом был его родитель, и значительно сократит с ним общение. Однако события недавней майской ночи ещё больше сблизили Драко и Люциуса. Точнее — сближался в основном Драко. Люциус просто разыгрывал жертву и покаяние. Но Теодора якобы виноватыми письмами с извинениями и грамматическими ошибками не обмануть. Он белобрысого старшего Малфоя насквозь видел: тот состоял лишь из дерьма, вранья и редкостного самомнения. — И Гойла, и Малфоя оправдали? — Флора тактично сменила тему. — Это третий вопрос? — Малфой вопросительно вскинул брови. — Нет, половинка от второго, — покачала головой Джонс. Малфой окинул собеседницу оценивающим взглядом. Видимо, размышлял, что лучше: пойти у неё на поводу или остаться принципиальным и строгим мудилой и не повестись на хитрость. Победил первый вариант. Драко махнул рукой и пробурчал: — Гриндилоу с тобой. — Не оправдали. Но разрешили дожидаться решения суда дома, — продолжил Теодор. — Полагаю, к ним в Министерстве Магии настроены более лояльно. Как же иначе после того, как эти две крысы сдали всех своих вчерашних друзей. Нотт хохотнул и опять удостоился от Малфоя тяжёлого взора. Он вскинул руки вверх в примирительном жесте. Ладно, с крысами переборщил. Отец Нотта так-то тоже разболтался на допросах. — Теодор, давай по делу, — раздражённо отрезал Драко. Нет, определённо, Теодору надо срочно что-то делать со старшим Малфоем. Он был единственным неприятным моментом и поводом для ссор в их с Драко взаимоотношениях. Теодор наигранно бодрым тоном обратился к собеседнице: — И третья попытка. Не облажайся, Джонс. — Что со Снейпом и Дамблдором? — выпалила Флора, не раздумывая ни секунды. Внезапно, самый сложный для Теодора вопрос. Он неуверенно откликнулся: — Они исчезли. Глаза Джонс округлились. Флора наклонилась вперёд, ближе к слизеринцам, и затараторила: — Как? Почему? Куда? — Если бы мы знали, то неплохо заработали на «Ежедневном пророке», — отмахнулся от неё Нотт. — Журналюги пообещали щедрое вознаграждение любому, кто сообщит какие-либо ценные сведения о Дамблдоре и Снейпе. Но мы слышали не больше твоего, Флора. Два деда в общей суматохе растворились в воздухе. Вот и вся история. — Это значит, что они… всё же сбежали? — предположила Флора. Драко и Теодор переглянулись. За эти дни они вместе с Трейси успели построить с десяток предположений и не пришли к единому мнению. А вот эмоции по поводу исчезновения слизеринцы испытывали противоположные друг другу. Драко злился. Он считал, что присутствие Снейпа и Дамблдора во время бесед с министерскими работниками сыграло бы ему и его друзьям на руку. Нет, они, конечно, и без преподавателей остались на свободе… Но, по мнению Малфоя, будь на их стороне декан и директор, оправдания заняли намного меньше часов. Теодор же восхищался невероятной изворотливостью дедов. Он даже записал себе важное напоминание: лет в сто тоже взять да исчезнуть. Правда, Нотт планировал обустроить всё с большим размахом: организовать салют, высечь заклинанием свой портрет перед входом в Министерство Магии, выпустить последнюю модную коллекцию женских трусов (и обязательно пощупать молоденьких моделей) и заказать газетчикам грандиозную статью о «великолепном воволшебнике Теодоре Нотте». Трейси его мечтами не вдохновилась. Она вообще ничем особо не вдохновлялась, поскольку грустила. И из-за отца, и из-за Дамблдора. Пускай ей было абсолютно посрать на Снейпа, но к старикану-директору она привязалась и периодически робко шептала Теодору на ухо: «Думаешь, он жив?» — Понятия не имею, — честно отозвался Теодор. Так же он отвечал и Трейси. — То ли сбежали, то ли нет, то ли кто-то из Пожирателей Смерти случайно распылил их до атомов. Нам остаётся только догадываться. План-то мы наш по говну пустили. Всем, в том числе дедам-союзникам, пришлось в итоге импровизировать. Флора опять откинулась на подушки и пожевала нижнюю губу. — Я предпочту верить в лучшее, — наконец, выдавила она. Нотт пожал плечами. А что тут скажешь? Он полагал, что Дамблдор и Снейп — та самая раздражающая загадка, которая останется без решения. — Всё, на сегодня достаточно, — Малфой напомнил о своём присутствии. — Флора, тебе нужно беречь силы, поэтому завали-ка уже и поешь. Помфри оставила тебе порцию бульона. Теодор покосился на друга. Драко оставался на редкость заботлив с Джонс. Интересно, как долго ещё продлился бы их медовый месяц? — Сначала ещё один вопрос, — испуганно пискнула Флора и спряталась под одеялом. Бунтарь из неё так себе. — Я же сказал, у тебя их всего три, — убеждённо заметил Драко. Он заметно напрягся, и Теодор предположил, что вот и первые предпосылки для окончания счастливого периода между Джонс и Малфоем. — Пожалуйста-а-а, — канючила Флора. Она вынырнула из укрытия и драматично прижала ладонь ко лбу. — В голове туманно, и я плохо считаю. Неужели вы разочаруете бедную девушку, которая храбро рисковала жизнью? Голосок её с каждым новым звуком слабел и делался тише. Хм, возможно, напрасно Теодор записал Джонс в плохие актрисы — она оперативно исправилась у него на глазах. Малфой тяжело вздохнул и процедил сквозь зубы. — Спрашивай. Быстро. — Быстро не могу, боюсь услышать неприятный ответ, — пояснила Джонс и прижала ладошки к груди. — Вас же… ну, это… не посадят? Вы точно в безопасности? Теодор ухмыльнулся: наконец-то она додумалась спросить. Нотт наивно полагал, что их безопасность заинтересует Джонс в первую очередь. — Точно, Флора. Твоя мать грудью встала на нашу защиту, когда поняла, что вот этот тебя хорошенько трахает, и его член, вроде как, дорог её славной дочурке, — ехидно заметил Нотт, попутно ткнув пальцем в Малфоя. — Не перевирай, — вмешался Драко. — Она помогла в обмен на всё, что мы слышали от моего отца и тётки. Оливия сделала бы то же самое для любого другого участника событий нашего возраста. — Посмотрите-ка, она уже для него Оливия. А только недавно миссис Джонс была. Подмазываешься? Теодор откровенно издевался над другом. Он ещё позавчера понял, что Оливия показалась Малфою сносной. Но его друг-идиот и под пытками бы в этом не признался. — Отъебись, Нотт, — последовала закономерная реакция Драко. — А покормишь меня с ложечки, Драко? — неожиданно сменила тему Флора Джонс и невинно захлопала своими длинными ресницами. — У меня вдруг всё заболело. Долохов такое мощное заклинание в тебя кинул… Хорошо, что я прикрыла. Не хотелось, чтобы ты терпел эту жуткую, пробирающую до костей боль… Это такая пытка. Да Джонс при смерти оказалась редкостным манипулятором! Однако на Драко её дешёвые приёмы подействовали. Его физиономия скривилась в недовольной мине, и всё же Малфой послушно поковылял к тарелке.

Теодор.

you don't take me dancing anymore

oh it's been a long time

since i've been on the floor

is tropical «dancing anymore»

Я оставил Джонс и Малфоя ровно в тот момент, когда манипуляторша с сиськами заставила его в третий раз взбить подушки. Мой несчастный друг был заметно на взводе и кривился от каждого слова Флоры, однако не спорил. Что весьма удивительно: обычно-то его не угомонить, только повод дай пособачиться с Джонс. Пока я возвращался в слизеринскую гостиную, то представил, как Малфой из начала учебного года отреагировал бы на свою новую послушную версию. Скорее всего, он обозвал бы сам себя «жидким дерьмом дракона» и даже руки для приветственного рукопожатия не подал. Тот Драко никому не позволял вить из себя верёвки, а во Флоре Джонс видел исключительно насадку для члена. Эх, я даже немного заскучал по нему такому. Видимо, самопожертвование Джонс произвело на Малфоя из настоящего сильное впечатление. Оставалось лишь догадываться, на сколько ещё хватило бы Драко: рано или поздно он взорвётся, свои золотые штаны на это ставлю. Только не факт, что я уже увидел бы этот взрыв. В сентябре я не планировал возвращаться в Хогвартс, а значит большая часть жизни моих друзей в следующем учебном году рисковала пролететь без моего непосредственного участия. Это решение я принял спонтанно. Примерно на второй день после ареста Беллатрисы и Пожирателей Смерти, в солнечный майский полдень я получил письмо из Министерства Магии: мою встречу с аврорами официально отменили, поскольку «они получили от меня всю необходимую им в данный момент информацию». Секретарь любезно попросил не уезжать из страны и оставаться на всякий случай на связи. Для меня же его вежливая приписка в конце «с уважением» значила следующее: мы пока отвалим от вас, мистер Нотт, несите свою прекрасную физиономию гордо и постарайтесь в дальнейшем не подписываться на подозрительное говно. Я осознал, что мне не грозило ничего серьёзного, и окончательно успокоился. Понятия не имею, кого стоило благодарить: маму Флоры, родительницу Трейси, сердобольного Люпина, которому я знатно присел на уши и чуть ли не назначил на панике свидание… Да какая теперь разница? Прекрасный я вышел сухим из воды и в очередной раз удостоверился в своем редкостном везении. Столь удачное стечение обстоятельств вдохновляло. Я взял да настрочил целый пергамент в «Волшебный вестник моды» с просьбой взять меня на работу. Ну, точнее не совсем просьбой, а требованием. Я признался им в любви, верности, обозвал их главного конкурента — журнал «Стиль волшебной Британии» — идиотами и бездарностями, кратко, в десяти пунктах, расписал, почему стоило вернуть в моду перья, и приложил парочку своих фотографий — в костюмах и голенького. В обнажёнке я не был уверен, но Трейси настояла. Аргументировала это тем, что мой эталонный член тоже надо в моду ввести, и ёмко припечатала: — Они увидят и обосрутся от счастья, что им достанется такое! Она, как всегда, оказалась права: меня пригласили на пока неоплачиваемую стажировку. Упомянули мол «их впечатлили моя страстность и готовность явить себя, обнажённого и уязвимого, всему миру ради моды». Единственная проблема: место освобождалось у них уже в сентябре. Мне пришлось выбирать — Хогвартс или будущая карьера мечты. Естественно, я не сомневался ни секунды. Эту новость сообщил только Трейси. Она отреагировала с энтузиазмом и заявила, что тогда тоже не поедет в Хогвартс. По мнению Дэвис, раз у меня появилась работа, то ей не нужно сильно напрягаться: она просто собиралась тратить мои деньги. Я не стал огорчать её тем, что зарплату мне в первые месяцы платить не намеревались. Зачем? Моим семейным состоянием возможно удовлетворить безмерные аппетиты Трейси. Если она, конечно, отказалась бы от идеи покупки маленького островного государства. Малфою я сказать… боялся. Хотя несколько раз и подворачивались неплохие моменты для чистосердечного признания. С одной стороны — нас ждала разлука всего-то на год, и существовало с десяток вариантов скрасить её. Я бы отметил с Малфоем Рождество и пил каждый вечер с его портретом, чтобы не запамятовать прекрасные черты моего лучшего друга. Я бы строчил ему письма ежечасно. Я бы забил время в своём ленивом графике да прилетал к нему на метле каждую пятницу. Я бы подготовил комнату в доме Ноттов специально для него: в чёрных тонах и с портретом сисек Джонс во всю стену. Однако с другой стороны я понимал: в будущем всё станет не как раньше, по-другому. Неизвестно, лучше или хуже, но странная, иррациональная тоска накатывала на меня временами и мешала полноценно наслаждаться настоящим. Мои тяжёлые размышления прервала Паркинсон. Стоило мне шагнуть в гостиную, как она вихрем налетела на меня и прошипела в лицо: — Почему шалава Уизли снова здесь? Её цепкие длинные пальцы сжались на моём предплечье. Я аккуратно выпутался из неосторожной хватки и поморщился. Если она таким же образом нынче за член хваталась, то понятно, почему у неё с Блейзом проблемы. — А мне-то откуда знать? — врал: я-то в курсе, почему. После битвы Джинни и Трейси неожиданно сблизились. Не то чтобы между ними сразу же возникла дружба на века. Однако они проводили много времени вместе: сплетничали, спорили, обсуждали мой член и половые органы своих бывших. Короче, обычная пустая болтовня, в которой я, конечно же, принимал активное участие. Пару раз Уизли украдкой интересовалась судьбой моего отца. Я обычно переводил тему или вовсе игнорировал все вопросы: не хватало, чтобы мой батя присунул кому-то младше меня, его единственного и неповторимого сына. Придётся ещё наследством делиться… Нет уж. Пускай не будет эгоистом и ищет себе жену не младше пятидесяти. И желательно, чтобы умерли они в один день, без всех этих судебных разбирательств из-за денег и домов. — Твоя сука её притащила, поэтому и спрашиваю, — не унималась Пэнси. Я притомился от неё и зевнул. И чего она так бесилась из-за Уизли? Вся тряслась, как видела её в нашей гостиной. Будто Уизли первая гриффиндорка, что подпирала своей задницей наши диваны и кресла. Да вспомнить хотя бы слизеринские вечеринки… В том году Монтегю на глазах у всех трахнул неизвестную мне гриффиндорку с косичками. Пэнси не возражала: наоборот, подначивала его в духе «Засади сучке посильнее» и принимала ставки, кто кончит быстрее — скорострел-Монтегю или девица. — Тебе-то какое дело, Паркинсон? Ревнуешь Дэвис что ли? А я ревновал, кстати. Из-за тупой Джинни у Трейси оставалось меньше времени на меня. Я же любой конкуренции не терпел. — Срала я на твою Дэвис, — Пэнси пошла неровными красными пятнами. — Забини постоянно крутится возле Уизли. А она и рада стараться. Шалавам у нас не место! — Согласен, эта роль уже досталась тебе. Я предполагал, что Паркинсон попробует отвесить мне подзатыльник, поэтому вовремя увернулся от её липкой ладони и позорно бежал с поля боя. На ходу лишь пробурчал под нос: — Я бы тоже выбрал Уизли, а не тебя, — и опять обманул. Рыжие меня никогда не привлекали, а Пэнси хоть и сука, зато сука сексуальная. Я негодовал, что Паркинсон втянула меня в невероятно скучную драму. Однако в чём-то она права: визиты близкой подружки погибшего Поттера плохо сказывались на нашей с Трейси репутации. Любого другого гриффиндорца в друзьях нам бы простили, но близость с одной из Уизли вызывала вопросы. И я твёрдо вознамерился обсудить данный момент с Дэвис. Возможно, даже хлопнуть по столу и настоять на своём… Давно мне хотелось поважничать. Но заготовленную гневную речь я выпалить не успел, поскольку в спальне меня ждал сюрприз. Так сразу и не сообразил: радоваться ему или нет, по этой причине застыл на пороге и в изумлении уставился на мою девушку и её конопатую гостью. Джинни Уизли лежала на животе на моей кровати в неестественной позе. Всё её тело сковывали толстые веревки. Они больно впечатывались в нежные девичьи запястья, змеями уходили к едва прикрытой коротким топом спине и заканчивались на шее. Свободными остались лишь ноги. При моём появлении Джинни перекатилась на бок, и я в полной мере насладился великолепной картиной: путы подчёркивали грудь Уизли, и чётко выделявшиеся через тонкую ткань бугорки-соски намекали, что Джинни немного взволновало её положение. Трейси зависла над ней с волшебной палочкой и внимательно рассматривала узлы. Видимо, канаты на Джинни — её рук дело. — Какого лысого лорда… — выдохнул я и даже рот открыл от удивления. — Тео, это ты, — будничным, спокойным тоном заметила Трейси. — Я тут Джинни рассказывала о том, как славно ты научил меня справляться с верёвками во время секса. Она заявила, что ничего приятного в них нет. Я сказала, что есть. Ну, а дальше… — Он и сам видит, не тупица, — перебила её Уизли. Она немного покраснела. Кажется, моё присутствие её смущало. Я же испытывал противоположные эмоции. Первое оцепенение спало, ко мне вернулась привычная невозмутимость, и я зашёл в комнату. Медленно снял пиджак, с той же ленцой расстегнул пуговицы на рукавах рубашки и подвернул их. Всё это время я хранил молчание. Отчего-то затихла и Уизли, хотя обычно её не утихомирить. Болтала исключительно Трейси. — Мне так понравилось связывать. Я бы и без палочки, вручную не отказалась. Однако Джинни меня торопила. Смотри, Тео, у меня же получилось? Получилось? — щебетала она. Одно из тех редких мгновений за последние дни, когда измученная волнениями об отце Дэвис искренне радовалась. Ладно, гриндилоу с этой Уизли. Если её присутствие помогало, я не против. Просто предупрежу, что ей бы держаться подальше от Забини — мстительная Паркинсон соперницу и отравить могла. — Отличная работа, Трейси. Эту сучку хоть сейчас бери и трахай, — похвалил я и притянул к себе Дэвис. Ответить она не успела: мой язык проскользнул в её влажные губы. Она расслабилась и подалась мне навстречу. — Вы чем это занимаетесь? — оживилась Джинни. — Фу, освободите меня, не желаю на это смотреть. Трейси, эй… Я не обращал внимания на Уизли и целовал Дэвис — напористо и жадно. Моя рука заползла под её футболку и сжала грудь. Пальцы скользнули по соску, и Трейси не сдержала неловкий стон. Я не сомневался ни секунды, что Джинни пялилась на нас во все глаза, хотя и продолжала возмущаться. — Ну, хватит. Ещё потрахайтесь при мне. Хм, а неплохая идея. Сложно ответить на вопрос, что меня возбудило более: искренний восторг Трейси или вид беспомощной Уизли. Скорее всего, и то, и другое. Но притормаживать я теперь не планировал. Последние дни не были богаты на жаркий секс, и я собирался это исправить. Я оторвался от губ Трейси. Она раскраснелась и безмятежно улыбалась мне. Кажется, её и уговаривать на авантюру не придётся. Подмигнул Дэвис и опустился перед ней на колени. Украдкой бросал взоры на Джинни: Уизли заметно напряглась, не шевелилась и внимательно наблюдала за мной. На дне её глаз плескались паника и возбуждение. Мой любимый коктейль, если добавить в него немного жёсткой ебли. Я потянулся к молнии на джинсах Дэвис и потянул её вниз. — Нотт, ты что это делаешь? — взвизгнула Уизли. — Уизли, а расскажи-ка мне на правах новой приятельницы: у тебя правда был тройничок в классе трансфигурации и тебя действительно оттрахали как последнюю шлюху прямо на парте? — раз, и джинсы Трейси упали на пол. Два — и она перешагнула через них, ухмыльнувшись. Три — я поддел резинку её трусиков и заглянул под них с таким восторгом, словно до этого женских лобков не видал. — О чём это ты болтаешь, Нотт? — прошелестела Джинни. — Слышал, член в твоей заднице смотрится как влитой. Ты же сама, вроде, с удовольствием раздвигала ягодицы и насаживалась на чужой прибор? Твой партнёр утверждал, что давно не встречал таких охочих до анала девок. — Нотт, я не понимаю! — повысила громкость Уизли. Я крутанул Трейси, заставил её наклониться и звонко шлёпнул по попке. Дэвис хихикнула и помотала ей в воздухе в надежде на продолжение. За это я и обожал Трейси: она не задавала лишних вопросов и легко подстраивалась под моё сексуальное настроение. Прозрачная ткань нижнего белья особо ничего не скрывала. И я, и Джинни уставились на пятую точку моей девушки. — Мне, пожалуй, пора, — пробормотала Джинни, но даже не попыталась сдвинуться с места. Возбуждение на дне её радужки победило. Я на это и надеялся. Обсуждениями девиц мужские сборища полнились, и я был наслышан о Джинни Уизли. Ноги она раздвигала часто и с удовольствием. Так отчего бы не раздвинуть их передо мной и Трейси, пока Флора и Драко вышли из игры? Идея родилась стихийно, и с каждой новой секундой всё сильнее захватывала меня. — Мне пора, — тупо повторила Уизли и опять не шевельнулась. — Ой, да прекрати играть в недавалку-Грейнджер, — отмахнулась от неё Трейси и проворно избавилась от футболки. Она нависла над Уизли, и её острые соски очутились в опасной близости от лица Джинни. — Ты же сама мне говорила, как тебе хочется экспериментов и как ты устала от унылой дрочки однокурсникам. — Да, но… — перебила Дэвис Джинни. Впрочем, по её сбивчивому, взбудораженному тону я понял: её согласие — вопрос времени. Поэтому я не терял зря ценные минуты и пристроился сзади к Дэвис. Мои длинные пальцы нащупали клитор и нажали на него. Трейси охнула и прогнулась в спине. Один сосок «мазнул» по лицу Уизли. Я ухмыльнулся и продолжил. Движения мои были отточены до всякого влажного миллиметра — за год я запомнил все реакции Трейси Дэвис наизусть. — Ты же сама говорила, как тебе понравился секс с грубоватым Забини, — Трейси шептала подобно змею-искусителю и то и дело срывалась на стоны. Она двинулась ко мне, чтобы я погрузился глубже, — и как тебя будоражит мысль об очередном сексе втроём. Так позволь нам удивить тебя. До чего же мокрая Трейси стала всего за пару секунд. Палец замер у её влажной дырки, и она буквально насадилась на него. О, сраный гриндилоу, да она сама меня трахала! Вертела своей задницей и упоённо работала. Трейси однажды обмолвилась, якобы мои руки — это руки настоящего музыканта. «Ими хорошо играть на пианино и ласкать девиц», — хихикнула она. Что ж, она обычно предпочитала второе. Дэвис прикрыла веки и закусила губу от удовольствия. Джинни молча пялилась на её прекрасное, ебливое лицо и внезапно выпалила: — Член Мерлина с тобой, Дэвис. Делайте со мной, что пожелаете. Но если расскажете кому-то… Дэвис накрыла её рот своей ладошкой и не дала Уизли договорить. Трейси так активно «танцевала» на моих пальцах, что мне пришлось притормозить: не хватало ещё довести её до точки раньше времени. Дэвис не протестовала — видимо, и она намеревалась продлить наши забавы. Трейси выпрямилась и встала рядом со мной. Как художник рассматривает свой шедевр, так и мы уставились на Джинни Уизли. — Так вы уже что-то сделаете или нет? — не унималась наша «жертва». Она перевернулась на спину и поморщилась от боли — каждое неосторожное движение заставляло верёвки впиваться в её кожу. Трейси закатила глаза и проигнорировала её возмущения. Всё её внимание обратилось ко мне. — И почему ты ещё в одежде, — промурлыкала она. Упрашивать меня дважды не пришлось, я тут же избавился от рубашки и брюк. В это время Трейси стянула с Уизли джинсы. С её футболкой она так легко расправиться не могла — мешали верёвки, поэтому применила простейшее заклинание и заставила ткань исчезнуть. Джинни предстала перед нами во всей красе. Первое приятное открытие: она не носила нижнего белья. Второе: у неё отличные сиськи. Небольшие, но приятные, с задорно торчащими розовыми сосками. — Хочу посмотреть, как эта шлюшка умеет работать ртом, — капризно протянула Трейси и потянула Джинни за волосы. Дэвис с ней особо не церемонилась. Она вообще ощущала себя заметно свободнее, чем я или Уизли. Прежде чем Джинни успела возмутиться, Трейси ткнула её лицом в мой крепко стоящий член. — Соси. Если моему парню не понравится, я позову сюда Забини и друзей, и они оттрахают тебя по очереди. Глаза Джинни Уизли опасно блеснули: наверное, в глубине души она не возражала против подобного поворота событий. Трейси нетерпеливо похлопала её по щекам, и Уизли неуверенно открыла рот. Я только этого и ждал — сразу же пихнул головку в её бледные губы. — Слишком медленно, — надулась Трейси и надавила на затылок нашей новой партнёрши. Джинни издала странный звук — что-то среднее между всхрипом и всхлипом, однако покорно заглотила мой возбуждённый орган. В минете она не то чтобы отличалась сильными умениями, но была старательной. Я придерживал Джинни за волосы и задавал темп. Трахать Уизли в рот приятно: её язычок проворно работал над моим пенисом, да и осознание того, что я обладаю одной из самых популярных гриффиндорских девок, не на шутку заводило. — Говоришь, её задницу хвалили? — тихо откликнулась Трейси. — Добавлю жаркие рекомендации и её рту, — пропыхтел я. Дэвис заставила нашу партнершу встать на колени и несколько секунд внимательно разглядывала её раскрывшиеся дырочки. Она подалась к вагине Джинни и осторожно лизнула её между ног. От внезапного прикосновения Уизли вздрогнула всем телом и попробовала остановиться, однако я не дал ей такой возможности — покрепче сжал затылок Уизли. — А она вкусная. После этой фразы Трейси принялась активнее вылизывать Уизли. Она раздвинула половые губы Джинни и вошла языком внутрь. Джинни заелозила на месте и получила от моей девушки звонкий шлепок по заднице. Трейси отстранилась, облизала пальцы и сходу ввела один в анальное отверстие Уизли. Завела ли меня эта картина? Слабо сказано: у меня немного закружилась голова. С Флорой Трейси подобного не проделывала. К первому пальцу присоединился второй. Дэвис быстро работала над попкой Уизли и отчего-то широко и безмятежно улыбалась. — Хочу, чтобы ты трахнул Уизли в задницу, — заявила Трейси и снова шлёпнула нашу партнёршу по розовой ягодице. — Не жалей эту сучку ни секунды. Она так насаживается на мои пальцы, что явно и сама не против заменить их членом. Не церемонясь, Дэвис опять дёрнула Джинни за волосы и вынудила её отстраниться от меня. Она управляла ей как марионеткой — тянула во все стороны и заставляла подчиняться. Если поначалу возмущение появлялось на симпатичной мордашке Джинни, то сейчас оно полностью отступило. Уизли подчинялась ей и робко заглядывала в глаза в поисках одобрения. Да, прав был Забини: сука-Джинни только на словах являлась таковой. В жизни она ждала того, кто её приструнит и поставит на колени. Может, посоветовать Забини свести Уизли и Паркинсон в одной постели? Решил бы сразу несколько проблем. Трейси легла на спину и вдавила лицо Джинни себе между ног. Джинни осторожно провела языком, приноравливаясь, потом ещё раз и ещё. Трейси застонала, прикрыла глаза и откинула голову назад. Уизли самозабвенно и с толком вылизывала мою девушку. Я даже немного обиделся и разозлился: над членом она работала с меньшей отдачей делу. В отместку я не стал церемониться с Уизли: вошёл в неё резко и без подготовки. Повезло ей, что Трейси заранее поиграла в её анусе пальчиками. Один из самых приятных моментов для меня в анальном сексе: наблюдать за тем, как мой член постепенно входит внутрь, как он раздвигает ягодицы и подобно поршню вгоняется на всю длину. Поэтому сначала я насладился этим мгновением. Первые мои движения были неторопливыми. — Ох, Мерлин, — не выдержал и выдохнул я. Внутри Уизли приятно. Я потянул верёвки на её спине, заставив Уизли сильнее прогнуться, и ускорился. По комнате разносились характерные громкие звуки, мой лобок шлёпался о её задницу, а Трейси постанывала в такт. От этой сексуальной песни я возбуждался всё сильнее и сильнее и понял, что больше не могу терпеть. Я наклонился к Уизли, моя рука сжалась на её горле и потянула её вверх. — Какого сраного Мерлина, Нотт! — прошипела Трейси, когда язычок Джинни перестал ласкать её между ног. Я не ответил — возмущение Дэвис волновало меня в последнюю очередь. Я грубо и быстро долбил Уизли. Она визжала, хрипела и подмахивала мне задницей. Кончил я одновременно с очередным возмущённым криком Дэвис. — Нотт, я хочу свой оргазм, зараза ты кудрявая. Я испустил сперму в свою партнершу и небрежно бросил её лицом на бельё, как ненужный предмет интерьера. — Теперь мой черёд, — не унималась Дэвис. Нарочито грубо она заползла на Уизли и вдавила её в простыню. Джинни хотела возмутиться, однако любые недовольства поглотила кровать. С удовлетворением Трейси поелозила на ней, пристраиваясь поудобнее, и широко расставила ноги по сторонам. — Давай, Нотт, закончи начатое Уизли и побыстрее. Эти верёвки срань какие неудобные. Просить меня дважды не пришлось. Я с удовольствием присосался к её набухшему клитору и вдохнул хорошо знакомый запах моей женщины. Оргазм накрыл Трейси довольно скоро. Она закричала и прижала моё лицо к своей промежности. — Теперь я могу идти? — пробубнила Джинни Уизли. — Нет, — не задумываясь, ответила Трейси. — Ты останешься на всю ночь и будешь делать всё, что мы тебе скажем. — Да что за… — начала было Джинни да осеклась. Помолчала немного и намного тише добавила. — Ладно, кентавр с тобой, я готова. Я покосился на её розовую дырку, которую мне только предстояло испробовать, и про себя порадовался, что у Трейси отличный вкус на подруг.