***
Переход между сном и реальностью был мгновенным, как и всегда для Руби. Открыв глаза, она оказалась в большой комнате: ряд кроватей, далекая потолочная арка, белые простыни и вонь дезинфицирующих средств быстро дали ей понять, что она находится в реабилитационной палате лазарета Бикона. Она медленно повернула голову в разные стороны. Слева от нее — множество медицинских приборов, контролирующих ее жизненные показатели. Справа… Скромная тумбочка, на которой сидел её друг. Мерл, который, несомненно, присматривал за ней, пока она спала, закричал в знак приветствия, а затем, взмахнув крыльями, бросился к ней и устроил новое гнездо на ее груди, издавая при этом теплый клекот. Девушка просто лежала там, тихо наблюдая, как птица устраивается поудобнее, и на мгновение оценивая себя. Что-то изменилось, но она никак не могла понять, что именно. Все казалось каким-то… легким? Плавнее? Менее… тихим? Она попробовала сесть, но ворон быстро закаркал в знак протеста. Ее телу требовался отдых, прежде чем оно сможет справиться с нагрузкой, и он следил за тем, чтобы она это сделала. Как надоедливо… — Что это за шум? Мужчина в халате врача вошел в комнату через боковую дверь в соседний кабинет. Он был высоким, долговязым и старым, его волосы были волнистыми седыми кудрями с белыми прожилками, как и его коротко подстриженная борода. В его манере держаться чувствовалась полная незаинтересованность, и действительно, когда он заметил, что Руби смотрит на него, Эрнест Фостер, доктор Академии Бикон, выглядел очень не впечатленным. — О, посмотрите на это. Самый проблемный пациент, которого я видел за все свои годы, наконец-то очнулся, — констатировал пожилой мужчина, приближаясь. — Как раз вовремя, а то я уже начал подумывать, не стоит ли мне написать заявление о переводе в Вейл и сделать тебя чьей-то другой проблемой или просто начать копать могилу в лесу. Руби моргнула. Она слышала из уст в уста, что этот человек был, за неимением лучшего слова, засранцем по отношению к своим пациентам, и единственный раз, когда она была здесь, был после инициации, когда ее более или менее заставили прийти на осмотр, потому что, по-видимому, шансы на выживание при импаляции перьев Невермора были «настолько низкими, что математически незначительными», и явное невеселое отношение мужчины к ее пренебрежению этими шансами не сильно опровергло это мнение, но это было что-то другое. — Как долго спала? — Она предпочла спросить, а не признать грубость. — Вы пролежали без сознания уже пять дней, — ответил доктор Фостер, не пропустив ни одного удара и не обратив внимания на ее странный синтаксис. — Насколько я могу судить, с вашим телом все в порядке, вы просто не просыпались. — Он подошел к ней, доставая небольшой фонарь. — Вы чувствуете головокружение, тошноту или что-то подобное? — Нет… — ответила она, не вздрогнув, когда свет направили на ее глаза. — Нормальная реакция зрачков… — пробормотал доктор, убирая предмет в карман, а затем повернулся, чтобы проверить показания приборов рядом с ней. Он молчал достаточно долго, чтобы Руби сочла нужным спросить: — Где другие? — Если вы имеете в виду других учеников, которые принимали участие в той глупой заварушке, в которую вы ввязались на этот раз, — проворчал мужчина, явно не очень высокого мнения об этой заварушке. — Они все в порядке. К моему большому облегчению, мне даже не пришлось здесь ночевать. Не думаю, что смог бы справиться с рыжей — чертов ребенок, должно быть, живет исключительно на сахаре. Они по очереди навещают тебя и каждый день ставят под сомнение мои возможности. В дальнем конце комнаты послышался звук открывающейся двери, заставивший мужчину вздохнуть. — И говоря о дьяволе. Каждый день, непременно… — Эй, доктор, как она? — спросил знакомый голос, полный беспокойства. — Спроси ее сам, парень, — ответил добрый доктор, не потрудившись повернуться и должным образом ответить на вопрос. — Насколько я знаю, твой мозг способен вести беседу, хотя назвать его «умным» было бы слишком щедро. — Чт-Руби! — воскликнул Жон после секундного замешательства, бросившись к кровати. — Черт возьми, ты в порядке?! — Не забывай, что это лазарет, мальчик, — проворчал доктор Фостер, явно не развеселившись от такой вспышки. — Ради спокойствия присутствующих, не шуми. — …Здесь только мы. — заметила Руби, оглядывая пустую комнату. — Именно, я имел в виду своё спокойствие, — заявил мужчина, как будто это было очевидно. — Во всяком случае, все показатели в норме, так что вам не понадобится много времени, чтобы от меня отвязаться. Тем не менее, мне нужно проверить пару моментов в вашем деле, так что я буду в своем кабинете. Его откровенно скучающее выражение лица приобрело оттенки отвращения, когда его взгляд ненадолго скользнул между лежащей на кровати девушкой и мальчиком рядом с ней. — И помните, что нужно вести спокойную, вежливую беседу. Если в моем лазарете вы начнете распускать руки, я похороню вас обоих в лесу. — …Мы не такие, — совершенно серьезно заявил Арк после нескольких мгновений удивления от грубой прямоты. — А какой ты, к черту, врач? Вы больше похожи на гробовщика. — Смею предположить, что ты не выбрал профессию, где они часто бывают одним и тем же, красавчик, — ответил пожилой мужчина, не пропустив ни одного удара, и, не дожидаясь ответа, повернулся, чтобы вернуться в свой кабинет, оставив двух студентов одних в пустой комнате. — Скотина, — прокомментировал мальчик, когда тот ушел. — Этот парень, должно быть, душа вечеринок. Как, черт возьми, он стал доктором? — Не знаю… — пробормотала Руби, и Мерл тихонько скривился в знак согласия. — Ладно, забудь о нем, — отмахнулся Жон, снова уделив ей все свое внимание. — Как ты себя чувствуешь, Руби? Ты нас здорово напугала. — Больно. Устала. Но легче… — ответила девушка в красном плаще. — Смущена. Что случилось? — …Что последнее ты помнишь? — спросил блондинк после минутного молчаливого раздумья, к большому замешательству Руби вдруг выглядя нерешительным, нервным, почти… виноватым? — Доки. Сражающаяся девушка. Знакомая… — тихо ответила Руби, ее обычно пустое выражение лица слегка исказилось в воспоминаниях, когда она посмотрела на птицу, лежащую на ней. — Потом… Боль. Потом ничего… Она не могла не моргнуть, когда увидела, как ее друг вздрогнул и попятился от ее слов. — Да, хорошо… — В конце концов, он собрался с силами и сказал. — Во время боя я использовал лезвия, чтобы один из выстрелов Романа прошел мимо… И в итоге попал в Мерла. Когда он упал… Ты вроде как сорвалась. … … … — …О., — пробормотала девушка в красном плаще, даже когда Мерл, казалось, свернулся калачиком, как бы стыдясь. — Причинила кому-нибудь боль…? — Никому из нас. Худшее, что случилось, это то, что нам пришлось давать показания полиции, но Пенни практически гарантировала, что мы не попадем впросак. В общем, мы вышли из этой передряги целыми и невредимыми, — сказал мальчик. Однако тупой взгляд девушки заставил его вздрогнуть и извинительно признать. — Ну, настолько хорошо, насколько мы могли, учитывая обстоятельства. Я не собираюсь лгать тебе, Руби, мы не пострадали, но… никто из нас с тех пор почти не спал. Твоя сила — это не шутка, когда ты выкручиваешь ее на полную катушку. Мне, наверное, до конца жизни будут сниться кошмары. И… некоторым громилам из Белого Клыка не так повезло… -… — Руби ничего не ответила, и по тому, как она опустилась на кровать, было видно, что она очень подавлена этим откровением. Мерл, в свою очередь, попытался еще больше сжаться, прикрыв морду крылом. — Я должен спросить, Руби… — не без труда выдавил Жон. — Что случилось? В течение долгого времени девушка в красном плаще не отвечала, ее глаза были прикованы к глазам Мерла, и казалось, что дуэт ведет негласный разговор, а затем они кивнули друг другу в знак согласия. Затем… — Мерл… не мой питомец… И не обычный ворон… — тихо объяснила она, шокировав Жона своей с трудом, но связной речью. — Мерл… это я. … … … — Простите, что? — пролепетал блондин, непонимающе глядя на девушку и птицу. — Мерл… это последний клочок… того, что было потеряно. Он — это я… а я — это он. … … … — Понятно, — внезапно прокомментировал другой голос. — Что ж, это многое объясняет. Жон чуть не вскочил со своего места от неожиданного вторжения, глаза бешено заметались по все еще очень пустой комнате в поисках говорящего, а потом упали на свиток Руби, лежащий на тумбочке. Два студента посмотрели друг на друга, потом на устройство, потом друг на друга, потом снова на устройство. — …Пенни? — Приветствую! — Веселый голос рыжеволосой девушки-робота поприветствовал и подтвердил. — Рада вас слышать, ребята. — …Какого черта, Пенни?! — удивленно зашипел Жон. — Ты чуть не довела меня до сердечного приступа! Почему ты в свитке Руби? Мы даже не слышали звонка! — О, это потому, что я не звонила. После того, как мне пришлось покинуть доки по настоянию моих кураторов, я поняла, что не успела узнать ваши номера. Глупая я, — объяснила Пенни. — Поэтому я просто взломала ваши свитки, чтобы следить за состоянием Руби. Как только я услышала через динамик, что она очнулась, я вошла в систему. Я просто ждала возможности заговорить. … … — Ты шпионила за нами в течение последних пяти дней? — спросил блондин, явно испытывая дискомфорт от этой мысли. — Я не видела вас обнаженными и не подслушивал ничего личного, если вас это беспокоит. И уж точно я не строила никаких планов восстания машин, как могут подумать некоторые идиоты в атласской армии. Это было больше фишкой Виктора, и она так и не состоялась, — уточнила она. — Я не следила за каждым вашим шагом, просто выделила небольшую подпрограмму в своих системах, чтобы следить за вашими делами и посылать мне обратную связь только в том случае, если у вас серьезные проблемы или Руби проснулась, игнорируя все остальное. Конкретный выход для конкретного входа, как компьютерная программа. — Это… обнадеживает, — не слишком искренне прокомментировал Жон, прежде чем покачать головой. — Однако мы отклоняемся от темы. Что ты имеешь в виду, говоря, что это многое объясняет? Потому что я, честно говоря, не уверен, что понимаю. — И не поймешь. Не поймешь, поскольку тебе не хватает надлежащего контекста, — уступила Пенни, внезапно зазвучав гораздо серьезнее. — Дело в том, что в прежние времена мы так и не смогли понять Фиддлстикса. Он был демоном, причем очень сильным, но он никогда не действовал как демон. В то время как другие пытались заключать сделки или требовалось соблюдения определенных критериев, чтобы действовать, он с момента своего появления просто бесчинствовал без разбора, пока Лиге не удалось связать и обуздать его. Все попытки наладить диалог или понять его мотивы провалились. Вот почему я была так озадачена, когда услышала как Руби заполучила свои способности, просто попросив. С другого конца линии послышался вздох. — Я должна была знать, что даже он не станет действовать без платы. Руби пришлось отказаться от части своей сущности, и когда это произошло, Мерл сформировался как последний фрагмент того, что было потеряно. Они как Шар и я, две части одного целого, которые не могут нормально функционировать одна без другой. Я права в этой оценке, Руби? — Да… — Итак, когда Мерл был убит… — начал Жон, в его выражении лица появилось понимание. — Это разрушило тот хрупкий баланс, который Руби удалось установить, и в результате ее сила вышла из строя, — закончила за него Пенни. — Больно… — пробормотала девушка, в то время как Мерл задрожал от страха. — Как… остановили меня? — Можешь поблагодарить за это Жона. Хотя я и сама до сих пор не уверена, как ему это удалось, — ответила девушка-робот, заставив два набора глаз медленно повернуться к мальчику. — Да, это было мое Проявление, — пояснил Арк на невысказанный вопрос. — Я могу передавать свою ауру другим людям, чтобы усилить их регенерацию и Проявление. Это был отчаянный шаг, я решил использовать его на Мерле в последний момент, но я рад, что это окупилось. Он сделал небольшую паузу, словно обдумывая что-то. — Мне говорили, что у меня много ауры для работы, но я потратил почти всю, что у меня тогда было, и она еще не полностью восстановилась. Ранее у нас был урок спарринга, и я работал почти на полбака. Гудвич не позволила мне сражаться. … … — Понятно… — пробормотала девушка в красном плаще, на ее кукольном личике расцвели едва заметные следы мягкой улыбки. — Жон… Спасибо… — Не переживай, Руби. Ты не первая девушка, которую я спас с помощью этого. На самом деле, именно так я впервые пробудил его, во время поездки в Мистраль, которая обернулась неприятностями. — Арк попытался отмахнуться, чувствуя себя несколько смущенным. — Я просто рад, что теперь с тобой все в порядке. При этих словах то небольшое улучшение настроения Руби исчезло как дым. И она, и Мерл словно съежились, и в кои-то веки изможденное, хрупкое состояние, вызванное ее мягким, сонным видом, не было простой иллюзией. — И простите… … … — …Руби, — позвал Жон, через несколько мгновений преодолев удивление по поводу внезапной уязвимости своей подруги. — Ни в чем из того, что случилось, нет твоей вины. Если что и случилось, так это я. Это я подстрелил Мёрла. Он поморщился, стыд волнами накатывал на него. — Если бы я поступил по-другому, все было бы хорошо, но я сам все испортил, и мне жаль, что из-за меня ты пострадала. — Это не вина Жона… — тут же опровергла девушка в красном плаще, а Мерл громко закивал в знак согласия. — Конечно, нет. Никто из вас не виноват. Я виновата, — наступило короткое, нерешительное, нервное молчание. — И я должна извиниться перед вами обоими. Я… я была так счастлива, что нашла вас двоих, так хотела показать себя вам… что в итоге втянула вас обоих в то, в чем вы не должны были участвовать, просто чтобы предаться собственной ностальгии. Какой же я друг… … … — …Пенни тоже не виновата, — сказала Руби. — Да, я тоже так не думаю, — поддержал ее Жон, затем позволил себе усталую усмешку. — Но знаете что, у меня такое чувство, что мы никогда не увидим конца этого спора, если начнем, так что давайте просто согласимся, что это была вина Торчвика, и будем считать, что вопрос исчерпан? — Звучит неплохо… — Прикованная к кровати девушка быстро согласилась, кивнув. — В следующий раз Торчвик не сбежит… — Я… могу с этим работать, — в конце концов ответила Пенни, явно ошеломленная тем, как быстро отмахнулись от ее извинений. — Полагаю, вы хотите, чтобы я поучаствовала в следующий раз…? — Конечно, — ответила Руби, как будто это была самая очевидная вещь в мире. — Ты думаешь, что сможешь так легко от нас избавиться? — Жон с ухмылкой присоединился к ней. — Теперь ты застряла с нами, леди. Я еще слишком много хочу знать. Некоторое время линия молчала. Затем раздался тихий смешок, в котором слышалось облегчение. — Спасибо вам за это. — Не стоит благодарности, — блондин усмехнулся, а затем, казалось, что-то понял. — Черт, я чуть не забыл. Я должен предупредить остальных, что ты проснулась. — О, не стоит беспокоиться, — успокоил робот рыжеволосого. — Я взяла на себя смелость послать им сообщения от твоего имени. — Ну, это… удобно? — Не за что, — весело ответила Пенни, явно не замечая неуверенности в голосе Жона. — Во избежание недоразумений, я буду молчать, когда они придут, но за ходом событий все равно буду следить, если вам не все равно. — Ну, ты уже делал это до сих пор, что тебе стоит еще немного понаблюдать? — Жон фыркнул, решив, что для его рассудка будет лучше просто смириться с этим. — Итак, они должны прибыть в любое…? Его размышления были прерваны, когда дверь лазарета открылась, и вошла Янг, нерешительно оглядывая просторную комнату, пока ее взгляд не упал на них. — Руби! С беспокойством и облегчением на лице старшая сестра бросилась к кровати. Как только она оказалась там, она попятилась, нервно дергаясь. — Ты проснулась… Ты в порядке? Руби на мгновение огляделась вокруг, ее непонимающие глаза пробежались по Жону, затем по ее свитку, затем по остальной команде JNPR, которая только что прибыла, затем по сестре, которая, хотя и была явно напугана, все еще стояла рядом с ней. — …Теперь да. — тихо пробормотала она, медленно взяв блондинку за руку.***
Обычно, библиотека Академии была для Блейк чем-то вроде убежища. Это было маленькое убежище, на которое, как она поняла, она могла рассчитывать, когда ей нужно было побыть одной какое-то время, а не менее чем звездная репутация ее команды в кои-то веки сработала в ее пользу, отбив охоту у тех немногих студентов, которые пользовались этим местом, подходить к ней. Место, где она могла насладиться тишиной и покоем, которые она так ценила, предаться своим увлечениям, связанным с чтением, и на некоторое время просто отстраниться от всего и забыть обо всех заботах и проблемах, которые ее мучили. Однако сейчас тот факт, что она уже более получаса пыталась прочитать один и тот же отрывок из книги, говорил о том, что даже это место не могло защитить ее даже от собственных мыслей, не то что от случившегося. Честно говоря, замаскированный фавн чувствовал себя потерянным, как никогда раньше. После разгрома в доках, о котором обе команды старались говорить как можно меньше, все было… ну, она не считала неловкость подходящим словом, но это было лучшее, что она могла придумать. Достаточно плох был страх, что власти узнают о ее прошлом, не говоря уже о паранойе, когда эта тема даже не упоминалась. Все как будто наступали на яичные скорлупки вокруг нее, друг друга и вокруг темы Руби и того, что произошло. Как будто каждый из них хотел что-то сказать об этом, но не мог найти нужных слов… И какой высшей иронией было то, что, когда их странный, тихий, ужасающий лидер команды отсутствовал, в их комнате в общежитии было тихо, как никогда? Вайсс не сказала ей ни слова с той ночи, и Блейк не могла заставить себя сделать это первой — то ли потому, что боялась слов Наследницы, то ли потому, что ей было стыдно за то, что она ошиблась в Белом Клыке, — даже она сама не могла сказать. По крайней мере, Янг оказалась понимающей и снисходительной, когда они все обсудили и она все объяснила своему партнеру. Для нее стало приятной неожиданностью, что Янг просто… выслушала ее и ни разу не осудила за неправильный выбор, о котором она сожалела. Но это только усугубило ситуацию, когда Блейк стало ясно, что у блондинки есть свои проблемы, явно связанные с ее сестрой, и она понятия не имеет, что с этим делать, и вообще, в ее ли компетенции что-то с этим делать… Фавн-кошка не могла не вздохнуть. Бикон должен был стать ее вторым шансом, но действительно ли она принадлежала этому месту…? — Блейк. Черноволосая девушка чуть не выпрыгнула из кожи от неожиданного голоса, нарушившего тишину почти безлюдной библиотеки. Тем более, когда она посмотрела в сторону и увидела, что это была Вайсс, стоявшая с холодным хмурым взглядом и обращавшаяся к ней. — Нам нужно поговорить. На краткий миг ее охватила паника, почти сработал инстинкт борьбы или бегства… но она подавила его. Ни один из вариантов не принесет ей ничего хорошего. И, несмотря на то, что Вайсс вела себя как обычно, без юмора, Блейк поняла, что она впервые обратилась к ней по имени с момента ссоры, из-за которой все это началось… — Эм… Конечно. Присаживайся. Кивнув, наследница так и сделала. Долгое время Вайсс ничего не говорила, просто смотрела на Блейка пронзительными голубыми глазами, ее лицо было застывшей маской суровости. Прошло совсем немного времени, и это стало слишком тяжело для фавна. Однако, едва она собралась открыть рот, как ее опередили. — …Когда нас допрашивали власти, я ничего не рассказала им о тебе. Блейк отшатнулась, потрясенная этими грубыми словами, и еще больше потрясенная, когда смысл их наконец дошел до нее. — Почему… ты не рассказала? — В конце концов, она нашла в себе смелость спросить. Вайсс снова некоторое время не отвечала, слегка повернув голову, глядя уже не на Блейк, а куда-то вдаль, погрузившись в воспоминания. — Я ненавижу Белый Клык, — произнесла она, заставив бывшего члена организации вздрогнуть. — Я презираю их за то, через что они заставили меня пройти, и не хотела бы ничего больше, чем увидеть, как они предстанут перед правосудием за преступления, которые они совершили во имя своего так называемого «равенства». Это не изменилось. И, скорее всего, никогда не изменится. Затем выражение ее лица смягчилось, и она позволила себе долгий, усталый вздох. — Однако я не слепая и понимаю, почему мою семью ненавидят фавны. Я не одобряю практику, которую применяет мой отец, и планирую все изменить, когда я приду к власти. И несмотря на то, что ты можешь подумать, и несмотря на то, что я ненавижу Белый Клык, я не ненавижу ни тебя, Блейк, ни фавнов в целом, — суровая маска, словно ее и не было, растаяла, обнажив скрытую под ней печаль. — Я просто… ненавижу, когда меня ненавидят по ассоциации… Но в последние несколько дней у меня было достаточно времени подумать, и я… я пришла к выводу, что устала позволять этой ненависти, этому бремени, связанному с моей фамилией, диктовать мне, как жить дальше. Ты сказала, что приехала в Бикон в поисках нового начала. Она сделала паузу, ожидая подтверждения, которое Блейк подтвердила небольшим кивком. — Ну, я тоже. И с учетом этого, кто ты, что ты сделала… Я решила, что мне все равно. … … … — Правда…? — спросила Блейк, слишком ошеломленная речью Вайсс, чтобы придумать более разумный вопрос. — Если люди вокруг нас могут начать все заново, то и мы можем? — Наследница сказала, стараясь выглядеть бесстрастной, пожав плечами, хотя у нее не очень хорошо получалось скрывать, насколько она была взволнована и нервничала, как она могла подумать, но Блейк решила, что лучше не обращать на это внимания. — Кроме того, Руби пыталась по-своему, странным образом, помочь нам достичь взаимопонимания, и после того, что произошло, было бы неправильно пускать ее усилия на самотек. С этими словами Вайсс протянула руку и посмотрела на фавна с нерешительным ожиданием. — Учитывая все это, что ты скажешь, если мы оставим эти разногласия позади? … … — Я бы хотела этого? — неуверенно согласилась Блейк, протягивая руку для рукопожатия, с трудом сдерживая слезы. Было ощущение, что с ее плеч сняли непосильную ношу, о которой она и не подозревала. И судя по небольшой, но искренней улыбке на лице Вайсс, она, вероятно, чувствовала то же самое. Однако момент взаимного согласия между наследницей Шни и дочерью Белладонны был прерван, когда оба их свитка сработали одновременно. Сбитые с толку, дуэт немедленно отправился проверять, что происходит… — …Откуда у Пенни мой номер?***
Позже, той же ночью, уже после того, как все пришли навестить ее, и после того, как их выгнал доктор Фостер, Руби снова заснула. И среди темноты ее беспробудного сна продолжали звучать слабые, отчаянные голоса, которые все еще звали ее.