***
— Вайсс… … … … — Вайсс… … … … — Вайсс, пожалуйста, проснись, дорогая, — попросил голос, и девочка с трудом открыла глаза. Она была в своей комнате, дома. В то время и в том месте, где она все еще чувствовала себя как в комнате, как дома, а не как в позолоченной клетке, в которую в конце концов превратилось это место. Она приподнялась на кровати и непонимающе смотрела, как несколько горничных входят и выходят через открытую дверь, собирая вещи. Затем она почувствовала нежную руку на своем плече и сонно посмотрела в сторону. Там стояла мама, каждая деталь была точно такой, как помнила девочка. Белоснежные волосы с челкой и прядями, выбивающимися из идеальной прически. Все складки и морщинки, которые начали проявляться на лице, почти зеркальном отражении ее собственного, и кристально-голубые глаза, которые начали тускнеть от напряжения. Большой живот из-за маленького брата, который был на подходе. Но больше всего в этот застывший момент Уиллоу Шни выглядела измученной, одаривая Вайсс теплой, но усталой улыбкой. Она всегда была усталой в то время, даже иногда грустной… — Просыпайся, дорогая, — снова сказала мама с нежностью, которая мало чем могла скрыть скрытое под ней напряжение, как бы ободряюще она ни старалась улыбаться. — Нам нужно идти. «Не уходи», — хотела сказать она, — «Я знаю, чем это закончится. Не уходи…» — Куда мы идем, мама? — Вместо этого она спросила, и слова, которые она произнесла, слетели с ее губ без ее согласия. — Мы собираемся… совершить небольшое путешествие, дорогая. — Мать ответила терпеливо, мягко, и Вайсс прильнула к ее руке, когда та нежно коснулась ее лица. — Твой отец приготовил для нас особое место. Это будет семейный отдых. «Не уходи», — хотела сказать она. — Хорошо, мама. — сказала она, внутренне содрогнувшись, когда увидела улыбку матери в ответ. Она казалась такой грустной… Внезапно сцена изменилась. В одно мгновение она встала с кровати, в другое — уже стояла на ногах, полностью одетая в тяжелую одежду от холода, и ее вместе с матерью сопровождала вооруженная охрана через массивный ангар с типичным для Атласа белым декором. Их ввели в транспортный корабль, который был столь же массивным, сколь и элегантным, стальные балки расходились позади почти как хвост павлина-альбиноса. «Остановись», — хотела сказать она, — «Не позволяй этому случиться. Сделай что-нибудь, что угодно. Не дай этому случиться…» Она заметила, что ее держат за руку, и подняла глаза. Ее сестра Винтер, заметив это, посмотрела вниз и ободряюще улыбнулась. Без военной экипировки на ней, она словно смотрелась в зеркало… — Не волнуйся, Вайсс. — Сказала сестра, сжав ее руку в знак поддержки. — Все будет хорошо. «Нет, не будет». — Мне страшно, Винтер… — сказала она вместо этого, обнимая сестру за руку. «Пожалуйста, не ходи туда». — Честно? Мне тоже. — ответила старшая девочка, напряжение на краях ее улыбки стало еще более заметным. — Но мы же Шни, сестренка. Мы преодолеем это беспокойство, как мы всегда это делаем. Все будет хорошо. Вайсс не могла протестовать. Ее рот отказывался открываться. Когда они подошли ближе к транспорту, перед ними встала фигура в своем всегда чопорном и аккуратном белом костюме, осматривая все своими холодными и бесстрастными глазами. — Вы здесь, хорошо. — сказал отец тем нетерпеливым тоном, который она так хорошо помнила. — Все готово, вы немедленно уезжаете. — Ты не поедешь с нами? — спросила мать, холодная, как атласская вьюга, в резком контрасте с теплом, которое она проявляла к ней раньше. Между ними всегда были холодные отношения, даже до того, как она это поняла. — Я нужен здесь, чтобы согласовывать вопросы. Не волнуйся, я достаточно защищен. — Отец ответил прямо, повернувшись к дочерям. — И вы тоже будете в безопасности, пока все это не уляжется. Это займет всего несколько недель, в худшем случае. Прошу прощения, что вынуждаю вас к этому, но я не могу рисковать. Он кивнул Винтер, получив в ответ лишь презрительный взгляд и легко проигнорировав его. Затем… Вайсс моргнула, глядя на него. Ей показалось, или он на мгновение заколебался? Мгновение прошло, и мужчина протянул руку, погладив ее по голове. «Не отпускайте нас», — хотела умолять она, — «Это ошибка. Не отпускайте нас». — До скорой встречи. — сказал отец, поворачиваясь и уходя. Остальные члены семьи, плюс их сопровождающие, в тишине начали садиться в транспорт. Значительный контраст со всеми криками, которые Вайсс чувствовал внутри. Сцена снова изменилась. Ангар исчез в дыму, чтобы смениться роскошно украшенным помещением, интерьером корабля, всеми белыми коврами и диванами и украшениями высшего качества. Только ряд маленьких круглых окон показывал внешний мир, и на этот раз, когда какая-то маленькая часть Вайсс сказала «Не смотри», у нее хватило контроля над своим телом, чтобы подчиниться. Она поняла, что ее крепко обнимают, и посмотрела вверх. На лице матери была маска спокойного недовольства, но она видела скрытый под ней ужас. Винтер держалась за плечо женщины, вызывающе глядя на что-то перед собой. «Не смотри. Не смотри». Она посмотрела. И она увидела тела, разбросанные повсюду, окрашивающие белый пол в красный цвет. Их вооруженный эскорт, сокращенный до одного человека. Перед ними стояли те, кто маскировался под экипаж транспорта, на каждом лице была белая, похожая на кость, маска. Белый Клык. Ловушка была раскрыта, ее семья оказалась во власти террористов, сделавших из них демонов… Из их окружения вышел человек. Вайсс отшатнулась бы, если бы могла двигаться. Это было неправильно, его там не было. Он не должен быть здесь… — Простите нас за эту неприятность. — Массивный, громоздкий мужчина, лицо которого было полностью скрыто маской, а окровавленная бензопила крепко держалась в руке, сказал с удивительной вежливостью. — Это была необходимость. Досадная, но, тем не менее, необходимость. — Что вы собираетесь с нами делать? — спросила мать, изображая ледяную отстраненность, отказываясь что-либо показать, давать чудовищам хоть какую-то свободу действий. — Я знаю, что ситуация рисует не самую лучшую картину о нас, миссис Шни, но будьте уверены, вам нечего бояться. — Мужчина ответил, и снова прозвучало слишком вежливо. — Ваши люди угрожали моей семье. Проникли на этот транспорт, чтобы добраться до нас. Убивали людей на глазах у моих дочерей. — Мать ответила с холодной сталью в голосе. — Простите меня, если мне трудно в это поверить. Вайсс моргнула, и даже кричащий голос внутри нее остановился в замешательстве. Она не помнила, чтобы такое случалось раньше… — И я не могу винить вас за это, миссис Шни. По любым меркам, я и те, кто работает под моим началом, всего лишь преступники за то, что мы только что сделали. — Мужчина кивком согласился. — Но все же я имел в виду то, что сказал. Мы прошли через все трудности, секретность и затраты ресурсов не для того, чтобы причинить вред беременной женщине и двум девочкам. Мы не монстры, несмотря на то, во что верят некоторые люди по обе стороны этого конфликта. Вас будут держать в качестве разменной монеты, чтобы у вашего дорогого мужа не было другого выбора, кроме как серьезно отнестись к нашим требованиям, но я уверяю вас, что под нашей опекой вам не причинят никакого вреда. — Вы слишком много возомнили о нем. — ответила мать, ее холодный, стальной тон стал сухим. «Остановись», — умолял внутренний голос, — «это сейчас произойдет, пожалуйста, остановись…». И тогда это случилось. Внезапно напряженное противостояние прервалось, когда все вокруг загрохотало. Террористы ругались и вскрикивали от удивления, так как от сильной турбулентности несколько из них споткнулись и упали, а мать все крепче держала Вайсс. — Кокпит, что, черт возьми, вы делаете?! — громко потребовал мужчина в комм, который он откуда-то достал. В глубине сознания Вайсс вдруг услышала не свой собственный голос. Громкий, завывающий ветер, тот самый, который сейчас терзал транспорт. «Не смотри наружу…» — Мы понятия не имеем, босс! — ответил трескучий, явно панический голос. — Эта метель пришла из ниоткуда и — о боги, что это?! ВСЕМ ПРИГОТОВИТЬСЯ К…! Мир вокруг внезапно разлетелся на куски, разрываясь на части с пронзительным воплем рвущейся стали, когда стены транспорта разлетелись вдребезги, лучшие технологии и средства защиты, которые можно было купить за деньги, разрушились как мокрая ткань перед лицом этого невидимого натиска. Ветер громко ревел, врываясь в пространство, и холод следовал за ним. Вайсс могла только беспомощно держаться за мать, пока мир вращался, голос внутри и ребенок без крика до самого всемогущего крушения и наступившей за ним темноты. Затем темнота изменилась. Вместо пустоты она почувствовала холод. Очень холодно… «Не открывай глаза», — умолял голос, — «Не смотри, что перед тобой…». Девочка с трудом поднялась, встречая лютый холод, когда ее глаза открылись, и она поняла, что почти ничего не видит одним глазом из-за выступившей крови, которая даже сейчас оставалась на нем. Но тот, что был свободен, — это все, что требовалось для зрелища, которое навсегда застыло в ее сознании. Прямо рядом с ней, среди завывающей метели, которая сейчас заметала все вокруг девушки, все обломки разбившегося транспорта, где-то глубоко в Атласских горах, она могла видеть. Ее мать лежала там, не шевелясь. Стеклянные глаза безучастно смотрели в пустоту, из уголка рта текла струйка застывшей крови, а рука протянулась в сторону девочки, но ни за что не ухватилась… Мама была мертва. Ее юная сущность не понимала этого в то время, но она была мертва. Потерянная, испуганная, полуслепая, Вайсс могла лишь беспомощно озираться по сторонам, тщетно пытаясь разобраться в этом хаосе. Где была Винтер? Где была ее сестра? Она пыталась звать ее, кричала изо всех сил, чтобы ее услышали среди ревущих ветров. А ветер ревел в ответ. «Не смотри вверх, не смотри вверх…» Маленькая Вайсс посмотрела вверх, даже когда внезапно почувствовала, как ее колотит от холода, грозящего просочиться в вены. Она посмотрела вверх сквозь метель и ветер, сквозь снег и бурю, и увидела. Гигантская тень, красные глаза, пронзающие холод, казалось, смотрят в самую ее душу. Среди метели поднялся титанический, злобный коготь, готовый нанести удар и закончить работу. Так было всегда, знал голос внутри. Но в этот раз все было по-другому. На этот раз, когда темнота бессознательного состояния охватила ее, девочка услышала… что-то. Что-то, что звучало как… крик чистого неповиновения… И из темноты, поглотившей весь мир и грозившей поглотить хнычущую девочку, внезапно появились две светящиеся сферы знакомого зеленого света, которые пассивно, без всякой злобы, смотрели… — Вайсс…***
— Проснись, Вайсс… — прорвался тихий голос, и Вайсс вздрогнула, тяжело дыша и озираясь по сторонам, пока ее погруженный в сон разум медленно, но неуклонно возвращался к реальности. Она была в своей комнате в общежитии, и, взглянув на часы, поняла, что было уже далеко за полночь. Она спала, поняла она, пока ее сознание догоняло то, что произошло ранее за день. И ей снова приснился кошмар. Более яркий и подробный, чем когда-либо прежде… Тут она поняла, что на ее плече лежит чья-то рука, и последовала за ней, чтобы увидеть своего лидера стоящего у кровати и смотрящего на нее в своей типичной, пустой, наклоненной голове. — Плохой сон? — тихо спросила Руби, и Вайсс могла только покачать головой в недоумении. В начале семестра, проснувшись от такого, она бы испугалась до смерти, но сейчас, сейчас она просто чувствовала благодарность, и ирония не прошла мимо Наследницы. — Да, Руби, так и было. Это… — Вайсс замешкалась, не зная, как сказать. — Это то, с чем я сталкиваюсь большую часть своей жизни. Когда ты вернулась? — Только что пришла. До этого разговаривала с директором. Почувствовала, как ты испугалась, пыталась разбудить… — ответила Руби, и по ее пронзительному взгляду стало ясно, что она не поддается на увиливания. — Хочешь какао? — …Знаешь что, после этого я вряд ли еще засну, так что почему бы и нет? — Наследница согласилась после минутного раздумья. — Позволь мне просто привести себя в порядок. С этими словами она быстро встала и направилась в ванную. Руби смотрела, как она уходит, затем посмотрела на Мерла, и дуэт вернулся к кровати. Вайсс так хотелось поскорее встать, что она даже не заметила, как вокруг нее образовался тонкий слой измороси…***
П.А — Вы же не думаете, что я сделал все эти изменения в предыстории Вайсс (хотя, конечно, мы не знали многого из нее, когда я это делал) только для того, чтобы они не были уместны? Если то немногое, что вы видели в этом сне об Уиллоу и Жаке, показалось вам нехарактерным, то это было сделано совершенно намеренно. Это не только сон, основанный на воспоминаниях маленькой девочки, в тот момент, когда произошли эти события, в этой семье еще не все было так плохо, как в каноне. Вайсс помнит мать, которая действительно старалась заботиться о ней, а не пьяницу, в которого она превратилась. И, говоря о каноне, те из вас, кто читал мое предыдущее обновление к Through the Eternities, знают, что я немного поразглагольствовал о том, что я думаю о развитии канона в MTG. Я очень ценю слова поддержки всех, кто написал их в отзывах, но чувствую необходимость пояснить, что я зол на канон, потому что канон — дерьмо, а не потому, что у меня было намерение строго следовать ему в своих историях, это желание давно умерло. Честно говоря, с RWBY то же самое. После абсолютного крушения, которым стала концовка 8-го тома, я даже не смог собрать волю в кулак, чтобы посмотреть 9-й том, потому что, как выразился Хаос, я не хотел, чтобы умерла последняя магия. Затем я начал слышать кусочки и фрагменты того, что происходило. Я не буду разглагольствовать об этом, как в TtE, но достаточно сказать, что я твердо придерживаюсь мнения, что RWBY, как серия, должна просто закончиться. Избавить ее от страданий, а настоящую хорошую литературу оставить для фанфикшена, потому что, черт возьми, многие авторы здесь делают это лучше, чем RT… В любом случае, в следующий раз у нас будет еще немного экспозиции, при условии, что я смогу преодолеть этот блок и проработать эту сцену так, как я задумал. До этого, однако, через две недели у нас будет следующее обновление «Под разбитой луной», так что ждите с нетерпением. Всем до встречи в следующем обновлении, будьте осторожны и берегите себя.