————
К ужасу Аякса, вся деревня явилась на их свадьбу. Пожалуй, стоило этого ожидать. Морепесок — именно тот городишко, который годами погружен в будничный сон, но он с ревом пробуждается к жизни в тот момент, когда есть что отпраздновать; а в этом месте не было свадьбы с тех пор, как знакомая бабушка с соседней улицы выдала замуж свою дочь — по крайней мере, так Аяксу сказали. Проще говоря, весь город теперь считает свадьбу Аякса своим персональным праздником. Для торжества Аякс с родителями своими руками построили свадебную сцену, рассчитывая разместить ее на заднем дворе, и все же теперь ее перемещают нетерпеливые до празднества добровольцы на городскую площадь. Аякс теперь даже не может сходить в бакалейную лавку без того, чтобы его не окружила по меньшей мере дюжина людей, интересующихся, предпочтет ли он подснежники или лилии, салфетки, сложенные журавлем или розой; всевозможные вещи, о которых ему никогда в жизни не приходилось думать. Довольно скоро возбуждение горожан становится для Аякса источником нервного напряжения. И особенно в последнее время он обнаруживает, что беспокойный громкий стук сердца в груди и голове — обычное явление, — особенно по ночам, когда лежишь без сна, а Чжун Ли прижимается к спине и крепко спит. Поначалу в этом трудно разобраться. Это не страх — Аякс в безопасности, дома, в окружении семьи и знакомой сонливости деревни. Это и не беспокойство, своего рода ползучая паранойя, которая не давала ему спать еще в дни службы у Фатуи: вечно настороженный сон в пол глаза, чтобы потом не вытаскивать нож из спины. Но если Аякс не напуган и не на взводе, почему же его сердце так колотится? Ответ пришел к нему однажды вечером. Было время обеда, и мама принесла на стол целую жареную птицу. Его братья и сестры шумели, пуская слюни при виде капающей с блюда подливки, а папа появился из погреба, открывая бутылку марочного красного вина. Чжун Ли, стоявший рядом с ним, пустился в подробную лекцию об увлекательной науке, лежащей в основе процесса виноделия. Рука Архонта лежала зажатой в руке Аякса на столе. На виду у всего мира. Тогда Аякс понял все в мгновение ока — его сердце бешено колотилось от того, насколько он был счастлив. С тех пор он не мог перестать улыбаться. Время движется со странной скоростью. Иногда оно останавливается в такие моменты, как тот, когда Аякс пристально смотрит в глаза Чжун Ли, застенчивый и ранимый, когда он кружит его в танце под струны альта Тони у камина. Иногда время ускоряется, разрывая дни календаря, и Аякс теряется в потоке примерок свадебных костюмов у портного, рассылки приглашений во дворец, съеживается от стыда, когда родители приносят его детские фотографии, чтобы показать их Чжун Ли. А затем время сокращается до поцелуев, которые он украдкой крадет с губ Чжун Ли в темноте, стараясь не издавать ни звука, когда они обнимаются, пока не погрузятся в сон… Аякса почти пугает осознание того, насколько он счастлив. И какими бы хрупкими ни казались эти блаженные дни, он знает лучше, чем сомневаться в том, что в будущем их ждет нечто большее. Отныне Аякс будет проводить только счастливые и светлые дни с Чжун Ли. И это гораздо больше, чем может себе представить его разум, потому что теперь Аякс не совсем смертный, которого любит бог и который, в свою очередь, любит бога. Это только начало их счастливого конца. — Старший брат, ты уже готов? — Кричит Тоня из-за двери. — Да… — …Нет!— Протестует его мама, суетясь из-за состояния костюма на Аяксе. Она расправляет лацканы и хлопает его сзади по плечам. — Встань прямо! — Аякс взвизгивает от неожиданности. — Я стою прямо! — Молодец. Помни не сутулься, когда пойдешь к алтарю, — она ведет его к двери и резко останавливается. — О, кстати, Аякс? Аякс чопорно переступает порог — тесные, застегнутые на все пуговицы и жесткие костюмы никогда не были ему по душе, хотя юноша полагает, что сможет смириться с этим хотя бы на один день. — Да, мама? Женщина встает на цыпочки, чтобы приложить что-то небольшое к его уху. На маме одно из ее атласных платьев, которые она надевает только по особым случаям, темно-винно-красное, подчеркивающее бледность ее глаз. Обычно она не из тех, кто наряжается, доказывая, насколько важен для нее праздничный день. — Вот так. Аякс ощупывает тонкого плетения серьгу, перекатывая каплевидный драгоценный камень между пальцами. — Это что? — Подарок твоего отца на нашу с ним помолвку, — говорит она с легким смешком. — Тогда мы даже не могли позволить себе золото, но твой отец скопил на пару жемчужин, и эта мелочь сделала меня очень счастливой. О... Я надеюсь, что ты почувствуешь то же, что и я в день своей свадьбы, малыш. Даже если это украшение не самое причудливое... Аякс резко наклоняется, чтобы расцеловать ее в обе щеки, весело смеясь. — Мне оно нравится, мам! Большое спасибо! Тоня снова появляется в коридоре, и на этот раз она, не колеблясь, хватает Аякса за запястье и настойчиво тянет вперед. — Поторопись, старший брат! Гости уже расселись! Мама, ты тоже! Папа занял тебе место впереди. Свадьба проходит у парадных дверей деревенской церкви. Беседка из белых и голубых роз прикреплена к деревянной сцене, ожидающей новобрачных в конце устланного ковром прохода. Ряды украшенных гирляндами скамей по обе стороны полностью заполнены людьми. Они все встают, когда Тоня тянет Аякса к началу прохода и бесчисленные пары глаз выжидающе смотрят на него. Капли холодного пота выступают у Аякса на затылке. Руки дергаются по бокам, и Аякс чувствует себя неловко без успокаивающего веса клинков в них. Неужели пройти несколько метров по красной ковровой дорожке должно быть так сложно? Тоня нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Она продолжает тянуть шею вправо и влево, как будто высматривая кого-то, и ее лицо, наконец, светлеет от облегчения при звуках приближающихся шагов. Тевкр подбегает к Аяксу трусцой, а Чжун Ли быстро следует за ним по пятам. Аякс пристально смотрит вперед себя. Он привык видеть Чжун Ли в официальной одежде, но никогда в белом. Его волосы наполовину собраны в конский хвост, локоны закручены и заплетены в узел, закрепленный золотым обручем на затылке. Это оставляет светлые кончики его волос свободными, ниспадающим каскадом ложась на плечи и вьющимися вокруг пиджака. На его ухе мерно покачиваясь висит такая же как у Аякса мамина сережка, мерцающая на свету. Аякс вздрагивает, когда понимает, что Чжун Ли тоже смотрит на него с таким же благоговением в широко раскрытых глазах. Аякс краснеет. Улыбка Чжун Ли становится шире. Он подходит ближе и застенчиво сводит их локти вместе, успокаивающе похлопывая Аякса по руке. Тот прислоняется к Чжун Ли, убаюканный твердым теплом его руки. — Ты опоздал! — шипит Тоня, суя Тевкру в руки корзину с цветами. — Мне очень жаль! — Тевкр поспешно занимает свое место рядом с Тоней. Его галстук-бабочка съехала набок. — Господин Чжун Ли начал рассказывать мне о старых свадебных традициях, а время пролетело ужасно быстро… — Просто будь готов, когда заиграет музыка, хорошо? — Ага! Прямо впереди мама быстро занимает свое место. Дирижер оркестра поднимает дирижерскую палочку. При первом нажатии на струны виолончели Тоня и Тевкр начинают двигаться вперед, бросая пригоршни лепестков роз направо и налево, они мерно движутся к алтарю. У Аякса затекают колени. Он задается вопросом, не странно ли ходит, потому что внезапно ему кажется, что у него две левые ноги. Гости разражаются бурными аплодисментами. Кто-то громко свистит — это Пульчинелла, хватающий за плечи ближайшего испуганного гостя и восклицающий: — Это мой мальчик! Перед ним Синьора и Дотторе скромно стоят с одинаковыми выражениями вежливости на лице, в то время как Скарамуш показывает Аяксу большой палец. Царица занимает отдельную скамью, одетая в скромный плащ и вуаль, скрывающую ее черты. Аякс замечает, как ее красная помада складывается в улыбку. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем они добираются до алтаря, стоя, сцепив руки, под покровом беседки. Аякс видит, как его семья в первом ряду плачет навзрыд. Комок в горле неожиданно дает о себе знать. О нет. Аякс не будет плакать перед всей деревней, Ее Величеством и, что важнее всего, перед своими невыносимыми коллегами. Священник прочищает горло. — Берешь ли ты, Аякс из Морепеска, Чжун Ли в законные мужья? Аякс смотрит прямо в глаза Чжун Ли. — Беру. — А ты, Чжун Ли из Ли Юэ, берешь ли Аякса в законные мужья? Ресницы Чжун Ли трепещут. Его пальцы нежно обвиваются вокруг пальцев Аякса. — Беру. Священник отходит в сторону, чтобы явить миру Антона, элегантно одетого в костюм и несущего два нефритовых кольца на бархатной подушечке. Аякс тянется к первому кольцу, осторожно приподнимая руку Чжун Ли, чтобы надеть тонкий обруч на основание безымянного пальца своего теперь мужа. В редком проявлении нервозности со стороны Чжун Ли рука того дрожит, когда он тянется за другим кольцом. — Прости... — заикается Чжун Ли, когда в третий раз промахивается мимо пальца Аякса. Тот прячет смех за ладонью. — Полегче, Чжун Ли сяньшэн, — поддразнивает он. — Я же никуда не уйду. Ответная улыбка Чжун Ли почти ослепляет юношу. Когда кольцо наконец оказывается на его пальце, кажется, что последний кусочек головоломки встает на место. Священник кивает. — Теперь вы можете поцеловаться, чтобы скрепить ваш союз. Рука Архонта скромно обнимает Аякса за талию, притягивая его. Аякс кладет ладонь на правое плечо Чжун Ли, наклоняя его лицо, чтобы встретиться с желанными устами. Их губы встречаются под взрыв аплодисментов зрителей. Откуда то со скамей визжит Тоня и подбрасывает в воздух всю свою цветочную корзину. Лепестки дождем сыплются на них обоих, корзина едва не задевает голову священника, и тот быстро уходит со сцены. Аякс сияет, хватаясь за талию Чжун Ли, чтобы не сбить их с ног, раскачивая их обоих в неуклюжем вращении. Зрачки Архонта расширяются. Он смеется, откинув голову назад, а хвост рассыпается летящими прядями. У Аякса перехватывает дыхание. Насколько ему повезло держать в своих объятиях кого-то столь дорогого и быть причиной его улыбки? От начала этой жизни и до следующей он никогда не полюбит никого другого. Поток поздравлений и рукопожатий сразу же обрушивается волной, как только они покидают сцену. Откуда-то появляются бабушки, которых Аякс знает с детства, оставляющие влажные поцелуи на его щеке, товарищи из Фатуи, с которыми он обнимается, и маленькие дети, к которым ему приходится наклоняться, чтобы дать «пять». Толпа толкает их ко входу в деревню, где их ждет величественная карета с королевскими знаками отличия. Аякс разевает рот. Он оборачивается и тут же обнаруживает рядом с собой Царицу, хихикающую ему в ухо. — Удивлен? Я справилась об экипаже, который отвезет вас к столице. Уверена, многие ждут вас там. — Ваше Величество! Поверьте, в этом нет необходимости... — слабо протестует Аякс. — Чепуха. У Одиннадцатого Предвестника сегодня свадьба, почему же люди не должны праздновать? А теперь ступай, — она легонько толкает его в спину. — Попрощайся со своим народом в последний раз. Я полагаю, ты не вернешься в Снежную в ближайшее время. Аякс краснеет. — Я… еще ничего не решено! Чжун Ли берет его под руку, помогая сесть в карету. — Что ж, тогда от имени Аякса я должен поблагодарить Вас за Вашу щедрость. — Обращайся с ним хорошо, Моракс, — Царица строго наклоняет голову. — Всегда, — говорит Чжун Ли, захлопывая за ними дверцу кареты. Кучер хлопает вожжами, и белоснежные лошади пускаются неторопливой рысью, увлекая карету в сторону столицы. Аякс вздыхает и откидывается на спинку сиденья. Чжун Ли наблюдает за ним с удивлением. — Ошеломлен? — Немного, да, но в хорошем смысле, — Аякс прижимается прямо к мужу. Его мужу. — Не могу дождаться, когда вернусь домой. Чжун Ли прислоняется щекой к его макушке. — Всему свое время, любовь моя.————
Уже за полночь, когда Аякс, наконец, может рухнуть в кровать, позволяя оставшемуся напряжению полностью растаять в его напряженных мышцах. За окном каюты видно, как катятся волны черного дерева, таща корпус их корабля к более теплым водам Ли Юэ. Он оценивающе смотрит на это зрелище, пока не чувствует, как к его спине прижимается чье-то тело. Теплое и полностью обнаженное. Он переворачивается, чтобы хитро посмотреть на Чжун Ли. — Как мы проведем нашу первую ночь вместе, мой возлюбленный муж? Чжун Ли издает смешок. Он набрасывает тяжелое пуховое одеяло на их переплетенные тела, осторожно укладывая Аякса на подушки. — Мне на ум приходит пара идей... Аякс хмыкает. Он тянется за флаконом на тумбочке, и сквозняк из окна гасит свечу в каюте в мягкой тишине.————
— Ой-я? У Цисин, оказывается, есть такие богатые украшения, — лениво замечает Ху Тао. Некоторые определенно сказали бы, что это гнусно, но Кэ Цин отказывается поддаваться эмоциям. — По какому случаю..? Кэ Цин игнорирует ее, аккуратно приклеивая вырезку из красной бумаги с изображением шуан-си [1] к булыжным стенам террасы Юй Цзин. — Скоро здесь будет проходить свадебная процессия, на случай, если ты не поняла. — Свадебная процессия? Ай-яй, похороны намного интереснее, — вздыхает Ху Тао. — Шутки в сторону, кто же женится? Это должна быть какие-то большие шишки, учитывая, что Цисин лично украшает улицы для них. «Это Властелин Камня», хочет сказать Кэ Цин, но по множеству причин не может этого сделать. — Разве Чжун Ли сяньшэн не сообщил тебе хорошие новости? — Свадьба йе-йе? — Глаза Ху Тао до смешного расширяются. — Я бы никогда не догадалась! Ах, время действительно летит так быстро. Я помню, когда он был простым драконом-отшельником на горе Тяньхен, пил чай, сваренный из травы, коротая грустные дни из-за потерянной любви… Мне придется приготовить большое хунбао [2] для него и его счастливого супруга! Кэ Цин не понимает и половины из того, что вырывается из уст Ху Тао, но, возможно, так и должно быть. — Вот, твое приглашение. Она передает красную карточку Ху Тао, чье имя написано спереди искусным каллиграфическим почерком. Та быстро просматривает запечатанное внутри письмо и почти пропевает. — Равнины Гуйли? Моя да-цзе определенно одобрит это место. Как здорово! — Я и не знала, что у тебя есть старшая сестра, — говорит Кэ Цин. Ху Тао отмахивается от нее. — Метафорическая старшая сестра. Она дух, ушедший тысячи лет назад, но любит заглядывать время от времени. Хочешь пойти с нами, чтобы вместе подшутить над Чжун Ли сяньшэном? — ...Я скоро отправлюсь в Мондштадт, чтобы раздать оставшиеся приглашения. Не создавай никаких проблем, поняла? Ху Тао оттягивает уголки губ и высовывает язык. — Или что? — Или я сдам тебя Янь Фэй, и она будет разочарована в тебе. — Она тоже скажет тебе, что это смешно. Твои гнусные проделки не идут ни в какое сравнение с нашей любовью, — Ху Тао наиграно дуется. — Тем не менее, тот факт, что гэ-гэ планирует устроить величайшую свадьбу десятилетия кажется логичным. Не каждый день наш Архонт женится, понимаешь? Кэ Цин чуть не спотыкается о свои ноги, спускаясь по лестнице к склону Фэйюнь. Она недоверчиво оборачивается, побледнев от беззаботной ухмылки Ху Тао. — Ты знала? Почему ты никогда не говорила мне? — Очевидно, потому что это смешно, — Ху Тао лениво шевелит пальцами. — Почти так же забавно, как твоя влюбленность в госпожу Гань Юй. Что ж, увидимся, госпожа Кэ Цин! Ху Тао уже давно растворилась в толпе к тому времени, как Кэ Цин вытаскивает свой меч, так что, к сожалению, сегодня он не будет использован по назначению. Скатертью дорожка. Она задается вопросом, как Чжун Ли мирится с таким работодателем. Если бы Кэ Цин была на месте Чжун Ли, она бы организовала похороны Ху Тао в свой первый рабочий день.————
Они добираются до Ли Юэ глубокой ночью, сходя с корабля, в то время как гавань вокруг давным-давно крепко спит. Сяо и Гань Юй уже стоят на причале, чтобы поприветствовать их после долгого путешествия. По их настоянию они помогают с багажом, что Аякс более чем приветствует, поскольку это избавит его от необходимости совершать по крайней мере целых три подъема обратно, чтобы перенести все вещи Чжун Ли в Тайшань. Аякс гаснет, как свет, в тот момент, когда ныряет в кровать. Чжун Ли, Сяо и Гань Юй, похоже, вовлечены в разговор за ширмой, в котором Аякс, скорее всего, должен участвовать, но он легко отключается и погружается в дрему. Некоторое время спустя, когда свечи гаснут и их гости уходят, он ненадолго просыпается от того, что матрас рядом с ним прогибается. Глаза Чжун Ли мягко светятся в темноте. Аякс придвигается ближе, чтобы прижаться к нему. Тот издает смешок, и Аякс всецело погружается в знакомые движения руки, расчесывающей его волосы. Чжун Ли уходит куда-то утром. А Аякс просыпается с затуманенными глазами и сонный при первых признаках суматохи за дверями. Хранитель Облаков выжидающе ждет снаружи, окруженный свитой слуг Адептов, держащих лакированные подносы с шелком и драгоценностями. Все еще завернутый, как в лепешку, в свое пуховое одеяло, можно с уверенностью сказать, что Аякс немного напуган, так как не получил памятки об этом утреннем приветствии. Они приводят его к источникам. Вода ледяная, но это не мешает слугам Хранителя Облаков суетиться вокруг него, чтобы тщательно омыть тело, в то время как сама журавль пьет утренний чай за круглым столом. Если Аякс закроет глаза, он может почти притвориться, что лицо, элегантно восседающее на каменном табурете, принадлежит кому-то другому, кому-то безвозвратно потерянному во времени, но нетронутому в его воспоминаниях. Раньше это было любимое место Гуй Чжун, где она могла отобедать. Она принимала участие во многих трапезах, задолго до того, как Моракс получил имя Чжун Ли, и еще тогда, когда Аякс был незнакомцем, который только поклялся в своей верности. Они плохо знали друг друга. Аякс все еще горевал, погруженный в мысли о человеке, который умер через тысячи лет после того момента. Это отбросило его в замкнутое и отстраненное пространство, он не мог видеть тех, кто был перед ним, такими, какие они были на самом деле. Но Гуй Чжун всегда смотрела на него только с добротой. Аякс хотел бы посидеть здесь и выпить с ней чаю еще раз, угостить ее теми пирожными с лотосом, которые она так любила, и рассказать ей обо всем, что она пропустила после того, как ушла… Он выходит свежим, мокрым и разморенным от воды родников. За откидной ширмой для него приготовлено полотенце и белое нижнее белье. Однако прежде чем Аякс выходит, чтобы присоединиться к Хранителю Облаков за столом, он достает из-за пояса мешочек с семенами дикой Глазурной Лилии и вытряхивает несколько штук себе на ладонь. Вскоре он выходит из-за складной ширмы, умоляюще глядя в траву. Хранитель Облаков поднимается со своего места. — Я знаю, что ты не любишь долго сидеть на месте, но из-за дня вашей свадьбы я искренне надеюсь, что…Аякс? Он смущенно поднимает глаза. — Простите. Я просто сажал семена, которые оставила нам цзе-цзе. Она подходит к нему сбоку и смотрит, как он руками переворачивает почву. — Почему здесь? Аякс улыбается. — Это первое место, где я ее встретил. Хранитель Облаков на мгновение замолкает. Она помогает Аяксу подняться на ноги, когда он заканчивает закапывать семена, и набирает немного воды своим крылом, чтобы полить их. — Госпожа Гуй Чжун будет рада, что ты сажаешь эти цветы в память о ней. Так что подними голову, дитя. Аякс повинуется Он прищуривается, когда кисточка в перьях наносит пудру на его щеки. — Я верю, что ты можешь сделать ее еще счастливее, укрепив свой союз с Дидзюном, — говорит Хранитель Облаков. — Позвольте помочь тебе выглядеть наилучшим образом для этого случая. Аякс смеется, стараясь не проливать слез, чтобы не испортить искусно нанесенную косметику; Хранитель Облаков определенно клюнула бы его за это. — Спасибо. Аяксу помогают надеть несколько слоев тяжелых одежд, каждая из которых более изысканна, чем предыдущая. Крайняя мантия — бесшовная, благоприятного красного цвета, украшенная яркой вышивкой в виде двух драконов, переплетающихся на спине. Вокруг его талии затягивают черный пояс. К одной стороне Хранитель Облаков прикрепляет кисточку из серебристого нефрита, а к другой — кор ляпис. Для последних штрихов к его запястьям привязываю золотые браслеты с маленькими колокольчиками, которые звенят при каждом движении. — Вот так, — Хранитель Облаков отступает назад, одобрительно кивая на хорошо выполненную работу. — Теперь в Ли Юэ нет никого, кто не стал бы бороться за твою руку. Аякс сверкает дразнящей улыбкой. — Разве это не плохо для моего будущего жениха? Она усмехается, помогая ему сесть в свадебный паланкин. Аякс отстраненно задается вопросом, не выглядит ли это все настолько очевидным, чтобы весь Ли Юэ увидел, кто именно сегодня выходит замуж. Он пытался убедить Хранителя Облаков позволить ему самому дойти до гавани, но у его просьб, кажется, просто-напросто нет шансов. — Зато это будет держать его в напряжении. Счастливого пути, Аякс. Мы еще увидимся с вами на равнинах Гуйли. Аякс кивает. Путешествие через долину Наньтяньмэнь обычно занимало бы несколько часов, если бы не носильщики Адепты, которые буквально летят с ветром под ногами, проносясь по утоптанным тропинкам, как облако, преследуемое бурей. Самое тяжелое испытание опускается на плечи Аякса когда они добираются до улиц самого Ли Юэ. И теперь Аякс окружен с обеих сторон любопытными зрителями, которые не могут удержаться, чтобы не присоединиться к праздничному гулу толпы. Под бой барабанов взрываются петарды, хотя половина этих людей его даже не знает. Или, возможно, им достаточно знать, что это он женится на уважаемом Чжун Ли из Похоронного бюро, и это само по себе является поводом для того, чтобы вытащить байцзю и отпраздновать. Процессия проходит мимо ресторана Ванмин. Шеф-повар Мао и Сян Лин машут Аяксу рукой, тайком протягивая ему сладкие булочки с персиками через окно. Чунь Юнь и Син Цю тоже стоят в толпе и вежливо машут скрытому пологом жениху. Потом Аякс замечает Юнь Цзинь, выступающей на верхнем этаже одного из зданий, поющую песню о любви Властелина Камня и Потерянного Адепта, и Нин Гуан, оценивающую его со ступеней Министерства по делам граждан. Аякс правда планирует строить здесь свою жизнь? Его сердце готово разорваться от того, насколько оно переполнено. Действительно ли это нормально, что он так счастлив? Аякс не знает, но, в любом случае, подобное кажется правильным, и он не пытается слишком много думать об этом. Беспрепятственное небо открывается перед Аяксом, когда они въезжают на равнины Гуйли, окрашенные закатом и красиво украшенные заходящим солнцем. Небольшая группа их самых близких друзей уже собралась у банкетной сцены. Они аплодируют, когда два паланкина приближаются с противоположных сторон, встречаясь посередине, прежде чем носильщики осторожно опускают их на землю. Занавес раздвигается вокруг руки, которая тянется к Аяксу. Он сияет, позволяя Чжун Ли вытащить его на вечерний воздух. Тот одет в соответствующие одежды, подобающие императору, божественному и почитаемому во всех отношениях. Но опять же, Аякс уже знает это. Прежде чем Аякс успевает сделать еще один шаг вперед, Чжун Ли прижимает его к своей груди. Шепот касается раковины его уха. — Ты выглядишь божественно, баобэй. Аякс краснеет. — Прекрати читать мои мысли, сяньшэн. Мадам Пин ждет их у могилы Гуй Чжун. Перед ней на земле расстелены соломенные циновки; новобрачные поднимают свои одежды и опускаются на них на колени, положив руки ладонями вверх. Между ними стоит чайный столик. Брачующиеся по очереди наполняют чашки, предлагая их своим старейшинам в обмен на их благословения. Мадам Пин, Хранителю Облаков, Владыке Лун, Творцу Гор, Гуй Чжун и остальным Адептам, которые спят под землей. Затем приходит время для трех поклонов. За процессом наблюдает мадам Пин. — Первый поклон отдайте небу и земле. Они кланяются, касаясь лбами рук, прижатых к земле. — Вторым одарите своих старших. Они преклоняются перед могилой Гуй Чжун. — И наконец, поклонитесь друг другу. Брачующиеся поворачиваются лицом друг к другу, прежде чем склониться в глубоком поклоне. — Ваш союз скреплен печатью пред взором небес. Будь то в болезни или здравии, в бедности или богатстве, вы клянетесь любить друг друга, утешать и уважать друг друга, и быть вечно верными друг другу. Банкетные столы взрываются аплодисментами. Чжун Ли помогает Аяксу подняться на ноги и направляет его к ближайшему столу, уставленному самыми изысканными блюдами, приготовленными поварами Лазурного Павильона. Льется Байцзю, звенят бокалы, и Аякс наклоняется, чтобы прижаться губами к губам Чжун Ли в последних лучах заходящего солнца. Вот оно, счастье. С наступлением ночи празднества усиливаются. Поскольку более половины гостей божественны по натуре, они, похоже, намерены осушить винные запасы Ли Юэ досуха к концу вечера. Их самый восторженный любитель выпить, несомненно, Барбатос из Мондштадта, с восторженным возгласом мечется между Аяксом и Чжун Ли. — Вы сделали это, вы, безумцы! — Слышит Аякс, когда проходит мимо Венти. — Я всегда искренне верил в вашу любовь, но увидеть ее наконец воочию… — это вызывает слезы на глазах у бога. — Моракс, тебе не кажется, что ты у меня в долгу за то, что я помог тебе жениться? Земля под ногами Венти начинает зловеще грохотать. Аякс бросает на мужа суровый взгляд. — Не обижай наших гостей, Чжун Ли. Глаза Чжун Ли становятся умоляющими. — В последний раз, любовь моя? — Нет. Я все еще не забыл, сколько времени мне потребовалось, чтобы вытащить его из моря в последний раз, когда ты это сделал. — Я тоже! — Радостно восклицает Венти, оказывая самому себе медвежью услугу. — Что здесь происходит? — Ху Тао словно следует по запаху раздражения Чжун Ли, как собака. Ее озорная ухмылка до жути похожа на улыбку Венти, и они пожимают друг другу руки, как будто уже стали лучшими друзьями. — Мы раздражаем Чжун Ли? Я в деле! — Гэ-гэ! Дидзюн! — Гань Юй появляется рядом с ним, открыто рыдая в ладони. Сяо выглядит слегка сбитым с толку беззастенчивым налетом радостных слез. — Поздравляю... ик... с вашим браком... — Поздравляю... — вторит ей Сяо, краснея. Аякс добродушно смеется и заключает их обоих в одно из своих фирменных объятий. — Спасибо. Теперь я ваш настоящий брат, да? Больше никакого «Аякса гэ-гэ то» и «Аякс гэ-гэ это»! Давайте без формальностей! — Это никогда не было формальностью, — ворчит Сяо. — Ты всегда был братом в наших глазах. — О, теперь ты просто пытаешься заставить меня плакать... Чжун Ли, когда наш Сяо стал таким разговорчивым? Чжун Ли? Внимание его мужа, похоже, сосредоточено на чем-то другом. Аякс тихо присоединяется к нему, соединяя их руки вместе и слегка сжимая их. — Все в порядке? Чжун Ли пристально смотрит на приближающуюся фигуру, молодого человека, одетого в скромную одежду и пару квадратных очков, держащего в руках тщательно завернутый сверток. Аякс моргает. Внешность этого человека кажется странной, но энергия внутри не такая: знакомая длина волны старого друга. — Аждаха, — выдыхает Чжун Ли. Он расплывается в недоверчивой улыбке. — Моракс. Аякс, — приветствует Аждаха. — Я пришел поздравить вас с женитьбой. — Ты... ты действительно здесь, — удивляется Аякс. — Как? Дракон поправляет очки, одаривая их дружелюбной улыбкой. — Да, благодаря вам двоим. Прежде чем отправиться сюда на этих... крепких смертных ногах, я долго и упорно думал о том, как я мог бы приблизиться к тому, чтобы отплатить вам за все, что вы сделали для Ли Юэ, для меня. — Аждаха, ничего не нужно… Аждаха твердо перебивает Чжун Ли. — Как вишап земли, я хорошо знаком с другими божественными животными. Случилось так, что в брачный период паре морских и земных драконов пришлось отказаться от своего детеныша. Обычно детеныши драконов более чем способны вырастить себя сами до взрослого возраста, но я уверен, что родительская любовь не повредит. Аякс моргает. Он почти боится дышать. Чжун Ли сжимает их соединенные руки в молчаливой уверенности. — Ты… я ведь правильно тебя понимаю? Глаза Аждахи просто изгибаются в полумесяцы. Он осторожно перекладывает сверток из своих рук в руки Аякса, отступая назад, чтобы позволить новой паре отпраздновать пополнение в их семье. С колотящимся в ушах сердцем Аякс осторожно снимает ткань с лица младенца. Чжун Ли тоже склоняется вперед, такой же ошеломленный и пораженный. Это мальчик, и он крепко спит. По крайней мере, до тех пор, пока его нос не сморщивается и он не чихает. На его макушке мерцают два золотых бугорка, а пухлый малиновый хвост обвивается вокруг запястья Чжун Ли. Аякс не понимает, насколько широко он улыбается, пока не видит такое же одурманенное счастьем выражение на лице Чжун Ли. — Какое же имя нам стоит ему дать? Чжун Ли сияет счастьем. — Ланьинь [3].