***
В зал Юфи смогла вернуться лишь через полчаса, справившись с истерикой и дождавшись, пока эльфы поправят ее образ. Нельзя позволить кому-либо увидеть Наследницу Слизерина разбитой и несчастной. Тем более, в собственный День рождения. — Ну, что произошло, пока меня не было? — возможно, излишне заинтересованно спросила Юфи. — Ничего, что заслуживало бы вашего внимания, — льстиво улыбнулся Забини. — А где Джемма? — вдруг брякнул Драко. Повисла тишина. Тео пнул Малфоя по ноге, и тот вздрогнул, осознав, что и кому сказал. — То есть… — вспыхнул мальчик, — я имел в виду… Не то, чтобы… — Мисс Фарли решила нас покинуть и вернуться домой, — кажется, улыбка Юфи больше походила на оскал, но остальные предпочли тактично этого не заметить. — Оу. Молчание стало неловким. Никто не знал, что сказать, или, может быть, не решался начать, опасаясь гнева Принцессы. Юфи нахмурилась, и парни тут же испуганно вздрогнули. — Что-то не так? — осторожно спросил Тео. — Вы чем-то недовольны, Миледи? — Все в порядке. Это вам как будто некомфортно. — Ни в коем случае! — содрогнулся Блейз. — Как можно! — Мы счастливы быть вашими гостями! — рьяно закивал Тео. — Да, Миледи! — воскликнул Эдриан. — Это — великая честь! — дернулся Грехем. И только Драко промолчал. Юфи чувствовала их страх. Чувствовала, как они дрожа, подбирая правильные слова, как готовы вылизать ее туфли, лишь бы она осталась милостива. В душе неприятно кольнуло — почему-то осознание собственной власти не принесло того же удовольствия, что всегда. Напротив, стало отчего-то мерзко. Юфи отвернулась и пошла в сторону, махнув парням, чтобы не трогали. Они вздрогнули еще раз, явно придумав себе что-то ужасное. Как будто Юфимия так уж и жестока… Фи! Никого без вины она не карала! На столике расположились несколько десятков разнообразных тарталеток, ону из которых девочка и взяла. Прожевала, не чувствуя вкуса, взяла еще одну. — Миледи, — окликнули ее, — Не уделите ли мне минутку вашего драгоценного времени? Юфи обернулась. К ней подошел мужчина лет сорока-сорока пяти, высокий и черноволосый. В его чертах улавливалось что-то неуловимо знакомое, но девочка не могла понять, что именно. У него были глубокие темно-синие глаза, в которых плескалась неземная печаль; под ними залегли синяки, выдававшие бессонные ночи, проведенные этим человеком в глубоких размышлениях, и морщинка посередь лба, догадки лишь подтверждавшая. — Конечно. Мистер? — Родерик Флинт, Миледи. Отец Маркуса и Фредерики. — Оу. Он словно ожидал такой реакции. Видимо, знал о деяниях своих отпрысков. — Я прошу вас проявить милосердие к моей дочери, — начал мужчина, напряженно сжимая руку на своей трости, — Она поступила глупо, но готова раскаяться и принести извинения. Не ломайте девочке жизнь, она этого не заслужила. Юфимия посмотрела на Флинта с заметной неприязнью. Как же это мерзко! Как будто Рика ей соленый чай подала! Глупо… Да разве назовешь эти поступки «глупыми»? Как можно оправдывать такую гадость, как издевательства над детьми? — Вынуждена отказать, — звенящим от ярости голосом ответила девочка. — Семья Флинт заплатит компенсацию! Компенсацию?! Он шутит?! Откупиться деньгами после всего, что натворила его золотушная дочурка? Да и от кого, от Наследницы Темного Лорда?! — Вы осознаете, что говорите? — Простите? — Ваша Фредерика отняла у меня год жизни… Она чуть не убила меня, и не раз. Она меня травила, натурально травила, — голос Юфимии стал громче, увереннее, и сама она словно выросла на несколько дюймов, — А вы знаете, что такое травля? Нет, не знаете. Травля — это не про оскорбления и глупые шутки. Это ментальное ломание почище империуса… Постепенное, жестокое. Жертва недолго остается человеком, о морали, чести и прочей мишуре забываешь быстро… Животный страх, вот что гонит тебя прочь, или на врага, когда поднаберешься сил, — в глазах Юфи сверкнул алый огонек, — Мне было одиннадцать. Одиннадцать! А вашей дочери — пятнадцать. Я быстро осталась одна, чем Фредерика и воспользовалась. В марте она столкнула меня с лестницы. Перелом обеих ног, руки, спины. Не окажись рядом добрых людей, я умерла бы. Все еще похоже на обычные глупости? Нет, вы не отворачивайтесь! Смотрите мне в глаза и отвечайте, должна ли я проявить милость к человеку, что сотворил такое?! Родерик ничего не ответил. Он выглядел побелевшим и явно проникновенным речью. — Снимите очки и попробуйте трезво взглянуть на поступки своей дочери, — добавила Юфи, вскинув голову, — Может быть, тогда откажетесь от бредовых фантазий. И отвернулась, уверенная, что диалог окончен. — Рика — моя дочь, — негромко, но твердо сказал мужчина, — Она может совершить что угодно, но я, как отец, буду ее защищать. Потому что больше ей не на кого положиться. — Тогда нам с вами больше не о чем говорить, — холодно бросила Юфимия. Воистину, слепа родительская любовь.***
— Директор, вы думаете, это допустимо? — вскинулся Снейп, — Поттер самое место в Азкабане, а не в школе! Дамблдор лукаво улыбнулся. — Северус, нельзя переносить обиды с родителя на ребенка. Это неправильно. — Я не переношу! Из-за Поттер уже погибла ученица, неужели вы хотите и дальше подвергать детей риску? — Юная мисс Грейнджер послужила Великому Делу… Будущие поколения будут вспоминать ее как героиню. — Как будто ей от этого легче, — хмыкнул Снейп. — Северус, есть те, кем необходимо пожертвовать, дабы спасти остальных. Когда все закончится, мисс Поттер получит наказание в соответствии со своим преступлением. Но до тех пор, мы не имеем права ее оттолкнуть. — Она смотрит на Темного Лорда похлеще, чем Беллатриса Лестрейндж! Директор, вы уже отвернули Юфимию от себя настолько, насколько могли. Я просто не верю в то, что на этот раз ваш план удастся! В избытке чувств, Северус ударил кулаком по столу с такой силой, что чай выплеснулся из фарфоровой чашечки. Дамблдор мягко покачал головой, взмахнул палочкой, убирая пятна со стола и документов, и ответил: — Жестокость всегда оставляет на душе след. Девочка уже начала чувствовать свою вину, осталось лишь укрепить ее уверенность в глубине собственных ошибок. Она отвернула от себя всех, кто мог бы помочь, так что теперь Юфимия одна. Том будет далеко, да и не умеет он работать с детьми. Все, что остаётся нам, это стать для мисс Поттер поддержкой. Подарить ей семью. Глаза Снейпа в ужасе расширились. — Вы имеете в виду.? Он просто не мог поверить, что Дамблдор действительно переходит к таким решительным мерам. Это было безумием! Это было отвратительно, даже низко! — Именно. Пришло время открыть девочке глаза на деяния Тома.