«Грейнджер, я понимаю, что за столь короткое время нашего сотрудничества нельзя стать друзьями и перечеркнуть всё наше прошлое, но на правах человека, который тебе бесконечно благодарен, я решил написать тебе это письмо.
Как бы мне ни хотелось, но следует признать, что ты была права: времени для самокопания и оправдания своего алкоголизма у меня было более чем достаточно, но нельзя забывать о том, что жизнь не стоит на месте, и взять себя в руки в тот момент — было просто необходимо. Наговорить тебе гадостей в тот вечер было глупой идеей и звучало достаточно мерзко. Прошу прощения за столь непозволительное поведение. Ты смогла не только поддержать мой отдел, но и навела в нём порядок. Но самое главное, что и на моём поле ты умудрилась меня обскакать. Я много лет пытался получить соглашение на проведение этого чёртового матча, но ты…
У тебя получилось.
Так что самое меньшее, что я могу для тебя сделать — это поблагодарить и скрасить твой вечер своим присутствием в качестве кавалера на этом бесполезном мероприятии.
И, да, я догадываюсь, что у тебя уже есть список «за и против» посещения бала и что ты уже надумала минимум десять отговорок, и у тебя в срочном порядке организовалась уйма важных планов на вечер, но помни, я — Малфой и отказы не принимаю.
И могу тебя заверить — танцую я намного лучше, чем веду переговоры, поэтому надень туфли поудобней, ведь первый танец за мной.
Тот самый засранец.»
Отложив письмо, Гермиона посмотрела на засыпающего филина и улыбнулась. — Аврора, твой хозяин — настоящий нахал! Туфли поудобнее? Будут тебе туфли, Малфой. — аккуратно погладив птицу по голове, девушка принялась писать ответ. «Встретимся на балу, Малфой.» Она свернула пергамент и прицепила его обратно к филину. Перед тем как сделать крылом первый взмах, Аврора ещё раз недовольно ухнула и взмыла над Грейнджер, беспрепятственно вылетев из комнаты. Сложив руки на груди, девушка ещё пять минут стояла и наблюдала за тем, как птица исчезала в мохнатых хлопьях снега, и готова была поклясться, что ничего красивее в жизни ещё не видела. Это началось ещё в детстве: когда Гарри отпускал Буклю с очередным письмом, девушка смотрела ей вслед до того момента, пока птица не исчезала за горизонтом. Эта картина всегда дарила ей чувство какой-то необычной и безграничной свободы. Заметив, что кожа покрылась неприятными мурашками от холода, Гермиона захлопнула окно и села на стул. До бала оставалось пять часов, а она совершенно была не готова: ни подходящего платья, ни удобной обуви. Быстро заглянув в шкаф, девушка разочарованно усмехнулась. Хоть она и была волшебницей, но точно знала, что по взмаху палочки нужный наряд точно не появился бы в её гардеробе. Ничего подходящего в её шкафу точно не могло быть, потому что за последние месяцы ничего нового не приобреталось. Работа вытеснила все женские радости, а все красивые наряды были оставлены вместе с Роном где-то в далёком прошлом, поэтому выход был лишь один: нужно было срочно пробежаться по магазинам. Она не любила этого делать, потому что, по её мнению, вещи должны были быть практичными и скромными, а этого добра в её гардеробе было более чем достаточно. Деловые костюмы, блузки, пиджаки и строгие юбки — всё, что радовало её в последнее время, но это совершенно не подходило. Нужно было что-то необычное, то, что заставит её сиять как-то по-особенному на фоне всех этих безупречных туалетов светских дам. Кто бы мог подумать, что прежде грубый и честолюбивый слизеринец смог повлиять на её решение? Гермиона, сидя на полу возле полупустого шкафа, посмотрела куда-то в пустоту и улыбнулась. Его письмо нельзя было трактовать милым, но доля приятного в нём всё же была. Малфой оказался не таким мерзавцем, каким казался в начале. Принципиальный, умный мужчина, который знает цену своим решениям и словам. Они выросли, и все обиды остались где-то в прошлом. Жизнь, всё-таки, не скупится на неожиданные сюрпризы и порой они бывают очень кстати. Маггловские магазины с женской одеждой были ничуть не хуже тех, что в Косом переулке, да и находились они ближе, поэтому выбор был очевиден. Легкой походкой девушка зашла в бутик мадам Доррис. Глаза сразу разбежались от ярких красок и разнообразия текстур. На полочках, с правой стороны, стояло несколько пар изящных туфель-лодочек на высоком каблуке. Гермиона хитро ухмыльнулась и кажется, уже знала, что ей нужно. Аккуратно пройдясь мимо рядов с деловыми костюмами, она прямиком направилась к вечерним нарядам. Они привлекали абсолютным очарованием и блеском. Их сияние мягко отражалось в глазах Грейнджер, пока она медленно шла вдоль рядов, прикасаясь к нежной ткани платьев. Наверное, если бы девушка родилась в другое время, в другой семье, она смогла бы отдать всё своё состояние за эту красоту, но увы, Гермионе Грейнджер всегда были больше по нраву книги и, кажется, так будет до конца жизни. — Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс? — рядом появилась девушка-консультант. Грейнджер слегка растерялась. Последний раз, когда она выбирала себе наряд, был день их с Роном свадьбы. Это воспоминание больше не вызывало в ней негативных эмоций, только лишь улыбку. Она указала на одно из платьев. — Да, я хочу примерить это. — Позвольте, нам недавно завезли новую коллекцию. Уверена, вы захотите посмотреть… — быстро защебетала продавец, лучисто улыбаясь. — Нет, я хочу именно это. — твёрдо ответила на предложение Грейнджер и снисходительно улыбнулась. Девушка расстроенно хмыкнула и повела Гермиону к примерочной. Взяв именно это платье, Грейнджер знала, что мерить что-то другое ей не придётся. Хоть она и не была поклонницей модных веяний и хождений на подобные вечера, девушка прекрасно знала, что ей нужно, и никогда не сомневалась в своём выборе. — Заверните, пожалуйста, это и ещё вон те лодочки. — она показала девушке туфли и принялась доставать деньги из сумки. — Отличный выбор, мисс. Вы будете сиять на том мероприятии, куда данная вещь была приобретена. — девушка взяла купюры и вручила Гермионе огромный пакет с красивым логотипом «Миссис Доррис». — Спасибо. — прихватив покупку, девушка с чувством выполненного долга выпорхнула из магазина. До бала оставалось ещё целых три часа, и она решила пройтись по шумным улицам маггловского Лондона. Купив неподалёку от бутика миссис Доррис мороженое, Гермиона направилась к городскому катку. В маггловской части города не было сливочного пива, но мороженое было просто волшебным. Сочетание клубники и корицы было особенным, необычным. Снегопад не прекращался. Кажется, что он лишь усилился, но даже поедая ледяное мороженое, ей не было холодно. Город готовился к Рождеству. Уже стемнело, и каток осветился разноцветной гирляндой, даря его посетителям волшебное и незабываемое ощущение сказки из далекого детства. Медленно ступая, Гермиона слышала приятный хруст снега и уже не прятала улыбки. Дети радостно визжали, падая на лёд, хохотали. Взрослые выбирали в магазинах подарки для родных и близких, вежливо поддакивая продавцам. Парочки гуляли и смотрели друг на друга влюблённым взглядом. Неужели они видели в глазах друг друга целый мир? Они улыбались и даже не задумывались о том, что когда-нибудь расстанутся. Жизнь для них остановилась в этот самый момент. Молодой человек с нежностью держал возле своих губ замерзающую руку девушки и тёплым дыханием пытался согреть её. Её губы уже посинели, но она продолжала ему улыбаться. Эти смущённые взгляды. Им обоим от силы лет по семнадцать и вся их жизнь ещё впереди, но всё это для самой Грейнджер было уже очень далёко и немного дико, словно она никогда и никого не любила. Мир словно сходил с ума. Витрины магазинов были увешаны омелой, изображениями ангелов, а на дверях висели маленькие колокольчики, которые забавно и громко звенели, когда новый посетитель входил в лавку. В центре катка стояла огромная, высокая рождественская ёлка: она была украшена свечами, гирляндами, разнообразными сладостями и цветастыми лентами. Омела, по древним обычаям, приносила удачу в дом и отгоняла злых духов, символизируя дружбу и любовь. Грейнджер обожала Рождество, но не любила обычай, согласно которому два человека, встречающиеся под ней, должны поцеловаться. Рождество в Великобритании празднуется обычно в кругу семьи — это время, когда близкие стремятся собраться вместе, как бы далеко они друг от друга ни находились, но Гермиона знала, что это Рождество, она проведёт в гордом одиночестве. Хотелось вернуться в детство и утром найти под ёлкой долгожданные подарки, а вечером насладиться маминым, самым вкусным на свете, праздничным ужином и слушать весёлые рассказы папы. Все неурядицы в личной жизни, которые в недалёком прошлом с ней случились, казались такой мелочью. Сейчас она стояла на одной из улиц маггловского Лондона, ела самое вкусное и необычное мороженое, и уже канун Рождества. Незабываемая пора. И она точно уверена, что сегодня вечером она будет блистать на этом грёбаном балу, ведь то платье, которое она выбрала, было совершенно не свойственным вкусу самой Гермионы. Однажды решившись начать жизнь заново, ты уже не имеешь права возвращаться к старому себе. Одежда, окружение и даже мысли должны быть новыми, словно их только что взяли с магазинной полки. Она глубоко вдохнула свежий морозный воздух и улыбнулась. Чувствовалась бескрайняя свобода и желание жить. Её мечты, наконец, сбывались. Пусть и не так, как планировалось ранее. Дома, стоя напротив зеркала, девушка не могла поверить собственным глазам. Она никогда не считала себя дурнушкой, скорее, всегда адекватно оценивала свои внешние данные. По её мнению, она была симпатичной, но когда увидела себя в этом образе, в голове что-то перевернулось. Она была восхитительна. Никогда прежде она не чувствовала себя столь сексуально и поразительно уверенно. Это немного пугало, но, чёрт возьми, безумно нравилось ей. Она нежно обняла себя за плечи и в последний раз взглянула в зеркало. Ещё недавно её мир заиграл красками, а в этом платье он прямо искрил. И нет, она не считала это перебором. Это был ещё один шаг в будущее её мечты.***
Шум зала перебивал его собственные мысли. Он стоял точно посередине зала, вглядываясь в толпу. Грейнджер всё ещё не было. Казалось странным то, что ныне прилежная гриффиндорка опаздывает, и не на каких-то пять минут, а на целых полчаса. Ожидание смешалось с диким интересом, и он бы уже давно нашёл себе партнершу на вечер, но было что-то необыкновенное и труднопредставляемое в том, чтобы увидеть Гермиону Грейнджер в вечернем платье, а не в строгом костюме. Он был почему-то уверен, что девушка с таким тонким чувством стиля обязательно сразит всех своим появлением на этом скучном, по его мнению, мероприятии. — Какой-то ты нервный. — из-за спины показался довольный Блейз. — Глупости… — раздражённо фыркнул Малфой, сделав маленький глоток шампанского. Блейз, ничего не ответив, одобрительно хлопнул друга по плечу и скрылся с той же довольной улыбкой в неумолкающей толпе. У входа в торжественный зал показалась Гермиона. Её взгляд метался по сторонам в надежде найти знакомые лица. Резкий поворот её головы заставил их глаза встретиться. Зрачки юноши расширились до предела. Он, конечно, понимал, что её появление не останется незамеченным, но чтобы настолько. Изысканное бархатное платье тёмно-изумрудного, почти чёрного цвета соблазнительно облегало точёную фигуру девушки. Закоренелая гриффиндорка сегодня предала привычный бордовый и отдала предпочтение оттенку враждующего факультета. Этому наряду позавидовала бы любая самая яркая аристократка в этом зале, но то, как это платье сидело на Грейнджер, было не описать словами. Даже эмоций было слишком мало для того, чтобы выразить восхищение публики. Непослушные волосы были превосходно уложены в плавные локоны, что уже не удивляло его, ведь на работе она всегда выглядела опрятно и стильно. Рукава в три четверти изящно обрамляли тонкие, нежные плечи, делая акцент на острые ключицы девушки. Никаких лишних безделушек, которые висели почти у каждой в этом зале на шеях и в ушах, Драко не заметил. Лишь ровная, гладкая кожа и особый шарм её женственной походки. Она сделала ещё один шаг и его взгляд устремился ниже. Длинный и глубокий разрез по бедру полностью оголял стройную ногу. Он увидел серебристые лодочки на высоком каблуке. Она ступала так уверенно, словно была рождена для них. Он, впервые в жизни, стоял посреди зала, слегка ошарашенный, и не верил своим глазам. «Твою мать, Грейнджер! Ты приходишь сюда, приковывая взгляды всех этих зевак… Чёрт… Блядское платье с блядским вырезом, а эти ноги…» Он попытался собраться и натянуто улыбнулся. Она широко улыбнулась ему в ответ. В какой-то момент шум в зале стих. — Вытри слюни, Малфой. — ухмыльнулся Блейз и легонько толкнул его плечом. — Пошёл на хер, Забини. — гаркнул Драко, очнувшись и осушив бокал, двинулся в сторону девушки. — Прекрасно выглядишь. — отрывисто сказал он, наклоняя голову к её руке для поцелуя. — Спасибо, ты тоже ничего. — со смущённой улыбкой ответила Гермиона и, не отрывая взгляда от Малфоя, взяла его под руку. — Когда я говорил про удобные туфли, я не… — глупая попытка оправдания звучала нелепо в этой ситуации. — Всё в порядке, Драко. — Гермиона была горда собой. Она видела его замешательство и ей это нравилось. Он, как и всегда, был идеален. Чёрный деловой костюм классического кроя отлично подчеркивал его широкую спину и статность. Ворот белоснежной рубашки аккуратно выглядывал из пиджака, элегантно открывая вид на шею. И его парфюм: ненавязчивый, свежий, с тонким шлейфом белого мускуса. Гермиона не совсем понимала, от чего так кружилась голова: от волнения или от его аромата. Казалось, что ноги сейчас подогнутся, и она упадёт, но она продолжала идти. Он, заметив, что девушке от чего-то стало некомфортно, посильнее прижал её руку локтём и доброжелательно улыбнулся. В общем зале было душно. Огромное количество людей сконцентрировалось возле них, что немного смущало обоих. До блеска начищенный мраморный пол сиял и отражал в себе каждое движение гостей, а бесчисленное количество свечей отбрасывали тени на стены, делая обстановку этого торжества таинственной. Повсюду вальяжно расхаживали официанты, предлагая дамам и господам выпить и отведать скромные угощения. В конце зала стоял министр и внимательно смотрел на приближающуюся к нему парочку. Как только они прошли под руку в самое сердце зала, все вспышки колдокамер были направлены в их сторону, ежесекундно делая десятки снимков. Женщины скептично обсуждали её наряд, сжимая до боли в пальцах бокалы, а мужчины, заворожённые красотой Гермионы, просто молча улыбались. Зал непрерывно гудел, но они, не останавливаясь, двигались к министру. Как Драко ни пытался замедлить шаг, всё равно, не то от нервов, не то от увиденного несколько минут назад, ступал широко. Из-за этого шаги Гермионы также были весьма большими. И тут в ход пошёл её убийственный разрез, оголяя загорелую кожу стройной ножки почти до самого нижнего белья. «Да ты, блядь, издеваешься, Грейнджер?!» Мысли и глаза метались по довольным лицам мужчин, и где-то внутри вертелась буря негодования и ещё чего-то. Он и сам не понимал, что чувствовал, но такое внимание к её персоне его определённо злило. Они сворачивали шеи, провожая взглядом восхитительную шатенку. Такое ощущение, что даже музыка стала тише, ведь стук её шпилек по блестящему мрамору отбивался эхом по всему залу, заставляя его руки потеть, а челюсть болезненно сжиматься. Или это был стук его сердца? Сейчас было уже сложно разобрать. И этот грёбаный аромат жасмина и цитруса снова окутал его. Такой знакомый и такой манящий. Он даже не понял, что прошёл весь зал, и надоедливые вспышки колдокамер совсем уже не смущали его. В глазах была одна единственная точка, и он держался за неё, чтобы не дай Мерлин, не раствориться в образе великолепной девушки рядом. — Я рад вас приветствовать на этом мероприятии, мисс Грейнджер. — поприветствовал Кингсли девушку и склонил голову к её руке. — Вы сегодня бесподобны. — Благодарю, мистер Кингсли. — покраснела Гермиона, смущённо улыбаясь. — Вы правы. Все комплименты этого мира сегодня принадлежат Грейнджер. — вставил свою лепту Малфой и самодовольно улыбнулся. — Как тонко подмечено, мистер Малфой. Я вам даже немного завидую. — широко улыбнулся министр. — Из вас получилась хорошая команда и этот вечер полностью ваш. Поэтому повеселитесь от души, ведь в скором времени нам предстоит брать новые высоты, в чём я, откровенно говоря, несомненно уверен. — он сказал это тихо, почти шёпотом, но двое прекрасно всё слышали. Время бежало так быстро, что Гермиона уже даже не помнила лица всех людей, которые подходили к ним, чтобы выразить своё восхищение и поздравить её с новой должностью. Всё слилось в огромное разноцветное пятно: в громкую музыку и яркие наряды женщин. Вокруг было столько незнакомых людей, но радостное лицо Гарри было совсем не сложно заметить в толпе. — Я ненадолго тебя покину, Драко. — предупредив, девушка слегка дернула его за рукав пиджака. Драко повернулся в её сторону, отвлекшись от обсуждения новых проектов с партнёрами. Он увидел, что она смотрит в сторону Поттера и снисходительно улыбнулся. — Хорошо. Только не забудь — первый танец за мной. — он горделиво ухмыльнулся. Гермиона с громким вздохом закатила глаза, но не перестала улыбаться. На прощание Грейнджер улыбнулась вокруг стоявшим и почти сразу же пошла навстречу Гарри. — Тебя не узнать, Гермиона! — он крепко обнял её и слегка сжал её руки в своих. — Ты потрясающе выглядишь. — Спасибо, Гарри. — она была искренне рада встретить его среди всех этих людей. — А где Джинни? Она ведь тоже приглашена? — озираясь по сторонам, спросила она. — Она ненадолго отошла. — тихо ответил он, наблюдая за её реакцией. Гермиона серьёзно посмотрела на Гарри и улыбнулась. — Всё в порядке, Гарри. Правда. Он понимал, что тема беременности Джинни всё это время задевала Грейнджер, и хотел смягчить удар появления жены в поле её зрения. — Вы с Малфоем отлично потрудились. — сказал он и погладил подругу по плечу. — Да, это точно. — её щёки почему-то залились румянцем. Гарри никогда не горел симпатией к Малфою, но поддержать подругу всё-таки хотелось. Она заметила взгляд Драко на себе. Он делал вид, что полностью растворился в деловом разговоре, но его косые взгляды говорили о том, что он украдкой следит за тем, чтобы никто из присутствующих не украл его танец с Грейнджер. Его внимание её забавляло. Вскоре к ним с Гарри подошли знаменитые слизеринцы: Тео, который был теперь преподавателем зельеварения в Хогвартсе, и Блейз с Дафной — молодые родители, у которых выдался свободный вечер. Разговор был приятным и непринуждённым. В компании слизеринцев Гермиона впервые чувствовала себя так уютно. — Вот смотрю на тебя Грейнджер и понимаю, что был слеп в Хогвартсе. — с улыбкой завёл разговор Теодор. — Ты прятала от нас всех за шикарной шевелюрой храброго льва отличную и, смею предположить, гибкую змеиную фигуру. — закончил парень, пряча откровенную улыбку в бокале огневиски. — Нотт, ты невыносимый льстец. — Гермиона усмехнулась, и багровый румянец снова покрыл её щёки. — Но следует заметить, что в выборе профессии ты всё-таки ошибся. Зельеварение — это очень хорошо, но прорицание тебе подходит больше. — девушка приподняла бровь, победоносно усмехнувшись. — Тема изумительного внешнего вида Грейнджер сегодня главная на повестке дня и, похоже, она плавно перетекает в более интимное русло. Нам нравится, правда, Даф? — подмигнул жене мулат, за что получил локтем в ребро. Вся компания весело засмеялась. Ещё несколько лет назад этот факультет казался ей хуже пчелиного роя, а теперь она искренне улыбается каждому из них и в этом разговоре не было ни капли прошлого соперничества. Неподалёку от них стояла Джинни, которая, уплетая очередную тарталетку с красной рыбой, наблюдала за слегка пошатывающимся братом. Её живот было уже сложно скрыть, ведь издалека он больше был похож на огромный барабан, что откровенно расстраивало девушку. Она не хотела идти на это мероприятие. Здесь было слишком шумно, и поведение родного брата среди всего этого светского общества её порядком расстроило. Рон выглядел ужасно. Тёмные круги под глазами, мятый костюм и стойкий запах перегара выделяли его из толпы напомаженных кавалеров. Он подошёл ближе, и Джинни попятилась назад. Громко поставив на столик пустой бокал, он тут же взялся за второй. Яростно глотая шампанское, Рон презрительно смотрел в сторону веселой компании, в центре которой была его бывшая жена. Резко одернув его, младшая Уизли сверкнула злостным взглядом. — Хватит пить, Рональд. — прошипела она. — Мне стыдно за тебя. Рональд неуклюже отшатнулся и всё-таки заметил сестру. Из руки выпал бокал и вдребезги разбился о мраморный пол, заставляя присутствующих обернуться. — Не говори мне, что делать. — недовольно рыкнул он и слегка, как могло показаться, толкнул её. Девушка, находясь на последних сроках беременности, из-за смещения центра тяжести, в секунду потеряла равновесие и чуть не упала, больно уперевшись поясницей в стол. Рядом стоящие с ужасом подбежали, и двое мужчин помогли Джинни встать. — Какой же ты мерзкий… — злостно прошипела Джинни. Рон, удостоверившись в том, что сестра в порядке, лишь ухмыльнулся и направился в сторону Грейнджер. — О, нет… — прошептала Джинни, понимая, что по ногам потекло что-то тёплое и не совсем приятное. Приподняв слегка подол платья, девушка обнаружила, что у неё начали отходить воды. Резко подняв голову, Джинни тут же увидела встревоженный взгляд Гарри и почувствовала, как что-то сжалось внизу живота. Схватки… Тем временем Рон уже стоял напротив Гермионы и, судя по её лицу, говорил что-то, от чего та побледнела. — Вижу, ты изменила свой круг общения. — стиснув зубы, прорычал он. — Всё правильно, змеиное гнездо всегда было твоим домом, Грейнджер. Гермиона молча смотрела ему в глаза. Страх снова вернулся к ней. Страх его прикосновений. Страх снова оказаться с ним один на один. Она сделала шаг назад и постаралась выровнять дыхание. — Прекрати. — прошептала она, озираясь по сторонам. Этот диалог привлёк слишком много внимания к себе, и люди стали собираться вокруг них. — Почему же? Я требую танец, милая леди. — он, не дожидаясь согласия, больно схватил Гермиону за запястья и притянул к себе. — Оставь её. — мрачно шикнул Нотт, пытаясь остановить его. — Твоего мнения никто не спрашивал. — твёрдо ответил Рональд и увлёк Гермиону в другую сторону. Гермиона словно вошла в транс. Толпа людей притихла, а музыка продолжала играть. Каждая нота отзывалась в её сердце болью, которая снова затягивала её в их общее прошлое. От его присутствия тошнило. Он держал свою руку на её талии, а она смотрела в сторону Гарри. Он стоял рядом с Джинни, которая корчилась от боли, держась за огромный живот. Поворот, и она заметила строгий, но в тоже время злостный взгляд Малфоя. Секунда, и он уже направился в их сторону. — Давай станцуем, Гермиона. —Рон прижал её сильнее и прошептал на ухо. — Я бы с удовольствием снял с тебя это чёртово платье. Противные мурашки покрыли нежную кожу Грейнджер, и она постаралась высвободиться из удушающих объятий. Мысли о возможной близости с этим уродом полностью заполонили разум девушки, и она поёжилась. Её заметно передёрнуло, когда она услышала этот непростительно пошлый комплимент. — Когда мы были женаты, ты не носила столь откровенные наряды. Это влияние Малфоя так сказалось на тебе? Скажи честно: сколько раз ты уже раздвинула перед ним ноги? Его пьяная улыбка сменилась злостным оскалом, и она почувствовала то, как его рука сползла ниже по талии. Она дёрнулась. — Перестань, Рон. — прошептала Гермиона, всё ещё пытаясь высвободиться. — Ты мне нравишься такой. Недотрога. Этой ночью Малфою придётся делиться. — он расхохотался и дёрнул её на себя. — Рон, оставь меня! Я не хочу! — вырывая руку, крикнула Гермиона и быстрым шагом пошла в сторону выхода. Рон последовал за ней. — Нет, постой. — он не отставал ни на шаг. — Уизли, ты слышал, что дама сказала «нет» или для тебя это пустой звук? — послышалось откуда-то сзади. Это был Малфой. Он стоял за ним и злостно смотрел прямо ему в затылок. Переведя взгляд за спину Рона, он заметил пустой, растерянный взгляд Гермионы и ещё больше разозлился на рыжего ублюдка. — Ты думаешь, что если ты весь из себя такой благородный и чистокровный, то тебе всё можно? Это моя бывшая жена, и я… — Рон с нахальной улыбкой обернулся, понимая, кто стоит сзади. — Вот именно, что бывшая, и я не заметил её желания танцевать с тобой. — атмосфера между ними накалялась, а Гермиона испуганно смотрела на Драко. — Поэтому, Уизли, будет уместным, если ты покинешь это мероприятие и не будешь портить нам вечер. Музыка уже стихла, и куча людей собралась вокруг них. Они шептались так громко, что у Грейнджер начала болеть голова. Рон, наконец-то, отошёл от Гермионы, от чего та облегчённо выдохнула, и оказался в трёх сантиметрах от Драко. Лицом к лицу. — А ты вообще кто? Благородный рыцарь? Рыцарь, который унижал её всю школу, называя «грязнокровкой»? — последнее слово было слишком громко сказано, отчего толпа снова зашумела. По блондину было заметно, что его терпение на пределе. Об этом говорили вздувшиеся вены в районе висков и сильно сжатые кулаки. Рон снова повернулся к Гермионе и пристально посмотрел ей в глаза. — Какие сказки ты рассказываешь ему, когда вы ложитесь в кровать? К каким врачам ты теперь ходишь, Гермиона? Она поняла, о чём он говорит, и вся сжалась. Еле заметно Гермиона разочарованно покачала головой, не желая продолжать этот фарс. Так стыдно ей ещё никогда в жизни не было. — Замолчи! — грозно сказала она, стараясь заткнуть ему рот. — Ты просто знай, что ему, — он указал на Малфоя пальцем и снова повернулся к ней, — ты не нужна. И никому ты больше не нужна. Ты пустышка, и никакие колдомедики или даже маггловские врачи тебе не помогут. Потом он повернулся к Малфою и самодовольно ухмыльнулся. Гермиона заметила, как начали трястись плечи Драко, и уже понимала, что сейчас произойдёт. — Она стерильна, как слеза. О наследниках можешь даже не мечтать. Ответом на последнюю его фразу был точный удар Малфоя по лицу рыжего недоразумения, от которого тот тут же распластался на полу. Не замечая ничего и никого вокруг, Драко схватил его за воротник мятой, застиранной рубашки и склонился возле уха: — Ты не имеешь права так говорить. Ещё одно слово в её сторону и ты труп. Рон ехидно улыбнулся, вытирая рукавом хлынувшую из носа кровь. — Драко! Пожалуйста… — почти прошептала Гермиона, уже не скрывая слёз. Словно очнувшись от нарастающего гнева, Драко взглянул на неё и замер. Расстроенная, со слезами на глазах и абсолютно опустошённая, она стояла совершенно одна сзади них, обнимая собственные плечи, и умоляющим взглядом смотрела прямо на него. Вокруг словно всё перестало существовать. Её карие испуганные глаза просили всё это немедленно прекратить. Он заметил, как испуг сменился полным разочарованием и ненавистью к тому, в чьей крови была запачкана идеально белая рубашка самого Драко. Разжав пальцы, он уже готов был всё бросить и, не взирая на кучу журналистов и зевак, крепко обнять девушку, лишь бы она больше никогда не испытывала подобного. — Бонбончик, тебе больно? Давай я помогу? — к Рону подбежала испуганная Браун, помогая ему встать на ноги. — Лаванда, отстань… — тихо проговорил Рон, отталкивая девушку и рассматривая плачущую Грейнджер. Уловив его взгляд, Лаванда поморщилась. Он снова смотрел на свою бывшую жену. Снова она вызвала в нём целый водопад эмоций. Грейнджер, а не она. — Что ты смотришь, змея? Не смогла сохранить свою семью, теперь нашу рушишь? — она смотрела на Гермиону, а сама чуть не покрылась ядом, пока отвешивала ей замечания. — И правильно, что у тебя никогда не будет детей. Такая, как ты, их не заслуживает! Завтра весь магический мир узнает о том, какая ты на самом деле, и даже твой милый Малфой вскоре забудет о твоём существовании. — Лаванда, заткнись. — утихомирил её Рональд. Вся его злость превратилась в один огромный клубок ненависти, ведь девушка снова выставила его ничтожеством и теперь не только перед собственными друзьями, а ещё и перед доброй частью людей магического мира. Гермиона молчала. Казалось, что хуже того, что когда-то произошло в её прошлой жизни, уже не может быть, но она, как всегда, была не права. Столько стыда, столько боли и унижения она ещё никогда не испытывала. От осуждающих взглядов стервозных дамочек хотелось провалиться сквозь землю. Её репутация теперь окончательно разрушена этим ужасным скандалом. И это всё в день, когда чествуется её назначение на должность главы отдела. В тот день, когда свершилась её мечта. И лишь Малфой стоял напротив, и его глаза говорили о том, что ему жаль, что этот прекрасный вечер превратился в её личный кошмар. Сожаление и сострадание. Это то, что она впервые увидела в его глазах. — Разойдитесь. — сквозь собственные переживания, где-то отдалённо, она услышала строгий голос лучшего друга. В толпе появились Гарри, Теодор и Блейз. Не заметив то, что мужчина уже успокоился и спокойно стоял, оценивая обстановку, двое схватили его за руки и дернули на себя. — Драко, перестань. Что на тебя нашло? — шепнул Блейз. — Я в порядке. — он с бешеной силой вырвался из их рук и заметил, как заботливо Лаванда осматривает лицо «бедненького» Рона. Стало противно. Грейнджер никогда не была парой этому уроду, и воркование этих двух лишь подтвердило его убеждения на этот счёт. — Рональд Уизли, я прошу вас покинуть данное мероприятие, — грозно скомандовал Поттер и с бешеной силой схватив друга за локоть, потащил его из толпы. — Что ты, блядь, творишь? — злостно прорычал он, выталкивая Рона на балкон. — Она сама… — утирая кровь, которая беспрестанной струёй лилась из носа, проговорил он. — Заткнись! — рыкнул он и взял друга за грудки. — Из-за тебя Джинни сейчас отправилась в больницу! Ты довёл Гермиону до истерики! Малфоя до рукоприкладства! Что ты творишь? — Что? — услышав о сестре, Рон словно прозрел и серьёзно посмотрел на разъярённого друга. — Джинни в больнице? Как? — Если бы мне дали хоть один шанс не быть наказанным после расправы над тобой, я бы ни секунды не раздумывая убил тебя, Рон. — он яростно покачал головой и посмотрел на него сквозь пелену гнева. — Гарри, я… — Заткнись. Я не хочу тебя слушать. Завтра я решу твою дальнейшую судьбу, а сейчас проваливай! — Я не хотел… — он ещё раз попытался оправдать свои выходки на балу, но Гарри оставался твёрд в своём решении. — Проваливай! — ещё громче сказал он и указал другу на дверь. Рональд, который находился в полном смятении от истории с Джинни, без слов пошёл в сторону выхода. Он не хотел этого. Ещё раз посмотрев на Гарри, мужчина опустил голову и пошёл прочь. Гарри даже не посмотрел ему в след. Было противно от того, что с ним стало за столько лет. Он больше не вызывал в нём теплоты или даже каплю жалости. Хватая Рональда, он заметил побледневшую Гермиону и слегка растерялся. Рон унизил её при всех, рассказал про то, что не положено знать чужим. Это было настолько ужасно, что в голове до сих пор никак не укладывалось. Пока он сам аппарировал из больницы Святого Мунго, оставляя там Джинни, именно Драко защитил Гермиону, что было удивительно, но весьма похвально, ведь их отношения в школьные годы никак нельзя было назвать дружескими. Малфой впервые оказался прав, когда врезал Рону, и Гарри был рад этому. Рассматривая чудеснейший вид, который открывался с балкона этого огромного замка, Гарри удалось немного успокоиться, и он, напоследок вдохнув морозный воздух, пошёл обратно в зал. Сегодня ночь будет нелёгкой. Он понимал это, ведь когда оставлял жену в больнице, колдомедик предупредила о возможности преждевременных родов. И опять мысли вернулись к чудовищному поступку Рональда. «Как он мог? Как он посмел сделать такое с собственной сестрой?» И он прекрасно понимал, что в его поведении было что-то такое, что не походило на простой алкоголизм. То, как он открещивался от Лаванды, с которой долгое время уже находился в отношениях, и его взгляд, когда он узнал о Джинни, говорили о том, что Рон либо болен, либо околдован. В этом ему ещё стоит разобраться, но уже не сегодня. Ещё раз обойдя весь зал, он убедился в том, что Рона здесь нет, и тут же аппарировал к Джинни. Пока Нотт и Забини пытались разогнать толпу, которая с нескрываемым интересом пялилась на Драко и Гермиону, сам Малфой пытался всячески поддержать девушку. — Тебе нужно проветриться. — мягко сказал он, протянув ей руку. — Нет, я хочу домой. — тихо ответила она, слегка дёрнув плечами. — Хорошо. Я провожу. — ему не нужно было её согласие на его предложение. Он не смог бы её оставить в таком ужасном состоянии, и даже если бы Гермиона отказалась, он бы все равно пошёл с ней. Она не стала возражать, лишь аккуратно вложила свою холодную и дрожащую руку в его и устало вздохнула. Они трансгрессировали к её дому. Приземлившись, Гермиона неуклюже пошатнулась и, неаккуратно ступив одной ногой в пустоту, чуть не упала. Драко не растерялся, бережно подхватив её под руки. Их глаза снова встретились. Странно. Они весь вечер наблюдали друг за другом, но такие глаза оба увидели впервые. Его – с желанием помочь и укрыть от всей жестокости этого несправедливого мира и её – абсолютно разочарованные, но безумно тёплые по отношению к нему. Впервые за всё то время, пока они работали вместе. Минутное молчание показалось целой вечностью. Он никогда не любил женские слёзы. Они напоминали ему о том, что в мире есть место для жалости. Драко ненавидел это чувство, ведь с детства отец учил его быть сильным. Однако, Нарцисса всегда переигрывала учения Люциуса, говоря совершенно другие слова. «Милый, ты можешь быть самым сильным. Самым крепким. Ты можешь никогда не плакать, но запомни: тебе всегда будет нужен тот человек, который будет плакать в твоих объятиях, ведь этот самый человек спасёт твоё сердце от холода и чёрствости. Не давай этому миру даже малейшую возможность на то, чтобы твоё сердце замёрзло». Он медленно убрал руки с её дрожащих плеч. Девушка плакала. Тихо. Так, что даже при всём желании расслышать, у Малфоя бы не получилось. Слёзы бесшумно катились по бледной коже Гермионы, останавливаясь на остром подбородке. Она не смотрела ему в глаза. Её взор был устремлён куда-то вдаль. Ветер развевал её слегка растрепавшиеся кудри, превращая их снова в непослушную копну. Грейнджер сейчас находилась не рядом с ним. В её голове мелькали тысячи воспоминаний из детства. Они все касались Рона. И как бы она ни хотела всё забыть, память было не обмануть. Его вечно нерасчёсанная рыжая грива, всесезонные веснушки и горделивый взгляд въелись под самую кожу. Больничные стены и страшный диагноз — вот что теперь стало достоянием общественности. И это медленно убивало. Малфой заметил, что Грейнджер дрожит и вся сжалась. В этой всей суматохе они совсем забыли про верхнюю одежду, и юноша, не растерявшись, вытащил волшебную палочку и наложил на неё согревающие чары. Смахнув слезу, Гермиона почувствовала, как тепло медленно согревает её, и заметно расслабилась. Она посмотрела на внимательно наблюдающего за ней Драко и натянуто улыбнулась. — Прости. Что-то на меня нашло. — постаралась оправдаться она за свою слабость, быстро вытирая слёзы. — Гермиона, прекрати. Ты не должна оправдываться за поведение этого урода. — строго обрезал он. — Всё вышло ужасно. Не нужно мне было туда идти. — девушка опустила голову. Драко, на удивление для самого себя, осторожно обхватил лицо Гермионы ладонями, чем заставил её глаза встретиться со своими. Его всегда поражал один факт: красивая женщина в любом виде будет красивой. Это однозначно относилось и к Грейнджер. — Ты была прекрасна, Грейнджер. Ты была эпицентром сегодняшних событий, а на Уизли не обращай внимания: люди часто вспоминают твои прошлые ошибки только потому, что не имеют доступа к тебе новой. Гермиона грустно посмотрела на Драко и поняла, что они впервые находятся так близко друг к другу. Дыхание замедлилось, а по коже пробежал целый табун мурашек. Он улыбался, и это была не та ухмылка, которой он обычно её встречал или провожал. Это была настоящая улыбка Драко Малфоя. Даже воспоминания об Уизли не смогли испортить такой момент. Она внимательно осмотрела каждый уголок его лица за какие-то доли секунд. Это казалось невозможным. Он никогда не находился к ней так близко, и сейчас Гермиона словно ловила момент, чтобы отложить этот кусочек в своей памяти как один из приятных. Почему приятный? Она и сама не понимала почему, но его поддержка оказалась катастрофически необходима. Уголки её губ потянулись вверх и, вот, она уже стоит и улыбается ему в ответ. — Если говорить о Рональде, то он и есть – одна моя сплошная ошибка. Оба звучно рассмеялись, и его руки резко опустились. Сделав вид, что ничего такого не произошло, он осмотрелся вокруг. Справа от них стоял небольшой коттедж с террасой. Он удивлял своей простотой и практичностью. Это было совсем не похоже на Грейнджер. Абсолютно холодное и безжизненное жилище. Иногда, когда он вспоминал новоиспечённую семью Уизли, ему представлялся небольшой уютный дом, оформленный в викторианском стиле, где бегают несколько маленьких копий этого мудака. Если сравнивать их жизнь с Асторией и жизнь Грейнджер с Роном, то второй вариант казался ему заманчивее. Не в плане жены, конечно. В спокойствии, в комфорте и в уюте. Он нуждался в этом. Астория была очень красивой и воспитанной девушкой, и Драко безумно любил её и никогда бы не променял её на кого-то, но ему всегда хотелось попробовать такую жизнь… Простую. Без всяких балов, благотворительных вечеров и прочего гламура. Где есть место ему и ей, где нет лишних глаз, где будут расти их дети. Хоть он и вырос, окружённый торжественными приёмами и шумными балами, та атмосфера домашнего уюта всё-таки подкупала его и каждый раз тянула на свою сторону. — Я никогда не подумал бы, что ты живешь… Эм… Здесь… — он откашлялся. Грейнджер посмотрела на дом и странно улыбнулась. — Тебя что-то смущает? — Нет, конечно, нет. Просто я всегда думал, что светлейший ум столетия окружил бы себя уютом и теплом домашнего камина. — постарался реабилитироваться он и засмеялся. — Ты имеешь ввиду, что я должна жить в доме с пыльными книжными полками и укрываться старым бабушкиным пледом? — она снова засмеялась, и Малфой облегчённо выдохнул. — Ну, что-то типа этого. Громкий смех коллег разрезал морозный свежий воздух. С надрывом. С детской наивностью. Пришло сожаление. Гермиона была другой. За столько лет сформировавшиеся принципы рухнули за секунду, и невидимая стена между ними, наконец-то, растворилась. — Ну, если без шуток, то иногда нужно выйти из зоны комфорта, чтобы двигаться дальше. — на полном серьёзе сказала девушка и посмотрела на Драко. — Ты права. Кажется, что все слова за сегодняшний вечер они сказали друг другу и говорить было уже не о чем, но то молчание, которым их накрыло, значило намного больше. Два человека. Два разных, совершенно противоположных человека, но оба с разбитыми сердцами и большими надеждами на будущее. И что же их объединило? Мудак Уизли? Конечно, на его фоне он выглядел сейчас героем, но внутри себя Малфой выругался, ведь когда-то давно он сам был тем мудаком, который обижал маленькую Гермиону. И она точно также плакала. — У тебя рубашка в крови… — едва слышно сказала она, уже немного подрагивая от холода. Действие согревающих чар ослабевало. — А… Это? Ерунда! — отмахнулся он и пришёл в себя из раздумий. — Мы ушли в самый разгар. Тебе нужно вернуться, Драко, и продолжить этот вечер, но уже без меня. — Если честно, я немного устал. Я вернусь туда лишь для того, чтобы попрощаться со всеми. — он дотронулся до дрожащего плеча девушки, понимая, что та порядком подмерзла. — Сожалею только об одном: наш танец так и не состоялся. Он улыбнулся, и Гермиона картинно закатила глаза. — Там столько красивых дам. Я уверена, что любая согласится стать твоей спутницей. — Но ведь они мне не коллеги. — Я видела там двух секретарей с твоего отдела, и они женщины, Малфой. — хохотнула девушка, пытаясь выбраться из неловкого положения. — Но там не будет тебя… — тихо ответил он, прекращая их диалог. И опять гнетущее молчание и его пристальный взгляд, который способен был засмущать сотню, а то и тысячу дамских сердец. — Я… Мне нужно домой. — вдруг сказала Гермиона и сделала шаг назад. Он почувствовал, как между ними снова растёт стена холода и непонимания. Неужели его слова так напугали Грейнджер? — Я немного замёрзла, да и время уже позднее. — Да-да, я всё понимаю и не смею тебя задерживать. Спасибо, что скрасила этот скучный вечер своим присутствием, и доброй тебе ночи, Гермиона. Он сказал это ей в спину, и девушка, которая уже сделала пару шагов в сторону дома, остановилась. — А знаешь, Драко, я рада, что оказалась права в тот вечер. — она обернулась и с тёплой улыбкой посмотрела на него. — О чём ты? О каком вечере? — тут же заинтересовался он, желая ещё ненадолго продлить этот разговор. — Наша первая встреча в Малфой-Мэноре. Я была права, когда сказала, что ты не являешься тем чудовищем, каким я считала тебя в школе. Малфой не ответил. Улыбнувшись, он развернулся на пятках и, осмотревшись по сторонам, с громким хлопком аппарировал. Зайдя в дом, Гермиона почти сразу согрелась и смогла спокойно выдохнуть. Вечер провалился с треском, и это расстраивало её. Всё, что она скрывала столько времени, вылилось на неё сегодня в стократном размере цистерной противной и вязкой грязи. Быстро забежав в ванну, девушка сняла с себя наряд роковой красавицы и встала под горячие струи воды. Вода была натуральным кипятком, но девушка даже не замечала этого, потому что холод шёл откуда-то изнутри, из сердца, из души. Боль, холод и грязь смешались воедино, и Грейнджер снова заплакала. Теперь уже навзрыд, скатываясь по холодной стене, сжимая голову руками, словно тисками. Это была тихая истерика. Это был тот момент, когда хотелось исчезнуть, пропасть. Осознание того, что её унизили прилюдно и рассказали самую главную её тайну, накрыло с головой. Через время, уже лёжа на кровати, завернувшись в огромное пуховое одеяло, Гермиона вспомнила об их разговоре с Малфоем. Его стойкость и злость в сторону Рональда совсем не спасли её сегодняшнее положение, но стали для неё маленьким маяком в непроглядной тьме. Он оказался тем единственным человеком, который вовремя оказался рядом и защитил. Она вспоминала то, как он ринулся в их с Роном сторону, как смотрел на неё после драки, и не могла понять, почему она раньше в нём не видела столько, сколько увидела сегодня. И она совершенно не понимала, радовало её это или нет. «Но тебя там не будет…» Эти слова заставили её улыбнуться перед тем, как она закрыла глаза и наконец-то смогла уснуть. Малфой, появившись в своей комнате, удивлённо ахнул. Тинки стояла посередине абсолютной темноты и сердито смотрела прямо на него. — Молодой хозяин вернулся сегодня поздно, а ужин состоялся два часа назад. Умиляясь заботе домашнего эльфа, Драко прошёл к кровати и рухнул на неё без сил. — У хозяина кровь! — завизжала Тинки, хватаясь за голову. — Тинки, тише! Ты разбудишь мою мать своими визгами. — резко вскочив, юноша подбежал к ней и прикрыл рот. Эльфийка ещё пыталась что-то кричать, но ладонь Драко прижалась ещё плотнее, и только когда он понял, что Тинки стала говорить тише, он её отпустил. — Но я должна обработать раны, иначе… — Это не моя кровь, успокойся. — посмотрев в добрые глаза своей няни в прошлом, улыбнулся Драко. — Даму оскорбили, и я обязан был вмешаться. Маленький ротик эльфийки вытянулся и был похож на букву «о». Её хозяин впервые после похорон снова заговорил о дамах и это до невозможности радовало. В его глазах будто снова появился тот огонь, который очень давно погас без единого шанса на возвращение. Он сбросил с себя пиджак и рубашку. Убедившись, что ран нет, Тинки не стала задавать лишних вопросов и, подбирая одежду с пола, решила удалиться. На секунду остановившись и посмотрев на довольного Драко, она всё-таки не удержалась и спросила: — Эта дама очень красивая? Драко удивлённо захлопал ресницами и даже сначала не понял, о чем говорила эльфийка, но потом рассмеялся и ответил: — Да. — Как думаете, она считает вас тоже приятным или красивым? Её вопросы застали Малфоя врасплох, но даже на этот он уверенно ответил: — Она не считает меня чудовищем и этого вполне хватает для нас обоих. — Молодой хозяин очень хорош собой… — начала уже она, но была перебита. — Тинки, я прошу тебя, давай поговорим завтра. Я устал. — снова заваливаясь на кровать, зевая, пробормотал Драко. — Да-да, конечно. Спокойной ночи и добрых вам снов, хозяин. — быстро затараторила она и, прижав одежду к груди, беззвучно исчезла. Не прошло и десяти секунд, как эльфийка снова появилась в комнате. Драко недовольно взвыл. — Ну что ещё? — Хозяин, только один вопрос… — прошептала Тинки, удивляясь собственной наглости. — Спрашивай. — скомандовал он и перевалился на бок, подпирая голову рукой, чтобы лучше видеть собеседницу. — Вы были беспощадны, когда задали трёпку этому сорванцу, который посмел оскорбить даму вашего сердца? — она воинственно сжала кулачок и рассекла им воздух, чем вызвала у Малфоя смешок. «Даму вашего сердца…» Слова отскочили от стен его комнаты и скрылись где-то в глубине его мыслей о Грейнджер. Он давно забыл, что оно у него есть. И что это не просто орган. Сегодня оно замерло, когда он увидел, как Уизли схватил её, как небрежно с ней обращался. Оно колотилось и чуть не выпрыгнуло из груди, когда он заметил печальный взгляд девушки на себе. Оно отбивало дикий ритм, когда они стояли возле её дома. Он не похоронил его вместе с Асторией, и те слова, которые он говорил Грейнджер, не были пустыми. Он хотел их говорить и хотел говорить их именно ей. — Она не дама моего сердца, Тинки. Она коллега. — тихо ответил он, замечая, как улыбка сползает с её лица. — Путь от коллеги до дамы сердца не так уж и велик, молодой хозяин. — она ему забавно подмигнула и исчезла. Откинувшись на кровать, Малфой снова вернулся в раздумья. Этот скандал теперь накроет их с Грейнджер: нужно быть готовым к долгим нападкам СМИ и общества. В своей стойкости он был уверен, но вот в боевом духе Гермионы несколько сомневался. Она оказалась не такой уж и сильной, какой всегда себя выставляла. Она плакала перед ним, не стесняясь осуждения. Перед тем, кто издевался над ней все школьные годы. А тот, кто был ближе всех, тот, кому она верила, её просто уничтожил. Она всегда казалась странной, не от мира сего, но поговорив с ней на отвлечённые темы, не касаясь работы, Драко понял, что они чем-то даже похожи.Она точно также скрытна и порой холодна. Она живет работой и совсем не любит говорить о прошлом. И как бы она ни скрывала, хотя Малфой и не интересовался никогда, у неё точно также разбито сердце. Это было очень хорошо заметно по её состоянию после бала. В сознании крепко отпечатался её восхитительный образ сегодня вечером, не давая закрыть глаза и уснуть. И кто бы ему когда-нибудь сказал, что присутствие Грейнджер рядом заставит его сердце снова чувствовать себя живым?