Нежность луны

Последние дни с браслетом на руке Юнги ходит, как зомби. Чимин старается окружить его заботой и защитой со всех сторон. Он догадывается, что из-за слабости Мин ничего не ест, поэтому Пак кормит его в школе и после школы. Лунный смущается постоянно, но улыбается нежно и благодарно. Он продолжает спать на руках Пака, только теперь они не гуляют по городу, а выезжают на пляж. На улице прохладно, поэтому на набережной никого нет. И Чимин с удовольствием укутывает себя и Юнги в плед, чтобы не продуло холодным ветром, дувшим с моря. Лунный размещается поудобнее в теплых объятьях и засыпает моментально. Чимину нравится наблюдать за ним, нравится слушать размеренное дыхание. Они сидят чуть меньше чем до заката, а потом Пак неохотно будит Мина. Чимин не говорит, что его по ночам мучат кошмары, в которых Юнги угрожает опасность, но Пак не успевает его спасти. Ему не хочется тревожить лунного. С родителями Чимин разговаривает холодно. Он почему-то не может простить матери то, что она умудрилась довести до слез Юнги. Отец пытался их помирить, но все сошлось к тому, что мама любое действие Чимина сводила к очарованию лунным. И Пак с этим согласен, но простить мать все равно не может. Когда Браслет Юнги наконец-то перестает действовать. Он раскалывается ровно по трещинам, которые его покрывали. Но Мину теперь нужно восстановить силы, и он боится сорваться на Чимина. Его сущность голодная, жадная до энергии, и лунный старается меньше взаимодействовать с Паком, вместо него Юнги везде ходит с Хосоком. Чимин понимает, почему и зачем, но все равно ревнует сильно. Ему хочется схватить Мина и утащить куда-нибудь, где они будут вдвоем. И где не будет солнечного. Чимин старается не показывать ревность. Он лишь наблюдает за разговаривавшими Юнги и Хосоком, но ничего им не говорит. Молчит и тогда, когда Мин переезжает за парту к Чону. Но Пака радует то, что Юнги становится лучше. Он чаще улыбается, его темные глаза снова завораживают тьмой, а набравшая силу сущность теперь манит Чимина сильнее, чем это было. Пак рядом с лунным теряется, у него остаются лишь желания. И сдерживать их нереально трудно, поэтому сейчас, когда Юнги решился встретиться с Чимином, Пак изо всех сил пытается сдержаться и не схватить Мина, чтобы утащить его куда-нибудь в темный угол, где можно будет, не стесняясь никого целовать. — Ты теперь вернешься ко мне за парту? — спрашивает Чимин. Он старается сделать голос равнодушным, но по смешку Юнги понимает, что это не удается. — Да, я вполне восстановился, спасибо натуре Хо, так что могу контролировать себя. Слух Чимина режет благодарность, высказанная Чону, но он ничего не отвечает. Пак кивает в ответ. Он борется с ревностью, клокочущей в груди, и даже не замечает, как Юнги обходит его и становится напротив. Чимин едва не врезается в него. — Что? — Пак вопросительно поднимает бровь. — Ты ревнуешь, — не вопрос, утверждение. — Естественно я ревную. Ты все эти дни проводил с Чоном, а про меня почти забыл, когда вспоминал, не давал к себе приблизиться даже на метр. Я понимаю, что натура солнечного отдает энергию, а твоя натура эту энергию принимает. Это все понятно. Но я скучаю вообще-то, — тараторит раздраженно Чимин. — Я тебя люблю. Пак удивленно смотрит на покрасневшего Мина, старательно прячущего взгляд. Он забывает о ревности, улыбается ярко, не сдерживает себя все-таки и поднимает Мина на руки, оттаскивая его за какое-то старое здание. Юнги удивленно вскрикивает, смеется тихо на ухо Паку, обвивая его шею руками. Чимин опускает лунного на землю и целует, целует много раз. Чередует глубокие страстные поцелуи и легкие нежные касания. Он прижимает Юнги к себе за талию и любовно обводит пальцем линию челюсти. — Ты впервые сказал это, — шепчет Пак. Юнги тихо смеется в ответ. Он тычется лбом в плечо, расслабляясь от нежных поглаживаний спины. — У тебя достаточно странная реакция, не находишь? Чимин не отвечает. Он целует Юнги в макушку, обнимает его за плечи, покачиваясь из стороны в сторону. Его переполняет легкое счастье, кажется, что по плечу любые испытания и трудности, пока есть возможность держать в руках лунного.

***

Родители решили съездить отдохнуть к бабушке. Они несколько раз повторили, что Чимин должен быть аккуратным, пообещали вернуться через день и в целом старались не замечать радость сына. А Чимин тем временем думал над тем, как затащить Юнги к себе. На ночь лунный навряд ли останется, но хотя бы день и вечер будет в их распоряжении, как раз суббота. Перед уездом мама входит в комнату к Чимину. Она неловко садится на кровать и смотрит на сына, разместившегося в кресле возле компьютерного стола. — Ты Юнги позовешь? — Да. — Мм, — она поджимает губы недовольно, — ты помнишь Чонгука? — Издеваешься? — Чимин начинает раздражаться. — Ты не думал о том, чтобы сойтись с ним? Он как раз тоже едет к бабушке. — Не ты ли говорила, что он мне не пара? — Я. Но если выбирать между лунным и изменником… — Мам, — Чимин перебивает, — я не выбираю. Я выбрал. — Ты же сам не веришь в то, что любишь его. — Не верю, — тихо отвечает Чимин. В этот момент он очень хочет к Юнги. Разговор давит тяжелыми воспоминаниями о первой любви, мыслями о неправильности чувств к Мину. Давит всем. — Тогда зачем все это? Ты же всегда был за правду. — Я не могу иначе. — Будь аккуратен. Чимин в ответ кивает. Он старается не думать о том, что обманывает Мина, но совесть уже кричит на него, давит. Пак понимает, что отказаться от Юнги не может, не хочет, но мысль о том, что он обманывает лунного, причиняет боль. Юнги пытается отказаться. Он смущенно ищет поводы, чтобы не приходить, но вскоре сдается и дает-таки свое согласие. Чимин радуется и приглашает его к утру, чтобы весь день провести вместе. Была бы его воля, он бы на рассвете уже ждал верным псом, но Мина не будет радовать идея так рано приходить. Хотя Пак с удовольствием бы еще раз посмотрел на то, как Юнги засыпает на его руках. Чимин вздыхает, заставляя себя изгнать навязчивые мысли, и начинает готовиться к приходу Мина. Пак убирается, ищет хороший фильм, готовит ужин (в итоге он его спалил и решил заказать пиццу), привел себя в порядок. А потом понял, что у него осталось еще два часа. Чимин недолго думает перед тем, как выйти в магазин. Там он покупает фрукты, вспоминая, что Юнги не любит сладкое и снеки, а к фильму что-нибудь все равно нужно. Пак прогуливается по отделам и случайно видит стеллаж с бижутерией. Его взгляд привлекает фиолетовая подвеска, и Чимин почему-то отчетливо видит, как это украшение смотрится на шее Юнги. Как бликует темно-фиолетовый на бледной коже, как мерно небольшая капелька покачивается, когда Мин смеется. Пак понимает, что не может не купить украшение. Он знает — это простая безделушка без какой-либо ценности, но все равно берет ее вместе с посеребренной цепочкой. Как только Чимин входит домой, он выкладывает фрукты на стол, а потом спешит встречать Мина. Сердце радостно стучит, предвкушая встречу с тем, кому оно принадлежит.

***

Юнги быстро целует, когда доходит до Пака, но Чимин не дает отстраниться от себя, он ловит губы лунного своими. Пак улыбается ласково Мину с затуманенным взором после нежного поцелуя. Он не дает лунному прийти, переплетает их пальцы и тянет к своему подъезду. Юнги покорно следует за ним. От Чимина не укрывается некоторая нервозность Мина, но Пак ничего не говорит. Он просто будет делать все, чтобы окружить Юнги комфортом и расслабить его. День протекает плавно. Чимин предлагает посмотреть фильм, и пока Юнги возмущается тем, что они снова смотрят ужастик, Пак нарезает им фрукты. Он замечает сквозь окно, что небо заволакивают тучи, и лишь надеется на то, что Юнги не додумается идти домой под дождем. Наконец возражения Мина высказаны, фрукты нарезаны, фильм включен. Чимин притягивает Юнги к себе ближе, заваливая на свою грудь лунного. Мин устраивается поудобнее в объятьях и готовит себя морально к крикам людей с экрана. — Чем тебя так привлекают ужасы? — бурчит Юнги. — Адреналином в крови, да и это доставляет эмоции, которые в жизни не испытать. Мин вздыхает в ответ. Полфильма он стоически терпит, но когда начинается гроза и раздается гром, крупно вздрагивает и прижимает ближе. Пак, ощутив дрожь лунного, выключает фильм. Он обнимает крепче Юнги, зажмурившегося от еще одного раската. — Тише, ты чего? — шепчет, чтобы не напугать Мина больше, Чимин. — Все хорошо, — неуверенно отвечает лунный. Пак качает в ответ головой. Он целует Мина в лоб, задерживая прикосновение на более долгое время. — Надо было сказать мне, что так сильно боишься, я бы не стал включать ужасы. — Дело не в фильме… дело в грозе. Чимин удивленно замирает. Он ни на каком сайте ничего про грозу и лунных не читал, хотя может быть это просто страх Юнги. Каждый боится разных вещей. — Ты боишься грозы? — Нет, то есть да, — Юнги недовольно поджимает губы, — да, да, я боюсь грозы. Глупо, верно? — Нет, неверно. Каждый боится разных вещей. Кто-то темноты, кто-то высоты, а кто-то грозы. Это нормально. Юнги вздрагивает от еще одного раската, и Чимин мягко отстраняет его от себя. Он закрывает окно и шторы, вновь возвращается к Юнги, заключая его в объятья. — А ты боишься чего-нибудь? — интересуется Мин. Он рисует пальцем на груди Пака круги, и Чимин тает от ласки. — Я боюсь потерять тебя, — это звучит так сахарно, что Пака накрывает неловкость. Но он сказал правду. Потерять Юнги — его главный страх. — Так нечестно, — бубнит Мин, скрывая лицо. Чимин отвечает смехом, но на самом деле он согласен, да — это нечестно. Потому что страх Пака вызван не чувствами, а очарованием. — У меня для тебя кое-что есть, — Чимин лезет в карман и достает подвеску. Мин несколько секунд просто смотрит на подвеску, а потом как-то заторможено тянется к ней. Он робко дотрагивается до фиолетовой капельки, и та, касаясь его пальца, крутится вокруг него. Чимин с любопытством наблюдает за лунным, Юнги напоминает ему ежика, аккуратно выглядывающего из-под иголок. Мин наконец берет подарок в руки, он выдыхает что-то по типу «красивое», после чего неуверенно смотрит в глаза Чимину. И Пак сразу же прощается со своим сознанием, потому что в взгляд лунного теплый, искрящийся благодарностью и любовью, манящий тьмой. Юнги целует нежно так, что внутри разливается тепло. Чимин обводит линию челюсти Мина большим пальцем, спускаясь на шею, чтобы ласково пощекотать бархатную кожу. — Спасибо, — шепчет Юнги. Чимин не может найти в себе силы на ответ. Он покрывает поцелуями лицо Мина, даже не надеясь суметь оторваться от прохладной кожи. Лунный выдыхает расслабленно, подставляется под трепетные поцелуи. Он прикрывает веки, и Пак касается губами его черных ресниц. Чимин залезает пальцами под футболку лунного, проводит по ребрам и мягкому животу. Юнги, разнеженный лаской, льнет к рукам неосознанно, и это кружит голову Паку. Он целует еще раз в губы и, удовлетворенный расслабленным лунным, отстраняется. Чимин любуется нежным румянцем, рассматривает каждую родинку на лице Юнги и впервые задумывается о том, что о лунных много мифов. — Может останешься на ночь? Дождь не заканчивается, не хочу пускать тебя. — Не знаю, — вздыхает Юнги, — а если я не сдержусь? — Близится новолуние, сомневаюсь, что твоя сущность так сильна. Чимин видит, что Мин продолжает сомневаться, но не давит, понимает всю опасность ситуации. Пак хочет, чтобы Юнги остался не столько из-за дождя и желания провести больше времени вместе, сколько из-за возможности увидеть Мина настоящего, в свете луны. Это будет доказательством доверия Юнги, хотя Чимин помнит, что в живых после встречи с лунным ночью остается мало людей. Это как-то ушло на второй план, стало неважным. — Хорошо, — выдыхает Юнги, — я останусь. Чимин радостно стискивает его в своих руках. С заката Пак замечает изменения в Мине, его движения становятся более грациозными изящными. Он чаще смотрит в глаза, и голос его звучит чарующе так, что Чимин замирает. Внешне Юнги тоже меняется. Сияние кожи становится более заметным, словно на Мина высыпали серебряные блестки, и теперь они бликуют на свету, переливаясь белым и серым. Глаза Юнги тоже блестят, хотя тьма в них становится гуще такой, что зрачок сливается с радужкой. Но это все еще Юнги. И Чимин не может перестать думать об этом. Мин смущается, посмеиваясь над комплиментом, нежный румянец на сияющей коже выглядит чарующе. Пак не может оторвать взгляд от лунного. Он внезапно понимает, что Юнги ему не снился. В движениях Мина все еще нет власти, лишь больше плавности и изящества добавилось. Тянет к такому Юнги с безумной силой. Чем ближе полночь, тем более нервным кажется Мин. Он старается меньше касаться Чимина, вздрагивает от резких звуков, меньше говорит. Паку это порядком надоедает, потому что сидеть рядом и не иметь возможности обнять — трудно. — Юнги. — Что? Лунный поднимает на Чимина глаза, и Пак теряется в глубине темных глаза. Тяга к Юнги слишком сильна, чтобы просто затеряться во взгляде, поэтому Пак поддается влечению, он приближается к губам Мина, замирает ненадолго, вслушиваясь в дыхание и изучая эмоции в глазах, и целует трепетно. Пак обхватывает лицо Юнги руками, поглаживает ласково кожу щек. Он перетаскивает себе на колени Мина, отстраняется, чтобы сказать, проникновенно заглядывая в глаза: — Тебе нечего бояться. Юнги улыбается легко. Он проводит по щеке Пака пальцами, наклоняется ближе к его уху: — Кто сказал, что я боюсь? — шепчет. Перед глазами Пака качнулась подвеска на шее лунного Легкая улыбка превращается в лукавую, и Чимин замирает заворожено. Он забирается пальцами под футболку Юнги пальцами, Мин вздрагивает, но темный взгляд не отводит, и лукавая улыбка с лица не сходит. Чимин повинуется желанию сцеловать улыбку. Он приникает к губам лунного, добавляя больше страсти в нежность. Пак прижимает Юнги к себе ближе, и Мин, обвивая талию Чимина ногами, упирается в плечи руками. — Ты такой невозможно красивый, — заторможено говорит Пак. Юнги в ответ прелестно хихикает и сам целует, потираясь кончиком носа о нос Чимина напоследок. Паку упорно кажется, что днем Мин ведет себя абсолютно по-другому, но мысли не хотят соединяться в нормальное размышление, и все заменяется желанием целовать, прижимать, обнимать, шептать комплименты и просто постоянно касаться. Чимин превращается в ребенка, который смотрит на танцора, открыв изумленно рот, настолько завораживает его Юнги. Оторвать от него взгляд — невозможно. — Ты так смотришь… — тихо говорит Юнги. Его голос манящий таким, наверное, сирены заманивают моряков на глубину. — Как на самое прекрасное и завораживающее. Так я смотрю. Лунный улыбается польщенно. И Чимин не может больше себя сдерживать. Он целует жадно, страстно так, словно Юнги — кислород, а Чимин утопающий. Мин стонет в поцелуй и это разрывает все нити, которыми Пак себя связывал. Он покрывает шею лунного поцелуями, кусает чувственно ключицу, из-за чего Мин рвано выдыхает. Пак снимает футболку с Юнги. Он восторженно глядит на тело лунного, светящееся серебром. Чимин целует под ключицей, удивленно наблюдая за тем как в этом месте «блестки» начинают сиять ярче. Пак вылизывает грудь Юнги, любуясь тем, как серебро мерцает, и наслаждаясь сбитым дыханием лунного. Чимин опрокидывает Мина на спину на кровать, нависает над лунным, касаясь носом носа Юнги. Темные глаза лунного доверчиво распахнуты, и Пака практически трясет от такой открытости. Он снимает штаны с Юнги, гладит тонкие ноги пальцами. — Мне остановиться? — говорит тихо Чимин. — Нет, только будь нежнее, — смущенно отвечает Юнги. И Пак не сдерживает желание покрыть поцелуями румяные скулы. Чимин спускается к ногам Юнги. Он целует внутреннюю сторону бедра, кончиками пальцев обводит колени. Юнги тянет Чимина ближе к себе. Он стягивает с Пака футболку, жадно разглядывает тело Чимина, в его взгляде на секунду мелькает серебряный отлив. Пак заворожено глядит в темные глаза и тянется поцелуем к персиковым губам. Что было дальше, Чимин не помнит. В голове все смешалось в один ком. На кончиках пальцев осталось ощущение бархата и прохлады. В ушах звучат бархатные стоны и робкое, смущенное: «Ты первый», — сказанное на ухо, сбивающее сердце с ритма. В памяти осталась сладкая нежность и вид серебра, расцветавшего от трепетных прикосновений. Все связано между собой, и Чимин думает о том, что он слился с Мином в одно целое, растворился в нем, утонул, как только последовал за зовом сирены с черными глазами.