***
— Чимин~а, — мама зовет его осторожно, — пойдем ужинать. Чимин вздыхает. Он отрывает взгляд от камня, который когда-то подарил ему Юнги. — Иду, мам. Пак проводит по шероховатой поверхности большим пальцем левой руки, вспоминает смущенный взгляд Юнги, когда Мин дарил ему часть своей энергии. Чимин смаргивает влагу. В ушах звучит властное «не смей приближаться ко мне», оно сливается с трепетным «я люблю тебя», сказанным тем же человеком. Родители стараются помочь, но они не в силах облегчить муку. Чимина ломает от разлуки. Он смаргивает влагу, сжимая камень в руке. Ужин проходит в тишине. Чимин ест мало, нет желания. Следующей ночью новолуние. По идее должно стать легче, но Пак не верит в это. Легче ему станет только, когда Юнги будет рядом. Но Мин пропал. Он исчез и больше не вернется. Чимин силой воли сглатывает ком в горле, запихивает в себя еду. Он старается успокоиться и просто жить дальше, но получается это скверно. Хосок в школе смотрит сочувственно. Он тоже ищет Юнги, но Мин обрезал контакты со всеми. Мука после расставания с Мином, невыносимым грузом лежит на сердце, тянет на дно, словно сирена топит. И если первые дни были наполнены истериками и бессмысленной беготней, то теперь они наполнены пустотой и тоской. Мама смотрит на него с таким сочувствием, что Чимину тошно. Он стискивает зубы, упорно молчит. — Чимин, — зовет неуверенно, — мы тут подумали, может быть, ты поедешь к бабушке? Отдохнешь. Чимин лишь плечами пожимает, ему все равно. Он вспоминает ночь, которая прошла в доме бабушки Юнги. Может навестить Розе? Может быть, Мин там? Чимин чувствует себя таким опустошенным, что не может развить мысль, да и слова: «Не приближайся ко мне», — отталкивают от этих размышлений. Чимин знает, что скоро чары спадут. Он разлюбит Юнги. И это пугает. Он не хочет этого, хочет любить Мина вечно. По-настоящему любить, отдавая всего себя без остатка. К бабушке его все-таки посылают. Старушка хлопочет возле внука. Мельтешит, стараясь его расшевелить. Чимин подвязывает яблоню, чинит крыльцо, топит баню и боится наступления ночи. Делает это все машинально, особо не задумываясь. В соседском дворе тоже ведется бурная деятельность. Чимин видит, как приезжает на мотоцикле Чонгук и морщится. Вот только его тут не хватало. Бабушка много говорит про события в деревне, а потом резко замолкает. Она смотрит на внука внимательно, вздыхает и идет к книжному шкафу. Чимин равнодушно наблюдает за тем, как ее крючковатые пальцы достают книгу спрятанную между рядами. — Может быть, тебе это поможет, — она протягивает книгу. Чимин цепляется за небольшой томик, как за спасательный круг, он жадно всматривается в обложку. Пак открывает оглавление и видит слово «кошмары». Чимин открывает нужную страницу. Если человеку снится лунный, значит его зовет сущность детей луны. Вероятно, он попал под чары и теперь принадлежит лунному, но есть и другая сторона медали. Иногда лунный принадлежит человеку и его сущность хочет обратить внимание того, к кому привязалась. Лунных приручали, превращая их в рабов, с помощью амулетов, но до этого их доверия медленно добивались. В первую очередь, этим занимались маги, но людям тоже нравилось иметь в подчинении красивых и изящных существ. Рабство, каким бы оно ни было аморальным, всегда привлекало человечество ощущением власти в своих руках. Вскоре дети луны стали бояться всех и научились защищаться. Их волшебная суть требовала защитить себя и ради этого приманивала тех, кто вызывал в них доверие. Всех подряд очаровывать лунные не стали. Им нужны были только те, кто может их защитить. Свои способности они обращали против каждого, кто приближался к ним. Контролировать сущность лунный уже не мог. По сей день сущность лунных ищет защиту у тех, кто их окружает. Она вынуждает влюбиться в себя, чтобы скрыть очарование и не навлечь подозрения, но длится любая связь только до полнолуния, чары спадают и влюбленность исчезает. Человеческой части лунных не нравится постоянно терять близких, так или иначе они привязываются, тем более если лунный молодой, он хочет любви, обманные чувства терзают его, поэтому внутри детей луны часто возникают конфликты. Человек в лунных давит сущность, не дает ей очаровывать других, это слабо помогает, но замедляет процесс очарования. Для того, чтобы обойти запрет человеческой части, лунная суть навещает свою жертву во снах. И не обязательно знать, как по-настоящему выглядит лунный, любой облик остается обликом важна суть. Пленительная, манящая, таинственная суть, влюбляющая в себя каждого. Пак задумчиво смотрит на страницы. Каждая глава лишь подтверждает тот факт, что он очарован, а не влюблен. Юнги к нему привязан, а он им очарован. Чимин сжимает корни волос. Это кажется таким сложным. Закат неумолимо наступает. Чимин плачет, закрывая лицо руками. Воздух заканчивается. Чимин задыхается. Слезы душат его. Он пытается набрать воздух в легкие, но ничего не выходит. Скоро на землю опустится тьма. И последняя нить, связывающая его с Юнги оборвется. — Ну чего ты, Чими, — бабушка обнимает его. И Чимин неожиданно плачет громче. — Я скоро потеряю его, понимаешь? — Он едва не кричит от отчаяния. Ему хочется сорваться, сбежать туда, где есть Юнги, но его останавливает запрет лунного. — Ты освободишься. — К черту такую свободу, — ругается Чимин. На него накатывает злость. Еще больше он злится от мысли, что Юнги сейчас хуже в несколько раз. Он мало того, что страдает от лжи Пака, так еще и умирает из-за новолуния. Чимин выходит на улицу. Солнце скрылось за горизонтом. Пак поднимает взгляд на небо. Тьма окружает его. Чимин хочет, чтобы, как во сне, из нее вышел Юнги, но это не сон. И Пак возвращается в дом. Он засыпает, сжимая в руке камень, подаренный Юнги.***
Утром Чимин просыпается опустошенным. Его глаза опухли от слез. Внутри пустота. Желание упасть и уснуть вновь слишком сильно. Пак вновь берет книгу про лунных. Он читает внимательно. И понимает, что лунные — беспомощные, нежные, ранимые существа, коварство которых появилось лишь из-за их попыток спастись. Чимин внимательно читает главу, в которой рассказывается, как лунные отказываются от своей сути и умирают после этого, не пережив. По его телу идут мурашки, но он упрямо дочитывает главу и книгу в том числе. Отказываются лунные от своей сути в новолуние. Они убивают себя, но не физически (хотя многие после такого поступка совершают и суицид тоже), а морально. Это сравнимо с болью после потери близкого человека, когда в душе остается лишь пустота, хотя это тоже не описывает в точности состояние лунного. Теряя лунную суть, эти существа теряют личность, становятся пустышками. Но это позволяет им стать полноправным членом общества без страха кого-нибудь очаровать. Обряд совершается под утро. Лунные окружают себя свечами, их свет манит суть ближе, и лунные разрезают себе запястье, чтобы потом кровью затушить свечи. После этого воск накладывают на рану, и суть в лунных умирает. Тоска сжимает сердце когтями. Пак выходит на улицу, чтобы сбежать от противного чувства, и видит Чонгука, который пытается починить забор, матерясь себе под нос. — О, Чимин, привет, — неловко здоровается Чонгук. Он бросает несчастный забор и подходит ближе. — Привет, Гук. — Выглядишь так себе, случилось что-то? — Кончай с любезностями. — Ой, да ладно, не чужие же люди. Я могу помочь тебе… ночью, когда нас никто не увидит, как когда-то, помнишь? — мурлычет он. Чимину тошно от мысли, что он переспит с Чонгуком. Перед его глазами возникает образ Юнги. Его дрожащие ресницы, сияние, которое становится ярче от поцелуев, как после этого можно переспать с кем-то другим? Внезапно Чимина прошибает осознанием. Он не хочет изменять Юнги. Он все еще тоскует и скучает по Юнги. Он все еще любит Юнги. Чимин был уверен, что очарован, а часть книги, в которой говорилось про разрыв связи до новолуния, подтверждала это. Там были описаны истерики, паника, тоска и страх — словом все, что проходил Чимин до новолуния. И вот, больше чар нет. А чувства есть. Сердце подскакивает радостно. Он любит, любит его. Очарование было, но оно было смешано с любовью. Осталось найти Юнги и заслужить его прощение. — Нет, Гу, я люблю другого. Чон грустнеет, но в его глазах появляется лукавый блеск. И Чимин уже готовится услышать какой-нибудь бред. Когда-то эта черта Чонгука казалась очаровательной. — Тогда втроем?.. Чимин смеется в ответ. Он отрицательно машет головой и прощается. Сердце радостно трепещет в груди. Он любит Юнги. Любит лунного, вопреки всем «нельзя», любит. От этого хочется смеяться. Только вот легкость сменяет тоска. Сколько же боли причинил Чимин Юнги? Своим заблуждением, самообманом он просто мог сломать Мина. И от этого хочется найти Юнги, вымолить прощение, чтобы вновь целовать, обнимать, защищать, прижимать. Вновь шептать слова о любви, теперь уже полным уверенности в их искренности. Но Чимин не решается сразу же бросаться к Юнги, он дает время лунному. Вместо этого Пак звонит Хосоку и рассказывает ему все. За время поисков и истерик они сблизились, солнечный постоянно просил прощения, Чимин твердил, что им нужно найти Юнги, не держа обид. Хосок молчит долгое время, обдумывает каждое слово, а потом говорит, что Чимину нужно срочно найти Юнги. Пак соглашается и делится планом поговорить с Мином после новолуния. — Нет, ты не понял, Чимин. Тебе нужно найти Юнги прямо сейчас. Я чувствую, что что-то не так. — У вас ментальная связь что ли? — в книге говорилось только про интуицию, которая помогает лунным и солнечным понять состояние друг друга, и про их эмпатию, поэтому Чимин хмурится в непонимания. — Не совсем, но близко. Чимин прощается с Чоном. Время близится к вечеру, когда он заканчивает с делами. Чимин валится с ног от усталости. Бабушка его знатно так погоняла с работой по участку, заставляя секатором отсекать мертвые ветви малины, а потом красить забор. Он решает начать искать Юнги с утра, сейчас же ложится вымотанным спать.***
И снова тьма. Чимин крутится вокруг себя, надеясь увидеть Юнги. Это желание так сильно, что ему трудно сдерживать порыв кинуться искать. И он видит. Лунный слабый, серый, он трясется всем телом. Чимин бросается к нему, но будто во что-то врезается. Лунный поднимает на него взгляд. — Помоги мне, пожалуйста, помоги, — его голос хриплый слабый. Пак старается пробиться к нему сквозь стену бледно-белового цвета. — Не дай мне умереть, пожалуйста. Чимин кулаками бьет стену, но она не поддается. Пак со всей яростью колотит преграду, но в итоге только разбивает кулаки в кровь. — Пожалуйста, Чимин, спаси меня. Чимину невыносимо видеть, как слезы катятся по щекам лунного, как худые руки закрывают лицо в попытке заглушить страх. Чимин упирается лбом в стену и все, чего он желает, — обнять. — Мне часто говорили, что полюбить может каждый. Но… я думаю всегда… А каждого ли можно полюбить? Лунный смотрит пронзительно в глаза. — Беги, Чимин. Скрывайся. Так будет лучше. Пак отрицательно машет головой. Он вновь старается разбить стену, но это не получается. Ему страшно не увидеть вновь Юнги. Он не может сбежать. — Чего ты ждешь?! — крик пронзает душу. Чимин отшатывается.***
Пак подрывается с постели. Дыхание сбито. Единственная мысль «Юнги». Чимин ищет одежду. Он собирается в считанные секунды. Деревня, где живет Розе совсем рядом, но на ногах, даже если бежать, путь займет минут 40, а это много. Чимин вспоминает, что Чонгук на мотоцикле приехал к бабушке. Он спешит к соседям. Чимин бросает камушек в окно Гука, и тот сразу же открывает. Чонгук выбирается наружу. Он в коротких шортах и длинной футболке. Такой сексуальный и красивый, но Чимин этого не замечает. — Ты на мотоцикле? — Д-да, а что? — Гук растерянно смотрит на него и поправляет футболку, понимает, что его ждет не то ради, чего он не спал до утра. — Отвезешь меня кое-куда? Я покажу дорогу, только как можно быстрее. — К твоей любви? — насмешливо спрашивает Чонгук. — Пожалуйста, Гу, с ним что-то случилось, — умоляет Чимин, его слух режет усмешка, но тревога гонит недовольство подальше. Чонгук кивает. Он выводит мотоцикл красного цвета, надевает шлем и садится, ожидая пока Чимин устроится удобнее. Только бы успеть. Только бы успеть. Чон набирает огромную скорость, но Паку кажется, что они едут ужасно медленно. Едва знакомая деревенька приближается уж очень неохотно. Чимин влетает в дом Розе, стучит, терпеливо ожидая пока ему откроют. Старушка открывает и хочет тут же закрыть, не впускать Пака, но тот успевает ногой задержать дверь. — С Юнги что-то не так, позвольте мне войти. Розе молчит. Она с сомнением рассматривает Чимина. — Новолуние наступило, и я здесь, чтобы все исправить. Позвольте мне это сделать, — как можно спокойнее убеждает Пак. Его со вздохом впускают внутрь. Чимин скомкано благодарит. Он не видит перед собой ничего кроме двери, за которой находится комната Юнги, манит к себе. И Чимин смело входит.