***
Чимин долго думает о разговоре под лестницей. Он не совсем понимает, зачем Намджун подговаривал всех игнорировать Юнги. И ведь у него почти получилось это сделать. Маг куда-то пропал сразу же после объявления об уходе Юнги из школы. Чимин особо не размышлял об этом, его заполнили чувства к лунному, и он забыл о распрях с Кимом. Но сегодня маг пришел в школу. Он раздраженным взглядом окидывает Чимина, но ничего не говорит. Юнги же неосознанно, незаметно прикрывает его собой. Намджун избегает смотреть на лунного. Он словно боится Юнги. Сам же Мин спокойно реагирует на Кима. Его взгляд равнодушный, холодный, скучающий. Чимину любопытно, но он сдерживает поток вопросов, чтобы никто не услышал ничего лишнего. Пак обрушивает плотину волнующих вопросов на Юнги, когда сам лунный зовет его к себе на чай. И пока Мин готовит им перекус, Чимин думает, как подобраться к волнующей теме. — Я буквально слышу, как мечутся мысли в твоей голове. Спрашивай, — спокойно говорит Юнги. Он ставит кружки на стол, садится напротив Чимина. — Что у вас с Намджуном? - выпаливает Чимин. Юнги удивленно смотрит на Чимина несколько секунд. — Что? Ничего. У меня ничего с ним не было и нет ничего, — лунный растерянно оглядывается. — Я… ты первый у меня и единственный. — Юнги, — Чимин пересаживается к нему ближе, — я не то имел в виду. Просто у меня трудности в формулировках вопросов… Я вижу, что он хочет что-то от тебя, преследует, но не могу понять, что происходит. — А, — Юнги нервно смеется, — понял… Ты же знаешь, что маги любят увеличивать силы за счет лунных, да? Чимин кивает. Он берет руки Юнги в свои, чтобы успокоить его. — Это не всегда так. Мало кто знает, но есть случаи, когда маги не могут без энергии лунных. Это потомки древних сильных родов, их магия настолько стара, что начинает исчезать, потому что не находит источника в новых реалиях. Например, огненные маги, в их жилах тек огонь, но это было во времена драконов. Вступая в симбиоз, с драконами маги спокойно поддерживали свои силы. Но как только драконы вымерли, магия стала исчезать. Силы лунных подходят всем, поэтому маги стали отнимать у наших суть, чтобы сохранить в себе магию. Потом появились контракты, которые не убивали, но отнимают свободу лунных… Иногда маги не убивают суть лунного, а лишь забирают энергию, но это обычно ведет к смерти. Юнги замолкает. — Он хотел взять у тебя твою суть? — осторожно спрашивает Чимин. — Заключить контракт. Но… я не хочу, — глаза Юнги бегают из стороны в сторону. И сам он кажется таким маленьким. — Хэй, все хорошо, — Чимин ласково целует пальцы Юнги, синяк на запястье. — Мне жаль его. Это равносильно тому, что во мне умрет лунный. Я чувствую себя просто ужасно, каждый раз, когда думаю об этом. — Ты не спасатель, чтобы спасать его. — Я знаю, но… но мне все равно неловко. — Чем ты его напугал, помнишь, ты в школу тогда пошел за формой? — Он угрожал мне… Я бы может и согласился заключить с ним контракт, но я не хочу тебе изменять. А сам контракт, — Юнги помялся, видно, что ему тяжело говорить, — чтобы мне отдавать силы и оставаться живым, мне нужно будет спать с ним. Юнги молчит. Чимин видит, что он хочет сказать еще что-то, поэтому ждет терпеливо, ему хочется сжать в объятьях Юнги, чтобы успокоить. — Это же происходит и с тобой. Это что-то типа обмена. Ты даешь мне силы днем, а я отдаю тебе их, когда мы занимаемся любовью. — Это вредит тебе? Мы можем перестать, я… — Тише, — Юнги смеется негромко и затыкает Чимина быстрым поцелуем, — ты даешь гораздо больше, чем я. Даже когда мы занимаемся любовью, ты отдаешь силы, потому что заботишься обо мне. Юнги смущается. Он прячет взгляд. Чимин смотрит тепло, у него еще есть пара вопросов: — Зачем он подставил тебя с тем браслетом? — Думал, что ты уйдешь от меня, когда связь ослабнет, и я соглашусь. — А подговаривал класс игнорировать? — Он это делал? — Юнги удивленно смотрит на Чимина. — Я не знаю… Возможно, хотел ослабить, чтобы было легче говорить со мной. — Как все сложно. Юнги грустнеет. И Чимин хочет ударить себя по лицу за сказанное. Знает же, что лунный боится надоесть и все равно ляпнул чушь. Он притягивает Юнги к себе на колени. Чимин целует его в скулу, спускаясь поцелуями к уголку рта. — Я люблю тебя, моя нежность, — шепчет Чимин на ухо. Юнги улыбается, глядя в глаза Паку. Он обнимает за шею Чимина, льнет к груди, расслабляясь. Чимин прислушивается к себе, сейчас он должен терять силы, но ему так хорошо, что легкая сонливость, скорее походит на умиротворение. Он не наивен, знает, что теряет силы, исключений нет. Да и не хочет он быть исключением, лучше любить Юнги вопреки правилам и трудностям, чем быть «избранным», под которого мир подстраивается. Чимин пальцем поднимает тонкую цепочку, украшающую шею лунного. Он играет фиолетовой капелькой, которую подарил Юнги. Мысль о том, что его подарок носят приятно греет душу. Пак тоже везде таскает камушек с энергией лунного. Ему кажется, будто Юнги рядом всегда. Чимин бы с удовольствием носил так с собой самого Мина, а не только часть его сил. Но все лучше, чем ничего. Юнги расслабленно лежит в его объятьях. Он упирается носом в шею Чимина, обжигает кожу дыханием. Паку кажется, что лунный уснул, но на его вопрос, Юнги отрицательно машет головой. Он переплетает их пальцы, явно не собираясь слезать с колен, трется кончиком носа об основание шеи. Чимин целует его в макушку. Сердце трепещет, Пак не знает даже, как выразить всю свою нежность, она распирает его. Чимин сжимает крепко-крепко в руках лунного, из-за чего Юнги забавно кряхтит. Сонное расслабленное состояние лунного сменяется на игривое. Он кусает шею несильно, но чувственно. Чимин шипит на него, но не выдерживает озорного блеска черных глаз, целует в губы быстрым чмоком. Он посмеивается над Юнги, притворно надувшимся, гладит его щеку кончиками пальцев и дарит полноценный поцелуй, полный нежности.***
Музыка пока играет тихо. Скоро начнется бал, и Чимин предвкушает вечер в компании Юнги. Он не может дождаться момента, когда Мин придет. Они разошлись всего пару часов назад, но Пак уже умудрился соскучиться. И пока Чимин со скучающим видом осматривается, Юнги обнимает его со спины. Лунный целует быстро в щеку и позволяет Чимину развернуться, чтобы увидеть его. Пак замирает пораженно рассматривая Юнги в шелковой рубашке красного цвета, которая контрастом смотрится на бледной коже. Глаза Мина сияют, и Пак окончательно прощается со своим сознанием. — Ты прекрасен, — завороженно шепчет. Юнги хихикает очаровательно и целует благодарно в щеку. После нескольких песен, под которые можно только прыгать и беситься. Включают медленную, плавную мелодию. И Чимин пользуется этим, притягивает Юнги к себе за талию и начинает кружить его, не попадая в ритм, любуясь нежным румянцем. Мин жмется ближе и танец больше напоминает простые объятья, в которых Чимин покачивается из стороны в сторону, но Пака это с ним не волнует. В его руках Юнги. Это важнее всего. Где-то в толпе Чимин видит Хосока, отправившегося в поиски алкоголя. Песня заканчивается, но Чимин не выпускает из объятий Юнги. Плевать на музыку. Есть вещи важнее. Мин смеется тихо, но не предпринимает никаких усилий для того, чтобы выбраться из рук. — Я так хочу тебе признаться, — бормочет Чимин. — В чем? — Мин заинтересованно поднимает взгляд. — В любви. Юнги краснеет и прячет лицо на груди Чимина, что-то бормоча про: «Как хорошо, что не признаешься». Пак смеется. — Я пойду воды возьму, а то здесь душно так, — говорит Чимин, — не уходи никуда. Юнги кивает. Он вопреки словам Пака уходит с танцпола, в отдаление от людей. Мин расслаблено выдыхает, ожидая возвращения Чимина. Мимо него проходит Намджун, бросая на него ехидный взгляд. Юнги старается не думать об этом, а ждать Чимина.***
Когда Пак возвращается, он не видит Юнги нигде. Чимин ищет взглядом Хосока и направляется к нему. Чон смотрит на него обеспокоенно. — Где Юнги? — опережает Чимина солнечный. — Я это хотел у тебя спросить. Хосок обводит толпу взглядом. — Ты видишь Намджуна? — Нет, — Чимин хмурится. В нем неожиданно просыпается злость. — Нам нужно найти Юнги. Чимин кивает. Он старается не думать о том, что лунному грозит опасность, мысли об этом сводят с ума. Сердце оглушает. Хосок бросает на него осторожные взгляды, и Пака это раздражает. Предчувствие сжимает душу, выжимает трезвость рассудка. Чимин предлагает Чону разойтись и поискать раздельно, но солнечный отказывается. Он смотрит на злого Пака и спокойно говорит о том, что человек слаб перед магом. Чимину остается только согласиться, хотя все внутри клокочет от ярости и страха. И он не понимает, почему готов прибить Намджуна, не известно еще виноват ли Ким в исчезновении Юнги или нет. Они обходят первый и второй этаж школы, заглядывают в спортивный зал, но нигде не находят ни Намджуна, ни лунного. Пак в отчаянии названивает Мину. И Чимин слышит трель телефона Юнги. Он бежит на звук и находит гаджет на лестнице между первым и вторым этажом. Пак поднимает телефон, бездумно смотрит на экран, вспоминает про Twitter Намджуна и, уповая на глупость Кима, лезет в социальную сеть в поисках подсказки. Он листает ленту бессмысленных высказываний мага, пока Хосок решает все-таки самостоятельно оббежать второй этаж. Среди записей Намджуна Чимин видит только череду фраз о магии, иногда мелькают цитаты о потери себя, но ничего полезного нет. В Паке поднимается ярость. Он выключает телефон. Хосок спускается с этажа. Он качает головой без говоря о том, что Намджуна и Юнги нигде нет. Чимин кусает губу. — Остается только улица? — говорит Пак. И они с Хосоком быстро идут на выход, но едва они спускаются с пролета между этажами, как сразу же наталкиваются на Кима. Намджун не успевает среагировать, глаза солнечного сверкают золотом, и он замирает. Хосок быстро снимает с шеи галстук и также быстро связывает руки Киму за спиной. Он отталкивает мага к стене, кончики пальцев сверкают золотом, когда он касается в нескольких местах Намджуна. И только тогда Чимин смаргивает пелену с глаз. Он подлетает к Киму, хватает его за толстовку, едва не шипит на него, ударяя в скулу, на что маг лишь смеется. — Какой театр, — усмехается Намджун. Солнечный оттаскивает Чимина в сторону от Кима, но Пак рвется к магу. Он замечает на запястье Намджуна серебряный блеск, и это срывает ему голову. Его наполняет такая ярость, что мысль об убийстве не вызывает в нем отторжения. Хосок, видимо, понимает это, потому что силой отталкивает Пака дальше. — Чимин! — он хватает его за руку, не давая сорваться на Намджуна. Его ладонь не теряет золотого блеска. — Что? — глаза Пака полны ярости, злость исходит волнами. Чон отшатывается от него. — Тебе нужно успокоиться! — Я убью его, — шипит Чимин. Он хочет кинуться на Кима, наблюдающего за ними с усмешкой. Хосок смотрит в глаза Паку, и тот видит золотистый блеск, но отвести взгляд не успевает. — Успокойся, — твердит солнечный. И Чимин не может противиться. Он бросает взгляд полный ненависти на Кима, но не трогает его, хотя внутри все горит от желания ударить. Его трясет от страха. Где же Юнги? Жив ли он? Глаза застилают слезы, и Пак яростно стирает их. Ким не спешит говорить, где лунный, он смотрит на Чимина насмешливо, с любопытством. — Знаешь, а он звал тебя. После этой фразы Чимин, словно с ума сходит сносит, он кидается на Намджуна, даже запрет солнечного не останавливает, хотя боль оковами стискивает движения. Чимин едва не шипит от нее, но упрямо рвется к магу. Чон хватает его за руку, не давая напасть. Солнечный снова что-то говорит, глядя золотыми глазами в глаза Чимина. И Пак успокаивается. Внешне. Все в нем кипит от ненависти и страха. Солнечный спокойно подходит к Намджуну. Он берет подбородок мага, прячущего взгляд пальцами, но Ким зажмуривается, мешая использовать силы солнечному. Хосок резко давит коленом в пах, и маг распахивает глаза, тут же попадая в плен золотого блеска. — Где Мин Юнги? — вкрадчиво спрашивает Хосок. Джун молчит. Он кусает губы, морщится от боли, но с видимым наслаждением смотрит на Пака, который сгорает от желания придушить Кима. Чимин видит, как сжимает шею Намджуна, как выдавливает из него воздух. И это жутко, но желание защитить, найти Юнги лишает всякой морали. Хосок давит пальцем на Намджуна сильнее, и тот стонет приглушенно. — Где Мин Юнги? — с той же интонацией произносит солнечный. — З-здесь, — хрипит, заикаясь, Ким. Он вскрикивает от боли, но Хосок не расслабляет магию. Солнечный сдерживает мага своей энергией, подчиняет его. Чимин срывается с места. Он бежит в место под лестницей, которое никто не замечает. Ступеньки на второй этаж постепенно отрываются от пола, уходя ввысь. Чимин видит под ними лунного. Он поднимает на руки Юнги, укладывает себе на колени и прикладывается ухом к груди лунного. Сердце стучит медленно-медленно так, будто каждый удар может стать последним. Чимин зовет Юнги, умоляет посмотреть на него, очнуться. Слезы срываются с ресниц и мешают видеть Мина. Пак трясется, будто в лихорадке. Он проводит по лицу Юнги кончиками пальцев. — Открой глаза, я тебя прошу, — Пак плачет, прижимая к себе Мина, — ну же, Юнги, ты не можешь вот так поступить со мной. Ты должен мне желание, помнишь?.. Не умирай… Чимин покачивается из стороны в сторону, рыдая. Он вспоминает, как Юнги рассказывал про умение лунных брать энергию из камней, и дрожащими руками достает из кармана подарок Юнги. Он вкладывает в ладонь лунного крохотный кусочек, светящийся слабо. — Давай же, Юнги, ты не можешь оставить меня, — Чимин с замиранием сердца следит за тем, как сияние камня исчезает. - Чимин?.. — Мин зовет его хрипло. Он приоткрывает глаза, его взгляд мутный, манящая тьма исчезла, — Ты в порядке… — Конечно, — сбивчиво шепчет Чимин. Лунный улыбается слабо и вновь теряет сознание. Пак зовет его, но Юнги не откликается. Чимин не чувствует, как Хосок дергает его за плечо, не слышит, что его зовут. Он прижимает к себе Мина и плачет, умоляя его не умирать. В чувство его приводит звонкая пощечина, которой награждает его Чон. — Приди в себя! — кричит солнечный, — Дай мне помочь ему. Чимин смотрит на него обезумевшим взглядом и ничего не понимает. Хосок пытается забрать у него Мина, но Пак едва ли не рычит на него, прижимая к себе лунного. Солнечный ловит его взгляд, в глазах Хосока горит золото, и Пак, сам себя ненавидя, передает аккуратно Юнги. Чон кладет Мина себе на колени. Он берет за руку Юнги, переплетая их пальцы, обнимает крепко, закрывает собой от всего. Чимин гонит ревность и едва не молится, чтобы Юнги стало лучше. Кожа руки, которой солнечный держит ладонь лунного, начинает светиться золотом. Хосок что-то шепчет неразборчивое, и Чимин видит, как дыхание Мина постепенно выравнивается, становится не таким глубоким. Чон бледнеет и только, когда его рука перестает сиять, отстраняется от Юнги. — Он сейчас спит, — хрипит Хосок, — возьми его, думаю, сейчас ты ему нужен, как никогда. Мин хмурится во сне, беспокойно машет головой из стороны в сторону, и Чимин берет его бережно на руки. Он обнимает аккуратно, прижимает к груди. Пак переводит взгляд на бледного Чона. Солнечный улыбается тепло. — Ты в порядке? — тихо спрашивает Чимин. Хосок кивает в ответ. Он прикрывает глаза, чуть покачиваясь, и Пак не на шутку пугается за него. — Все нормально, главное, что Юнги в порядке, — Чон направляет взгляд на лунного. Чимин с ним мысленно соглашается, но все равно просит кого-то из одноклассников позаботиться о солнечном. Он сдерживает злорадство, когда видит, как Намджуна уводят куда-то директор в компании с охраной безопасности существ и его родителями.***
Юнги не узнает место, в котором просыпается. Он не видит ничего из-за нахлынувших на глаза слез. — Чимин, — зовет жалобно, трясется всем телом. Он пытается встать, сбежать, найти Пака, но сил слишком мало, Мин падает на спину. Страх сжимает сердце, когтями. Вдруг Намджун что-то сделал с ним? Юнги рывком встает, что-то скидывает с тумбочки рядом и делает слабый шаг вперед, отталкиваясь от стены. Но после пары шагов опора исчезает, лунный падает на колени. Нужно найти Чимина. Вдруг ему грозит опасность? Это единственная мысль в его голове. Мин заставляет себя подняться, но в этот раз даже шаг не нужно делать. Он чувствует, что падает, но его за талию ловят и удерживают от падения. — Чего ты подорвался? — женский голос ворчит ласково. Юнги не понимает, кто его ведет обратно к кровати, но послушно следует, позволяет уложить себя обратно на кровать. — Где Чимин? Скажите, где он? — умоляет Мин. Он цепляется за руки женщины, старается не смотреть ей в лицо, чтобы не применить свою суть. — Он в порядке? Скажите!.. — Тише, все хорошо, он спит, не отходил от тебя несколько дней, еле заставила спать лечь. — Он в порядке? — В порядке, — устало отвечает женщина. Юнги смаргивает слезы, вытирает их слабыми руками, кивает, улыбаясь слабо, но искренне. В порядке. Мин прикрывает глаза, расслабленно выдыхая. Он чувствует на себе внимательный взгляд и приоткрывает веки. В женщине Юнги узнает маму Чимина. — Прости меня, - выдыхает госпожа Пак. — Все хорошо, я все понимаю, — хрипло шепчет Юнги. Госпожа Пак улыбается виновато, но кивает. — Хочешь, я отведу тебя к нему? Юнги кивает тут же подрываясь с кровати. Мама Чимина смеется грустно, подхватывает вновь едва не упавшего Юнги за талию. Путь из комнаты до спальни родителей Пака для Юнги тянется томительно. Каждый шаг стоит огромных усилий, и Мин злится на свою слабость и беспомощность. Наконец дверь в спальню открывается, и Юнги видит спящего Чимина. Он торопится, но госпожа Пак сжимает его талию, не дает ускориться, чтобы помешать упасть, запутавшись в ногах. Она доводит его до кровати, и Юнги ложится рядом, прижимается к Чимину, обнимая его. Юнги кладет голову на грудь Паку и вслушивается в сердцебиение. Тепло Чимина расслабляет Мина, и лунный прикрывает глаза. Чувство безопасности окутывает в кокон Юнги, он слушает дыхание Чимина, и сущность в нем затихает. Это напоминает море во время штиля. Тихо, спокойно. Мин рассматривает спящего Чимина. Его пухлые приоткрытые губы, высокие скулы, мягкие щеки, широкий, но небольшой нос, черные брови и черные густые ресницы. Юнги ласково проводит внешней стороной ладони по щеке Чимина. Пак, не просыпаясь, обнимает Мина двумя руками и поворачивает голову, утыкаясь в ладонь Мина носом. Юнги улыбается слабо. Хочется плакать от понимания, что ним все хорошо, и смеяться от того же. Чимин жив. Он рядом. И от этого глупая, счастливая улыбка растягивает губы. Юнги укладывает подбородок на грудь Пака, прикрывает глаза, стараясь сдержать желание поцеловать нежно, притереться ласково. Будить Чимина не хочется, но так тянет услышать голос, почувствовать губы на своих губах. Юнги вновь ложится ухом на грудь Чимина, вслушиваясь в ритм сердца. Мин умиротворенно выдыхает, прижимаясь ближе, переплетает ноги. Он берет руку Чимина в свою гладит кончиками пальцев запястье, поднимаясь к локтю. Пак перехватывает его ладонь, переплетает их пальцы. — Ты в порядке, — хрипит облегченно Чимин. — Я разбудил тебя? — робко интересуется Юнги. — Нет. Чимин поворачивается на бок, прижимая к себе Мина. Он взглядом изучает лицо лунного. Вздыхает, не замечая любимого сияния и тьмы в глазах. Пак целует в лоб Юнги, прикрывшего веки. — Я люблю тебя, — шепчет Чимин, — так испугался за тебя. Чем он тебя заманил? Лунный молчит. Воспоминания неприятно дерут душу в клочья страхом и растерянностью. Ужасное чувство, будто внутри что-то отрывается, засыхает, всплывает в памяти, и Юнги жмется к Чимину, чтобы найти защиту. Пак молчит, поглаживает спину, терпеливо ждет, когда Мин сможет говорить. — Когда ты вышел, за тобой пошел он. Я сначала не хотел идти следом, но ты долго не возвращался, а потом мне кто-то сказал, что он с тобой, и я испугался за тебя, поэтому пошел не подумав следом, — путаясь в словах, сбивчиво говорит Юнги. — Я пошел искать тебя, и он словил меня на лестнице, сразу потащил под нее и… там забрал энергию. Чимин молчит. В нем вновь просыпается злость. Не на Юнги. На Кима, сумевшего сманипулировать Мином, воспользоваться им. Одной только мысли о том, что пришлось испытать Юнги, бросает в дрожь. И злость на себя, потому что не смог защитить. Не уберег. — Чимин?.. — М? — Скажи что-нибудь, — просит неуверенно Юнги. Он ждет, что Пак назовет его глупым, наивным, что с ним возиться слишком трудно. — Я не сбегу, моя нежность, — повторяет в который раз Чимин. Он всегда думает, что в этих словах смысла больше, чем в «Я люблю тебя». И робкий поцелуй Мина в шею говорит о том, что его мысли верны. Чимин долго извиняется перед лунным за то, что не смог защитить. Он искал воду, но ученики всюду намешали алкоголь, поэтому поиск затянулся. Юнги в ответ на извинения, перемешанные с оправданиями, повторяет, что никогда бы не стал винить Пака. Чимин обещает себе, что всегда будет защищать свою нежность.