***
Все так, хорошо, что Чимину не верится. Юнги нежен, аккуратен, заботлив. Он всегда интересуется у Чимина, ужинал ли тот, когда они не вместе. Каждый вечер лунный желает спокойной ночи, а каждое утро интересуется, как спалось. Лишь в один вечер и одно утро Юнги не пишет. Чимин переживает, звонит, но лунный не отвечает. В школу Юнги тоже не приходит, поэтому Чимин отправляется к нему домой. По пути он набирает номер лунного в надежде, что ему ответят, но все звонки остаются без ответа. Темная дверь, возле которой Чимин едва не бился в истерике, вызывает дрожь и тоску. Он усилием воли прогоняет вспоминания и стучит. Чимин начинает паниковать, когда Юнги не открывает. Он стучит еще раз и только после этого Мин впускает его внутрь квартиры. Чимин рассматривает придирчиво Мина. Лунный закутался полностью в одеяло, его глаза чуть опухшие. Он чихает, прикрываясь кусочком одеяла. Чимин хочет начать возмущаться, но не успевает. Юнги обнимает его порывисто, и Пак едва не обжигается о его лицо плечом. — У тебя жар, — бормочет Чимин, касаясь лба Мина ладонью. Юнги отвечает звонким чихом. — Почему не сказал, что заболел? — Я вчера вечером уснул за книгой, проснулся утром, выпил таблетки и меня снова вырубило. Прости, я хотел написать, но засыпал, едва ложился, — хрипло говорит Юнги. — Надо было вчера плед взять, пойдем, — Чимин берет лунного за руку и ведет в спальню. Юнги практически слепо следует за Паком. Он радуется мысленно, что Чимин рядом, но совесть напоминает, что он может заразить его. В комнате темно, тяжелые шторы не впускают свет. На кровати творится полный хаос. Простыни смяты, одеяло скомкано так, что в центре образовалось небольшое гнездо. Чимин с удивлением смотрит на это и не может понять, как Юнги спал. С ним лунный практически не двигается во сне, а тут такое ощущение будто он кувыркался. Чимин глядит на смутившегося Юнги. — Тут прошел торнадо? Лунный краснеет сильнее. — Нет, я пытался лечь так, чтобы не замерзнуть, поэтому два одеяла, кстати. Мне было холодно. — Ложись, я сделаю тебе чай, — Чимин тепло улыбается. — Давай, ты лучше полежишь со мной? Хотя тогда ты заболеешь… иди чай делай, — Юнги ложится на кровать, кутается в одно одеяло, укрываясь вторым сверху. Чимин ложится рядом. Он обнимает Юнги поверх одеяла, прижимает к себе. — Ты похож на сосиску в тесте, — смеется Чимин. Юнги фыркает. Он прикрывает тяжелые от температуры веки, вслушивается в дыхание Пака и проваливается в сон, впервые не замерзая. Чимин же стоит лунному крепко уснуть аккуратно поднимается. Юнги сворачивается в клубок в одеяле, хмурится, но не просыпается. Это вызывает нежную улыбку. Чимин идет к кухне. Он уверен в том, что Юнги ничего не ест, и еда у него нет. Его уверенность только подтверждается. В холодильнике лежат помидоры, огурцы, ветчина, сыр и несколько рыбных консервы и ничего приготовленного. Чимин взъерошивает волосы. Готовить он не умеет. Но достать нормальную еду нужно, потому что Юнги болеет, ему необходимо нормально питаться. Сначала Чимин роется в интернете в поисках рецепта. Он изучает несколько сайтов про то, как готовить бульон, но терпение у него заканчивается, и Чимин решает, что доставка — идеальный вариант. Когда еду привозят, Юнги все ещё спит. Чимин проверяет у него температуру, целуя в лоб. Лунный уже не такой горячий, это радует. Чимин касается губами скулы Юнги и аккуратно будит его. Мин просыпается неохотно, он уходит от рук Чимина под одеяло. — Вставай, тебе нужно поесть, — ласково говорит Чимин. Он забирается рукой под одеяло и притягивает Юнги за талию к себе. — Хочешь, я принесу сюда? Лунный сонно глядит на него, заторможено кивает, но не дожидается Чимина, вновь засыпает. Пак вздыхает, улыбаясь слабо, ставит разнос на пол и вновь будит Юнги. Лунный приподнимается, упираясь в стену за кроватью спиной, Чимин вручает ему суп и таблетки. — Ешь, чай я сейчас принесу. Юнги провожает его благодарным взглядом. Чимин старается не думать о том, что вредный лунный, который всегда отвергает заботу, сейчас спокойно принимает ее. Ему настолько плохо, что сил на препирания нет? Чимин терпеливо ждет, пока чайник закипит. Он не замечает, как Юнги входит в кухню, поэтому пугается, когда талию обвивают руки лунного. Мин прижимается, укладывает щеку на спину, выдыхая расслабленно. Он все еще горячий, Чимин сдерживает ворчание, но позволяет себе развернуться в объятьях и недовольно посмотреть на Юнги. Лунный доверчиво глядит в глаза, выглядит таким маленьким и наивным, что внутри Пака ломается недовольство, сменяясь на нежность. Он целует в лоб, задерживая губы на несколько секунд, прижимает к себе Юнги, покачивается легко из стороны в сторону. — Угораздило же тебя заболеть, — говорит тихо. — Мне уже лучше… спасибо. Чимин целует в скулу и отстраняется, чтобы налить чай. Он немного ворчит на то, что нет лимона, но все равно вручает кружку в руки лунного, внимательно прослеживая за тем, чтобы тот не обжегся о горячие бока. Они снова возвращаются в спальню, но Чимин выгоняет Юнги, чтобы проветрить душную комнату. Пока легкий осенний ветер заменяет теплый воздух, Пак переодевает постельное белье. Он находит рядом с кроватью книгу, кладет ее на стол страницами вниз (за что потом получает от Юнги, так как нельзя книги класть открытыми). Мин ждет в зале, он сидит, закутанный в небольшое одеяло, задумчиво мешает чай в кружке. Это вызывает смешок, лунный переводит рассеянный взгляд на Чимина. И тот пугается тоскливого блеска в темных глазах. Он подходит к Юнги, садится рядом, обнимает, позволяя прижаться к груди. — Что такое, м? — ласково спрашивает Чимин. — Ничего, когда болею, всегда думаю о ерунде всякой, не переживай. — Юнги. — Я внезапно понял, что отпустить тебя не смогу, а вдруг тебе будет плохо со мной? А я не отпущу тебя. Не смогу, — неуверенно бормочет Мин. — Не отпускай, — беззаботно отвечает Чимин, — мне хорошо с тобой. Юнги фыркает забавно, после чего чихает сразу же. Он улыбается слабо, но этого хватает, чтобы Чимину растаять. Он играется прядями волос, аккуратно убирая их с горячего лба. Ему кажется, что его слова плохо помогли, но настаивать на тяжелом для Юнги разговоре Чимин не пытается. Он недавно понял, что в лунном много страхов, просто он либо молчит о них, либо игнорирует их. Паку остается только аккуратно, ненавязчиво развеивать каждый из них. Пока Юнги спит (снова), Чимин разбирается с уроками, говорит родителям, что останется у лунного на ночь. Отношение к Мину в семье Пака поменялось, хотя настороженность никуда не исчезла. Впрочем, на то они и родители, чтобы переживать. От размышлений на эту тему Чимина отвлекает звонок. Он удивленно глядит несколько секунд на имя звонившего, принимает вызов. — Чонгук? — Собственной персоной. Рад? — Нет. — Ах ты зараза, — смеется Гук. — Чего ты хочешь? — Поговорить. Давай встретимся? — Хорошо, - вздохает Чимин, он ждал давно разговора, - давай, завтра в 4 в кафе, где мы всегда встречались. — Отлично. Спокойной ночи, сладкий. Чимин усмехается, завершая вызов. Он прислушивается к своим ощущениям. Внутри тревога и тоска. Пак отпустил Гу, но легче от этого не стало. В ночь, когда Чон помог ему и отвез к Юнги, Чимина ничего не волновало. Сейчас же тоска дерет душу. Вспоминаются боль от измены, от чувства, будто его использовали. Наивность, которая вынуждала верить, что его попробуют вернуть. Чимин задумывается иногда, а если бы Гу попытался заслужить прощение? Полюбил бы он, Чимин, Юнги?***
Чимин в нетерпении стучит по столу пальцами. Чонгук задерживается. Раньше Пак смеялся над ним из-за этого, восклицал: «Тебе только начальником быть», — сейчас его это раздражает. Он хочет к Юнги, подальше от тоскливых воспоминаний, в уют. Только любопытство заставляет сидеть на месте и ждать. Чонгук хотел поговорить, и Чимину интересно, о чем. Кофе уже закончился. И Чимин просто играется ложкой, прокручивая ее между пальцев. Наконец Чон входит в кафе. Пак отмечает его красоту и соблазнительную фигуру, облаченную в черные джинсы и черную шелковую рубашку с двумя расстегнутыми пуговицами сверху. Он улыбается уголками губ, садится, тихо извиняясь за опоздание. — Сейчас пошутишь, что мне только в начальство? — Нет, ты же опередил меня, — усмехается Чимин. Гук смеется. Пак удовлетворено отмечает, что боль не проходится по сердцу. Ему всего лишь хочется спрятаться в объятьях Юнги. — Я хотел поговорить о нас. Чимин громко, неестественно смеется в ответ. — Не смейся, мы тогда даже не поговорили. — Потому что ты пропал. — Мне было больно, — защищается Чонгук. — Мне тоже, и? — Я хочу исправить все. Я знаю, что ты любишь другого, но неужели у тебя ничего ко мне не осталось? — Гу, — вздыхает Чимин, — это бессмысленный разговор. Нам было хорошо вместе когда-то, но потом все превратилось в ад. И я не хочу возвращаться. — Я люблю тебя. — Хватит, — шипит Чимин. Он поднимается с места, — хватит, Чонгук. Пак быстрым шагом выходит из кафе. Он не думает ни о чем, просто идет к Юнги, сгорая от тоски, сжимающей сердце тисками. Слова Гука причиняют боль. Трудно смотреть на человека, которого любил когда-то, от которого ждал три заветных слова, но получил измену. Чимин не винит, не осуждает, но простить не может. Слишком больно.***
Юнги все еще болеет, но температура уже ниже, и он не спит постоянно. Мин впускает его к себе, охая, когда Чимин сгребает его в объятья. Лунный обнимает, успокаивающе поглаживая спину. Тоска аккуратно уходит на второй план, вытесняемая покоем. Чимин расслабляется, прекращая стискивать Юнги в руках. — Что случилось? — спрашивает тихо лунный. — Да, просто неприятная встреча была сегодня. Соскучился по тебе. Юнги пускает беззлобный смешок и целует в щеку. Чимину хочется получить полноценный поцелуй, но Мин категорически против. Он не хочет заразить Пака, которому плевать на свое здоровье, когда дело касается Юнги. Чимин забывает о встрече с Гуком. Он наслаждается лаской Юнги, окружающего его любовью и нежностью со всех сторон. Лунный самим собой вызывает волну обожания, которая топит Пака в чувствах. Рядом с Юнги все тревоги исчезают, с ним спокойно. Возможно, поэтому Чимин забыл про Чонгука, теперь его появление вызывает удивление и мимолетную мысль из разряда: «А, точно, забыл». Пак вопросительно смотрит на Гука на пороге квартиры. От Чонгука пахнет алкоголем. И сам он еле стоит на ногах, Чимину все это напоминает их прошлое. Тогда он бы уже подскочил, чтобы не дать упасть, сейчас с усталостью наблюдает за шоу, разворачивающимся на пороге собственного дома. Родители уже спят, и Чимин боится их разбудить. Гу пьяно, но уверено приближается к Паку, замершему от неожиданности, когда руки Чонгука оказываются на его плечах. Чимин отшатывается, но отстраниться ему не позволяют. Гу целует страстно, кусает нижнюю губу. Пак отвечает, вжимая в себя Чонгука, как когда-то, прижимает его к стене, от чего Чон стонет тихо. — Ты все такой же сладкий, — хрипит Гу. А Чимин с отвращением отскакивает в сторону. У него перед глазами возникает Юнги. Его сияние, пленительные темные глаза, в которых нежность растапливает душу. Паку хочется прибить себя за то, что он поддался воспоминаниям и тоске. И пока Чимин истязает себя за поцелуй, Гук отходит от шока. Он предпринимает еще одну попытку. Чон ловко обвивает шею Чимина, и, не дав тому сообразить, что происходит, приникает губами к коже на шее. Пака передергивает от отвращения к себе. Он вновь отталкивает. Чимин держит Гу за плечи, поддерживая зрительный контакт с пьяным Чонгуком. — Я не люблю тебя, понимаешь? — Ты ответил на поцелуй и был не особо против прижимать меня к стене. — И я жалею об этом, — Чимин не оправдывается, не может скинуть все на воспоминания, дурманом заполнившие голову. — Уходи, Гу. — Прогоняешь меня? А если со мной что-нибудь случится? Ответить Чимин не успевает, в прихожей загорается свет. Мама сонно щурится, осматривая обстановку. Она удивленно смотрит на Чонгука, переводит взгляд на потрепанный вид Чимина, держащего Гу за плечи, отпустившего сразу же. — Гук? — Я уже ухожу, госпожа Пак. — Куда ты на ночь глядя? Оставайся, иди к Чимину, а я пока поговорю с ним. Она ждет, пока Чонгук уйдет, потом ведет сына в зал, и Чимин чувствует себя неуютно в ее компании. — Что происходит? — Ничего такого. — У тебя засос на шее. — Что? — Чимин пугается не на шутку. Он ищет зеркало, но так его и не находит, поэтому просто достает телефон из кармана домашних штанов и включает камеру. — Черт… — Не выражайся. — У меня ничего нет с Гу. Я люблю Юнги, — твердо говорит Чимин. — Да ну? — усмехается госпожа Пак. — Мам, он пьяным пришел, чтобы со мной помириться, и я уж точно ему свою шею не подставлял. Я не могу оправдать себя… я виноват перед Юнги. — Тебе нужно рассказать ему все. — Как? Это похоже на измену. — Это будет похоже на измену, если ты не поговоришь с Юнги. Не объяснишь ему, что тебя практически изнасиловать пытались, — пускает ироничный смешок госпожа Пак. — Я, наверное, не пойду завтра в школу, ни один воротник не закроет это пятно, не хочу, чтобы Юнги увидел это так, — неуверенно бормочет Чимин. Мама смеется, взъерошивает волосы Чимина. — Ладно, герой-любовник, но завтра же поговори с Юнги. Знала бы она, как подгадает. На следующий день Мин, удивленный отсутствием Чимина в школе, сразу же после занятий отправляется к Паку, и на пороге сталкивается с Чонгуком и Чимином. Он сразу же замечает отметину на шее Пака, потрепанный вид Гука. Слова Чимина: — Ладно, Гу, пока, — режут его слух. Юнги тут же разворачивается и сбегает. Чимин бы его не заметил, но Чонгук говорит, что какой-то лунный увидел их и теперь убегает. Пак ему не отвечает, он срывается следом за Юнги. Страх сжимает ему горло. Больше всего на свете Чимин боится потерять Юнги вновь, но именно это и произойдет, если он не остановит Мина. Пак бежит, перепрыгивая через несколько ступенек. Он видит лунного, но догнать его у него не получается. Это похоже на погоню за временем. Как бы быстро не бежал, оно всегда быстрее. — Юнги! — Чимин ловит Юнги за руку. Лунный старается вырвать запястье, но Пак сжимает его сильнее, не давая сбежать. Он не может допустить того, чтобы Юнги снова пропал. — Выслушай меня, — просит Чимин. Юнги отрицательно машет головой. Он вновь пытается вырваться, но Пак не позволяет. В глазах лунного блестят слезы. Он прячет взгляд, всхлипывает, в Чимине поднимается отвращение к себе. Он кусает губу. — Юнги, — зовет мягко. Мин резко смотрит в глаза. Чимин замечает серебряный отсвет, но отвести взгляд не успевает. — Отпусти меня, — говорит твердо Юнги. Пак пытается побороть покорность, не отпускать запястье лунного, но рука разжимается, и Мин тут же срывается с места. Он сбегает, а Чимин рассеяно рассматривает ладонь. Пак злится на себя и вновь бежит за Мином. Он выбегает из подъезда, видит, как Юнги бежит к пешеходному перехожу, но туда же на полном ходу направляется машина. Чимин не думает, просто надеется успеть словить Мина. Пак хватает за рюкзак Юнги, тянет его на себя. Он отходит на несколько шагов назад от проезжей части. Перед глазами стоит картинка, в которой он не успевает схватить Юнги. Чимин прижимает плотнее лунного. Но его обжигает болью, стоит ему сжать Мина в руках. В голове звучит: «Отпусти меня», — и Чимин отпускает, сам себя ненавидя. — Выслушай меня, а потом делай выводы. Пожалуйста, Юнги, — Чимин молчит несколько секунд, — не отпускай меня. Юнги закрывает лицо руками. Он кивает, всхлипывая. Чимин видит на запястье пятна от своей хватки, и в нем поднимается вина. — Пойдем ко мне? Я все объясню. Лунный снова кивает. Он опускает руки вниз и первым идет к подъезду. Чимин догоняет его, но ничего не говорит. Дает время Юнги, стараясь не думать о том, что этот разговор может стать последним.