Десять лет

      С момента приезда Лёвы в Елисаветград для Гирша начался удивительно приятный период. Мальчишкам никогда не было скучно вдвоём, несмотря на то, что они были очень разными по характеру. Внешняя флегматичность Гирша обманчива, это понимал всякий, кому удавалось пообщаться с юным Радомысльским поближе. Кажущийся вялым и апатичным Гершель загорался энтузиазмом, как только дело касалось чего-нибудь интересного ему, был неистощим на самые оригинальные идеи. Лёва же отличался удивительными для его возраста (а был он на пару месяцев старше десятилетнего Гирша) спокойствием и выдержкой, был миролюбив и неконфликтен, что позволяло ему приспособиться к непростому характеру самолюбивого и вспыльчивого Гирша. Впрочем, нельзя утверждать, что в их союзе Лёва занимал позицию ведомого, они гармонично дополняли друг друга и были равны (хотя Лев понимал, что Гирш тяготеет к лидерству, и всегда уступал ему инициативу).       Розалия Моисеевна сдержала-таки своё обещание отправить Гирша с ночёвкой к тете Фаине. Далеко не сразу, чтобы первенец чувствовал твёрдую материнскую руку; привилегию стоило заслужить! И Гирш целую неделю вёл себя примернейшим образом: помогал Розалии Моисеевне по дому, не дразнил Софию и даже выучил наизусть целую страницу из Торы.       Когда Розалия Моисеевна отвела Гирша к тете Фане, Лёва тут же потащил своего друга в комнату, показать, как там у него всё интересно устроено. - Дети, дети, поешьте по-человечески, ещё успеете и наговориться, и наиграться, - притворно ворчала тетя Фаня, умиляясь, тем не менее, такой тесной дружбе.       В назначенное время мальчишки отправились спать, однако, как только тетя Фаина погасила свет и пожелала спокойной ночи, даже не думали засыпать. Сначала перешептывались о том, чем бы заняться завтра, а потом Гирш вдруг предложил: - А давай выйдем во двор, посидим, посмотрим на звёзды! Можно и одеяло взять с собой... - Давай, - благоразумный Лёва сам не понимал, почему так легко соглашается на откровенную авантюру. - только бы тётю не разбудить... - А мы через окно махнем! - Гирша осенила очередная "гениальная" идея. - А что, это мысль! - Льва ничего не смутило, благо, был первый этаж, и окна их комнаты выходили на задний двор, где располагались беседка и подобие качель.       Сказано - сделано. Первым делом мальчишки вытолкали из распахнутого окна одеяло, затем спрыгнул Лев, и последним - полноватый Гирш. Они набросили одеяло на качели и уселись рядышком, благо, конструкция была достаточно широка для двоих. В ночной тишине можно было услышать тоненькое потрескивание сверчка. Островато пахли примула и ночная фиалка, луна серебрила крышу тети-фаниного дома и пружинящую от росы траву.       Говорить ни о чем не хотелось, Лёва наслаждался красотой момента и нервно дернулся, когда его Гирш вдруг потянул за рукав: - Смотри, звезда падает! Быстро загадывай желание! - и Лев нахмурился, но мысленно произнес фразу из восьми слов. - Красиво, правда? - спросил Гирш, махнув рукой в сторону деревьев, в ветвях которых словно бы запуталась луна. - Да, очень, - искренне согласился Лёва. - Только вот холодно уже, может, вернёмся? - Да, конечно, - Гирш проявил нетипичное благоразумие. Вернувшись к раскрытому окну, первым на него вскарабкался, обдирая колени, Лёва, затем Гирш протянул ему одеяло с налипшими травинками и веточками, а потом и сам пролез, опираясь на руку товарища. Закрыв окно как ни в чем не бывало, мальчишки уснули, едва их головы коснулись подушек. Они улыбались во сне, и когда тетя Фаня утром удивилась, что гости долго не встают, прошла в комнату, она обратила внимание на не очень чистое одеяло и странные выражения мальчишеских лиц, но решила ни о чем не спрашивать друзей.

***

      Дни летели за днями. Гирш еще не единожды ночевал у Лёвы, только от ночных прогулок мальчики решили отказаться. Зато таскали одеяло и корзину с провизией к реке, где устраивали пикник под сенью любимой ивы. А когда надоедало, бродили по округе в поисках мелкой луговой земляники. Объели, впрочем, и черешневое дерево тети Фани.       Когда Лев справлял в середине месяца одиннадцатилетие, Гирш подарил товарищу собственное "собрание сочинений", посвященное "лучшему другу", что очень тронуло Льва. А однажды и Лёве довелось побывать в шумном доме Радомысльских. Шестилетняя София заявила, что Лёва женится на ней, когда вырастет, что вызвало хохот старшего брата и смущение гостя. У самого же Лёвы, по его признанию, были три брата, тоже младше его самого. Особенно он любил Николая, который уже сейчас неплохо рисовал.       Дни летели за днями, наступил август. Похолодало, и мальчики уже не ходили так часто на речку. Зато Гирш почти переселился к тете Фане, и Розалия Моисеевна не возражала, понимая, что Лёва скоро вернётся к себе, под Вильно. Пусть уж Гершель порадуется! А когда шли дожди, Гирш и Лёва любили прятаться на чердаке, лежать там на старом топчане и слушать, как стучат капли по слуховому окошку. Иногда рассказывали друг другу страшные истории. О скором отъезде Лёвы старались вообще не упоминать. Но всё хорошее имеет печальное свойство заканчиваться, и когда Лёва стоял с котомкой у дверей, ожидая тётю Фаину, которая должна была его сопроводить в город на вокзал, Гирш просто сказал: - Ты обязательно пиши мне! Надеюсь, ты ещё когда-нибудь появишься здесь! - Конечно, Гершель! - пообещал Лёва так уверенно, как могут только дети. - Вот, это тебе на память, дома прочитаешь! - и протянул какую-то толстую тетрадь. На недоуменный взгляд Гирша ответил, усмехаясь: - С тебя пример беру! Не собрание сочинений, конечно, так, некоторые заметки. - Спасибо! - горячо ответил Гирш. - Обязательно ознакомлюсь.       Пришла тетя Фаня, лицо ее выглядело озабоченным. - Гершель, дорогой, ты проедешься с нами до вокзала? Я попрошу извозчика, а там усадим Леву на поезд, я договорюсь с начальником, присмотрят... Распрощаетесь, детки! - и добродушная сентиментальная тетя Фаина жалостливо всхлипнула.       Розалия Моисеевна всегда говорила, что долгие проводы - это лишние слезы, но Гирш-Овсей всё равно составил компанию тёте Фаине. Настроение, правда, всё равно было уже не то, и разговаривать не хотелось.       Вернувшись домой, Гирш спрятал подаренную тетрадку на верхнюю полку, подальше от посторонних глаз. Он откроет её как-нибудь потом, когда почувствует, что ему будет особенно сильно не хватать Льва. А пока не посидеть ли с Софией?..