А Гарри здесь нет! Здесь живу я, Нейтан. А ещё мама, папа, брат и сестра.

Все решили, что наконец можно уже вздохнуть спокойно. Петтигрю нет, Волдеморт хоть и есть, но слаб и немощен. Есть, конечно, вероятность, что его возродят... Но по этому поводу дал четкие указания Дамблдор. Однажды он вызвал к себе Нейтана с родителями, Сириуса и Ремуса. И вот они пришли. Дамблдор, вздохнув, оглядел их всех. Вот Поттеры - увы, погибшие, но решившие использовать возможность иногда возвращаться в виде призраков, чтобы помогать и советовать своему сыну. *** Сириус и Ремус - их друзья. Именно так, они не "дружили" с Джеймсом или Лили, они дружат и сейчас - пускай теперь вынуждены видеться реже, но ведь в дружбе не главное общаться каждый день. Важно, как общаться. Он хорошо помнил Мародеров, четверку неразлучных друзей. Увы, и Петтигрю, предатель, был одним из них. Гороски - о, он помнил веселого парнишку Серенуса, с его необузданной энергией (Гриффиндор!), меткостью (когда бросал квофл на матчах) и в то же время, скромностью. Гороски никогда не считал себя лучше других, даже в том, в чем был объективно хорош. Наоборот, он полагал, что есть ещё много, к чему стремиться. И его Лиззи - тихая хаффлпаффочка, она всё время что-то рисовала. И что самое интересное - они частенько поглядывали друг на друга, но ни мистер Гороски, ни мисс Каммингс тогда не понимали, что у них всё взаимно. Позже, как знал Дамблдор, она пришла к нему на спектакль, потом - на другой, у них зародились отношения... *** Сначала это было скорее просто романтическое увлечение, как вспоминала Лиззи. Но затем однажды она пришла, а его не было. После расспросов многочисленных коллег и знакомых оказалось, что Серенус, проигнорировав советы переждать, решил пробежаться до остановки под проливным дождем. Результат был неутешителен. Тогда Лиззи приехала навестить его, принесла кучу витаминов в виде фруктов, избавление от одиночества (жил Серенус один) и помощь по хозяйству (ведь с температурой не очень-то постираешь или подметешь полы). Она следила, чтобы Серенус вовремя пил зелье и не торопился обратно на сцену, заметив слабые признаки улучшения. Правда, после этого всего уже Серенусу пришлось навещать Лиззи. Но это их окончательно сблизило, и вскоре после выздоровления девушки она была приглашена в кафе, где ей был продемонстрирован недвусмысленный намек в виде кольца. *** - То, что я сейчас покажу вам, чрезвычайно важно, - сказал директор. - И сложно. Я много думал, и наконец пришел к некоторым выводам, увы, они неутешительны. Дело в том, что похоже, одолеть Волдеморта, Элизабет, может только ваш сын. Младший. Да, Нейтан, речь о тебе. Лиззи судорожно сжала руку Серенуса. Тот неверяще уставился на директора. Лили прошептала "этого я и боялась...". Джеймс хмурился, будто вычисляя что-то в уме. Сириус вскочил и стал нервно ходить из угла в угол. Ремус прошептал "тише, Бродяга, сядь" и усадил его обратно. Нейтан открыл рот, чтобы задать назревающие вопросы, но Дамблдор направился к шкафу и достал оттуда круглый, похожий на огромную чашу сосуд. - Это Думосбор, - пояснил он. - Артефакт, используемый для хранения мыслей и воспоминаний. И сегодня я покажу вам очень важное воспоминание. - Какое? - спросил Нейтан. Дамблдор какое-то время созерцал в окно залитый солнцем двор, потом обернулся к мальчику и сказал: - Два года тому назад, Нейтан, ты прибыл в Хогвартс, живой и невредимый, как я и планировал и намеревался. Все были очень обеспокоены, когда ты исчез из дома Поттеров, а я - больше всех. Каково же было моё облегчение, когда ты нашелся в Хогсмиде! То, что тебе дали другое имя, играло мне на руку: ведь Пожиратели не стали бы связывать мальчика по фамилии Гороски с Поттерами. Твоя внешность, несущая в себе внешние признаки твоих приемных родителей - например, зелёные глаза, как у Серенуса, черные волосы, как у Элизабет - делала возможным то, что тебя могли легко принять за их родного сына. Для меня было главнее всего сохранить тебе жизнь. Ты был в большой опасности. Волдеморт исчез, но его приспешники — а многие из них почти так же ужасны, как и он сам — всё же были многочисленны, злы, отчаянны и агрессивны. Верил ли я, что Волдеморт пропал навсегда? Нет. Но я знал и слабое место Волдеморта. Так я сделал вывод. Тебя защитила древняя магия, о которой он знает, но которую он презирает и поэтому всегда недооценивал — и поплатился за это. Конечно, речь о том, что твоя мать погибла ради твоего спасения. Она одарила тебя долгой защитой, о которой и не подозревала, - да, Лили, - защитой, которая по сей день течёт в твоих жилах. Потом, два года назад ты прибыл в Хогвартс, живой и здоровый. Ты был не чересчур избалованным маленьким принцем, как можно было бы ожидать, если бы тебя слишком оберегали и чрезмерно потакали тебе, и не забитым существом, как если бы с тобой обращались дурно, а совершенно обычным мальчиком. Так что пока мой план осуществлялся как надо. A потом… да ты и сам помнишь события своего первого года в Хогвартсе так же хорошо, как и я. Ты великолепно справился с испытанием, с которым столкнулся, да ещё вы с друзьями помогли профессору Квирреллу - скорее всего, без вас он был бы сейчас мертв или безумен, а не собирался жениться на... ее зовут Луиза, так? Я… так гордился тобой, что слов нет. И вот ты перешёл на второй курс. И вновь столкнулся с испытаниями, которых не видали даже взрослые волшебники; ты опять превзошёл даже самые смелые мои ожидания. Победил василиска. Тем временем твои родители, - улыбнулся директор, - помогли оправдать Сириуса. Появление крестного в твоей жизни я считаю плюсом - чем больше нас, тем легче будет нам сражаться. И вот мы подходим ближе к нашей теме. К Волдеморту. Почему он решил убить тебя? Я отвечу. Волдеморт пытался убить тебя в детстве из-за пророчества, сказанного незадолго до твоего рождения. Он знал, что пророчество высказано, хотя целиком его содержания не ведал. Он вознамерился убить тебя, когда ты был ещё младенцем, считая, что выполняет предначертанное в пророчестве. Он обнаружил, что ошибся и поплатился за это, когда заклятие, которое должно было убить тебя, отрикошетило. - Пророчество? О чем? Дамблдор прикоснулся палочкой к своей голове. Из нее за палочкой вдруг потянулось нечто серебристое, похожее то ли на газ, то ли на жидкость. Он опустил субстанцию в чашу, затем помешал в ней палочкой. Содержимое завертелось, и на поверхности возникла серебристая фигура, как привидение, только несколько более... материальная, что ли... Это была женщина - достаточно молодая и весьма эксцентричной наружности. У нее были длинные волосы, которые вились мелкими кудряшками. Она была очень худая, от огромных очков глаза казались в несколько раз больше, чем на самом деле, а ещё она была закутана в тонкую блестящую шаль. Её тонюсенькая шея была обвешана цепочками и бусами, а на руках красовались браслеты и кольца. - Сибилла Трелони, - сказал Дамблдор, кивнув на неё. Кто не в курсе, сейчас она преподаёт прорицания у нас в Хогвартсе. Нейтан кивнул. Когда профессор Спраут незадолго до каникул раздавала списки предметов на выбор с третьего курса, он не выбирал этот предмет, но слышал о профессоре от Эллы и Найджа, которые посещали её уроки. Сибилла Трелони заговорила, голос её был грубый и хриплый: - Приближается тот, кто может своей мощью низвергнуть Тёмного Лорда… сын тех, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного, но у него будет сила, о которой Тёмный Лорд не ведает… и один из них погибнет от руки другого, ибо не может жить один, пока другой живёт… тот, кто способен низвергнуть Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца… Покачивающаяся профессор Трелони снова погрузилась в серебряную массу и исчезла. В кабинете воцарилась мёртвая тишина. Никто не издавал ни звука. Даже Фоукс притих. - Профессор Дамблдор, - очень тихо произнёс Сириус, ибо Дамблдор, похоже, полностью ушёл в себя. - Это… это значит… - Это значит, - ответил Дамблдор, - что около тринадцати лет назад, в конце июля родился человек, имеющий шанс победить Лорда Волдеморта на благо всем. Этот мальчик - сын тех, кто уже трижды бросал вызов Волдеморту. - То есть… Нейтан? - тихо спросила Лили. - Мы с Джеймсом как раз три раза... Три раза мы сражались с группой Пожирателей, которую возглавлял Волдеморт... он редко сражался сам, но такое бывало, а значит, сражались с ним в том числе, бросали ему вызов в магической силе, быстроте и ловкости, уме и военной хитрости, и нам удавалось избежать смерти. - А мы? - спросил Серенус. - Ведь он и наш сын. И мы сражались, будучи в Ордене. И... и я тогда спрятал жену и детей и бегал от него, дразнился - мол, всё равно не узнаете - ведь Фиделиус я замкнул на себя, а значит, только я мог выдать тайну. Добровольно. Как все здесь понимают, такое было... очень мягко говоря... маловероятным. Это тоже, наверно, можно считать вызовом. Дамблдор взглянул на них сквозь очки. - Странно то, - мягко сказал он, - что мог иметься в виду не Нейтан. Пророчество Сибиллы могло касаться двух мальчиков-волшебников, родившихся в тот год в конце июля, родители которых состояли в Ордене Феникса, и у обоих родители три раза бросали вызов Волдеморту. По-разному - например, отказ служить ему - тоже вызов. Один из этих мальчиков, конечно, ты, Нейтан. Другой – Невилл Лонгботтом. - Значит… это могу быть не я, а Нев? – тихо спросил Нейтан. - Боюсь, - медленно проговорил Дамблдор так, словно произнесение каждого слова стоило ему больших усилий, - что это несомненно ты. - Но… Невилл тоже родился в конце июля… и его мама с папой… - Ты забываешь о следующей части пророчества, отличительном признаке мальчика, который сможет низвергнуть Волдеморта… "Сам Волдеморт отметит его как равного". И он сделал это. Он выбрал тебя, а не Невилла. Он наделил тебя шрамом, который оказался и благословением, и проклятием. Он выбрал мальчика, которого считал более опасным для себя, - сказал Дамблдор. – И обрати внимание, Нейтан: он выбрал не чистокровного (а он убеждён, что чистокровные – единственный род волшебников, которыми стоит быть или с которыми стоит водить знакомство), а полукровку, как и он сам. Он увидел себя в тебе до того, как увидел тебя и, отмечая тебя этим шрамом, он не убил тебя, как намеревался, но дал тебе силы и будущее, благодаря чему ты ушёл от него. Только вот Волдеморт знал о пророчестве не всё. Постоялый двор в «Кабаньей голове», который Сибилла выбрала из-за его дешевизны, давно привлекал, скажем так, более интересную клиентуру, чем «Три метлы». Это место, где нет никакой гарантии, что тебя не подслушают. Конечно, отправляясь на встречу с Сибиллой Трелони, я и мечтать не мог, что услышу что-то, достойное подслушивания. Мне… нам… просто повезло, что слухач был пойман вскоре после начала изречения пророчества и изгнан оттуда. - Так он слышал только?.. - Он слышал только начало, часть, предсказывающую рождение в июле мальчика, родители которого трижды бросили вызов Волдеморту. Значит, он не мог предупредить своего хозяина, что напасть на тебя – значит рисковать передачей силы тебе и отметкой тебя как равного ему. Таким образом, Волдеморт никогда не знал, что нападение на тебя может таить опасность. Он не знал, что ты обретёшь силу, о которой Тёмный Лорд не знает… В Отделе Тайн, в Министерстве, есть комната, которая всегда заперта. В ней заточена сила, которая одновременно и чудеснее, и ужаснее, чем смерть, чем человеческий ум, чем силы природы. Возможно, это и один из самый загадочных предметов для изучения, заключённых там. В этой комнате заточена сила, которой у тебя, Нейтан, очень много, и которой совсем нет у Волдеморта. Эта же сила послужила и твоим спасением в ту ночь, сподвигнув твоих родителей защищать тебя. Благодаря ей же Сириус, хоть он и помнит ещё ужасы Азкабана, чувствует себя гораздо счастливее, чем было бы без этого. Нейтан вопросительно посмотрел на него. - Любовь, Нейтан. Ты умеешь любить, в отличие от Волдеморта, - сказал Дамблдор так, будто объяснял, что дважды два - четыре. - Конец пророчества… что-то о том… один не может жить… - …пока другой живёт, - закончил Дамблдор. - Значит, - сказала Лиззи, выдавливая слова, - это означает, что… что один из них должен убить другого? - Да, - ответил Дамблдор. - И этого не избежать? - Увы, - вздохнул Дамблдор. - Но... но разве мы не можем помочь ему? - спросил Сириус. - Волдеморт слаб? Отлично. Пойдемте все вместе, найдем и убьем его, пока он слаб. - Сириус, не всё так просто, - остановил его директор. Дело в том, что Волдеморт совершил ещё одну непростительную ошибку. И увы, из-за этого наша задача усложняется. - О чем вы? - спросил Джеймс. - Крестражи. Их у него семь. Сириус и Джеймс ахнули. - Крестражи? - нахмурился Нейтан. - Пап, что это? Что это такое? Объясните мне! Пап! Крёстный! Ну скажите... - Я просто пытаюсь подобрать слова, - сказал Джеймс. - Видишь ли, сын, это очень темная магия, и в твоём возрасте обычно об этом не знают... Да даже из взрослых магов мало кто имеет полное представление, насколько это жутко. Итак, крестраж - это особый артефакт... как ты уже понял, темный артефакт... который используется, чтоб хранить там часть своей души. - Часть... души?! Но... но как это... в чем польза? - Бессмертие, Гарри, - вздохнул Джеймс. - Пока есть крестражи, Волдеморт не может умереть... до конца. И... и чтобы создать крестраж, нужно совершить убийство. Убийство раскалывает душу. И один крестраж сделать - большое зло, а уж семь... К счастью для нас, и к несчастью для него, крестраж возможно - хотя и очень трудно - уничтожить. На самом деле, чтобы Волдеморт сгинул, ещё тогда было моей заветной мечтой. - Но вы с Лили были убиты. И ваш сын теперь должен сразиться с ним - и слава Мерлину, если это случится достаточно нескоро, чтобы он мог... мог повзрослеть и выучить всё необходимое. Я говорю не только о магии - о жизненных уроках тоже. Но как видите, с заветными мечтами стоит быть осторожнее - следует ожидать, что за их исполнение рано или поздно судьба предъявит счёт.