***
Тина
Успеваешь внимательно рассмотреть плитку всего ледового дворца, пока вы с тренером идете к кафе. Шаг Дана кажется слишком широким, ты едва успеваешь поддерживать темп. Самообладания хватает лишь на глубокое дыхание, но даже оно порой сбивается из-за нервного покашливания. Пытаешься мысленно привести себя в чувства, ведь ничего страшного не происходит — Дан просто хочет поговорить. Через десять минут попадаете в небольшое уютное помещение, едва ли не единственное тёплое в этом дворце. На маленьких окнах темно-фиолетовые занавески, на высоких дубовых стульях подушечки в цвет. Вкусно пахнет выпечкой и оставшейся после завтрака кашей. Ты здесь еще не была, а Дан, кажется, успел примелькаться, так как женщина на кассе при виде его добродушно взмахивает рукой и убирает телефон, в котором вела активную переписку, в карман. Дан на всех производит такое впечатление — необъяснимой важности и статусности, и это не только про одежду и дорогие часы. Здесь есть что-то ещё. До обеда ещё долго, поэтому все столики свободные, растерянно оглядываешься в поисках подходящего для вас места. Дан указывает тебе на двухместный стол у окна и идёт к кассе с чёрным кожаным портмоне. Внимательно рассматривает витрину с выпечкой под несмолкаемую болтовню продавщицы. Ты кладёшь сумку с коньками и одеждой на подоконник, скромно присаживаясь на самый край стула, чтобы скоротать время, делаешь вид, что тебе кто-то позвонил, — любимый беспроигрышный приём. Тренер возвращается через пять минут и, как перед ребёнком, ставит перед тобой большую кружку кофе с аппетитной кремовой «горкой». Наклоняешься к напитку, ловя носом ароматный пар. Если честно, ты не очень разбираешься в видах кофе, но по красивой молочной пенке догадываешься, что это что-то некрепкое: капучино или латте. Пока Дан идёт обратно к кассе, пробудешь пенку языком. Нарушаешь ее целостность и с удивлением наблюдаешь, как непонятное нечто превращается во вполне различимого котика. Не сильна в гаданиях на кофейной гуще, тем более пене, но знаешь, что коты — это всегда к любви. Дан возвращается с ещё одной кружкой, уже для себя. Успешно уговорил женщину позволить ему самому сварить себе напиток. Получилось что-то до безумия ароматное, тот самый настоящий запах кофе, который инстинктивно возникает в носу при упоминании о напитке. В отличие от твоего на нем нет красивой пены, а цвет намного темнее. До жути интересно, что это. — Мне нужно быть осторожным, она решила, что я ее судьба, — шепчет тренер, показывая на женщину, и самоуверенно улыбается. Дан говорит это с такой лёгкостью и непринужденностью, как будто в него каждый день влюбляется десяток девушек. Убираешь телефон в карман, забыв «показательно» завершить разговор. — Правда? — также тихо. — Повернись. Разворачиваюсь к прилавку: смотрясь в маленькое карманное зеркальце, женщина старательно поправляет на губах помаду. — Ого, — обхватываешь себя руками, настороженно рассматривая мальчишескую улыбку на взрослом мужественном лице тренера. Злишься. Хочешь доказать ему, что не над всеми он способен возыметь такую власть. Есть те, кого совершенно не подкупают его внешность и обаяние. Как минимум есть ты. У тебя слишком много целей и мечт, чтобы по уши влюбиться. Буквально через минуту женщина приносит две порции запеченного в фольге лосося и один батончик Баунти. Заботливо спрашивает, все ли у вас хорошо и, положив перед Даном пачку салфеток, возвращается за прилавок. — Ешь. — опережает твой вопрос, подвигая тарелку с очень красивым блюдом. — Но я, — ёрзаешь на стуле, пытаясь вежливо отказаться. Не привыкла, чтобы за тобой так ухаживали. — Да, ты. Ешь и не спорь, нас ждёт активный мозговой штурм. У нас остаётся совсем мало времени до первых соревнований. Вздыхаешь и тянешься к конфете. Дан протягивает руку и успевает схватить ее раньше тебя. — Сначала еда, потом сладкое, — говорит строго. Фыркаешь и замечаешь, как его губы складываются в улыбку. Осознав это, Дан по-детски их поджимает. Не понимаешь, что происходит, но с каждой минутой тебе становится спокойнее. Принимаетесь к еде, совместное молчание становится уютным. Черт, как это вкусно.***
— Это должна быть сильная, красивая песня. Женская. Это важно. Но совсем медленная протяжная не подойдёт, — рисует геометрические фигуры на полях блокнота, — с самого начала нужен яркий ритм, дающий импульсы, чтобы каждое твоё движение было четким, — надавливает на ручку, оставляя в середине листа яркую точку. Ты смотришь на него внимательно, не пытаясь спорить. Впитываешь его фразы, от волнения не понимая, в какой момент ты должна вклинится и нужно ли вообще это делать? Ты всегда активно участвовала в создании своих программ, но подход Дана тебя поразил. Он уходит в такую глубину, о которой ты даже не подозревала. Каждый жест он стремится соединить с определенной эмоцией, с предельным вниманием разбирает каждый элемент и акцент на атомы. — Но что именно это будет за трек, я пока не знаю. Видишь, как его злит эта неопределённость. Но у тебя тоже нет идей. По описанию Дана, это должна быть особенная песня. — Я… — начинаешь, но сразу замолкаешь. — Расскажи мне… что тебя тревожит на данный момент, возможно, ранит. Какими аккордами звучит твоя печаль сейчас? — Меня… — отводишь взгляд, рассматривая плотные старомодные занавески, абсолютно не гармонирующие с интерьером. Теряешься. В данный момент тебя ничего не беспокоит. Рядом с ним слишком спокойно, чтобы вспоминать о тревогах.***
Дан
— Прости, ты не обязана делиться этим со мной, — одёргиваешь себя, делая глоток из пустой кружки. Хмуришься. Киваешь женщине, жестом просишь повторить. Наверное, ты не должен был так поступать. У тебя нет права залезать в ее личное. — Не оправдать, — уверенно, прямо в глаза, так, что по телу пробегает разряд. — Не оправдать свои мечты. Хоть мизерную, но существующую надежду родителей. Особенно мамы, которая так много сделала для меня. А ещё ваш выбор… Хочу доказать, что вы не зря поверили в меня на этом просмотре, — грустно улыбается, — на самом провальном просмотре в моей жизни, которой закончился вот так. — Я не питал надежд на тебя. Поэтому ты хочешь оправдать то, чего нет. Мой план заключался в том, что ты сдашься. И это правда, — про себя. — Намечтала? — вслух. — Да, мне кажется, там победила моя мечта. Если честно, даже не могла представить, что буду тренироваться в этом дворце, у вас… — Знаешь, я тоже не думал, что буду тренировать… — сжимаешь кулаки, — тебя. В этой стране. — Это же будет плохим решением, задать вам вопрос? — Задавай, но за частность ответа не ручаюсь, — улыбаешься, не ожидая подвоха. — Почему вы ушли из спорта? Вопрос до сих пор отзывается в твоей голове выстрелом. «Принял решение и ушёл из спорта», неужели кто-то может поверить, что это возможно? Когда вся жизнь положена на спорт, когда глаза горят огнём на каждой тренировке, конец может настичь тебя только сам. — Захотелось, — болезненно кашляешь, делая большой глоток горячей жидкости, — А вообще из спорта никуда не уходил. Вот видишь тебя тренирую. — Но, это же. Не то. Договаривай. Если бы ты только знала, насколько это не то. — Тина, давай по делу, — грубо. Слишком грубо. Видишь, как меняется ее взгляд. Он слишком чистый, чтобы не увидеть в нем страх. Тина первый раз видит на твоём лице такую яркую эмоцию. Ты скрывал от неё любые чувства, а теперь она видит, что тебе больно. Вот так вот сразу. — Простите, Дан, — хочет продолжить, но не решается. Знает, как паршиво, когда тебя жалеют. — Нормально все. Просто в жизни иногда случаются обстоятельства, которые заставляют уйти. Это была не моя воля.***
Черт. Она последний человек, перед которым ты хотел бы выглядеть слабым. Зачем… Зачем она спросила, а ты не соврал? Почему-то не можешь быть с ней нечестным. Опускаешь взгляд. Неожиданно чувствуешь тепло на своей ладони. Она обхватывает твоё запястье и робко улыбается. Благодарно киваешь, ощущая, как по мертвому телу пробегает тепло. — Дан, я хочу ещё, — вырывает тебя из мыслей, показывая пустую упаковку от сладости, и надувает губы. — У тебя ничего не слипнется, фигуристка? — улыбаешься ты. — Нет, — хихикает. — Хорошо, сейчас будет, — встаёшь и направляешься к кассе. Выдыхаешь. Становится слишком спокойно. Такая странная перемена настроение не может не беспокоить. Как будто вдребезги разбили и склеили. Рад, что наконец-то не пришлось врать, придумывая удивительную историю об изменившихся планах. Может ты когда-нибудь поделишься с ней подробностями, но точно не сейчас. Пока это лишнее.***
Тина
Надеешься, что ему стало легче. Догадываешься о жуткой несправедливости, случившейся в его жизни. С такой любовью и внимательным отношением к своему делу он бы обязательно стал великим спортсменом. Если бы все не разрушилось. Но больше поднимать тему не будешь. Не хочешь делать ему больно. — Ешь, — Дан возвращается с шоколадом. — Спасибо, — с жадной радостью разрываешь упаковку. Самостоятельная жизнь принесла очень много лишений, дома ты намного чаще баловала себя сладким. — Кстати, как тебе гляссе? — Что? — Ну, твой кофе, это было гляссе. Ты не поняла? — Нет, я думала это капучино или латте, — опускаешь плечи, рассматривая остатки напитка. — Гурманша, — снисходительно закатывает глаза. — Я мало пью кофе. — Не любишь? — Нет, просто в семье не принято было. Папа с братом всегда пили чёрный чай, у мамы была большая банка с растворимым кофе, но оно было очень горьким и нисколечко невкусным. А вот такое я не пробовала практически. Недалеко от ледового в моем городе была маленькая кофейня, но я брала там какао.***
Дан
— Сколько ты потеряла, — досадно взмахиваешь головой, кайфуя от ее болтливости. В последние дни тишины стало так много, что ее торопливая мелодичная речь кажется настоящим раем, — Нужно просвещаться и обязательно искать свой напиток. — Надо. А вот этот гляссе, это что? — Кофе с мороженным. — С мороженым? — удивляется. — Угу. Самое-самое детское, не считая конечно какао. Хмыкает. А я снова не сдерживаю улыбку. — А у вас что? — видишь, что девочка не справляется с интересом. — У меня очень крепкий. Ристретто. Слышала? — Нет. — Попробуй. Протягиваешь кружку, девочка перехватывает его из твоих рук и внимательно рассматривает консистенцию. С серьезным выражением лица подносит к губам и делает несмелый глоток. Настоящий кофейный дегустатор. Дёргается и морщится до невозможности. — Ну что, восторг? — смешно отодвигает кружку, водя языком по губам. — Именно, — ещё сильнее морщится, приходя в себя. Замечаешь на краешке кружки чуть заметные следы от ее помады, по телу пробегает приятное ощущение. — Первый раз всегда так, нужно распробовать. Выпьешь раз, два, поймаешь нотки. И горькость станет приятной. — Не может быть, чтобы «это» было приятным, — делает глоток воды. — Может. Честно, потом на сладкие и некрепкие вообще смотреть не сможешь. Все будет казаться приторным. — То есть, — Тина подвигает свой стакан к твоему, — для вас вот эта горечь вкуснее моего с мороженным и потрясающей нежной пенкой? — Да. Я познал горечь, и она мне роднее сахара и сливок.***
Чувствуешь себя пугающе наполненным и активным. Домой не спешишь, но как бы ты не пытался выбирать длинную дорогу, ноги сами приводят к квартире. — Дан, — тебя окликают, не сдерживаешь глубокий вздох. — Кира, привет. — И как это понимать? — обиженно. Молчишь. Ответить, действительно, нечего. — Я вчера звонила, приготовила яблочное извинения, а ты трубку не брал. Не хорошо, чемпион Европы по фигурному катанию на коньках, — воспроизводит строку из Википедии. — На лыжах, — передразниваешь. — Что? — Прости, неудачный юмор. У меня были неприятности… на работе. — Такие, что нельзя было решить за ужином и в постели? — Да. Такие, что нельзя было решить. Она подходит ближе, засовывая руки в задние карманы джинсов. — Ну тогда я тебя прощаю и готова помочь справиться с осадком неприятностей, — встаёт на носочки и касается губ. Инстинктивно кладёшь руку на талию. Пытаешься отключить мозг, водишь рукой по ее талии, спуская руки к ягодицам. Она углубляет поцелуй и пытается вести тебя в квартиру. Нет. Сегодня не хочется сливок и сахара. — Прости, я сегодня не могу, — целуешь ее, несильно сжимая за руку. Она в ступоре смотрит на тебя и, кажется, не моргает. Не понимает причину отказа, ты сам ее не знаешь. Кира привлекает тебя по-женски, ты соскучился по близости. Вариантов, что пошло не так, у тебя просто нет. Холодно окидываешь ее взглядом и закрываешь дверь. Бросаешь пальто на вешалку и, найдя наушники, погружаешься в поиски песни для Тининой произвольной программы. Ты хочешь как можно быстрее найти для неё трек. Случайно натыкаешься на песню. «Я не знала, как быть иначе» «Сдаться ты всегда успеешь» Это она.