***
Тина
Выключаешь плиту на долю секунды позже, чем нужно — чёрная ароматная жидкость успевает сбежать из турки. Под твой глубокий вздох она предательски шипит и пузыриться, разливаясь под решеткой. Отличное начало дня. Кофе не попила, так ещё и пол утра оттирать плиту на старой кухне общежития. Хочешь начать закапывать себя мыслями, что только с тобой случается подобное, но вместо этого заливаешь остатки сваренного кофе молоком и подходишь к окну. Пытаешься насладиться напитком, как это делает Дан: смаковать каждый глоток, собирая друг за другом открывающиеся оттенки. Не зря же ты потратила на пакетик зёрен и турку добрую половину стипендии. Хотя, что себя обманывать? Ты никогда не научишься ощущать кофе так, как он. Уверена. Но сегодня нет настроения гневить судьбу самокопанием, впервые за последнее время у тебя, действительно, все хорошо. Месяц назад Дан с хореографами поставил тебе сильную эмоциональную произвольную программу, в которую на страх и риск включил тройной аксель и два четверных прыжка: один одиночный, второй в каскаде. Не знаешь, как справишься со всем этим на соревнованиях, но уже гордишься тем, что твоя программа похожа на настоящую «чемпионскую». Тренируетесь ежедневно по несколько часов, ночью пытаешься учиться, чтобы не копить работы на конец семестра. График с кодовым названием: «нон-стоп». Но тебе это нравится, когда есть цель, желание и мотивирующий человек рядом — все идёт в удовольствие. Отмываешь тряпку, напевая под нос куплеты «Сдаться ты всегда успеешь». Если честно, сначала ты очень испугалась этой песни, она показалась слишком резкой и нервной, но внимательно расслышав ее, ты ощутила, насколько тебе близки эти слова. Получается адресно, со смыслом. Тебе есть чем внутренне разукрасить эту историю. Есть о чем и кому катать.***
— Здравствуйте, Дан! — прибегаешь на лёд на две минуты позже назначенного времени и сразу же встречаешься со строгим взглядом тренера. В последнее время Дан не позволяет себе задерживаться и контролирует тебя: «У нас слишком большие цели и слишком мало времени, чтобы не ценить минуты» — Здравствуй, готова? — Готова, — уверенно выговариваешь, растягивая спину. Тело просто не успевает отдыхать от тренировки к тренировке, поэтому находится в постоянном напряжении. — У меня кое-что есть, — засовывает руку во внутренний карман кожанки и достаёт оттуда небольшой кусочек белой ткани, — держи, это важный реквизит для номера. — Это что? Это куда? — поднимаешь непонимающий взгляд, на миллисекунду застаёшь улыбку его красивых карих глаз. — Это белый платок, — аккуратно набрасывает ткань на твою голову и завязывает концы, следя за тем, чтобы не задеть волосы, — изначально ты будешь в нем, но в середине снимешь его и выбросишь в знак того, что ты никогда не сдашься. Застываешь, пока он довольно разглядывает тебя. Не понимаешь, как в его голову приходят такие идеи, такие простые, но емкие символы. Белый платок — это так тонко, глубоко, но уникально. Ты не видела ничего даже отдаленно похожего. — Нравится? — вырывает из внутреннего восхищения. — Да, — мягко и протяжно. Дан на секунду заслушивается интонацией, но быстро возвращается в рабочий режим. — Тогда отрепетируем, — кладёт руку на плечо, подбадривающе ударяя по нему. Поправляешь платок и идёшь на лёд. Образ тебе удаётся. Видишь, что Дану нравится, с какой эмоцией ты отпускаешь ткань, он ходит вдоль бортика, рассматривая тебя с разных ракурсов. — Да, Тина, да, но вот здесь выразительнее. Выезд должен быть длиннее, не забывай о руках. Они у тебя слишком рано опускаются. Доделывай до конца. — Я не успеваю, сложная дорожка, а ещё нужно успевать следить за руками, — морщишься, восстанавливая дыхание. — Как не успеваешь? — он выезжает на лёд и встаёт на твою начальную точку. Видишь с какой аккуратностью он скользит по льду, держа центр. С грустью рассматриваешь его идеальное тело, просто созданное до фигурного катания. Дан должен танцевать сам… Медленно повторяет твою дорожку, уделяя особое внимание движениям рук. Но ты, конечно же, ничего не запоминаешь, рассматриваешь его атлетичные плечи и пресс, виднеющийся сквозь чёрное поло, расстёгнутое на две пуговицы. — Поняла? — выдергивает тебя из мыслей. — Если честно, нет. Технически я знаю, что должны делать руки, но я не понимаю, как эти движения ложатся на музыку. Нужно почувствовать… — Почувствовать? Тогда давай вместе! — подъезжает к тебе и встаёт сзади. Смотришь на него и улыбаешься. Не веришь, что он будет катать с тобой. — Как это вместе? — Расслабься и просто повтори все ещё раз, — берет тебя за руки и сильно отталкивается. Вы синхронно делаете дорожку шагов, Дан мастерски управляет твоими руками. Твоё тело так легко поддается ему. Мурашки и еле уловимая дрожь. Хочется закрыть глаза и сполна насладиться этим ощущением. Чувствуешь аромат кофе и надежность, пока вы парите по льду. Точнее над ним. Крепче. Меня. Держи. Если за твоей спиной на соревнованиях будет он, ты не сомневаешься в своём успехе. С таким ощущением ты ещё не каталась. Никогда. Возможно, тебе не хватало именно этой силы. «…А ты… меня не отпускай» — Теперь тормозим, — шепчет на ухо, из-за щекотки тебе приходится прижать ухо к плечу. Улыбаешься, тормозя за вас двоих. Он не сразу выпускает тебя. — Запомнила движение рук? — Нет, мне кажется, вам нужно показать ещё раз, — хитро показываешь ему язык, — я просто каталась. Давно меня никто не катал. — И сколько раз нужно показать? — закатывает глаза. — Не знаю, — пожимаешь плечами, — раз пять, может, семь. Максимум десять. — Если мы столько раз откатаем, ты убежишь в парное, поэтому показываю последний раз. Не запомнишь, буду катать тебя так, — кладёт ладони на твою талию и начинает разгоняться. Ещё сильнее и сильнее. Вы мчитесь по льду, ты кричишь, он смеётся. Практически пересекается лёд, но Дан резко останавливается, отпуская тебя. Виртуозно разворачиваешься на сто восемьдесят градусов и подъезжаешь к нему. Дан держится за спину. Его глаза закрыты. Тебе становится жутко страшно. — Все хорошо? — встревоженно обводишь его лицо. Чувствуешь, с каким трудом у него получается не подавать вида. — Да, просто не размялся. — Точно? — Тин, — смотрит строго и, не желая видеть твоё сочувствие, не спеша направляется к бортику, — вспоминай прыжки, готовься к прокату целой программы. С руками на сегодня все. Волнуешься. Не знаешь, что тебе делать. Обычно начинаешь прыгать с любимого флипа. Решаешь не изменять традиции. Прыгаешь, не успев определиться с количеством оборотов. Для четверного не хватает силы отталкивания, тройной перекручиваешь. В общем итоге, падаешь на лёд паучком, так Дан называет приземление на коленки — на шесть точек. — Великолепно, Тин, ещё не хватало покалечиться на ровном месте, — отпускает он через боль, — не забывай включать голову! — Включатель заел, сейчас все будет, — мужественно встаёшь и готовишься к новой попытке.***
С прыжками сегодня не складывается, не удаётся собрать программу. Как будто не хватает сил, прошлая неделя прошла без выходных, так как вы приглашали хореографов. На сегодня ресурсов тела практически не осталось. Неприятно падаешь с акселя, перекручиваешь второй прыжок каскада. Еле докручиваешь нужное количество вращений и больно падаешь с четверного. Не видишь смысла вставать и продолжать программу. Музыка все ещё звучит. Многократно повторенное «сдаться» вызывает грустную ухмылку. Драматично ударяешь по льду, отворачиваясь от тренерского островка. Пусть не видит. — Ты как? Сильно? — слышишь за спиной скрежет коньков и его голос. Аккуратно садиться напротив тебя, касаясь коленки, которую ты трёшь. Ему самому стало легче? — Нормально, обойдётся синяком. Не получается сегодня ничего, вот в чем проблема, — разводишь руками, но замечаешь, что он не злиться на тебя. — Не переживай. Ты просто устала. — Вы говорили, что я должна чисто откатывать программу даже если меня разбудят посреди ночи. И не сдаваться после падений. Но я… — Послушай, все так. Но не забывай, что ты живой человек, которому нужен банальный отдых, — прижимает тебя к себе, несмело берет за руку, на которую пришёлся основной удар. Большим пальцем аккуратно гладит по красной коже, ты закрываешь глаза.***
Дан
Обхватываешь холодные худые запястья, пытаясь ее успокоить. Так Тина делала в кафе, когда ты говорил об уходе из спорта. Тебе помогло. Надеешься, что подействует и на неё. Девочка затихает, сильнее опираясь на тебя. Кожей чувствуешь, как она нуждается в твоей опоре. Видишь, как от усталости по ее щекам текут слёзы. Ругаешь себя за то, что в последний месяц ты совершенно не давал ей отдыха и жизни. А она девочка, помимо тренировок ей нужно отдыхать, гулять, развлекаться… Ты почувствовал, что тренировки с ней заполняют твою душевную дыру, вот и пользовался этой дозой. Возвращая себя к жизни, совершенно забыл про нее. Убираешь волосы вперёд, укладывая ее голову себе на грудь, не выпускаешь ее руку. Водишь по запястью, любуюсь, как легкая щекотка вызывает у неё улыбку. Находит в себе силы улыбаться и шутить. Сильная девочка. — Знаешь что, мы продолжим сегодняшнюю тренировку… — перебираешь варианты, — в кинотеатре. — Где? — подворачивается, удивленно смотрит и, кажется, не верит. — Я слышал там фильм идёт, тебе необходимо с ним познакомиться. Для программы. — Но раз для программы, — повторяет она, — тогда понятно. Улыбается и в предвкушении трёт ладони. Понятно, веду ребёнка в кино.***
Привозишь ее в кинотеатр, который выбирал по принципу близости к ее общежитию. Видишь, что Тина стесняется идти рядом с тобой на людях, поэтому увлекаешь ее не красноречивыми замечаниями по поводу всего, что видишь. У Тины есть особенное умение — поддерживать любую мысль, высказывая своё собственное критическое мнение на этот счёт. Обожаешь, когда она характерно поднимает брови и с серьезным видом обсуждает аренду павильонов в тц, ассортимент сетевых магазинов или условия лицензии. Маленький профессионал во всем. Покружив немного по центру, находите кассу. Ты покупаешь билеты и заказываешь среднее ведро соленого попкорна. Большое она взять не разрешает, уверяя, что есть «по зернышку» в день. Пока ждёте попкорн, замечаешь, что девочка с интересом рассматривает небольшую карусель, сделанную в классическом стиле: с лошадьми с каретами и другими животными, украшенными в цирковые убранства. — Молодые люди, хотите прокатиться? — предлагает вам мужчина, взявшийся буквально неоткуда. — Я нет, она хочет, — указываешь на Тинину макушку пальцем, протягивая работнику купюру. Снова беру все в свои руки, заставляя Тину от недовольства скрестить под грудью руки. Смотрит на тебя, а взгляд кричит: «я уже не маленькая». — На второй билет сделаю вам пятидесяти процентную скидку. Как раз получиться без сдачи. — мужчина просто хочет заработать больше денег, а для Тины «акция» становится отличным поводом затащить тебя на карусель. Берет за руку, изо всех силёнок тянет на карусель. Мужчина даже не смотрит на вас, с довольным лицом убирает деньги в свою барсетку — Тин, что ты творишь? Я твой тренер, если ты ещё не забыла, — пытаешься вырвать руку, но Тина слишком крепко держит в неё. — Вы на жирафа! — Почему это я на жирафа? — Вы одинаково длинные. А вообще он ваш единственный шанс, хоть куда-то уместить ноги. — Тогда ты на кенгуру! — бурча под нос, с трудом забираешься на самую высокую фигурку. — Почему? — Вы одинаково сильно меня пугаете. Издалека вроде милый зайчик, вблизи конь! — Ах так… — не успевает договорить, карусель начинает крутиться. — Держись, кенгуруш, — в последний момент хватается за «кенгуриное» ухо, озирается на меня. Когда получше умещается на сидении, показывает язык из-за придуманного тобой прозвища. Кстати, ей подходит. Карусель крутиться, Тина что-то напевает себе под нос, а ты глубоко дышишь, крепче хватаясь за спину жирафа. Так спокойно на душе. Как будто кто-то выключил все воспоминания об ужасном мерзком годе. И это так странно.***
Тина
Фильм оказывается сущей скукой. Погони, дорогие тачки, чопорные герои. Даже боишься спросить у Дана, что в этой картине могло помочь тебе в твоих трогательных программах. А вот попкорн оказывается очень вкусным, съедаешь его ещё до рекламы. Дан до конца фильма припоминает твои рассказы о «плохом» аппетите. Но ты невероятно рада такому завершению тренировки. — Спасибо за этот вечер, я так давно не была в кино. — Тебе спасибо, я не знал, что за два часа возможно задать столько вопросов по сюжету. — Это я ещё не старалась, — хитро щуришься, вспоминая, как спрашивала у Дана марку каждой машины и вечно терялась в сюжетных линиях. Специально, чтобы он сам тебе все объяснил. — Ладно. Тебе пора отдыхать. Добирайся аккуратно. — Угу, — поднимаешь взгляд и смотришь на него. В голове возникает странное, но очень сильное желание. Так странно. Как будто сердце больше не подчиняется тебе. Как будто ты сама себе не принадлежишь. Но ты не исполнишь его даже под страхом смерти. Ты не знаешь, как это. Совершенно ничего не знаешь… Образовывается молчание. Дан протягивает тебе сумку с коньками, случайно касается твоего запястья и осторожно наклоняется к тебе. Смотрите друг на друга так, что боитесь дышать. В его глазах так много света. Яркого, внутреннего. Так много хочется у него расспросить. Так о многом рассказать. Почему-то кажется, что именно он тебя поймёт. — Можно тебя по… — хрипло, низко. Касается кончиком пальцев твоей щеки, сглатывая волнение. Сердце уходит в пятки, кислорода не хватает для двоих, поэтому вы оба перестаёте дышать. Кожа под его пальцами краснеет. Ты теряешь чувство реальности, искренне полагала, что подобное случается только в кино. Он не успевает договорить, раздаётся неприятный рингтон входящего: «Мама» — Нужно ответить, — шепчешь ты, как будто боишься, что мама уже все слышит. Он смотрит на дисплей, убирая от тебя руки. Наблюдает за тем, как ты с дрожащими руками растягиваешь зелёный кружок. Выкручивает рукой молнию, что-то важное складывается в его голове, принося во взгляд сожаление. — Мама просила составить список весенних вещей, которые мне нужно привезти. Я, наверное, пойду, — растерянно проговариваешь ты, замечая, как за это время увеличилась дистанция между вами. — Конечно. — До понедельника. — Конечно, — так сухо, что тебе хочется разрыдаться. Как будто сама все нафантазировала. Он уходит слишком быстро. А ты так не решаешься пошевелиться. Хочешь снова набрать мамин номер и всем с ней поделиться. Ее маленькая девочка, кажется, очень сильно потерялась. Грустно опускаешь голову, потому что ты никогда не сможешь это сделать…поделиться с мамой «таким». Она не поймёт и сразу устроит панику. Знаешь, что то, что случилось сегодня останется лишь в твоей голове и телефонных заметках в виде хаотично набросанных фраз. Было так хорошо. Но итог всему — новая порция для ночных терзаний.***
Дан
Идёшь к машине ругая себя. Черт, черт. Не выбираешь слов для обращений к себе. Зачем ты это сделал? Она же ребёнок, ей мама звонит. Как же хочется верить, что ты ничего не испортил. Не подорвал ее доверие. — Кира, ты дома?