***
Дан
Оказалось, ты за неё очень боишься. Сегодня ты испытал запредельный, неподдающийся никакому контролю страх. Запомнил по секундам: как ворвался к ней в раздевалку, как дежурный врач Дима прикладывал холод к Тининой красной щеке, как ты на всякий случай бежал через весь дворец за шоколадкой. При виде ее боли ты готов был растерзать всех и вся. Не помнишь себя таким. Вполне прозаично, но теперь абсолютно не понятно, что со всем этим делать. Хочешь, чтобы возникшее волнение испарилось. Все разрешилось само. Боишься, что ситуация наберет обороты, но не можешь ничего поделать со своей тревогой за нее — достаёшь телефон и набираешь смс: «Как ты?» Фраза: «Я очень за тебя испугался» остаётся за переделами поля для ввода. «Все нормально» приходит уже через пару минут и ты не сдерживаешь смешок. Разве после всего случившегося можно было ожидать чего-то более красноречивого? «Я хотела спросить, можно ли завтра провести незапланированную тренировку?» — второе сообщение становится неожиданностью. «Ты точно хорошо себя чувствуешь?» «Все прекрасно» «Тогда можно. Я тоже буду с тобой», — звучит странно, поэтому отправляешь ещё одно, — «Согласно регламенту ты не должна находиться на льду одна». «Спасибо», — как мальчишка ждёшь хотя бы какой-нибудь смайлик и долго рассуждаешь над причиной его отсутствия. Не узнаешь себя. Прежде в твоей голове не возникали подобные мысли. Она делает тебя живее, но уязвимее «Отдыхай» — сам хочешь добавить виртуальную улыбку, но не решаешься. Резко появляется ощущение, что переписка с смайликами — уже другой уровень близости. Откладываешь телефон, убирая руки за голову. Осторожно потягиваешься из стороны в сторону, от нервов хочется закурить. Тянешься в карман, забыв, что бросил. Наверное, не нужно было писать. Но как можно лечь спать, не спросив об ее самочувствии? В голове сумбур и куча вопросов, но одна мысль в ней задерживается надолго: «Я не знаю, что будет дальше, но мне дико хорошо, когда она рядом». Упираешься подбородком в стол, не понимаешь, почему нельзя любить ее незаметно, чтобы она ни о чем не догадывалась. Восхищаться издалека. Смотреть, но не срывать. чтобы не навредить. Ей. Нельзя. Потому что она из тех, кто все чувствует. Из тех, чье сердце нельзя обмануть.***
Приходишь на лёд на час раньше. Сегодня во дворце пусто. По пути встретил только дежурного врача Диму, который с добродушной улыбкой спрашивал, как дела у твоей спортсменки, и главного тренера Владимира, который заехал во дворец случайно, забрать какие-то документы. Ходишь вдоль бортика, прокручивая в голове вчерашний день: свои безрезультатные попытки построить холодную стену и слишком эмоциональную реакцию на инцидент с хоккеистом. Забыл взять себе кофе. Нонсенс. — Привет, — слышишь знакомый голос, она торопливо бежит вдоль бортика уже в полной экипировке. С облегчением рассматриваешь ее румяные щёки. К счастью, синяка удалось избежать. — Здравствуйте, — поправляет на себе серый костюм, натягивая ткань кофты, как можно ниже. Скучаешь по желтенькому. Сегодня Тина не светиться, смотрит осторожно. Недоверчиво. На душе паршиво. Сам потушил ее огонёк доверия вчерашней грубостью. Уже поздно. Грубость и холод — больше не выход, они только обидят ее. Нужно срочно придумывать что-то новое, чтобы не сближаться. Пока это не поздно. — Тин, я хотел бы попросить у тебя прощение, — произносишь и вздрагиваешь. Не представляешь, как решаешься на извинение. Обычно этот процесс вызывает у тебя затруднение, но сейчас прежде сложные слова произносятся сами. С завидной лёгкостью. Чувство вины перед ней сильнее гордости. — За что? — смотрит также недоверчиво и удивленно. — Ни за что. Просто, — не пытаешься объяснить. — Кстати, твой новый костюм для образа птицы готов, только что принесли, померишь? При упоминании о костюме ее глазки загораются, берет из твоих рук чехол и скрывается за дверью раздевалки, как обычно, напевая какую-то мелодию под нос. Ждёшь ее больше десяти минут, делая у бортика детское упражнение «фонарик». Смотришь на часы и не представляешь, как можно так долго примерять костюм. Выходит до жути счастливая с довольной улыбкой на пол лица. Повод есть — новое платье идеально сидит на фигуре: сначала, как вторая кожа, облегает талию, струясь молочным блеском, потом расходиться в пышную, но воздушную юбочку, напоминающую хвост голубки. Представляя в голове этот образ, ты хотел, чтобы волосы были собраны не в классический тугой пучок, а в что-то более небрежное и объемное. За это время Тина успела заплести косу, которую немного увела в сторону, чтобы уложить на плечо. То что нужно. — Тебе очень красиво, — шепчешь, рассматривая ткань под рукавами, напоминающую крылья. Так нежно. Аккуратное кружево ей очень идёт. Даже не верится, что эта воздушная девочка сейчас будет крутить четыре оборота, испытывая нечеловеческие нагрузки. Тина поправляет юбку. Аккуратно засовывая палец в специальную петельку, изящно поднимает руку — крыло. Точно ангел. — То, что мы и хотели, — подтверждает она, — я же похожа на птичку, да? — Похожа. В таком костюме и упасть не получится. Крылья помогут. Кстати, попробуй прокатиться, будет ли в нем удобно прыгать? — немного отходишь от восторга, вспоминая об основной задаче тренера. Включаешь музыку и, затаив дыхание, наблюдаешь за ней. Пазл окончательно складывается. Гармония во всем: в движении, музыке, эмоции, костюме…***
Тина
Строчки знакомого трека сегодня неожиданно обрели новый смысл. В первый раз катаешься, обращаясь не к абстрактному образу, а к конкретному человеку. Не понимаешь, что и когда успело произойти… Ощущение, как будто что-то щелкнуло. В районе сердца. Глубоко. Такие изменения пугают, но ты ничего не можешь поделать с потоком появившихся ощущений. Тримай мене міцно, одною рукою. Уходишь во вращения, успев в небольшой паузе зацепиться взглядом за тренера — стоит и внимательно смотрит. Тримай. или хотя бы не отталкивай, как делал это вчера. Говоришь без слов. Они и не нужны. Поймёт. По крайней мере должен. Знаешь, что Дан не такой, каким хочет показаться. Пытается играть перед тобой равнодушие и холод, но на деле он другой. У тебя практически нет этому объяснений, но ты в этом уверена. Чувствуешь. с самой первой встречи.***
Дан
Она замирает в финальной позе — снова вызывая у тебя восторг. Если бы ты специально искал фигуристку, которая способна так точно передавать образ, никогда не нашёл кого-то, кто сделает это лучше Тины. В украинском для такого случая есть подходящее слово — доля. Ваша встреча не случайна, да и вообще… уверен, что случайностей не бывает. Тем более таких. Подъезжаешь к Тине сзади, чтобы лично выразить восхищение. Пересекаешь черту запретной дистанции, рассматривая девочкину спину, утопающую в дорогом кружеве. Автоматический луч света замирает над вами и создает дымку, похожую на эффект от функции «размыть фон» в фоторедакторе. Только она и больше никого вокруг. Мнёшься, но все-таки робко касаешься плеча. Пальцы путаются в мягчайшей ткани, губы расплываются в улыбке. — Ну как? — спрашивает, не разворачиваясь, дышит учащенно и сбивчиво. Твоё дыхание подстраивается под ее ритм. Проживаете эти секунды в унисон. — Это очень… красиво… — не получается держать себя в руках. Тобой что-то управляет. Что-то очень сильное. Прижимаешься губами к ее плечу, проводя руками по невесомой ткани. Не можешь насладиться этим мимолетным касанием. — Я… — робко поворачивается к тебе и смотрит также робко. Хочет что-то сказать, но не решается. Поскальзывается. Резко хватаешь ее за запястья, от испуга прижимая к себе. Вспоминаете, что лёд скользкий, а вы оба на стоите на двух тонких лезвиях. Под вами четыре куска стали и тонны замёрзшей воды. Держите друг друга. Ее взгляд останавливается на твоих губах. Тяжело вздыхает, как маленький ребёнок, которому в магазине не купили желанную игрушку. Что-то происходит. — Тин, я могу? — осторожно приближаешься к ее губам цвета спелой черешни. Общий вдох. Не случившийся выдох. Чуть не задохнувшись в ощущениях, она одобрительно качает головой. Ловите галактические потоки. Не меньше. Смотришь в глаза. Сжимаешь тонкие руки. Приблизившись сильнее, аккуратно накрываешь ее мягкие губы своими изжеванными. Ощущение: как будто ты кусаешь прохладный спелый персик. Спокойствие… то самое, которое дарит по утрам стаканчик кофе. Не можешь поверить, что что-то в этом мире способно заменить дозу любимого напитка. Но у неё получилось, убираешь за спину пшеничную косу. Тина замирает, потому что не умеет, но достаточно расслабляется, чтобы ты сделал все за вас двоих. Целуешь ее впервые. Но так жадно, что сводит скулы. этот миг…***
Тина
Чувствуешь, как все внутри сжимается и разжимается до размера Вселенной. Ты не знаешь, что происходит, но это кажется чертовски правильным. Прижимаешься грудью к его торсу и пытаешься дышать. Медленно. Вдох-выдох. Пока его губы нежно размыкают твои, уводя в поцелуй. Это оказалось так просто. «Я целуюсь. О, нет, по-настоящему. С ним». Надеешься, что это сон, но в то же время печалишься этой мысли. — Прости, — нехотя отрывается от тебя и ждёт реакции. Но продолжает крепко держать тебя за запястья, чтобы ты не ускользнула. Под тобой лёд, но ты давно не стояла на ногах так твердо, как сейчас. В его крепких руках, окутанная тёплом и его глубоким дыханием. Поднимаешь взгляд, Дан так тепло смотрит на тебя… Создается ощущение полной нереальности момента. Замечаешь, как по его глазам разливается густой мёд. Карие — это все-таки прекрасно. — Извиняться нужно только за вчерашнее, а за него вы уже извинились, — тебя приятно волнует это «выкание». Строгость и иллюзорная дистанция, которую вы секунду назад безвозвратно стёрли. Мужчина проводит рукой по волосам, ты чуть не задыхаешься от приятного волнения. — Я почувствовал, что мы становимся ближе. Испугался. Пугает его искренность. Пока этот миг не закончился, прислоняешься к нему лбом, накрывая его своими крыльями. Вот он… такой, каким ты его почувствовала. Оказалась права, но зачем же Дан так старательно строит стену от тебя с мира? Ты хочешь это понять. Срочно. — Я тоже боюсь, — отвечаешь ты. Не менее честно. — Меня не стоит бояться. — Если честно, после этой фразы стало только страшнее… — смеёшься. Вместо ответа он прижимает тебя крепче. И этот жест красноречивее любых слов. Не отпускай Но скажи, что происходит… Также, как Дан обычно раскладывает по пунктам технику прыжка и детали образа, ты хочешь, чтобы он объяснил, что происходит между вами в это длинное мгновение. — Откатаем ещё раз? — спрашиваешь, не хочешь разрушать этот миг. — Тебе нужно переодеться, — Дан замечает, что ты успела замёрзнуть под тонкой тканью платья. Мурашки бегут по телу. Но вряд ли их причина в холоде. К холоду ты за столько лет привыкла. А вот поцелуй случается с тобой впервые. Тебя ещё никто не касался Дан стал первым. Но первым он коснулся не только тела… — Не хочу его снимать… оно такое красивое, — вредничаешь ты, не даёшь ему отпустить ваши руки. — Попробуем так, — Дан стягивает с себя пиджак и набрасывает его на твои плечи. Чувствуешь эту приятную тяжесть. Черт, это прекрасно. — Эх… Жаль на соревнованиях так нельзя… — поправляешь пиджак, вдыхая аромат его одеколона, который чудом не затерялся в кофейном шлейфе. — Хорошо покажешь себя на соревнованиях, я тебе его подарю. — Так не интересно, — смеёшься, ударяя его кулачком.***
Дан
Ее смех оказывает на тебя лечебное действие. Прикрываешь глаза, вслушиваясь в мелодичные нотки. — Давай кататься, — хрипло проговариваешь ты, медленно откатываясь к бортику. Освобождаешь ей место. Тина не отрывает взгляд, немного потеряно скользя на одном месте. «Что я наделал?» Как только отпускаешь ее руки, першением в горле и холодным потом к тебе начинает возвращаться ненавистное чувство реальности. На лице страх и испарина. Не понимаешь, что теперь делать. Знаешь одно, вечером обязательно позвонишь маме. Ее голос сейчас очень нужен.