Разрушать всё вокруг веселее, чем создавать.
Но с тобой мне почему-то хочется второго.
Как всегда отвратительно самоуверенный, этой ночью он появляется в дверях её покоев. Окидывает колючим взглядом, игнорирует мысленное пожелание сгинуть в пламени преисподней и, приблизившись, останавливается рядом, заглядывая в страницы книги, стиснутой в её руках. — Что, бессонница от одиночества, Ваше Дьявольское Величество? — Грустно, когда не с кем разделить постель? — А тебе шею давно не сворачивали, Повелитель? — Ты мне предлагаешь? — Я ведь просто нанёс дружеский визит, не нужно меня ненавидеть. — Может быть. Она захлопывает книгу, чересчур резким движением возвращает её на полку и поворачивается к нему. Пылает уже привычным раздражением в алых глазах. — Друзья как минимум стучатся в дверь, — она кивает в сторону выхода. — Или ждут утра. Пытается его оттолкнуть, однако он тут же перехватывает её руку. Подавляет по-своему, с каким-то почти садистским удовольствием. Ему никогда не были интересны бессмертные, прыгающие в койку по первому же намёку. Доступные и безмозглые, неспособные ни на что, кроме как отдавать своё тело. Он достаточно развлёкся с такими, прежде чем решился на эту женщину. — Я знаю, чего ты добиваешься, Маль, — она дёргает руку, пытаясь освободиться. Слишком слабо. Осознанно слабо. — В каком смысле? — в его взгляде мелькает удивление. — Не все демоны тебя поддерживают. Консервативная часть готова подчиняться только королевской семье. Став моим супругом, ты обретёшь ещё большую власть. Его губы сами изгибаются в лёгкой улыбке. — Не буду спорить. — Но что, если я откажу тебе? — Маловероятно. — Как ты переубедишь меня? — Например, вот так, — он шепчет ей на ухо, обдавая кожу горячим дыханием, а ладонями скользит по округлостям бёдер, — или так, — одна рука поднимается к талии, в то время как другая спускается ниже. — Эй, — она отпихивает его плечом, — крылья мне помнёшь. Он бы с удовольствием смял эти крылья. Демонстративно багровые и мягкие, обозначающие принадлежность к особенному роду. Когда-нибудь новое поколение унаследует такие же вместе с пронзительным оттенком глаз. И всё же немного обидно, что в любом из их будущих детей будут прослеживаться в основном черты королевской семьи. Не его. — Ты к романтике вообще невосприимчива, Люция? Она высокомерно фыркает. — То, что ты вычитал в сопливых книжках, сидя в башне, можешь испытывать на Уокер или других наивных дурочках, которых достаточно пару раз за задницу схватить, чтобы они растаяли перед твоим обаянием. Он не сдерживает весёлого смешка, и она ухмыляется, отзеркаливая его улыбку. — А тебя за что хватать надо? — Сама схвачу, когда захочется. — Договорились.