Куроо вступает в очередную лужу расплескивая воду, и с недовольством осматриваясь вокруг. Его закинуло в самую срань — зону штормов и ливней. Где вечно шел дождь, дул холодный ветер, что трепал волосы, и если бы не костюм, то Хеби уже давно бы замёрз тут насмерть, и отправился к праотцам, что посмеялись бы столь глупой смерти, утверждая, что геройство никогда к добру не приводило.
— Если я ещё раз увижу Бакуго и Киришиму, то они получат по ушам за эту дичь. Это же надо было додуматься прыгать в самое пекло, даже не зная, а пройдет ли атака. По интеллекту они лишь немного отстают от морской звезды, — парень пытается увидеть хоть кого-то из класса, но примерно за последние полчаса он увидел лишь бетонные здания, и грязь.
Такое ощущение, что его отрезали от всего мира, и он попал в город-призрак. Ни души. Даже выхода не видно. Хотя кажется, он уже делал по этой зоне второй круг. Или третий.
Когда чёрный туман поглотил их, из-под ног ушла опора, а рука перестала чувствовать крепкую хватку Ашидо, он неожиданно оказался в воздухе, несколько метров над землёй. Хеби еле успел сгруппироваться, и чудом не разбиться. Хотя нос от такого столкновения с бетоном немного побаливал, и кажется опух, это лучший исход из возможных.
Сначала Хеби думал, что из слов злодея его встретит тут толпа головорезов, и придется сражаться не на жизнь, а на смерть, но оказалось всё куда лучше.
Тут вообще никого не было. И кажется, если бы он закричал со всех сил, то ответом ему служило бы только эхо, и шум урагана.
Куроо проходит в один из немногих тут переулков. Темно, хоть глаз выколи. Он пытается пройти вперёд, тут же поскальзываясь на скользкой грязи, еле не встретившись лицом с ней. Он выдыхает, медленно восстанавливая равновесие, неожиданно слыша за спиной женский смех. Когда Хеби оборачивается, в ту сторону, с которой слышал чужой голос, он натыкается лишь на темноту.
— Показалось? — Куроо хмуро осматривается вокруг, напрягая все свои чувства, но ничего. — Да, показалось.
Однако, несмотря на то, что он никого не увидел, теперь чувствовал, как его спину прожигают взглядом, и по всему телу шли мурашки. Ему кажется, что рядом он слышал всплеск лужи. Ощущение, что за ним следят с каждой минутой становилось всё острее, а рука, судорожно сжимающая клинок, не расслаблялась ни на секунду.
— Хах, похоже, я становлюсь параноиком, — Хеби выдавливает подобие улыбки, но выглядит это скорее как нервная гримаса.
Он снова оборачивает на сто восемьдесят, и когда уже готовится вновь увидеть пустоту, натыкается на сияющий взгляд красных глаз. Куроо отшатывается в сторону, упираясь спиной в стену переулка.
Раздается знакомый женский смех, и его всего прошибает озноб. Это был необычный, милый или звонкий смех весёлой девушки. Это был издевательский смешок, как будто охотник наблюдает за добычей, что забралась в капкан, и теперь барахтается в попытках выбраться. Словно кицунэ наблюдают за своей целью, в целях поглотить ее тело и душу, или совершить какую-то шалость. И этой добычей был никто иной, как сам Хеби.
Он достает оружие, выставляя его вперёд, в надежде, что это помешает подойти ближе.
— Ну и ну, а ты в жизни милашка, — силуэт медленно приближается, пока женщина не встаёт напротив почти вплотную. И теперь Хеби может увидеть, кого она из себя представляет.
У женщины были черные волосы, цвета вороньего крыла, что прилипли к лицу и лебединой шее. Красные глаза действительно, буквально светились в темноте, а зрачок был вытянутым, прям как у кошек во время охоты. Её алые губы, накрашенные губы, изогнулись в ухмылке, оголяя небольшие клыки. Хеби стало не по себе когда он увидел выражение её лица. Она выглядела как… Не в себе.
В своих черных, облегающих одеждах, и длинных — кажется, больше десяти сантиметров точно, — каблуках она больше походила на злодейку рейтинга 18+, прям как Полночь.
— Кто ты такая?!
Куроо направляет катану на её открытую шею, но не один мускул на лице женщины не дёргается. Она всё так же ухмыляется, исследуя взглядом парня. Как будто не прям сейчас её в любой момент могут прирезать. Протягивает свою руку к его лицу, но запястье тут же оказывается в тисках. Запястье сжимают со всей силы, но лицо брюнетки всё такое же. Ей совершенно плевать. Она слишком увлечена.
— Я спрашиваю: кто ты, черт возьми, такая? — он повторяет по слогам, холодно и твердо смотря на женщину. Злодейка наконец-то обращает внимание на его слова, и медленно, не отводя взгляда от лица парня напротив, выдыхает ему почти в губы.
— Семпай, неужели Вы меня не узнаете? Меня зовут Глосби*, Куроо-семпай, — её голос искажается, а взгляд меняется, и теперь это как будто совсем другой человек.
Куроо без проблем вспоминает ту девочку из метро, что выглядела столь смущенной, и краснела от одного взгляда в её сторону, что было невозможно понять, что она окажется и вовсе злодейкой. Он не понаслышке знал, что злодеи скрываются в толпе мирных жителей, но что бы так хорошо…
— Куроо-семпай, Вам понравилась моя школьная форма? Я одолжила ее!
Глосби по прежнему играет, смущённо смотря вниз, и нервно перебирая пальцы.
— Боюсь спросить у кого.
— О, думаю та миленькая школьница, что нашли пару дней назад в каком-то захудалом переулке мертвой, была совсем не против, — при упоминании столь ужасных событий, на её лице появляется возбужденный румянец, а в глазах проявляется вожделение.
— Ты гребанный псих. Сумасшедшая, — Хеби пытается отойти в сторону, тут же натыкаясь на острый наконечник, что впивается в кожу под ребрами, и не даёт пошевелитья. — Твоя причуда?
— Да, мои малыши. Нравится?! — злодейка беззаботно улыбается, как будто это не она спрашивает, нравятся ли её жертве смертоносные, черные цепи, с ромбовыми наконечниками. — Не отрицаю, вполне возможно, что я псих. Но ведь в конце концов, все мы в каком-то смысле ненормальные. Ах, как вспоминаю об этом, так сразу мандраж по телу. Она так сопротивлялась, и плакала. Я даже яд не использовала — так хотелось посмотреть на её страдания подольше, — Глосби обнимает себя за плечи, вспоминая события прошедших дней.
Хеби наконец-то отходит от неё подальше, по прежнему не отпуская оружие. Ебаный свет, он был готов ко всему; к мародерам, что каждый день грабят мирных жителей, и угрожают подрывом здания в случае сопротивления. К про-злодеям — такой тип вообще существует? — что без проблем сражаются на равне с топ героями. К маньякам, которые ловят бедных, беззащитных девушек, насилуют их с особым удовольствием, а после — жестоко убивают. Но уж точно не был готов к сумасшедшей, что будет тянуть к нему свои руки, и возбуждаться от столь омерзительных вещей, что описывала.
Он знал не понаслышке какие люди бывают гнилые по своей натуре. Но что бы настолько, это было даже слишком. И в то время, пока герои пытаются бороться с этой гнилью, плохие люди творят, что хотят. Они живут безрассудной и интересной жизнью, попивая сладкий нектар.
— Эй, ты чего ушел?! Я ещё не договорила! — Глосби вскрикивает, замечая, что её цель отошла от неё слишком далеко по её же мнению.
Цепи из-за её спины появляются столь резко, и неожиданно, что парень даже не успевает уклониться, и поэтому оказывается зажат в тисках. Причуда сжимает его крепко за талию, и чего уж кривить душой — если они сожмутся ещё немного, то он просто задохнётся. Цепи приближают его к Глосби, что снова вернулась в «нормальное» состояние — если так можно вообще назвать — с лица спал румянец, а кошачий взгляд прожигал в Куроо дыру. Губы больше не были изогнуты в подобии улыбки, а наоборот — недовольно поджались, превращаясь в тонкую линию. И снова чертовски близко. Куроо мог почувствовать её горячее, и быстрое дыхание.
— Когда старшие говорят, нужно слушаться, и сидеть на попе ровно. Тц, какой же ты непослушный. За это тебя бы следовало наказать.
Наконечник её причуды оказывается почти вплотную от лица парня, он мог увидеть даже как отполированная, черная поверхность отливает бликами. Он пытается выбраться, но руки точно так же, как и тело — зажаты, и не может даже пошевелить запястьем.
Вдруг, Глосби замирает, будто прислушиваясь к чему-то, её тело натягивается как струна, но спустя пару секунд она вновь расслабляется. Она отпускает Куроо, недовольно фыркая, и разворачиваясь спиной, постепенно растворяясь в темноте, наконец обернувшись:
— Ах, как жаль, что нам помешали. Ну ничего, встретимся позже. Если конечно справишься, — Хеби буквально чувствует, что злодейка говорит это с улыбкой на губах.
Когда стук её каблуков затихает, и в переулке остаётся один Куроо, он выдыхает, слыша в ушах стук собственного сердца, что ходило ходуном от страха. Если бы злодейка действительно хотела, то убила бы его, и глазом не моргнув. И поминай как звали. Но почему она его отпустила, да ещё и так неохотно?
В шуме дождя и завывание ветра Хеби может расслышать шум бега, и чьи-то голоса. И хотя ему хотелось верить, что это подкрепление, он понимал, что так просто не может быть, и оказывается прав. Прямо перед ним останавливается группа злодеев из пяти человек. Ничем не примечательные — они выглядели как обычные, мелкие воришки, что днём воруют у бедных бабушек сумки, а после получают от них же по голове.
— Серьезно? Шигараки отправил нас избивать мелких детишек? Даже стыдно как-то.
— Забей, если быстро прибьем его, то сможем присоединится к нему, и помочь убить Всемогущего.
Губы Куроо растягиваются в усмешке, когда он слышит последние слова. Если Символ Мира и умрёт — то точно не от рук таких попусков. Даже когда он ослаблен, Всемогущий — по прежнему всемогущий. Если Лига Злодеев собирается убить сильнейшего героя Японии — а может и планеты — им нужно создать или найти какого-нибудь пришельца, что превосходит по силе.
— Мелкий, а ты чего лыбу давишь? Думаешь, нам это не посилам? — один из их группы выходит вперед, смотря на школьника рядом.
— Если Вы старше на пару лет, то это не даёт Вам право оскорблять человека, и называть его «мелким». Тем более, что хотя бы в росте я Вас опережаю, сэр. Мы в Японии, не забывайте, — на лице парня появляется слащавая улыбка, а глаза прикрываются, становясь похожими на полумесяц. Его голова наклоняется в бок, и волосы закрывают его лицо, с которого пропадает улыбка, и глаза цвета стали сверкают холодной решительностью.
Конечно же вся эта вежливость была наигранной, и скорее для того чтобы позлить их. Лица злодеев искажаются в отвратительных гримасах злости, и в одно мгновение они бросаются на Хеби, окружив его со всех сторон.
— Кх, ублюдок… — мужчина сплёвывает слюну прям на ботинки парнишки, за что тут же получает по лицу этим же ботинком.
— Уже не мелкий? Старшее поколение такое бескультурное. Если так будет и дальше, то пойдут не самые лестные слухи о нашей великой культуре, — его нога ложится на голень мужчины, вдавливая в землю, и принося адскую боль, что заставляет его закричать в агонии. — Я всего лишь перерезал сухожилия, не переживай. Могу дать совет по доброте душевной — как вернётесь с миссии после оглушительного поражения, не поскупитесь, и сходите к хирургу, что бы не стать инвалидом на всю оставшуюся жизнь.
Парень разворачивается, и уходит, оставляя злодеев лежать на мокрой земле.
Это действительно оказались мелкие бандиты, которые даже толковыми причудами не обладают, и думали взять числом.
Куроо зачесывает волосы назад, чтобы не мешали, вновь услышав женский смех, и стук каблуков. Он снова видит Глосби, что аплодировала, и не спеша шла в его сторону. Весь её вид говорил о том, что ей весело. Вот только от чего — парень понять не мог.
— Ха-ха-ха, а ты хорош! Всё таки я не ошиблась, когда решила взять заказ на тебя. Ты так ловко, и быстро с ними разобрался! — в алых глазах сияют искорки веселья, а щёки покрывает возбуждённый румянец.
— Заказ? На меня? — Куроо с сомнением смотри на женщину, не веря собственным ушам. Кому это он мог так насолить?
— Да, представляешь, отец заказал убить собственного сына! Ах, люди такие жестокие! Даже уже деток не жалеют, — она поднимает взгляд, наконец-то посмотрев на лицо парня. — Твои эмоции! Да! Да! Давай, злись ещё! Приди в ярость! Ведь тогда будет намного приятнее сломать тебя, Куроо-чан!
В глазах цвета стали видно холодную ярость, что с каждой секундой становится больше. Если бы он мог — то ударил бы отца. Ему казалось, что хуже Изаму поступить просто не может — оказался не прав. Кто услышит — не поверит, что родитель может быть так жесток. Заказывать убийство сына у какой-то психически не здоровой, чокнутой женщины.
— Ты ведь теперь хочешь убить его, верно? Жажда мести сводит людей с ума. Даже таких, как ты.
— В отличии от тебя, я не психически больной, и такой поступок не заставит меня пойти по пути злодейства.
— Хах, — губы Глосби поджимаются, и всем своим видом она выглядит разочарованной. — Ты можешь лгать себе, своим друзьям, или родителям, но мне… Даже не думай, — причуда снова направляется к Куроо, но такой трюк дважды не пройдет, поэтому он уходит в сторону. — Я вижу тебя насквозь. И вижу, как же ты зол. Ненавижу лжецов.
— Мне плевать, как ты ко мне относишься. Ты всего лишь наёмный убийца, который зарабатывает тем, что убивает людей. Это действительно отвратительно. Таких как ты нужно подвесить за руки, и медленно, капля за каплей крови, заставлять мучительно умирать.
— Мне нравится как ты мыслишь! Оригинальный способ убийства! — алые губы растягиваются в широкой улыбке, заставляя Куроо отшатнуться подальше. — Хм, а как же мне тебя убить? Раз ты сказал мне свой способ, я тоже должна… Хм…
Злодейка замолкает, и весь её вид выражал крайнюю задумчивость. Хеби напряжённо сглатывает ком в горле — в любой момент она может напасть на него, хотя до этого момента лишь наблюдала. Как хищник, что следил за добычей из укромного уголка.
— Придумала! Ты так впечатлил меня, что я с удовольствием… Сломаю тебя.
Куроо удаётся заблокировать цепь, что целилась ему прямо в грудь, но не успевает уследить за той, что летит ему в лицо. Он уходит вниз, поэтому вражеская причуда лишь слегка задевает защитную пластинку костюма, разрывая ткань.
— О, так у тебя ещё и защита есть, — брови Глосби приподнимаются, а губы принимают форму буквы «о», но она тут же возвращает себе прежнюю улыбку. — Посмотрим как долго она будут тебе помогать избежать ран от моих малышей.
Блок, уклон, блок, уклон, и так по кругу. Когда Куроо пытается разрезать её цепи с помощью лезвий, получается лишь создать искры от столкновения оружия, и неприятный лязг, режущий по ушам.
— Невозможно что бы мои лезвия и не разрушили твою причуду… — парень останавливается, в попытках отдышаться после такой изнуряющей скорости, вдыхая запах сырой земли. Сердце билось быстрее обычного, в попытках качать кровь.
Благодаря тренировкам, которым Хеби посвятил большую часть своего детства, было не так сложно. Он привык к сложностям. В конце концов, когда ему было легко? Когда он рвал связки в попытках стать гибким, как змея? А может, когда он приходил поздно ночью мокрый от пота, сжимая в руках затупленное лезвие причуды, а мама всё это время не находила себе места?
— Куроо, пожалуйста, остановись! Ты же ещё ребёнок, и твоё тело может этого не выдержать, — женщина подбегает к четырнадцатилетнему сыну, что выглядел столь уставшим, и потрёпанным жизнью, что выглядел старше своего возраста.
На лице появились новые ссадины и царапины, руки, сжимающие оружие покрылись грязью, а на ладонях и пальцах добавилось мозолей. Белая футболка порвалась в нескольких местах, и была не пригодна для носки. Он напоминал своим видом хулиганье, который подрался с местными задирами.
— Всё нормально, это просто тренировка, — парень идёт в ванную, в попытках отмыть присохшую грязь, и шипя от неприятных ощущений, когда горячая вода попадает на новые раны.
— Нет, это не нормально! Перестань так издеваться над собой, ты ведь…
Норико в редких случаях повышает голос, всегда стараясь всё решить спокойным тоном, но сейчас она просто не может себя держать в руках, когда дело касается её ребенка.
— Со мной всё в порядке! Закрой эту чёртову дверь, и оставь меня одного! — четко говорит брюнет, не оборачиваясь.
Мама парня распахивает глаза, замирая на месте, и смотря на сгорбленный силуэт у раковины. Впервые он повышает голос. Сам тон Куроо был твердый, как сталь. Его тело было напряжено, и даже женщина это заметила. Она лишь просмотрела последний раз, и закрыла дверь, оставляя сына одного.
Какое-то время Хеби стоит неподвижно, глубоко вдыхая, и выдыхая через нос в попытках унять собственный гнев, слыша лишь звук журчания воды, и наблюдая, как она стекает в водосток. Его взгляд поднимается, и теперь он смотрит на собственное отражение в зеркале. На лицо, что ему столь омерзительно. С этими синяками, шрамами, и другими недостатками. Худое, с острыми скулами, и бледной, кажется, просвечивающей кожей. Он выглядит таким слабым, будто сейчас просто упадет в обморок. Так, словно о нём нужно заботиться.
Рука, сжимающая кафель до такой степени, что на предплечьях вздулись вены, сжимается в кулак. Куроо вздрагивает от звука разбивающегося зеркала, чьи осколки летят на холодную плитку. С костяшек стекает кровь, и эта боль отрезвляет.
Все в порядке. Ему не нужна помощь, и он полностью здоров. Его тело выдержит что угодно, пока он может защитить дорогого сердцу человека. Куроо сам выбрал этот путь, полный боли и испытаний. Ведь таланта у него нет, но есть поразительное упорство. Он остановится только тогда, когда сердце уже будет не в состоянии качать кровь, а лёгкие — подавать кислород.
— Куроо, ты как? Прости, я просто… Переживала.
Прохладные руки женщины ложатся на запястья сына, прикрытые рукавом мастерки. Хеби игнорирует боль, что приносят прикосновения матери даже через слой одежды, через силу выдавливая
натянутую улыбку:
— Всё хорошо.
— Твои жалкие трюки с оружием не пройдут, Куроо-чан. Неужели правда думаешь, что способен им нанести хоть немного вреда? — красные глаза внимательно следят за каждым движением парня, что уже начал немного выдыхаться.
Смертоносное оружие летит прямо к нему, впечатывая в стену позади Хеби. Тот издает глухой стон боли, чувствуя, как спину пронзает тупая боль. Он чувствует дезориентацию от такого сильного удара, поэтому пропускает момент следующей атаки.
— Ой-ой, прости, я думала, ты уклонишься. Что, даже писка не издашь? Твое плечо пронзили насквозь, а яд, парализующий всё тело, медленно распространяется.
— Пошла ты… — Куроо пытается встать с колен, и шатаясь, у него это получается. От такого пронзающего удара не спасёт никакая защита. Всю левую сторону костюма пропитало кровью, а искусственный дождь смывал алые капли, смешивая их с вязкой грязью.
Он не издал и звука, хотя в душе хорошо обматерил всё, на чём свет стоит. Кажется, его рёбра тоже пострадали. Такой удар без ущерба пройти не мог. Куроо несколько метров прочистил своим телом по грязи, прежде чем столкнуться с бетоном. Он пытается сделать глубокий вздох ртом, чтобы отвлечь себя от боли, но его лицо искажается.
— Да, именно такое лицо мне нужно! Как ты кривишься от боли, страдая! Давай, покажи мне ещё! — злодейка выкрикивает, видя любимое выражение лица у своих жертв.
Как заламываются их брови, рты раскрываются для криков, с глаз идут горячие, соленые слёзы. Грудь быстро поднимается, а руки и ноги дрожат от страха, и боли. Глосби с удовольствием бы попробовала кровь и слёзы этого парня прямо сейчас, но он держится. Подвесила бы его на своих малышах, держа за руки и ноги.
Она так погрузилась в свои извращенные фантазии, что не сразу заметила отливающую сталь в подрагивающих от боли, и холода руках. Опомнилась лишь тогда, когда раздался щелчок курка.
Хеби срывается на бег, настолько быстрый, насколько может. Пока Глосби отвлечена на пулю в руке, у него есть шанс убежать, и спрятаться, дожидаясь подмоги. Но судя по тому, как злодейка легко нашла его в этой зоне, где видимость ограничена из-за ливня, и бьющего в глаза ветра, сделать это будет ой как не просто. Но на кону его собственная жизнь и гордость. Не так он собирался встретить свой конец. Не от рук сумасшедшей женщины.
Лёгкие горят огнём, а шум биения сердца отдается в ушах. Он пытается двигать левым плечом, но тут же бросает эту идею. Он не мазохист. Ему хватает того, что в плече сквозная дыра.
Куроо слегка замедляется, на проверку двигая пальцами левой руки. Они не двигаются. Плохо. Очень плохо. Он бы даже сказал хуево. Прошло всего пару минут, а яд поразил половину его тела. Пройдет ещё немного времени, и его парализует полностью.
Парень забегает в первое попавшееся здание, по ступенькам забегая на верхние этажи, напрягая слух на все сто процентов. Ладони потеют, и он чувствует это даже через перчатки. Нужно лишь подождать. Потянуть время. Его жизнь сейчас в его собственных руках.
— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — тихо говорит Куроо, наблюдая за боем Бакуго и Мидории на экране.
— Но ведь Бакуго может убить Деку! Нужно остановить его! — вскрикивает Мина, сжимая его левую руку в тисках.
— Я учился с Бакуго в одной школе не один год! Я знаю, что он за человек, Мина. И знаю, какие у них с друг другом отношения. Изуку должен сам пройти через это, — он прерывается, видя, как Деку повторяет один из приемов Всемогущего, создавая в потолке огромную дыру.
Это их конфликт. Их дилемма. Они не должны вмешиваться, и помогать. Если сейчас ученик Всемогущего потеряет такой шанс, то он будет полнейшим идиотом.
В груди появляется зависть, стоит увидеть мощь одноклассника. Куроо так не сможет. Он силен духом, — Хеби действительно так думает, — но его причуда слаба, и меркнет на фоне других. Он посвятил тренировкам всё своё время, с самого детства становясь лучше. А Изуку получил эту причуду меньше двух месяцев назад, и уже способен стоять против Бакуго — одного из сильнейших в классе, и на вступительных экзаменах.
Он поджимает губы, сглатывая ком в горле. Деку слаб духом, не способный дать даже отпор хулиганам, и Куроо никогда не заберёт свои слова назад. Он хочет оказаться на месте зелёноволосого — он получил такую силу, но совсем не умеет ей пользоваться. А чем он хуже? Он тоже… Хочет быть таким сильным.
Холодная, любимая сталь холодит пальцы, впиваясь в грубые ладони. Хеби спускается по стене, грузно падая на задницу, и облокачиваясь спиной на голый бетон. Сознание помутняется от потери крови, но нельзя вот так расслабляться. Он закусывает губу до крови, не изменившись в лице. Боль отрезвляет. Просто игнорирует этот дискомфорт. Это меньшее из зол, что его сейчас беспокоит.
Интересно, если бы на его месте был Мидория или Бакуго, как бы они поступили? А Тодороки? Они сильны. Почему-то кажется, что для них не было бы проблемой справиться с злодейкой. По крайней мере, не убегали, как Куроо. Какого это — быть столь сильным, что люди восхищаются тобой? Без страха бросаться в бой, ведь знаешь, что победишь. Вот и Хеби не знает. Победил каких-то мелких злодеев, и то хорошо. Но что делать, когда против тебя настоящий противник?
Он слышит стук каблуков, что эхом отдается по всему зданию и надоевший, женский голос:
— Ты тут, Куроо-чан? Знаешь, я не очень люблю играть в кошки мышки, — голос становится ближе.
Сейчас Куроо сидит на втором этаже, и он, по правде говоря, загнан в тупик. Внизу — несколько метров полёта, которые в его состоянии закончатся плачевно. Единственный путь отступления через лестницу — перекрыт. Женщина нашла его слишком быстро. Как она могла знать где он, если вокруг несколько десятков зданий?
Он тяжело сглатывает, сжимая в руках две пары лезвий. У него есть лишь один шанс. Сейчас нужно использовать максимум своих способностей. Превзойти свой предел, да?
— А я… — одна секунда.
Он должен выложиться на все сто. На все сто один. Выжать из себя все соки, и доказать себе что всё это было не зря. Через силу Куроо встаёт, чувствуя, что ноги, парализованные ядом почти полностью, уже не держат. Он стискивает зубы до скрипа, и по лицу стекают капли пота, смешиваясь с кровью и водой.
— Тебя… — две секунды.
Он сглатывает ком в горле, и через боль делает глубокие вдохи, пытаясь себя успокоить. Всё получится. Так ему хочется верить в это. Сердце отбивает бешеный ритм в ушах, застилая все звуки окружающего мира. Его тело бьют мелкие спазмы и дрожь. Куроо не может, и не хочет вот так закончить — из-за отца-ублюдка и чокнутой наемницы.
Правая рука не слушается, но ему удаётся всё-таки взять в неё пистолет.
— Нашла! — три секунды.
Глаза покраснели из-за непролитых слёз, и их затянула дымка, взгляд расфокусирован, но смотрит Хеби только на силуэт перед ним. Он не видит выражения ее лица, но отчего-то уверен, что выглядит злодейка очень довольной.
Чёрные, словно жало скорпиона, четыре цепи направляются прямо в его сторону, но на этот раз, намного медленнее, чем раньше. Возможно, из-за ранения владельца, или Куроо уже совсем сбрендил, и видит всё слишком медленно.
Лезвия, что до этого момента парили прямо под потолком, раскручиваясь, устремляются к причуде злодейки, сбивая их. Раздается лязг стали, что режет по ушам, и от столкновения появляются искры, что мимолётно освещают темную комнату.
Женщина недовольно вскрикивает, явно не зная о такой способности Куроо. Она злостно скалит зубы, сжимая кулаки, и впиваясь острыми ногтями в ладони. Ей это порядком надоело — гоняться за ним. Если в начале ей казалось весёлым над ним издеваться, и гоняться, как за добычей, то сейчас — Глосби всё это порядком выводило из себя. Запястье до сих пор жгло от боли, но она не обращала внимание, решив, что в начале нужно разобраться с мальчишкой, что посмел сделать больно, а уже потом — с раной.
Злодейка чувствовала и видела, что победа близко. Сейчас он сражается, но даже так, в темном здании, без освещения, могла видеть, как сильно напряжён силуэт напротив: худощавое тело била крупная дрожь, и шатало из стороны в сторону. Её яд, нанесенный на цепи, уже почти захватил всё тело — парень с трудом мог двигать руками. Когда Куроо будет парализован полностью — она с удовольствием сломает его, как и обещала.
Цепи бьются об лезвия, метая искры. Ни одно оружие не уступало друг другу в силе. Но постепенно лезвия начали ступливаться, не в состоянии больше противостоять такому напору, а цепи — маленькими частицами опадать на бетон, теряя свою скорость и силу. И наконец-то, лезвия падают, в один момент перестав парить, в тот же момент посылая импульсы боли по телу хозяина, что превзошел свой предел. Сигнал о том, что скоро наступит отдача, и нужно действовать.
— Наигрался своими игрушками? — насмешливо спрашивает Глосби, будто не замечая, как и её «малыши» потеряли былую силу.
Куроо растягивает бледные губы в усмешке, тихо смеясь. Женщина смотрит на школьника, которого кажется не заботило, что он одной ногой был уже в могиле. Постепенно тихий смех переходит в самый настоящий хохот: он эхом отбивается от холодных стен, хриплый голос вызывает мурашки по коже. Хеби смеётся через силу, иногда хрипя от боли, и всё-таки успокаивается, вытирая несуществующие слёзы.
Его рука, в которой Хеби сжимал пистолет всё это время, поднимается, направляя на злодейку, и спустя небольшую задержку, выстреливает. Глосби уворачивает, готовая к выстрелу. Она смотрит на пулю, что застряла в колонне позади неё, оставляя там небольшое отверстие.
— И этим ты хотел меня убить? А-ха-ха-ха, Ками-сама, вот это ты меня насмешил.
— Не смей упоминать Ками-сама своим грязным ртом, — он поворачивает руку, и теперь дуло пистолета смотрит на вторую колону, что стояла слева от него.
— Что за бред ты творишь, Куроо-чан?
— Если умирать, так я заберу тебя с собой, Глосби-чан, — злодейка вздрагивает от собственного имени с непривычным суффиксом, что было произнесено чужими губами.
Маленький взрыв звучит прям из колонн, и по ним начинают ползти трещины, из-за чего бетонные конструкции не выдерживают, начиная обваливаться.
— Что ты сделал?!
— Пули которыми я выстрелил — новая разработка курса поддержки. Они взрываются спустя 30 секунд, после того, как происходит выстрел. Взрыв небольшой, однако, этого достаточно, что бы всё здание сейчас пошло ходуном. К сожалению, пока у меня есть только два экземпляра.
Потолок начинает обваливаться, падая большими обломками. Эти колонны держали потолок, и теперь, когда опоры больше нет, здание начало медленно рушиться. Ещё немного, и Куроо будет погребен под завалами вместе с наемной убийцей, что уже не успевала сбежать. Да и не собиралась, судя по всему.
Она бросается к парню, в попытках схватить, выпуская ослабшую причуду. Тот остаётся неподвижным, не отрывая взгляд от темного потолка, ожидая, пока и под ним всё обвалиться.
Удивительно, но ему уже не страшно. Куроо понимал, на что идёт, и был готов к этому. Шансы того, что его бы нашли до того, как Глосби уничтожит свою цель, были равны нулю. Так пусть хотя бы и злодейка умрет. На одного гнилого человека меньше. Даже два. Он тоже… Считает себя таким.
Хеби сглатывает. Горло сжали спазмы, и ему это даётся не легко. Тело прошибает с каждой секундой всё больше болью, заставляя теперь настоящие слёзы скапливаться в глазах, и по одной слезинке скатываться по бледным щекам, касаясь окрашенных кровью губ.
«Слёзы всегда были такими солёными? Я так редко плачу…»
Есть причина, по которой перед смертью у людей перед глазами пролетает вся их жизнь. Проще говоря, люди пытаются найти способ избежать «смерти» в своих воспоминаниях и опыте. Вот и сейчас ему кажется, что жизнь пролетает перед глазами. Скучная, полная тренировок, и зубрёжки учебного материала, в попытках быть лучшим и сильнейшим. Серая как тучи, и лишь иногда сквозь них прорываются лучи солнца. Он не ценил этих счастливых моментов, и теперь Куроо жаль.
Он не любит жалость, но сейчас чувствует именно её.
Куроо, кажется, что слышит фантомный голос одного из учителей Юэй, но похоже, он просто бредит.
Прямо над ним появляются крупная россыпь трещин. Куроо чувствует, как в животе появляется невысонимая боль, как будто его что-то пронзило, а после — потолок обваливается, своей тяжестью погребляя школьника и злодейку под завалами.
***
— Капитан! Одного ученика нет! — младший сержант подбегает к начальнику, сжимая бланк, где были указаны все имена и фамилии учеников класса, на которых напала новая преступная группировка.
— Это плохо. Собери всех, и отдай приказ о поисках, подключив про-героев. Я сообщу Всемогущему о состоянии учеников, и их показаниях, — капитан отдает приказ подчинённому, направляясь к Символу Мира, что уже был в своей настоящей форме скелета.
— Хай! * Прошу всех учителей и полицейских собраться в U.S.J. Необходимо бросить все силы на поиски ученика — Хеби Куроо, — мужчина поворачивается к спасателям, отдавая приказ от имени начальства. Те сразу приступают к поискам, разделяясь на группы, и направляясь в разные зоны.
— Извините, могу ли я помочь?! Куроо мой друг, я переживаю… — розоволосая девушка подходит к офицеру, умоляюще смотря на него. — Я не видела его с того момента, как черная тень поглотила половину класса.
— Я бы тоже хотел помочь, — Киришима подходит к однокласснице, вставая позади, но смотря решительно. — Он оказался в такой ситуации из-за меня, и чувствую теперь вину.
Постепенно к ним присоединяется весь класс, кроме некоторых — не будем показывать пальцем на Бакуго, и Мидорию, который отправился в больницу — и упрашивая разрешить им направиться на поиски. Даже Тодороки молча присоединился.
— Простите ребята, но нет. Это опасно. Мы до сих пор ищем злодеев, разбросанных по всему сектору. Вам стоит отдохнуть, и ждать, пока мы сделаем своё дело.
— Но!..
— Пожалуйста, не спорьте. Всё будет хорошо с вашим одноклассником. Тем более, что все вышли относительно целыми против настоящих злодеев.
— Капитан прав. Хеби далеко не слабый, всё-таки на вступительных он был в топ 5, да и против Тодороки сражался наравне. Верно, Тодороки? — Джиро смотрит на холодного одноклассника, что просто кивает, подтверждая слова девушки.
— Может и правда…
— Ну уж нет! Куроо мой друг, и я не оставлю это так просто! Прямо сейчас я пойду туда, и буду искать его! — Ашидо широким шагом направляется в здание, но её тут же как маленького ребенка, за подмышки, подхватывает Шоджи. Она надувает щёки, в попытках выбраться, но ничего не получается. — А-а-а, отпусти меня!
— Мина-чан, успокойся. Если хочешь, мы можем подождать его у выхода, иру.
— Ладно… — девушка выдыхает, безвольно повиснув на руках у одноклассника, и соглашаясь с предложением Тсуи.
***
Полночь поджимает губы, обходя ещё почти последнее здание, одно из десятков, что были в зоне ураганов и ливней. Никакого результата — пропавший ученик не был найден. Она медленно теряла надежду — всё-таки никто из его одноклассников не видел его с того момента, как черная тень поглотила их, и разбросала по всему U.S.J. Учитель выходит из здания, грустно выдыхая. Рация молчит — у остальных тоже ничего. Им удалось тут найти лишь злодеев, поверженных Токоями и Коджи, а также, ещё одну группу преступников, но избили их явно не те двое. Полночь с удивлением обнаружила раны, которые скорее всего были нанесены чем-то острым. На ум приходило только холодное оружие. И это обнадёживало — Хеби явно был тут.
— Полночь, у нас чисто. Никаких следов присутствия злодеев или учеников, — доносится из рации голос одного из офицеров, что исследовал а другой части зоны.
— Хорошо. У меня тоже… — женщина замирает на несколько секунд, прислушиваясь. Ей показалось, или она слышала звук выстрела?
— Полночь? У тебя тоже ничего? Почему молчишь?
— Кажется, я нашла его, — учитель Юэй прячет рацию, направляюсь к зданию напротив, что неожиданно начало дрожать. Ещё немного, и оно разрушиться, — Быстрее, сюда! — женщина подзывает двух офицеров и медиков, что были с ней на случай если они кого-то найдут.
Полночь кашляет от пыли, что поднялась, после того, как здание начало в буквальном смысле ломаться. Остались одни лишь руины, да стены от первого этажа. Сердце сжимается, стоит увидеть то, что осталось после обвала. Появляются сомнения, что в такой ситуации вряд ли возможно выжить.
Она отдает приказ о том, что бы разбирать завалы, дожидаясь подкрепления. Без сенсора, и дополнительной физической силы они тут просто никого не найдут.
***
Ашидо чувствует, как с каждой минутой паника увеличивается. Ладошки потеют, но она лишь небрежно вытирает их об ткань костюма. Сердце кажется, бьётся уже в горле, и она начинает терять контроль над эмоциями. Прошло уже больше часа, но Куроо не нашли. Капитан молчит, лишь иногда вслушиваясь в рацию.
Вокруг крутилось множество журналистов, что прибыли на место происшествия так быстро, как смогли. К ней несколько раз подходили с интервью, но она отказывалась. Не до этого ей.
До сих пор помнит, как друг загораживал её, пряча за своей спиной. Не отдёргивал руку, потому что понимал — ей страшно, и нужна поддержка. И помнит, как тепло чужого тела пропало, и осталась лишь пустота. Мина надеялась, что увидит Хеби в бою с другими, на равне с Тодороки или Киришимой, но чем дальше шло время, тем сильнее она переживала. И сейчас тревога достигла своего апогея. Уже не успокаивали поглаживая по спине от Асуи, и утешающие слова Джиро о том, что одноклассник сильный, и вряд ли могло случиться что-то ужасное.
«Ещё как могло,»— думает девушка, после того, как скорая помощь увезли Куроо на носилках.
Кровь в жилах застыла, а тошнота к горлу подкатили, стоило увидеть состояние друга: на губах, что обычно были растянуты в ухмылке, застыла корочкой кровь; она так же стекала по виску, что был разбит; бледная от рождения кожа теперь стала какой-то болезненно зелёной, прям как у трупов; с гибкого, худощавого, тела, — которым Мина про себя восхищалась, — свисали куски ткани, показывая раны различной тяжести. Где-то царапины просто заживут через неделю, но в некоторых местах точно останутся шрамы. Стоило ей только увидеть рану в плече, и животе, из которых до сих пор шла красная жидкость, окрашенный ею супергеройский костюм, как колени подкосились, и если бы не стена позади, девушка бы уже давно упала.
Как только отряд, направленный на поиски ученика вышел из U.S.J, репортёры начали щёлкать камерами, в попытках заснять шокирующие кадры. Никто и подумать не мог, что учения в Юэй дойдут до такого. Следом за бездыханным телом школьника, вынесли тело неизвестной женщины, что так же была без сознания, но в куда лучшем состоянии.
Кто-то в толпе зевак шепчет, что с такими ранами пострадавший точно не жилец. Но Ашидо Мине хочется верить, что всё не так. Она не хочет терять лучшего друга. Точно так же, как и остальные ученики класс 1-А — одноклассника. Порой несносного характером, с обидными шутками, но готового прийти на помощь, и подсказать советом. Хрупкой женщине, что в это же время смотрела репортаж, проливая слёзы, молила Ками чтобы всё было хорошо. Её сын не заслуживает такого конца.
