Дочка убийцы

Веатрикс и Гарри пошли в замок. - Веатрикс, а зачем нам в замок, там столько людей может объяснишь мне здесь прямо сейчас и я пойму. - нет, мне нужен Рон, так что лучше помоги мне найти его. Веатрикс стала вглядываться в толпу и к ее счастью Рон сам шел к ним. - Мерлин, наконец-то я вас нашел, где вы были? - Рон, выйдем нам нужно поговорить. Вы вышли снова на улицу. - Рон, скажи, ты знал что Хагрид, полугигант? - я догадывался, но предпочитал думать, что Хагрид в детстве неудачно под заклинание попал. -Так что такое с великанами? — напомнил Гарри. —Ну они... как бы это сказать... — Рон не мог найти подходящего слова. — Не очень хорошие... —Ну и что? Хагрид-то хороший. — Да знаю. Только, черт, он правильно делает, что мол­чит об этом. — Рон повертел головой. — —Ладно, пусть его мать великанша. Но он-то тут при чем? —Конечно, всем, кто Хагрида знает, наплевать на это. Ведь им известно, что он неопасен, — медленно прого­варила Веатрикс. — Только понимаешь, Гарри, они очень злые. Это в их обычае, как говорит Хагрид. Они как тролли, им нравится убивать. Все это знают. Хотя в Англии все вели­каны перевелись. —А что с ними случилось? —Взяли да все вымерли, ну и мракоборцы постара­лись. За границей, говорят, великаны еще есть, прячутся в горных пещерах... —И кого только мадам Максим думает обмануть? — Гарри взглянул на нее: она сидела за столом судей одна, мрачно нахмурившись. — Если у Хагрида в жилах великанская кровь, то у нее и подавно. Широка в кости! Из всех живых существ только у динозавра, наверное, кос­ти толще. В полночь Ведуньи доиграли свою последнюю песню и все отправились спать.Веатрикс шла вместе с Гарри и Роном, пока Гермиона желала Краму спокойной ночи. - Гарри, Веатрикс, постойте- сказал Седрик подбежав к ним. Седрик дал понять, что не хотел бы говорить при Роне, Рон хмуро пожал плечами и пошел наверх. — Послушайте — начал Седрик, — я у вас в дол­гу за дракона. Вы открывали золотое яйцо? Оно у вас воет? —Ну, воет. —Тогда... примите ванну, ясно? —Что-что? — Примите ванну… только захватите с собой яйцо. Откройте его в горячей воде и послушайте. Это наведет вас на мысль, поверьте мне. Гарри вытаращил глаза. — Только идите в ванную старост. Пятый этаж, четвер­тая дверь слева от статуи Бориса Бестолкового. Пароль — «Сосновая свежесть». Ну все, мне пора, пойду кое с кем попрощаюсь... Седрик снова улыбнулся и побежал вниз, где его жда­ла Чжоу. Какой же странный совет дал Седрик. Веатрикс старалась не смотреть в ту сторону где Седрик прощался с Чжоу. Сейчас Веатрикс ненавидела в ней все, если раньше они были противниками в игре в квиддич, то сейчас Чжоу увела у Веатрикс Седрика. Да и последний похоже был счастлив. На второй день Рождества все спали долго. Днем в го­стиной было хоть и людно, но тихо. Разговаривали не­охотно, часто зевали. Гермиона сидела с Живоглотом на коленях и почесывала его за ухом — кот благодарно мур-лыкал. Волосы у нее снова торчали пышной копной — Это снадобье только для балов, с ним так много мо­роки! - Гермиона, я же как-то пользовалась им 3 года и ничего. Рон и Гермиона держались друг с дружкой учтиво-хо­лодно, о вчерашней ссоре не вспоминали, как будто за­ранее договорились. Утром Гарри, Веатрикс и Рон сразу же расска­зали Гермионе о прогулке Хагрида с мадам Максим. Уз­нав, что Хагрид — полувеликан, Гермиона только пожа­ла плечами, ее эта новость не потрясла, как Рона. — Что ж тут такого? Я так и думала. Он, конечно, не настоящий великан, настоящие семь метров ростом. И что их бояться? Не все же они злодеи и убийцы. Не боимся же мы подряд всех оборотней. Глупости! Рону пришло в голову едкое замечание, но он смол­чал, опасаясь, должно быть, новой ссоры. Он ограничился тем, что поджал губы и покачал головой. Правда, ког­да Гермиона отвернулась. Пора было браться за домашние задания; в первую не­делю каникул делать ничего не хотелось, казалось, впе­реди много времени. Принесли учебники, пергамент и перья и нехотя, с кислыми минами принялись за рабо­ту. До 24 февраля рукой подать, а за разгадку золотого яйца они с Гарри еще и не брались. Каждый раз заходя в спальню Веатрикс доставала яйцо и открывала в надежде на то, что сегодня будет хоть какой-то знак, но кроме зловещего оркестра не было ничего. Она помнила подсказку Седрика, но считала ее полной нелепицей. Веатрикс ясно сказала Седрику про драконов, а он советует искупаться в ванной. Вот это был точно полный бред. Веатрикс начало казаться, что она сходит с ума. Так закончились каникулы. А золотое яйцо про­должало мучить, словно жернов на шее. На улице по-прежнему лежали сугробы; стекла теп­лицы профессора Стебль заросли ледяными узорами, гляди не гляди, ничего за окном не увидишь. На урок ухо­да за волшебными животными в такой холод ох как не хотелось идти. — С соплохвостами не замерзнешь, — буркнул перед уроком Рон, — придется от них побегать. А то еще хижи­ну Хагрида подожгут — совсем будет жарко! Снегу навалило за ночь! До хижины добрались, прова­ливаясь по пояс. У двери их встретила пожилая колдунья с короткой стрижкой и выдающимся вперед подбородком. —Быстрее, звонок прозвенел пять минут назад! — еще издалека недовольно приказала она. —Вы кто? А где Хагрид? — спросил ее Рон. —Моя фамилия Граббли-Дерг, — представилась кол­дунья. — Я буду временно вести у вас уход за волшебны­ми животными. —А Хагрид где? — повторил громко Гарри. —Нездоров. За спиной у Гарри кто-то злорадно хихикнул. Он обернулся — к хижине приближался Драко Малфой с прочими слизеринцами. Их нисколько не удивило появление профессора Граббли-Дерг. — Идемте за мной. — Учительница пошла вдоль заго­на, где ежились и подрагивали от холода огромные зо­лотые лошади Шармбатона. Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона двинулись следом, то и дело оглядываясь на хижину Хагрида: окна занавешены — мо­жет, у Хагрида жар и он лежит там совсем один. —А что с ним? — едва поспевая за учительницей, спросил Гарри. —Не ваше дело, — отрезала Граббли-Дерг, словно Гар­ри спросил из праздного любопытства. —Очень даже мое, — возразил Гарри. — Что с Хагридом? Но профессор как будто оглохла. Обогнули загон — лошади для тепла сбились в кучку — и пошли дальше к лесу. На опушке к одному из деревьев был привязан великолепный единорог. Девочки так и ахнули. — Какой красивый! — всплеснула руками Лаванда Браун. — Где она его раздобыла? Их так трудно поймать! Единорог был чистейшей белой масти, и по сравне­нию с ним даже снег выглядел сероватым. Он волновал­ся, месил золотыми копытами снег, то и дело вскидывая голову с прямым, как стрела, рогом. — Мальчикам остаться. Единороги предпочитают женскую руку. Девочки, вперед, осторожнее. Идем мед­ленно, не торопясь... Веатрикс предпочла бы остаться рядом с Гарри, но на нее зло зыркнула профессор и она пошла к единорогу. Нагладившись его вдоволь она все же вернулась к Гарри. —Что с ним, как ты думаешь? Может, соплохвост... — спросил Гарри Рона —Цел ваш Хагрид и невредим, — сказал тихо Мал­фой. — Просто ему стыдно показаться на людях. —Стыдно? Это еще почему? — резко обернулся к Малфою Гарри. Тот запустил руку в карман и достал свернутую газету. — На, полюбуйтесь — ухмыльнулся он, скроив притвор­но-жалостливую гримасу. — Не хотел вас огорчать, да, видно, придется... Гарри взял газету, развернул и начал читать. Рон, Веатрикс, Си­мус, Дин и Невилл, заглядывая через плечо, присоеди­нились к нему. Газетная статья начиналась с фотогра­фии Хагрида, выглядел он на ней как настоящий голо­ворез. КОЛОССАЛЬНАЯ ОШИБКА ДАМБЛДОРА Альбус Дамблдор, директор школы волшебства «Хог­вартс», всем известен своими чудачествами. Он, не ко­леблясь, назначает на должности преподавателей лю­дей, которых иные не пустили бы на порог. В сентябре нынешнего года он удивил многих в Министерстве ма­гии тем, что сделал учителем защиты от темных ис­кусств свихнувшегося экс-мракоборца, печально извес­тного Аластора Грюма по прозвищу Грозный Глаз. Грюм славится тем, что нападает на любого, кто сделает рядом с ним резкое движение. Но Грозный Глаз Грюм про­сто сама доброта и надежность по сравнению с учи­телем-получеловеком, преподающим уход за волшебны­ми животными. Зовут его Рубеус Хагрид. Он когда-то и сам учился в школе «Хогвартс», но, как он сам признается, был от­числен на третьем курсе. Директор Дамблдор дал ему тогда должность лесничего. В прошлом году, однако, Хаг­рид, пользуясь влиянием на директора, получил долж­ность учителя ухода за волшебными животными. Более достойным кандидатам на это место было отказано. На Хагрида страшно смотреть — так он свиреп и ог­ромен. Обретенная власть позволяет ему проводить над учениками бесчеловечные эксперименты— натравливать на них чудовищ. Уже есть жертвы Дамблдор на все закры­вает глаза, студенты говорят, ходить на его уроки опасно. — На меня бросился гиппогриф и поранил, а моего друга Винсента Крэбба укусил флоббер-червь, — сооб­щил нам студент четвертого курса Драко Малфой. — Мы все терпеть не можем этого Хагрида, но дрожим от страха и потому молчим. Хагрид и дальше намерен запугивать учеников. Ме­сяц назад в беседе с репортером «Пророка» он расска­зал, что вывел новый вид монстров, помесь мантикор с огненными крабами, и назвал их огненными соплохвостами. Эти соплохвосты очень опасны. Эксперименты по выведению волшебных животных, как известно, про­водятся только с разрешения Департамента по над­зору за волшебными существами. Но Хагрид, очевидно, считает себя выше таких мелочей. — Я занимаюсь этим забавы ради, — пояснил Хаг­рид во время интервью и тут же сменил тему. С недавних пор «Пророк» обладает неопровержимы­ми доказательствами, что Хагрид не чистокровный волшебник, каким он всегда притворялся. Он даже не че­ловек. Его мать не кто иная, как великанша Фридвульфа, чье нынешнее местонахождение неизвестно. Великаны жестоки и кровожадны, весь прошлый век они воевали между собой и едва не истребили себя полностью. Горстка оставшихся в живых примкнула к Тому-Кого-Нельзя-Называть, и именно они виновны в самых чудовищных массовых убийствах маглов. Большинство великанов — слуг Того-Кого-Нелъзя-Называть были истреблены мракоборцами Мини­стерства магии, но Фридвулъфа каким-то образом уцелела. Возможно, бежала за границу и была приня­та в одну из горных общин великанов. Судя по урокам ухода за волшебными существами, сын Фридвулъфы унаследовал свирепость матери. Говорят, что Хагрид, как ни удивительно, дружит с мальчиком, благодаря которому Сами-Знаете-Кто ли­шился силы и могущества, после чего матери Хагрида, как и прочим соратникам Сами-Знаете-Кого, пришлось бежать. Гарри Поттер и Веатрикс Блэк, возможно, не знают горькой прав­ды о своем огромном друге .Долг Альбуса Дамблдора — из­вестить Гарри Поттера, Веатрикс Блэк и других студентов о том, что иметь дело с полувеликанами чрезвычайно опасно. Специальный корреспондент «Ежедневного Пророка» Рита Скитер — Откуда она узнала? Гарри повернулся к Малфою. — Откуда ты взял, что Хагрида «терпеть не могут»? А о Крэббе какая чушь написана? — Гарри указал на Крэбба. — Когда это его червь кусал? У червей и зубов-то нет! Крэбб, довольный собой, хохотнул. —Надеюсь, теперь-то этого идиота выгонят. — Мал­фой злобно сверкнул глазами. — Надо же, полувеликан! А я-то думал, он в детстве бутылку «Костероста» случай­но выпил... Вот папочки с мамочками засуетятся: а ну как это чудовище съест их деток... ха-ха-ха... —Ты... ты... Веатрикс не могла придумать какое бы выражение лучше подобрать к Малфою. - кто я?- спросил Малфой Веатрикс не выдержала и заехала ему кулаком по лицу, Драко отшатнулся и с испугом уставился на Веатрикс - еще хоть слово скажешь о Хагриде, пожалеешь, что на свет появился, ты меня понял? Веатрикс обернулась на Гарри с Роном. Те стояли раскрыв рты. —Хорошо бы она у нас осталась! — воскликнула Парвати Патил после урока по дороге в замок. — Вот это, я понимаю, уход за волшебными животными. Единоро­ги — не то что всякие там чудища... —А как же Хагрид? — Гарри сердито поглядел на Пар­вати, шагая по каменной лестнице. —А что? Будет лесничим, как и был, — пожала она плечами. —Очень хороший урок, — сказала Гермиона в Боль­шом зале. — Граббли-Дерг столько всего рассказала! Я, оказывается, и половины не знаю о единорогах... —На, почитай! — Гарри сунул ей под нос статью из «Пророка». Гермиона пробежала листок глазами, разинула рот совсем как Рон и задала тот же самый вопрос: —Откуда Скитер все это узнала? Неужели сам Хагрид ей сказал? —Конечно нет! — Гарри подошел к гриффиндорскому столу и сел с размаху на стул. — Он и нам-то этого не говорил. Думаю, она здорово разозлилась на Хагрида, что он не стал на меня наговаривать. Где-то сама все это раз­нюхала и отомстила ему. —Может, она подслушала его разговор на балу с ма­дам Максим? — предположила Гермиона -В парке ее не было, — ответила Веатрикс. — Ее на терри­торию школы не пускают. Хагрид говорит, Дамблдор за­претил... —А может, у нее плащ-невидимка? — предположил Гарри, достал из горшочка кусок курицы, в сердцах плюх­нул себе на тарелку, так что брызги полетели во все сто­роны. — Спряталась в кустах и подслушала, не постесня­лась. —Как вы с Веатрикс? — заметила Гермиона. —По-твоему, мы нарочно? — обиделся Гарри — Что нам еще было делать? Кто виноват, что простаку-Хагриду приспичило рассказывать о матери-великанше в таком месте, где его мог кто угодно услышать? —Надо пойти к нему, — решил Гарри. — Сегодня ве­чером, после урока предсказаний. Попросим его снова вести уроки. Ты разве не хочешь, чтобы он вернулся? — Гарри исподлобья взглянул на Гермиону. —Я... мне, конечно, понравился урок Граббли-Дерг, таких у нас еще не было... Но я, конечно, хочу, чтобы Хаг­рид вернулся, — поспешила добавить Гермиона, поймав разъяренный взгляд Гарри. После ужина вышли из замка и побрели по глубоко­му снегу к хижине Хагрида. На стук внутри глухо залаял Клык — Хагрид, это мы, — крикнул Гарри и снова заколо­тил в дверь. — Открой. Хагрид молчал. Клык заскулил, зацарапал дверь, но дверь не отворилась. Они пробарабанили в дверь еще с полчаса, а Рон даже сбегал постучал в окно, но Хагрид так и не вышел. Друзья махнули рукой и пошли обратно в замок. — Нас-то он почему не пускает? — размышляла Гер­миона. — Нам все равно, человек он или полувеликан! Похоже, Хагрид думал, что не все равно. Он не пока­зывался всю неделю: за завтраком, обедом и ужином его место за учительским столом пустовало, в лесу и окрест­ностях замка он не появлялся, а уроки ухода за волшеб­ными существами по-прежнему вела профессор Грабб­ли-Дерг. Малфой открыто злорадствовал. — Что, Поттер, скучаешь по приятелю-полукровке? Каков человек-слон, а? — шептал он Гарри на ухо, когда рядом был учитель, — боялся получить оплеуху. В середине января объявили прогулку в Хогсмид. В субботу все вместе вышли из замка и пошли к воротам ­. Холод пробирал до костей. Дурмстрангский корабль стоял у берега на своем месте. На палубе появился Виктор Крам в одних плавках. При всей своей худобе он наверня­ка отличался отменным здоровьем: уверенно вспрыгнул за борт и, вытянув вверх руки, нырнул в озеро. —Сдвинулся! — воскликнул Гарри. Голова Крама вы­нырнула посредине озера. — Холодина такая, январь на дворе! —Откуда он приехал, там еще холоднее, — сказала Гермиона. — Наша вода ему, наверное, кажется теплой. —Но в озере живет гигантский кальмар! — Беспокой­ства в голосе Рона не было, скорее надежда. —Что с того, что он из Дурмстранга? — нахмурилась Гермиона. — Он очень хороший. Он мне сам сказал, у нас ему больше нравится. Рон в ответ промолчал. В Хогсмиде было слякотно, особенно развезло Глав­ную улицу. Гарри предложил заглянуть в «Три метлы». В пабе было, как всегда, людно. — Поглядите туда. Интересно, бывает он когда-нибудь на работе? — шепнула Гермиона и указала на зеркало за стойкой бара. В нем отражался Людо Бэгмен. Он сидел в дальнем темном углу с группой гоблинов и что-то быстро им го­ворил. Гоблины угрожающе глядели на него исподлобья, скрестив на груди руки. До третьего раунда еще далеко, судить пока нечего. —Сейчас вернусь, — беззвучно пошевелил он губа­ми в зеркале и, надев на себя неизменную мальчишескую улыбку, поспешил к Гарри. — Как дела, Гарри, Веатрикс? Рассчиты­вал вас здесь увидеть! Надеюсь, все в порядке? —Да, спасибо, — ответил Гарри. —Можно с вами переброситься парой слов наеди­не? Вы не против? — спросил Бэгмен у Рона и Гермионы. —Нет... — ответил Рон и пошел искать себе с Гермио­ной столик. Рон взглянул на входную дверь и увидел Риту Скитер. — Только ее не хватало! — скривился он. На репортерше сегодня желтый плащ, ногти покры­ты ярко-малиновым лаком. Сопровождал ее, как всегда, пузатенький фотограф. Скитер взяла пару бокалов, и они сели за столик неподалеку от троих друзей, не спускавших с нее глаз. Скитер быстро и весело о чем-то говорила. —...он сегодня неразговорчив, правда, Бозо? Почему, как ты думаешь? И что ему понадобилось от этих гобли­нов? Достопримечательности им показывает... Тоже мне, придумал! Врать он никогда не умел. Как, по-твоему, сто­ит покопаться в этом деле? Статью назовем так «Паде­ние Людо Бэгмена, бывшего главы Департамента волшеб­ных видов спорта». А? Надо только подыскать историю под это название. —Опять собираетесь испортить кому-то жизнь? — громко спросил Гарри. Кое-кто из сидящих вокруг обернулись. Рита Скитер увидела Гарри и расширила глаза. —Гарри! — радостно воскликнула она. — Вот так сюр­приз! Посиди с нами... —Я к вам на пушечный выстрел не подойду! Как вы могли написать про Хагрида такую мерзость?! Скитер вскинула густо подведенные брови. —Читатели имеют право знать правду, Гарри. Я всего лишь честно делаю свою работу.. —Что с того, что он полувеликан? — продолжал бу­шевать Гарри. — Он замечательный! В пабе примолкли. Мадам Розмерта глядела из-за стойки, раскрыв рот; мед лился через край кувшина, ко­торый она держала в руке. Улыбка на губах Скитер слегка дрогнула, но тут же стала еще шире. Поспешно раскрыв сумочку из кроко­диловой кожи, она достала пергамент и Прытко Пишу­щее Перо. — Как насчет интервью, Гарри? Расскажи о Хагриде, ты его хорошо знаешь. Что скрывается за горой муску­лов? А ваша неправдоподобная дружба? Что за этим сто­ит? Он заменяет тебе отца? Гермиона вскочила, сжимая в руке кружку, как гра­нату. — Вы гнусная женщина! — проговорила она сквозь стиснутые зубы. — Для ваших позорных статей годится что угодно и кто угодно. Даже Людо Бэгмен... — Сядь, глупая девчонка, и не говори о том, чего не знаешь, — холодно сказала Скитер, глядя на Гермио­ну с ледяным презрением. — Я знаю о Людо Бэгмене та­кое, от чего у тебя волосы на голове дыбом встанут. Хотя в этом ты не нуждаешься... — прибавила она, взглянув на копну волос Гермионы. — Гарри, Веатрикс, Рон, пойдемте отсюда, — позвала Гермиона. Троица под взглядами всего паба пошла к двери. На пороге Гарри обернулся. Прытко Пишущее Перо Скитер быстро-быстро бегало по куску пергамента. Друзья вы­шли на улицу и поспешили к замку. —Теперь она и о тебе напишет, — с опаской произ­нес Рон. —Пусть попробует! Я ей покажу «глупую девчонку». — Гермиона дрожала от гнева. — Найду, как с ней расквитать­ся. Сперва про Гарри и Веатрикс, потом про Хагрида... —Риту Скитер лучше не злить, — сказал Рон. — Она тебе этого не забудет... —А я ее не боюсь, мои родители не волшебники, «Пророк» не читают, так что прятаться я не стану. Гермиона шла так быстро, что Гарри и Веатрикс с Роном едва за ней поспевали. — И Хагрид больше не будет ее бояться. Нашел из-за чего! Ну что вы там еле тащитесь? Идемте скорее! И Гермиона побежала что есть духу к воротам замка с двумя крылатыми вепрями на столбах и прямо к хижи­не Хагрида. Гарри и Веатрикс с Роном вприпрыжку за ней. Занавески на окнах домика егеря были все также за­дернуты, изнутри доносился лай Клыка. Забарабанив в дверь, Гермиона закричала: — Хагрид! Хагрид, открой! Ты ведь дома! Какая раз­ница, великанша твоя мать или нет. Плюнь ты на эту пи­саку Скитер. Веатрикс поняла, что Гермионе самой не вызвать Хагрида, поэтому подошла и забарабанила в дверь. - Хагрид, ну хватит, нам дела нет до того, что пишет о тебе эта курица! Если ты не медленно не откроешь дверь, то я ее выломаю! Открывай Хагрид, ты же... Дверь отворилась. На пороге вместо Хагрида стоял профессор Дамблдор. -Добрый день, — приветливо улыбнулся он. —А мы к Хагриду, — пролепетала Гермиона. — Я так и подумал, — сказал Дамблдор, весело поблес­кивая глазами. — Зайдете? — Зайдем... пожалуй, — согласилась Гермиона. И они все трое вошли в хижину. Хагрид сидел за столом, на котором стояли две боль­шие кружки чаю. Вид у него, прямо сказать, был ужасный: глаза опухли, лицо в красных пятнах, а уж о волосах и говорить нечего — нечесаные, они смахивали на ог­ромный моток спутанной проволоки. — Привет, Хагрид, — сказал Гарри. Хагрид приподнял голову и просипел: — А-а, привет. — Надо бы еще чаю, — сказал Дамблдор, достал вол­шебную палочку и покрутил ею в воздухе. Над столом появился поднос с чайником и чашками на блюдцах и тарелка пирожных. Дамблдор опустил поднос и пиро­жные на стол, все уселись и для приличия немного по­молчали. — Хагрид, ты слышал, что кричала за дверью мисс Блэк? — улыбнулся Дамблдор. Веатрикс зарделась. —Судя по тому как Веатрикс, Гермиона, Гарри и Рон ломились в дверь, они по-прежнему не прочь дружить с тобой. —Ну, конечно, Хагрид! Ты наш лучший друг! — вос­кликнул Гарри. — Неужто из-за этой дрянной... простите, господин директор, — прибавил он, виновато глядя на Дамблдора. —Я не расслышал, Гарри, что ты сказал. Глухота при­ключилась, что ли? — ответил Дамблдор, глядя в потолок и вертя одним вокруг другого большими пальцами. —А-а... нуда, — сконфуженно кивнул Гарри. — Я толь­ко хотел сказать... Хагрид, неужели ты подумал, будто из-за этой... репортерши мы перестанем с тобой дружить? Две огромные слезы выкатились из глаз Хагрида и потекли на густую бороду. —Я же тебе говорил, Хагрид. — Дамблдор все еще гля­дел в потолок. — А письма от родителей? Я тебе их пока­зывал. Они помнят тебя с тех пор, как сами учились в Хогвартсе. Ты же читал. Если я тебя сейчас уволю, они этого так не оставят... —Не все. Кое-кто хочет, чтобы меня выгнали. —Долго же тебе придется сидеть, запершись в хижи­не, если хочешь дождаться, пока тебя все полюбят.— Дам­блдор чуть нахмурился и поглядел на Хагрида поверх очков. — С тех пор как я здесь директором, не проходит недели, чтобы в школу не прилетела сова с письмом от недовольных моей работой. Что же, прикажешь мне за­переться у себя в кабинете и никого не видеть и не слы­шать? —Но вы же не полувеликан, — прохрипел Хагрид. - Хагрид, брось, ну правда хватит кому какое дело, до того, что ты полувеликан? - Веатрикс ты не понимаешь о чем говоришь - Хагрид вот тут я могу с тобой поспорить, пожалуй Веатрикс сейчас понимает тебя лучше всех здесь присутствующих. У Веатрикс крестный оборотень. Многих из них ненавидят, хотят убить, но ведь Римус не сдался, ему доверили жизнь Веатрикс, он стал ее крёстным, казалось ее отец мог выбрать в крестные любого, но выбрал Римуса, потому что хотел дать ему шанс побыть счастливым. Да и этим летом он хорошо смог подбодрить Веатрикс и справился с обязанностями крестного, когда мисс Блэк сбежала из дома- сказал Дамблдор. - профессор откуда вы знаете?- испуганно спросила Веатрикс. - не беспокойся Малфои не знают где ты провела лето, а у меня был надёжный осведомитель. - стой, Веатрикс, ты сбежала из дома, почему? - дом Малфоев я никогда не считала себе домом, да и меня бесили их взгляды на жизнь, вот я не выдержала и сбежала. Хагрид ты на Малфоев посмотри я хуже людей не встречала. -А у меня кто родственники? Семейство Дурслей! — не выдержал Гарри. —Ну вот, Хагрид, хороший тебе пример, — подхва­тил Дамблдор. — А мой брат? Аберфорта обвинили в том, что он на козле испытывал недозволенные заклинания. Все газеты про это писали. И что ты думаешь, Аберфорт от всех спрятался? Ничего подобного! Продолжал как ни в чем не бывало работать. Правда, не знаю, умеет ли он читать. Может, это вовсе и не мужество... — Хагрид, выйди из своей хижины и вернись в шко­лу, — ласково сказала Гермиона. — Вернись, мы все по тебе скучаем. Хагрид сглотнул, и по его щекам и бороде потекли новые потоки слез. Дамблдор поднялся из-за стола. — Как хочешь, Хагрид, но я не подпишу твое заявле­ние об уходе. В понедельник приступай к работе. Жду тебя в половине девятого к завтраку в Большом зале. И никаких отговорок. До свидания. Дамблдор на прощанье почесал Клыка за ухом и ушел. Хагрид закрылся огромными ручищами и зарыдал. Гер­миона погладила его по плечу. Хагрид отнял руки от лица и поглядел заплаканными глазами на друзей. —Великий человек... Дамблдор... —Это точно, — подтвердил Рон. — Можно мне пиро­жное, Хагрид? —Ну, конечно. — Хагрид вытер слезы тыльной сто­роной ладони. — Прав директор, вы все правы... И чего это я, правда? Старик-отец со стыда бы сгорел... — Он снова заплакал и тут же смахнул слезы. — Показывал я вам отцовскую карточку? Подождите-ка... Он встал, подошел к кухонному шкафу, выдвинул ящик и достал старую выцветшую фотографию: на пле­че Хагрида сидит крошечный волшебник с глазами Хаг­рида и такими же, как у него, улыбчивыми морщинками в уголках глаз. Судя по яблоне на снимке, Хагрид уже ростом метра два с половиной, но совсем еще мальчик: без бороды, лицо круглое, гладкое — лет одиннадцати, не больше. — Здесь меня только что приняли в Хогвартс, — всхлипнул Хагрид. — Отец себя не помнил от радости! Хоть волшебник из меня мог и не выйти — из-за мате­ри... Да, по чести, не больно-то я был силен в волшебных науках... Спасибо на том, что выгнали меня уж после... как он помер... я был тогда на третьем курсе... Дамблдор мне сразу помог. Устроил лесничим. Людям он верит, вот что главное, пропасть не даст... Не такой, как другие началь­ники. Был бы у человека какой талант, а уж он-то его при­ютит. Что ж делать, коли семья неподходящая, сам-то он, может, и ничего... Да кто на это глядит? Рады напраслину возвести... А другие еще и прикидываются: кость, говорят, широкая. Ни за что не скажут: «Я такой, какой есть, и все тут». Отец говорил: «Никогда себя не стыдись. Злыдни все­гда найдутся. А ты плюнь на них, другого они не стоят». Прав он был. А я дурень, дубина. И она такая же, вот что. «Широка в кости...» Ну и пусть ее со своими костями! Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона смущенно переглянулись. Луч­ше полсотни соплохвостов вывести на прогулку, чем при­знаться Хагриду, что подслушали нечаянно его разговор с мадам Максим. Хагрид, впрочем, не замечал, что у него сорвалось с губ, и продолжал как ни в чем не бывало. — Знаешь, Гарри, я как увидал тебя, сразу подумал: похожи мы с тобой. — Хагрид оторвал от фотографии заблестевший взгляд. — Родителей у тебя нету, в школу идти боялся: а ну, как не выйдет, ну, как не придешься ко двору? А вот, гляди-ка — чемпион школы, в Турнире уча­ствуешь... — помолчав немного, Хагрид прибавил: — Зна­ешь, чего я хочу? — серьезно сказал он. — Покажи им. Вы­играй ты или Веатрикс. Пусть знают, чистая у вас кровь, нет ли — неважно. И родных нечего стыдиться. Пусть знают, прав Дамблдор, не зря принимает в школу всех, кто к волшебству способен. Ну как у вас с драконьим яйцом? — Замечательно! Заплаканное лицо Хагрида расплылось в улыбке. — Вот умницы! Покажите им всем! Станьте победителями. Лгать Хагриду было мучительнее всего. Поэтому Веатрикс и Гарри согласились отбросить свою гордость и воспользоваться подсказкой Седрика.