Дочка убийцы

— Выходит, то ли мистер Крауч напал на Виктора, то ли кто-то напал на них обоих, а Виктор не видел кто. — Гермиона потерла лоб. —Конечно, Крауч! Кто же еще? — сказал Рон. — Напал и улизнул, а когда Гарри и Веатрикс вернулись с Дамблдором, его уж и след простыл. — Ну, нет. — Гарри покачал головой. — Он на ногах еле стоял, куда ему было трансгрессировать! — Какие вы оба бестолковые! Я вам сто раз говорила: нельзя в Хогвартсе трансгрессировать. — Ну, ладно. А если так Крам напал на Крауча — постойте, дайте скажу, — а себя оглушил заклинанием? — предложил Рон, радуясь собственной догадке. — Ага, а мистер Крауч после испарился, — ухмыльнулась Гермиона. — Ах, да... — сник Рон и почесал в затылке. Занимался рассвет. Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона поднялись рано и пришли в совятник отослать весточку Сириусу. Сова с запиской улетела, друзья встали у окна и глядели на подернутые туманом окрестности школы. Они за полночь просидели в гостиной, все спорили о мистере Крауче, не выспались, и у всех троих были мешки под глазами и бледные лица. — Повтори еще раз, Гарри, — попросила Гермиона, — что именно сказал мистер Крауч? — Ну сколько можно? Ну, он был какой-то сам не свой, хотел о чем-то предупредить Дамблдора. Вроде сказал, что Берта Джоркинс умерла... И все повторял, что это его вина... и что-то там еще про сына... — Хорошо, хоть сам сознался, — фыркнула Гермиона. — Он был точно не в своем уме. То с женой и сыном разговаривал, будто они живые, то отдавал распоряжения Перси. — А что он там говорил о Сам-Знаешь-Ком? — боязливо спросил Рон. — Ну, что он набирается сил, — неохотно ответил Гарри. Друзья немного помолчали, и Рон деланно уверенным голосом сказал: — Ты думаешь, он не в своем уме? Ну так, значит, он просто бредил... — Нет, уж о Волан-де-Морте то он говорил, как здоровый человек, — ответила Веатрикс. Рон, услыхав имя Темного Лорда, нахмурился, но Веатрикс сделала вид, будто не заметила. — Говорить ему было трудно, но он понимал, где он и чего хочет. И все твердил, что хочет видеть Дамблдора. Гарри отвернулся от окна и поглядел на насесты под потолком. Совы возвращались с ночной охоты; то и дело новая сова влетала в окно с мышью в клюве, и насесты понемногу заполнялись. — Если бы не Снегг, — вздохнул Гарри, — может, мы бы поспели вовремя. «Директор занят, Поттер... Что за вздор вы несете, Поттер?» — передразнил он учителя. — Всегда он так! Нет чтобы просто дать пройти, — точно также вздохнула Веатрикс. — Может, он хотел тебя задержать? — сказал Рон. — А может... постой, как, по-твоему, скоро он мог бы добраться до Леса? Мог он вас с Дамблдором опередить? — Разве что летучей мышью обернулся. — Может, и мышью, кто его знает? — пожал плечами Рон. — Надо спросить профессора Грюма, нашел ли он мистера Крауча, — сказала Гермиона. — Тихо! — Гермиона приложила палец к губам. На лестнице послышались шаги. Судя по голосам, шли двое и о чем-то спорили. — ... это называется шантаж! И нас за это по головке не погладят... — А мне надоело быть вежливым и честным! И ты плюнь на честность — плюнул же он. Подумай только, что было бы, если бы в Министерстве магии прознали о его делишках. Уж этого-то он не захотел бы. — Все равно. Разговоры разговорами, а письмо — это шантаж. — Вот погоди, раскошелится он, и поглядим тогда, станешь ты жаловаться или нет. Дверь совятника распахнулась, и на пороге, увидев Гарри, Веатрикс, Рона и Гермиону, замерли Фред и Джордж. — Вы что тут делаете? — разом воскликнули Рон и Фред. — Пришли отправить письмо, — дружно ответили Веатрикс, Гарри и Джордж. — Так рано? — вместе подняли брови Гермиона и Фред. Фред улыбнулся. — Ладно, — сказал он. — Мы не спрашиваем, что вы тут делаете, а вы не спрашивайте нас. Идет? — Не смеем вас задерживать. — Фред с ироничным видом поклонился и указал на дверь. Рон не тронулся с места. — Кого это вы вздумали шантажировать? — спро­сил он. Ухмылка сошла с губ Фреда, а Джордж, напротив, гля­нул на Рона и улыбнулся. — Какой шантаж? Мы просто шутили, — как бы не­взначай сказал он. — Да, неужели? Фред с Джорджем переглянулись. — Я тебя предупреждал, Рон: не суй нос не в свое дело, а то как бы тебе его не оторвали. Какое твое... — А такое. Шантаж - не игра. Джордж прав, у вас могут быть большие неприятности. — Я же тебе сказал, что мы шутили, — сказал Джордж, подошел к Фреду, взял у него из рук письмо и стал привя­зывать его к ноге ближайшей совы. — Ты, Рон, прямо как наш братец Перси. Продолжай в том же духе и тоже ста­нешь старостой. — Ещё чего! — вскипел Рон. Джордж поднес сову с письмом к окну и выпустил, сова улетела, а он повернулся к Рону и улыбнулся. — Ну, а раз так, то перестань всех учить. Счастливо оставаться. И они с Фредом ушли. Веатрикс, Гарри, Рон и Гермиона пере­глянулись. — Что, если они все знают? — прошептала Гермиона. — О Крауче и обо всем остальном? — Нет, — возразил Гарри. — Будь это что-нибудь важ­ное, они бы кому-нибудь рассказали. Они бы рассказали Дамблдору. Рона эти слова не успокоили, он все равно тревожно покусывал губу. — Ты что, Рон, не согласен? — спросила его Гермиона. — Может, рассказали бы, а может, и нет, — ответил Рон. — Они теперь только о деньгах и думают. Я это за­метил, когда шатался с ними, пока мы... ну.. — Не разговаривали, — подсказал Гарри. — Но все-таки, деньги деньгами, а шантаж... — Они бредят собственной лавкой шуточных това­ров. Я раньше думал, что они это только так — позлить маму, а оказалось, нет. Учиться им еще только год, вот они и думают, что делать дальше. Папа помочь им не может, а на магазин нужно золото. Настала очередь Гермионе проявить беспокойство. — Нужно-то нужно, но не станут же они из-за этого нарушать закон. Ведь не станут? — Не станут? Ну, уж не знаю, — усмехнулся Рон. — До сих пор пай-мальчиками они не были. —Так-то оно так, только закон не глупые школьные правила. — Гермиона не на шутку испугалась. — За шан­таж чисткой пробирок не отделаешься. По-моему, тебе лучше рассказать обо всем Перси... — Рехнулась ты, что ли? Сказать Перси? Он еще, чего доброго, возьмет, да и сдаст их Министерству, как Крауч своего сына. — Рон поглядел на окно, через которое вы­летела сова с письмом Фреда и Джорджа. — Нет уж. Пой­демте-ка лучше завтракать. Друзья вышли из совятника и стали спускаться по вин­товой лестнице. — Ну что, пойдем к профессору Грюму? Или, может, еще рано? — спросила Гермиона. — Рановато, — ответил Гарри. — В такую рань он, по­жалуй, решит спросонья, что мы его прикончить хотим, и, не долго думая, через дверь нас и поджарит. Лучше, по­дождем до перемены — ответила Веатрикс. — Здравствуйте, мистер Грюм, — крикнул Гарри, про­бираясь сквозь толпу учеников. — Здравствуй, Поттер, — ответил своим скрипучим голосом Грюм. Волшебный глаз учителя защиты от тем­ных искусств устремился на спешивших куда-то робких первокурсников, повернулся зрачком внутрь головы, проводил их за угол. Потом вернулся на место, и Грюм ска­зал: — Заходите. — Он пропустил Гарри, Веатрикс, Рона и Гермиону вперёд, вошел сам и закрыл дверь. — Вы нашли мистера Крауча? — начал Гарри без оби­няков. — Нет, — ответил Грюм, дохромал до учительского стола, сел, вытянул, крякнув, свою деревянную ногу и до­стал фляжку. — Значит, он все-таки трансгрессировал? — сказал Рон. — Да нельзя же, Рон, трансгрессировать в окрестнос­тях замка! — Гермиона сверкнула глазами. — Мистер Грюм, а есть другие способы исчезнуть отсюда? Волшебный глаз уставился на Гермиону и задергался. — Подумай на досуге о карьере мракоборца, Грэйнджер. Мозги у тебя на месте. Гермиона зарделась от смущения и удовольствия. — Невидим он тоже не был, — сказал Гарри. — Вопрос только, самому ему это удалось или ему кто-то помог? — заметила Гермиона. — Может, кто и помог. Взял да затащил его на метлу и улетел себе преспокойно, — сказал Рон и с надеждой взглянул на Грюма, ему хотелось услышать, что и у него есть задатки мракоборца. — Могли его и украсть, пожалуй, — согласился Грюм. — Может, он в Хогсмиде, как, по-вашему? — спросил Рон. — Кто его знает? — Грюм покачал головой. — В Хог­вартсе его нет. Учитель широко зевнул, шрамы на его лице вытяну­лись, а зубов в кривом рте оказалось очень мало. — Дамблдор сказал, вы себя сыщиками воображаете. Бросьте. Краучу все равно не поможете. Дамблдор сооб­щил в Министерство, и его будут искать. А вы го­товьтесь-ка, лучше, к третьему испытанию. — К испытанию? Ах, да... — О нем-то вам и надо теперь думать, — сказал Грюм и почесал свой покрытый шрамами небритый подбородок. — Дамблдор говорит, вам такие штуки не впервой. Вроде как вы на первом курсе добрались-таки до философского камня, хоть было там, где споткнуться. — Мы им помогали, — вставил Рон. — Я и Гермиона. Грюм улыбнулся. — Ну, так помогите им и на этот раз, и я свою шляпу съем, если он проиграет. — А вы двое, — его обыкновенный глаз глядел на Рона и Гермиону, — от них не отходи­те. Поняли? Я хоть и приглядываю за всем, но все равно, — чем больше глаз, тем лучше. На следующее утро прилетела сова от Сириуса. Она села рядом с Веатрикс, а еще одна сова, коричневая с рыжим, опустилась перед Гермионой с «Пророком» в клюве. Гер­миона взяла газету, пробежала глазами по первым стра­ницам и ухмыльнулась: — Она еще не прослышала про Крауча. — И Гермиона присоединилась к Веатрикс, Гарри и Рону, ей хотелось узнать, что Сириус пишет о загадочных событиях предпоследней ночи. Веатрикс, Гарри, о чем вы только думаете? Как вы могли пой­ти с Крамом в лес? Пообещайте мне, что ни с кем никуда больше ночью не пойдёте. В школе находится кто-то очень опасный. Ясно, что это он помешал Краучу уви­деться с Дамблдором, и, может быть, он прятался где-то рядом. Вас могли убить. Ваши имена не случайно оказались в Кубке огня. И если кто-то собирается вам навредить, то времени у него осталось совсем мало. Держитесь вместе с Роном и Герми­оной, не выходите поздно из гриффиндорской башни и го­товьтесь к третьему испытанию. Потренируйтесь закля­тьем оглушать и разоружать противника. Вообще вы­учите побольше всяких заклинаний. Краучу вы ничем не поможете. Без нужды не высовывайтемь и будьте осторожны. Следующим письмом непременно пообещайте мне вести себя хорошо. — И он ещё будет меня учить! — возмущенно восклик­нула Веатрикс. — Можно подумать, сам в школе вел себя хо­рошо. — Он о тебе беспокоится, так же как Грюм и Хагрид, — резко возразила Гермиона. — Вы должны его слушаться. — Да чего беспокоиться? Я целый год проучился — и ничего! Никто меня не заколдовал и вообще все в порядке — возмутился Гарри. — Ну, конечно, вот только твое имя в Кубок положи­ли. По-моему, это все нарочно устроили, и Нюхалз прав. Может, они просто выжидают. Может, они задумали на­пасть на вас на третьем испытании? — Ну, пусть Нюхалз прав, кто-то оглушил Крама и ук­рал Крауча. Тогда он должен был прятаться рядом, где-то там, за деревьями, так? Так зачем же он ждал, пока я уйду, а? Что-то не похоже, чтобы он гонялся за мной. — Может, они хотят, чтобы было похоже на несчаст­ный случай, а убийство в лесу несчастным случаем не на­зовешь, — возразила Гермиона. — А вот, если бы ты вдруг погиб в лабиринте... —А как же Крам? На него же не побоялись напасть! Тогда меня почему не укокошили там же? Взяли бы, да и устроили все так, будто у нас с Крамом была дуэль. — Я тоже, Гарри, не понимаю почему. — Гермиона в отчаянии заломила руки. — Только тут столько всего творится, что я уж и не знаю, что думать. И все это очень подозрительно. Грюм прав и Нюхалз прав: вам надо по­больше думать о третьем испытании. Напишите Нюхалзу и пообещайте ему не де­лать ничего опасного. Гарри и Веатрикс дали обещание, и теперь приходилось сидеть в замке, а в таких случаях всегда страшно тянет на улицу. В свободное от уроков время они только и делали, что сидели с Роном и Гермионой в библиотеке, выискивая по­лезные заклинания, или разучивали эти заклинания в пу­стых классах. Особенно они налегали на новое для них заклинание Оглушения. Рону с Гермионой порядком до­ставалось. Прошло несколько дней. И за эти дни приключилось много всего. Например, Гарри и Веатрикс приснилсь абсолютно одинаковые сны. В кабинете Дамблдора они побывали в омуте памяти. — Дамблдор тоже считает, что Ты-Знаешь-Кто стано­вится сильнее? — прошептал Рон. Гарри и Веатрикс поведали Рону и Гермионе обо всем, что видели в Омуте памяти, и ещё о многом, услышанном от Дамбл­дора. И конечно же, поделились с Сириусом: из кабинета директора сразу бросились в совятник и отправили ему письмо. В тот вечер друзья опять засиделись в Общей го­стиной допоздна. Говорили, говорили, пока голова не распухла. Рон молча смотрел на огонь в камине. Его била мел­кая дрожь, хотя вечер был теплый. — Значит, он доверяет Снеггу? — спросил Рон. — Не­ужели правда доверяет? Но ведь он знает, что Снегг был Пожирателем смерти? — Да, — кивнул Гарри. Гермиона минут десять молчала. Она сидела, обхва­тив руками голову, не отводя глаз от колен. И ей, похоже, не помешал бы сейчас Омут памяти. — Рита Скитер, — наконец сказала она. — Как сейчас можно о ней думать! — не поверил ушам Рон. — Я не о ней думаю, — ответила Гермиона, обращаясь к своим коленям. — А о её словах... Помнишь, что она ска­зала мне в «Трех метлах»? «Я знаю о Людо Бэгмене такое, от чего у вас бы волосы на голове встали дыбом!» Навер­ное, именно этот суд она и имела в виду. Она была тогда в зале и знает, что он передавал какие-то сведения По­жирателям смерти. Да и Винки говорит: «Мистер Бэгмен плохой волшебник». Крауч, конечно, был в ярости, что Бэгмену удалось выйти сухим из воды, и он наверняка го­ворил об этом дома. — Но ведь Бэгмен-то участвовал в этом по неведению, верно? Гермиона пожала плечами. — А Фадж считает, что на Крауча напала мадам Мак­сим? — повернулся Рон к Гарри. — Да, — ответил Гарри. — Но только потому, что Кра­уч исчез около кареты Шармбатона. — Вот, о ком мы никогда всерьез не думали, — мед­ленно произнес Рон. — В ней наверняка есть великанс­кая кровь, а она это скрывает... — И правильно делает, — резко бросила Гермиона, подняв голову. — Вспомни, что было с Хагридом, когда Рита узнала тайну его матери. Вспомни Фаджа — он го­тов во всём обвинить мадам Максим только потому, что один из ее предков был великаном. И я бы говорила, что у меня просто широкая кость, лишь бы скрыть опасную правду! С этими словами Гермиона взглянула на часы и ах­нула: — Мы сегодня совсем не тренировались! По плану у нас чары Помех. Завтра начнем прямо с них! Пошли, Гар­ри, Веатрикс, вам нужно выспаться. Предполагалось, что Рон с Гермионой готовятся к эк­заменам, которые окончатся в первый день третьего тура состязаний. Но у них почти все время уходило на Веатрикс и Гарри — им , по их мнению, предстояло куда более важное дело. — О нас не волнуйтесь, — отрезала Гермиона, когда Гар­ри напомнил про экзамены: они ведь могли бы и одни тре­нироваться. — По крайней мере, по защите высший балл нам обеспечен. Мы с вами столько разных заклятий вы­учили! — И вообще это отличная тренировка для будущих мракоборцев! Надеюсь, мы все ими станем. — Голос Рона звенел энтузиазмом. В приливе чувств он наложи чары Помех на влетевшую в класс осу, которая тут же замерла в воздухе. Наступил июнь, и все в замке опять заволновались, не могли дождаться последнего тура соревнований. Профессору МакГонагалл в конце концов надоело натыкаться на Веатрикс с Гарри и Гермионой во всех углах и закоул­ках замка, и она позволила им в обеденный перерыв за­ниматься в кабинете трансфигурации. — Идите скорее сюда! — Рон стоял у окна и глядел вниз. — Интересно, что там делает Малфой? Веатрикс и Гарри с Гермионой подошли. Малфой стоял под де­ревом, его верные дружки Крэбб и Гойл несли рядом ка­раул и во весь рот ухмылялись. Малфой, приблизив к гу­бам неплотно сжатый кулак, говорил в него что-то. — Очень похоже на разговор по рации, — произнес заинтересованно Гарри. — Это невозможно, - отрезала Гермиона. — Я вам уже говорила: в Хогвартсе эти штуки не действуют. Иди сюда Гарри, — вернулась она на середину комнаты, — давай еще раз попробуем чары Щита. Теперь Сириус присылал сову каждый день. Он, как и Гермиона, был озабочен одним — сделать все, чтобы Гарри и Веатрикс благополучно справились с последним заданием, остальное отошло для него на задний план. В каждом письме он напоминал: что бы ни происходи­ло за стенами Хогвартса, никакой самодеятельности, все равно они ни на что повлиять не смогут. Если Волан-де-Морт действительно набирает силу, — писал Сириус, — главная моя забота — обеспечить вашу безопасность. Но пока вы под защитой Дамблдора, вам ничего не грозит, и все-таки старайтемь избегать малейшей опасности. Думайте над тем, как преодолеть лабиринт, все остальное после. Чем ближе двадцать четвертое июня, тем сильней Гар­ри и Веатрикс нервничали, но всё же не так, как перед первым и вто­рым турами. В день Турнира во время завтрака за гриффиндорским столом было особенно шумно. Совиная почта при­несла Гарри и Веатрикс открытку от Сириуса с пожеланием удачи — всего только кусок пергамента с отпечатком грязной со­бачьей лапы, но у Веатрикс все равно потеплело на сердце. Веатрикс стала вглядываться в толпу сов, выглядывая сову Римуса. Но той не было. Римус не писал уже несколько недель. Как обычно, прилетела сипуха, принесла Гермионе све­жий номер «Ежедневного пророка». Она развернула га­зету и поперхнулась, забрызгав всю первую страницу тыквенным соком. — Что такое? — хором спросили ее Веатрикс, Гарри и Рон. — Ничего, — торопливо ответила Гермиона, пытаясь спрятать газету, но Рон успел выхватить её. Он увидел крупный заголовок на первой странице и возмущенно воскликнул: —Старая корова! Именно сегодня! —Что там? — спросил Гарри. — Снова Рита Скитер? — Нет, — ответил Рон и, так же как Гермиона, попы­тался куда-нибудь деть газету. — Опять обо мне? — спросил Гарри. — Да нет, — дрогнувшим голосом возразил Рон. Не успел Гарри выдернуть газету у него из рук, Драко Малфой уже кричал из-за стола слизеринцев: — Эй, Поттер! Поттер! Как твоя голова? Как себя чув­ствуешь? Надеюсь, ты нас не покусаешь? У Малфоя в руках была та же газета. Слизеринцы рас­смеялись и, как один, повернулись в сторону Гарри — интересно, что он сейчас сделает. — Дай-ка взгляну, — сказал Гарри Рону. Рон неохотно повиновался. Гарри развернул газету и увидел фото под огромной шапкой: ГАРРИ ПОТТЕР «НЕЗДОРОВ И ОПАСЕН» Мальчик, сокрушивший Того-Кого-Нельзя-Называтъ, сейчас нездоров и, возможно, опасен, — сообщает наш спе­циальный корреспондент Рита Скитер. — Недавно стали известны тревожные факты, касающиеся странного поведения Гарри Поттера. Эти факты вызывают серьезные опасения: сможет ли он дальше участвовать в столь трудном соревновании, как Турнир Трех Волшеб­ников, и даже вообще учиться в школе «Хогвартс». Эксклюзивная информация, полученная «Ежеднев­ным Пророком», подтверждает, что Поттер постоян­но теряет сознание на уроках и часто жалуется на боль в шраме (отметина на лбу — последствие прокля­тия, которым Сами-Знаете-Кто пытался его убить). В понедельник наш специальный корреспондент стал свидетелем того, как Поттер с криком выбежал из ка­бинета предсказаний: у него так болел шрам, что он больше не мог сидеть на уроке. Ведущие специалисты больницы магических болезней и травм Святого Мунго полагают, что мозг Поттера, возможно, пострадал во время нападения Сами-Знаете-Кого и что многократные жалобы на боль в шраме — про­явление застарелой психической нестабильности. — Возможно даже, что он притворяется, — заявил один из специалистов. — Известно, что это один из мно­гих способов привлечь к себе внимание окружающих». «Ежедневному Пророку» удалось выяснить некото­рые тревожные обстоятельства, касающиеся Гарри Поттера, которые директор Хогвартса Альбус Дамб­лдор утаил от магической общественности. — Поттер — змееязычный волшебник, — сообщил нам Драко Малфой, четверокурсник из Хогвартса. — Пару лет назад в замке был совершен ряд нападений на учащихся. Многие подозревали в них Поттера: в Дуэльном клубе на глазах у всех он в приступе ярости приказал змее напасть на своего однокашника. Но тогда все это замяли. Кроме того, у Поттера в друзьях оборотни и великаны. Похоже, стремление к власти может толкнуть его на что угодно. Змееязычие, т. е. способность разговаривать со змея­ми, давно считается одним из видов Темных Искусств. Не зря самый известный змееязычный маг современности — Тот-Кого-Нельзя-Называть. Член Лиги Защиты от Тем­ных Искусств, пожелавший остаться неназванным, за­явил, что, по его мнению, необходимо возбудить рассле­дование в отношении всех змееязычных волшебников. — Лично я, — сказал он, — испытываю большое недо­верие к каждому, кто умеет разговаривать со змеями, по­скольку этих тварей часто используют в самых злове­щих видах черной магии и они традиционно ассоцииру­ются со злом в чистом виде. И конечно, все, кто водит дружбу с такими носите­лями зла, как оборотни и великаны, не могут не обладать склонностью к насилию. Альбусу Дамблдору следует серьезно подумать, допус­кать ли такого ученика к участию в Турнире Трех Вол­шебников. Существует опасность, что Поттер, обуре­ваемый безрассудным стремлением выиграть, захочет прибегнуть к черной магии, ведь сегодня вечером зак­лючительное состязание Турнира. — Очередная глупость в мой адрес, — заметил Гарри, небрежно сворачивая газету. За столом слизеринцев Малфой, Крэбб и Гойл весе­лились вовсю: крутили пальцами у виска, корчили де­бильные рожи и высовывали языки, шевеля ими на ма­нер змей. — Но как она узнала, что у тебя на предсказаниях за­болел шрам? — удивился Рон. — В замке ее, конечно, не было. И она не могла ничего слышать... — сказала Веатрикс. — Окно-то было открыто, — ответил Гарри. — Я от­крыл его сам, чтобы вдохнуть воздуха. — Но мы были на самом верху Северной башни! — вос­кликнула Гермиона. — Стоя на земле, ничего не услышишь! — Но это же ты исследовала магические способы под­слушивания! — напомнил Гарри. — Вот и объясни нам, как она умудрилась подслушать! — Да, исследовала, — сказала Гермиона. — Но я... мне... Внезапно лицо ее приняло странное, отсутствующее выражение. Она медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы. — Что с тобой? — забеспокоился Рон. — Ничего, — прошептала Гермиона. Она опять взлох­матила пальцами свою гриву, потом медленно поднесла руку ко рту, как будто говорила в невидимую рацию. Гарри и Веатрикс с Роном, ничего не понимая, уставились друг на друга. — У меня идея, — произнесла Гермиона, глядя в про­странство. — Кажется, я знаю... потому что так никто бы не увидел... даже Грюм... и она смогла бы забраться на по­доконник... но у нее ведь нет разрешения... точно, нет раз­решения... Похоже, она у меня в руках! На секунду сле­таю в библиотеку — хочу окончательно убедиться! С этими словами Гермиона схватила сумку и выбежа­ла из Большого зала. — Эй! — крикнул Рон вслед. — У нас через десять ми­нут экзамен по истории магии! Ну, дела, — протянул он, оборачиваясь к Гарри. — Эта Скитер сидит у нее в печен­ках, она даже про экзамен забыла. Что вы будете делать на экзамене у Биннса — читать? — Да, наверное, — ответил Гарри. Но в этот миг к ним подошла профессор МакГонагалл. — Поттер, Блэк все участники Турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу. — Но ведь соревнование начнется вечером! — вос­кликнул Гарри, испугавшись, что перепутал время, и уро­нил на мантию кусочек яичницы. — Конечно, Поттер. В комнате собрались семьи уча­стников Турнира. Они приглашены посмотреть после­днее состязание. И вы сегодня сможете провести со сво­ими весь день. Веатрикс в удивлении уставилась на профессора Макгонагалл. Неужели Малфои приехали. Ну, нет, Веатрикс с Малфоями больше ничего не связывает. А может все таки они? Веатрикс и Гарри не спешили закончить завтрак. — Гарри, Ви идите скорее! — крикнул Седрик. — Ваши вас за­ждались! Они перескли Большой зал и толкнули дверь в комнату. Седрик с родителями стояли прямо за дверью. Крам в дальнем углу быстро разговаривал по-болгарски с матерью и отцом. Оба были черноволосы, а крючко­ватый нос Крам явно унаследовал от отца. В другом углу щебетала по-французски Флер со своей матерью. Ее младшая сестренка Габриэль стояла рядом, держась за мамину руку. Увидев Гарри, она замахала ему рукой, он тоже махнул ей. И тут Веатрикс увидела в самом дальнем углу Римуса, и тетю Молли, и Билла. Римус стоял и улыбался, разведя руки для объятий. Веатрикс бегом бросилась его обнимать. В объятиях Римуса все её тревоги исчезли. Вот почему она сразу не подумала о Римусе? Почему первыми кто всплыл в ее памяти из родственников были Малфои? Веатрикс пообещала себе, что разберётся в этом потом. — Это наш сюрприз! — взволнованно воскликнула миссис Уизли, нагнулась и поцеловала Гарри. — Мы при­ехали болеть за вас! Вы как, готовы? — спросил Билл, улыбаясь и тряся Гарри руку. — Чарли тоже хотел приехать, но не смог от­проситься с работы. Он нам рассказывал, как ты потря­сающе справился с хвосторогой! — Как здорово, что вы приехали! — Гарри благодар­но взглянул на миссис Уизли. — А я уж было подумал... неужели Дурсли... — М-м, — поджала губы миссис Уизли. Она никогда не критиковала Дурслей в присутствии Гарри, но всякий раз, когда упоминалось их имя, в глазах у нее загорался недобрый огонь. — Потрясающе снова вернуться в школу! — огляделся кругом Билл. Виолетта, приятельница Полной Дамы, подмиг­нула ему из своей рамы. — Я не был тут целых пять лет. А что, портрет чокнутого рыцаря все еще здесь? Сэра Кэдогана? — Здесь, — ответил Гарри. Они с этим чудаком позна­комились в прошлом году. — А Полная Дама? — Её ещё я помню, — сказала миссис Уизли. — Один раз она так меня отчитала! Я вернулась в спальню в че­тыре часа утра... — Где же ты была всю ночь? — Билл изумленно по­смотрел на мать. Миссис Уизли улыбнулась. — Мы с твоим отцом гуляли, — ответила она. — А ему досталось от Аполлиона Прингла, тогдашнего завхоза... у отца до сих пор заметны следы... — Можете повести для нас на экскурсию по замку, Гар­ри, Веатрикс? — спросил Билл. Веатрикс посмотрела на Гарри. Она была рада видеть и тётю и брата, но она хотела провести этот день с Римусом... Тот работал тут год назад, так ему уж точно не понадобится экскурсия. Гарри понял все по взгляду Веатрикс. И одним взглядом сказал "иди, веселись, я сам разберусь" Веатрикс благодарно улыбнулась ему. Попрощалась с тётей и Биллом и пошла гулять с Римусом. За разговором друг с другом они провели много времени. Веатрикс рассказывала ему абсолютно все. Тот слушал, не перебивал. Вернулись в замок они только вечером. За столом для преподавателей сидели уже и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, весел и оживлен, Фадж, напротив, мрачен и неразговорчив. — Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье, пос­леднее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мис­тером Бэгменом. Гарри и Веатрикс встали, все гриффиндорцы зааплодировали. Римус, Уиз­ли и Гермиона пожелали им удачи, и они вместе с Седри­ком, Флер и Крамом вышли из Большого зала. Скоро подошли к стадиону. Поле для квиддича изме­нилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Пря­мо перед ними в изгороди чернеет проем — вход в лаби­ринт. Через пять минут на стадионе появились первые зри­тели. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять от­веденные им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора Мак­Гонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды. — Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что тре­буется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно? Чемпионы кивнули. — Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четве­рым патрульным. — Удачи, Веатрикс, Гарри, — шепнул Хагрид, и патрульные ра­зошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнес: — Сонорус! И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону: — Леди и джентльмены, третье и последнее состяза­ние Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мисс Блэк, ми­стер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер, все трое — шко­ла «Хогвартс», у каждого восемьдесят пять очков! Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запрет­ном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в тем­ное ночное небо. — На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодис­ментов. — И на третьем месте — мисс Флер Делакур, ака­демия «Шармбатон»! — Итак, Гарри, Веатрикс и Седрик, начнете по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три... два... один... Он резко свистнул Веатрикс и Гарри с Седриком устремились внутрь лабиринта. Высоченная живая изгородь бросала на дорожку чер­ную тень. То ли изгородь была чересчур густой, то ли была заколдована, но звуки стадиона тут же стихли, едва они вступили во тьму лабиринта. Прошли вместе метров двадцать и оказались у развил­ки. Глянули друг на друга. — Пока, — сказал Гарри, свернув вместе с Веатрикс влево. Седрик пошел направо. Бэгмен снова дунул в свисток. Значит, в лабиринт во­шел Крам. Надо спешить. Выбранная ими дорожка каза­лась совершенно пустынной. Они повернули вправо и при­бавили шагу, подняв палочки над головой, чтобы свет от них падал как можно дальше. Впереди было по-прежне­му пусто. Вдалеке снова прозвучал свисток Бэгмена: значит, все чемпионы внутри лабиринта. Небо с каждой минутой становилось чернее, тени сгуща­лись и в лабиринте. Дорожка привела к очередной развилке. — Направление, — прошептал он палочке, держа её на ладони. Палочка сделала один оборот и замерла, указывая на­право, в густую изгородь. Значит, север там, а центр лаби­ринта, как известно, — на северо-западе. Самое лучшее — свернуть влево и при первой возможности взять правее. Впереди по-прежнему никого. Они свернули напра­во, и там пусто, никаких препятствий. Оба выставили впе­ред палочки и обернулись, готовые отразить нападение. В луче света возник Седрик, выскочивший откуда-то справа. Его всего трясло, рукав мантии дымился. — Это соплохвосты Хагрида! — прошептал он. — Ги­гантские! Я еле от них отбился! Седрик кивнул и исчез за очередным поворотом. На следующей развилке свер­нули за угол и увидели... Навстречу им скользит дементор. Высотой больше трех метров, лицо спрятано под капюшоном, гниющие чешуйчатые руки выставлены вперед. Дементор явно чув­ствует их присутствие и движется прямо на них. Гарри и Веатрикс подняли палочки и одновременно воскликнули: — Экспекто патронум! Из дула палочки вырвался серебряный олень и большая собака и ринулись навстречу дементору, который при виде оленя и собаки сде­лал шаг назад и запутался в полах плаща. — Подожди! — крикнул он вдогонку патронусу. — Это же боггарт! Риддикулус! Боггарт с громким треском взорвался и растаял в об­лачке дыма. Налево... направо... снова налево... два раза уперлись в ту­пик. Опять применили заклинание Компаса. Палочка по­казала, что они слишком уклонились к востоку. Вернулись к развилке, свернули направо и увидели перед собой стран­ный золотистый туман. Гарри осторожно подошел и ос­ветил его. Похоже на какие-то чары. Интересно, нельзя ли их взорвать? — Редукто! — воскликнул он. Заклинание пронзило туман насквозь, не причинив ему никакого вреда. Колебания прервал раздавшийся неподалеку вопль. — Флер! — крикнул Гарри. Опять тишина. Он огляделся по сторонам. Что с ней? Вопль явно донесся откуда-то спереди. Гарри глубже вдохнул и ринулся в золотистую дымку. Веатрикс пошла вслед за ним. Мир тут же перевернулся вверх ногами. Решатся ли они шагнуть? Выбор прост: или двинуться вперед вверх ногами, или бросить в небо сноп красных искр, подождать помощи и выбыть из Турнира. Мир тут же вернулся на привычное место. У развилки они остановились посмотреть, не видно ли каких-нибудь следов Флер. С чем она столкнулась? Что с ней? Сигнала бедствия не было, но это еще ничего не значит. Может, все обошлось, и она движется дальше. Не исключено, од­нако, что она в беде, и даже палочку поднять не в состоя­нии. Минут десять не было ничего, кроме тупиков. Дваж­ды свернули не туда в одном и том же месте. Наконец-то незнакомая дорожка, они бросились бежать. Пламя на конце палочки колебалось. И тень его, меняя очертания, прыгала поживой изгороди. Еще поворот, и они... очутил­ись нос к носу с соплохвостом. Седрик не преувеличил: соплохвост был гигантский и напоминал трехметрового скорпиона. Огромное изо­гнутое жало покоилось на спине, нацелив сопло прямо на них, толстый панцирь тускло поблескивал в свете волшебной палочки. — Окаменей! Заклинание отлетело рикошетом от бронированно­го гада — Гарри едва успел нагнуться. Соплохвост выст­релил в ответ огнем и полетел навстречу обидчику. За­пахло палеными волосами. — Замри! — крикнула Веатрикс. И это заклинание срико­шетило. — Замри! Сплохвост в нескольких дюймах от него замер. Зак­линание попало в мягкое, не защищенное броней брю­хо. Тяжело дыша, Гарри оттолкнул неподвижное чудище и со всех ног бросился бежать: чары Помех действуют недолго, минут через пять соплохвост опять станет опа­сен. Веатрикс бросилась за ним. Они свернули влево и уперлись в тупик, свернули направо — еще тупик. — Что ты делаешь? — кричал Седрик. — Ты что, гад, делаешь? И следом голос Крама: — Круцио! В тот же миг уши Веатрикс пронзил отчаянный вопль Сед­рика. Веатрикс, не совсем осознавая, что делает рванула вперёд. Потрясенный Гарри рванул за ней. Никаких поворотов впереди не было. Осталось одно — Взрывное заклятие. Заклятие по­действовало, правда, не очень сильно, в изгороди обра­зовалась неглубокая дыра: на земле из­вивался от боли Седрик, над ним стоял Крам. Услыхав треск, Крам повернул голову и сорвался с ме­ста, но Гарри успел нацелить палочку. — Окаменей! — крикнул он. Заклинание поразило Крама в спину, он на мгнове­ние замер и рухнул ничком в траву. Веатрикс бросилась к Сед­рику. Он уже перестал извиваться и теперь лежал, тяже­ло дыша и спрятав лицо в ладони. — Все в порядке? — Веатрикс схватила руку Седрика. — Да, — выдохнул Седрик. — Не могу поверить... он подкрался сзади... я услыхал, обернулся... а он уже и па­лочку на меня направил... Он поднялся на ноги. Его трясло. — Просто не верится... мне казалось, он ничего.... — Мне тоже. —Ты слышал, как кричала Флер? — спросил Гарри. — Слышал, — ответил Седрик. — Ты думаешь, Крам мог и её... — Не знаю, — медленно произнес Гарри. — Ну что, оставим его здесь? — Нет, — возразил Гарри. — Наверное, лучше всего послать сноп искр. Патрульные подойдут и заберут его. Тут его соплохвост сожрет. — И поделом, — сказал Седрик, но все же поднял па­лочку и пустил в небо сноп красных искр. Искры рассы­пались облачком и зависли над тем местом, где лежал Крам. — Ладно, — сказал Седрик. — Идем дальше... Они молча устремились вперед по темной дорожке, на развилке Гарри и Веатрикс свернули влево, Седрик направо. Скоро шаги Седрика стихли. Теперь они состязаются только с Седриком, и ему вдруг, как никогда, захотелось одержать победу. Теперь тупики попадались все чаще. В лабиринте ста­ло темно, хоть глаз выколи, значит, скоро центр, конец состязания. На длинном, прямом отрезке пути опять по­чудилось шевеление, и свет палочки озарило существо, которое он знал только по картинке в «Чудовищной кни­ге о чудовищах». Это был сфинкс с телом огромного льва, головой жен­щины, тяжелыми когтистыми лапами и длинным желтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. — Вы близки к цели, — произнесла она низким, хрип­ловатым голосом. — Кратчайший путь лежит именно здесь. — Может... может, тогда вы нас пропустите? — спро­сил Гарри, догадываясь, каков будет ответ. — Нет, конечно, — ответила она, не останавливаясь. — Отгадаете мою загадку, тогда пропущу. Отгадаете с первой попытки — путь открыт. Не отгадаете — нападу. Ничего не ответите — пойдете назад, восвояси. — Ладно, — сказал он. — Слушаю вашу загадку. Женщина-львица уселась посреди дорожки и произ­несла такой стих: Мой первый слог проворней всех слывет по праву — Он очень быстр на руку, ногу и расправу; Второй мой слог есть плод окружности решений — Ее с диаметром законных отношений. Мой третий слог — абстрактно названный мужчина — Ни цвета кожи, ни фамилии, ни чина. Сложив их вместе, существо ты образуешь, Какое ты скорей умрешь, чем поцелуешь. — А можно... можно еще раз, только чуть-чуть помед­леннее? — вежливо попросил Гарри. Сфинкс моргнула, загадочно улыбнулась и повтори­ла загадку. — Значит, из подсказок получится чудище, которое я лучше умру, чем поцелую? — спросил Гарри. Сфинкс благосклонно улыбнулся. — Но существует множество тварей, которых, хоть убей, не поцеловали бы. Например, соплохвост. Но загадка сфинкса явно о ком-то другом. Пожалуй, начать надо с подсказок. Какой там первый слог, быс­трый? — Быстрый, скорый... Ну, ладно, потом еще мож­но подумать. — Э-э... не могли бы вы повторить следующую строчку? Она повторила. — Окружности решений... — повторил Гарри. — Ее с диаметром законных отношений... ерунда какая-то. А можно мне еще последнюю подсказку? Сфинкс повторила. — Абстрактно названный мужчина... — пробормотал Гарри. — Мужчина, мужчина, он... Ага! Это «он»! Сфинкс улыбнулась ему. — Так, значит, первый слог быстр, то есть скор... так-так.. Скор... он... Скор... он, — повторял Гарри, меряя шага­ми дорожку. — Существо, которое я не хотел бы поцело­вать... Скорпион! Сфинкс расплылась в улыбке, поднялась на ноги и посторонилась. — Спасибо! — воскликнул Гарри, потрясенный соб­ственной сообразительностью, и рванули вперед. Они наверняка у цели, наверняка... палочка сказала, они на верном пути... Если больше ничего страшного не слу­чится, они выиграли.... Снова развилка. — Направление, — прошептал он, палочка, сделав круг, указала направо, метрах в трехстах от них на невысо­кой тумбе сияет вожделенный Кубок. Они прибавили ходу, но тут из-за кустов слева, опережая их, на дорожку выскочил Седрик. Седрик будет у Кубка первый! Он несется изо всех сил. Ноги у него длинные, рост выше. Возвышаясь над кромкой изгороди, по дорожке, пересекающейся с той, по которой бегут они, что-то огромное стремительно движется в их сторону. Еще мгновение и Седрик столкнется с чудовищем! — Седрик! — заорал Гарри. — Слева! Седрик вовремя оглянулся — он еще успеет перед са­мым носом чудовища миновать поворот и избежать стол­кновения! Но как будто ему кто ножку подставил, Седрик споткнулся и на полной скорости рухнул на землю. Па­лочка вылетела из руки. И тут же из-за угла вышел огром­ный паук и двинулся к Седрику. — Окаменей! — крикнул Гарри. Заклинание ударило в огромное волосатое тело, но он с таким же успехом мог бы попасть в него камнем. Паук слег­ка покачнулся, забыл про Седрика и устремился к Гарри. — Окаменей! Замри! Бесполезно. Паук был то ли слишком велик, то ли его волшебный заряд был слишком силен, но заклинания только раздразнили его. И паук, схватив Гарри передними лапами, поднял вверх. Гарри отчаянно брыкал­ся, нога коснулась челюсти, и её пронзила нестерпимая боль. «Окаменей!» — теперь уже крикнула Веатрикс, но и ее заклинание оказалось бессильно. Паук вновь раскрыл че­люсти, Гарри последним усилием поднял палочку. — Экспеллиармус! — воскликнул он. Сработало — паук выпустил Гарри, и он с высоты трех метров спикировал на покалеченную ногу. Не мешкая, направил палочку пауку в брюхо, точно так же, как соплохвосту минут десять назад. — Окаменей! — раздались сразу три голоса: Седрик уже вооружился своей палочкой. И два заклинания сокрушили мощь паука — он пова­лился набок, расплющив изгородь, ворох мохнатых лап перегородил дорожку. — Гарри! Ты в порядке? Он не раздавил тебя? — подошла Веатрикс. — Нет, — крикнул в ответ Гарри, тяжело дыша. Нога у него кровоточила, разорванная мантия испач­кана густой липкой слизью, наверное, из челюстей паука. Гарри хотел подняться, но ступить на дрожащую, всю в крови, ногу было выше всяческих сил. Все же он заставил себя встать и, переведя дыхание, ухватился за изгородь. Кубок Трех Волшебников поблескивал в двух шагах за спиной у Седрика. — Бери Кубок, — тяжело выдохнул Гарри. — Скорее бери. Ты рядом. Но Седрик не двигался. Он просто стоял и смотрел на Гарри и Веатрикс, потом обернулся и взглянул на Кубок. Веатрикс видела, как сильно Седрику хочется взять кубок. Но Седрик снова повернулся к ним и, собравшись с духом, отчеканил: — Нет, идите берите вы. Вы выиграли. Сегодня вы дважды спасли мне жизнь. — Это к Турниру не относится, — ответил Гарри. — Говорю тебе, я не буду играть в догонялки на вывихнутой ноге. Побеждает тот, кто пер­вый коснется Кубка. И это будешь ты. Седрик сделал несколько шагов в сторону оглушен­ного паука, увеличивая расстояние между собой и Куб­ком, и покачал головой: — Ни за что! — Перестань играть в благородство. Не тяни время, бери Кубок. Надо как-то выбираться отсюда — точно также крикнула на него Веатрикс. — Ты рассказала мне про драконов, — возразил Сед­рик. — Если бы не это, я провалился бы еще на первом задании. — Мне тоже помогли. — А ты мне помог с яйцом, так что мы квиты. — Но и мне помогли с яйцом. — Ну и что? Мы все равно квиты, — ответил Гарри, пытаясь осторожно опереться на больную ногу. Нога пре­дательски дрожала. Конечно, он ее вывихнул, упав с трех метров. Гарри покачнулся и Веатрикс подхватила его. Теперь они стояли рядом друг с другом, рука Гарри была перекинута через плечо Веатрикс. — Тебе за второе задание полагалось больше очков, — не сдавался Седрик — Ты остался на дне, чтобы освобо­дить всех заложников до одного. Я мог бы поступить так же. — Я — единственный дурак, кто принял ту песенку всерьез! — в голосе Гарри звучала горечь. — Бери Кубок! Диггори, придурок, давай бери его, докажи папочке, что во второй раз смог победить нас, мы то уже точно никуда не пойдем! — Веатрикс начинала злиться. — Нет. Переступив через паучьи лапы, Седрик встал рядом с Гарри, который смотрел на него во все глаза. Седрик был очень серьёзен. Он понимал, что отказывается от славы, которой его факультет не видал уже несколько веков. — Идите, — твердо сказал Седрик. Судя по лицу, реше­ние далось ему не легко, но оно было принято беспово­ротно: он стоял с каменным лицом, скрестив руки на гру­ди, и не отрываясь смотрел на Гарри. — Давай пойдем все, — сказал Гарри. — Что? — Вместе его возьмем. Это не только наша с тобой победа. Это победа Хогвартса. Мы ее завоевали втроем. Седрик изумленно смотрел на Гарри. —Ты... ты уверен? —Да, — ответил Гарри. — Да... мы ведь все время по­могали друг другу. И добрались сюда одновременно. Так что и возьмем его вместе. Седрик, казалось, не верит своим ушам, но еще миг — и лицо его просияло счастливой улыбкой. — Отлично, — сказал он. — Идем. Он взял Гарри под локоть и вместе с Веатрикс помог ему доковылять до тумбы, где стоял желанный трофей. Они протянули руки к сияющим ручкам Кубка. — На счет три, ладно? — предложил Гарри. — Один... два... три! И они вместе коснулись Кубка. Кубок куда-то понес их сквозь завывание ветра и пестрый вихрь кра­сок.