Дочка убийцы

— Все хорошо, вот и я... пойдемте... в больничное крыло... — Дамблдор сказал нам остаться, — заплетающимся языком произнес Гарри. — Вам нужно лечь... пойдемте, ну же... Кто-то большой и сильный вел Веатрикс и Гарри сквозь толпу. Со всех сторон доносились всхли­пы, крики и плач. Мужчина, поддерживая их, вывел их из толпы и теперь они двигались к замку. Через лужайку мимо озера и Дурмстрангского корабля. Они шли, а Веатрикс всё думала о событиях сегодняшнего дня. Она не умерла, хотя в неё попало убивающее. Столько времени спустя она снова смогла увидеть маму, дядю Джеймса и тетю Лили. Умер Седрик, хотя о его смерти Веатрикс хотелось вспоминать меньше всего, но каждый раз, прикрыв на мгновение глаза, она видела, как в него летит зелёный луч. Веатрикс чувствовала боль, но не из-за раны на животе, не из-за круциатуса, боль была в сердце. Сегодня умер человек, которого она когда-то любила. Да, он её бросил, но она его все равно любила, а сейчас его нет. — Кубок — это портал, — вывел её из раздумий голос Гарри. Они пересека­ли холл. — Перенес нас с Седриком на кладбище... а там был Волан-де-Морт... лорд Волан-де-Морт... Клак Клак Клак Вверх по мраморным ступеням... — Там был Темный Лорд? И что случилось? — Убили Седрика... Они убили Седрика... — А потом? Клак Клак Клак По коридору.. — Сварил зелье... вернул себе тело... — Темный Лорд вернул себе тело? Он вернулся? — А потом появились Пожиратели смерти... а потом он убил Веатрикс... а потом мы сражались на дуэли... — Ты сражался на дуэли с Темным Лордом? — Удалось бежать... моя палочка... что-то случилось... я видел маму и папу… видел Веатрикс... они появились из его палочки... — Заходи, Гарри... сюда, садитесь... сейчас все будет в по­рядке... выпейте это... — Выпейте... Вам станет лучше... ну же, Гарри, мне надо точно знать, что произошло... Грюм прижал чашку к губам Веатрикс. Острая жидкость коснулась горла и Веатрикс закашлялась. Кабинет Грюма, да и сам его хозяин вдруг стали совершен­но отчетливыми... Грюм был бледен, как Фадж, и оба его гла­за, не мигая. — Волан-де-Морт вернулся, Гарри? Ты уверен? Как он это сделал? — Он взял кое-что из могилы отца, у Хвоста и у нас с Веатрикс, — ответил Гарри. Веатрикс была благодарна Грюму за то, что сейчас он расспрашивает именно Гарри, потому что сама она устала настолько, что не смогла бы сказать ни слова. — Что Темный Лорд взял у вас? — спросил Грюм. — Кровь, — показал Гарри руку. Грюм тяжело, с присвистом выдохнул. — А Пожиратели смерти? Они вернулись? — Да. Целая куча... — И как он встретил их? — тихо спросил Грюм. — Он простил их? — В Хогвартсе есть Пожиратель смерти! Здесь Пожира­тель смерти, он вложил наши имена в Кубок, проследил за тем, чтобы мы добрались до финала... Гарри попытался встать, но Грюм толкнул его обратно в кресло. — Я знаю, кто этот Пожиратель смерти, — тихо произ­нес он. — Каркаров? — выкрикнул Гарри. — Где он? Вы пойма­ли его? Он заперт? —Каркаров? — переспросил Грюм со странным смеш­ком. — Каркаров сбежал сегодня ночью, когда почувство­вал, как горит Черная Метка у него на руке. Вряд ли он жаж­дет встречи с Темным Лордом — он предал слишком мно­го его верных сторонников... Сомневаюсь, что ему удаст­ся убежать далеко. Темный Лорд умеет разыскивать своих врагов. — Каркаров сбежал? Его нет? Но тогда... разве не он вло­жил мое имя в Кубок? — Нет, — медленно ответил Грюм. — Нет, не он. Это сде­лал я. Веатрикс не поверила своим ушам. — Нет-нет, это не вы... Вы не могли сделать это... — Уверяю тебя, это был я, — подтвердил Грюм. Его вол­шебный глаз крутанулся в глазнице и посмотрел на дверь. Одновременно с этим Грюм вытащил палочку и направил ее на Веатрикс и Гарри. — Так он их простил? — сказал он. — Пожирателей смер­ти, которые остались на свободе? Тех, кто изловчился и из­бежал Азкабана? — Что? — спросил Гарри. Он смотрел на палочку, которую Грюм наставил на него. Это какая-то нелепая шутка, не иначе. — Я спросил тебя, — тихо повторил Грюм, — простил ли он тех негодяев, которые даже не попытались отыс­кать его? Этих трусов и предателей, которые даже не смогли отстрадать за него в Азкабане? Этих грязных, бес­полезных подонков, которые набрались смелости поку­ражиться в масках во время Чемпионата мира по квид­дичу, но тут же в страхе разбежались, когда я запустил в небо Черную Метку? — Вы запустили... О чем это вы? — Я сказал тебе, Гарри... Уже сказал. Если и есть что-то, что я ненавижу больше всего, то это Пожиратель смерти, оставшийся на свободе. Они повернулись к своему хозяи­ну спиной в тот момент, когда он нуждался в них больше всего. Я ждал, что он накажет их. Надеялся, что он будет му­чить их. Скажи, что он мучил их, Гарри...— Лицо Грюма вне­запно исказилось в безумном оскале. — Скажи, что он со­общил им, что я, я один остался верен ему, я был готов рис­кнуть всем, чтобы доставить ему то, чего он хотел больше всего... тебя. — Вы не... это... это не могли быть вы... — Кто вложил ваши имена в Кубок под названием другой школы? Я. Кто отпугивал каждого, кто, по моему мнению, мог повредить вам или помешать выиграть Турнир? Я. Кто навел Хагрида на мысль показать вам драконов? Я. Кто по­мог вам найти единственно возможный для вас способ победить дракона? Я. Теперь волшебный глаз Грюма смотрел не на дверь, а прямо на них. Его перекошенный рот растянулся в ух­мылке. — Было нелегко, Гарри, провести вас через все эти за­дания так, чтобы не возбудить подозрений. Мне пришлось изворачиваться вовсю, чтобы никто не мог разгадать мою роль в ваших успехах. Дамблдор непременно заподозрил бы что-то, если бы вы слишком легко справлялись с заданиями. Как только вы забрались бы в лабиринт — да еще раньше ос­тальных — тогда у меня был бы шанс избавиться от других участников и расчистить вам дорогу. Но мне приходилось еще и бороться с вашей тупостью. Второе задание... тогда я больше всего опасался провала. Я следил за вами, Поттер. Я знал, что вы не разгадали тайну яйца, и поэтому мне при­шлось сделать вам еще одну подсказку… — Это не вы, — хрипло возразил Гарри. — Это Седрик нам подсказал... — А кто подсказал Седрику открыть яйцо под водой? Я. Я был уверен, что он сообщит об этом вам. Порядочными людьми легко манипулировать, Поттер. Можно было не сомневаться в том, что Седрик отплатит вам за то, что вы рассказали ему о драконах! Но даже после этого, Поттер, даже после этого вы так и не нашли решения задачи. Я все время за вами следил... столько часов в библиотеке. Ты что, не понял, что книга, которую вы искал, была все это время у тебя в спальне? Я позаботился об этом заранее, дал её этому мальчишке Долгопупсу ещё в начале года, ты что, не помнишь? «Магические средиземноморские водные растения и их свойства». Из неё вы могли бы узнать всё, что нужно про жабросли. Я надеялся, что вы будешь просить помощи у всех и каждого. Долгопупс тут же рассказал бы вам об этом. Но вы не просили... нет... Ваша независимость и гордость чуть не погубили все дело. Что мне оставалось делать? Найти другой, столь же не­винный способ сообщить вам эту информацию. На Свя­точном балу ты сказал мне, что эльф по имени Добби сде­лал тебе подарок на Рождество. Я вызвал эльфа в комнату для преподавателей забрать одежду в чистку и нарочно за­вел громкий разговор с профессором МакГонагалл о заложниках под водой и о том, догадаются ли Веатрикс Блэк и Гарри Поттер использовать жабросли. Ваш дружок-эльф тут же бросился в кабинет Снегга, а потом разыскал вас... Палочка Грюма была по-прежнему нацелена на Гарри и Веатрикс. В висевшем на стене за спиной Грюма Про­явителе Врагов мелькали неясные тени. — Ты так долго просидел в озере, Поттер, что я уж по­думал, ты утонул. Но, к счастью, Дамблдор принял твой идиотизм за благородство, и дал тебе самый высокий балл. Я снова вздохнул с облегчением. Сегодня в лабирин­те вам, конечно, было легче, чем остальным, — продол­жал Грюм. — Это потому, что я патрулировал лабиринт, видел все сквозь стены и убирал препятствия с вашего пути. Я оглушил Флер Делакур и с помощью заклятия Империус заставил Крама покончить с Диггори. Путь для вас к Кубку был расчищен. Туманные тени в Проявителе Врагов становились чет­че. За плечом Грюма Веатрикс видела, как четыре человека подхо­дят все ближе и ближе. Но Грюм не замечал их, он смотрел на Веатрикс и Гарри. — Темному Лорду не удалось убить вас, а он так этого хотел, — прошептал Грюм. — Представьте, как он наградит меня, когда узнает, что я сделал для него. Я отпра­вил ему вас — то, что ему нужно было больше всего, чтобы возродиться, — а потом я убил вас для него. Я буду превоз­несен перед всеми Пожирателями смерти. Я буду самым дорогим, самым близким его соратником... стану ближе ему, чем сын... Нормальный глаз Грюма был выпучен, а волшебный глаз уставился на Гарри и Веатрикс. Дверь была заперта на засов. — У нас с Темным Лордом много общего, — Грюм нави­сал над Гарри, беспрерывно скалясь, и выглядел совершен­но безумным. — Нас обоих разочаровали наши отцы... совершенно разочаровали. Мы оба, к сожалению, носим их имена, Гарри. И оба мы получили огромное удовольствие... неизъяснимое удовольствие... убив наших отцов, чтобы обеспечить наступление Темного Порядка! — Вы сумасшедший! — не удержавшись, воскликнул Гар­ри, — вы сумасшедший! — Я сумасшедший? — истерично переспросил Грюм, и его голос взлетел до самых верхних нот. — Посмотрим! Посмотрим, кто сумасшедший, теперь, когда Темный Лорд вернулся, а я рядом с ним! Он вернулся, вы не одолели его... а теперь — я одолею вас! Грюм поднял палочку, открыл рот. — Окаменей! Ослепительная алая вспышка сопровождалась треском и грохотом, дверь кабинета разлетелась на части... Грюма отшвырнуло на пол. Веатрикс, глядя туда, где только что было лицо Грюма, увидела в Проявителе Врагов Альбуса Дамблдора, профессора Макгонагалл, Ремуса Люпина и профессора Снег­га. Веатрикс обернулась и поняла, что все четверо стоят в дверях, Дамблдор на шаг впереди остальных. Дамблдор смотрел на лежащего на полу Грюма, и выражение лица директора внушало такой ужас, что Веатрикс не поверила своим глазам. На лице у Дамблдора не было снисходительной улыбки, голубые глаза не поблескивали заговорщически за стеклами очков. Старое, изборожден­ное морщинами лицо излучало холодную ярость; невидан­ная мощь исходила от Дамблдора и распространялась обжигающими волнами по комнате. Он вошел в кабинет и ногой перевернул лежащего на полу Грюма на спину. Вслед за ним прошел Снегг и посмот­рел в Проявитель Врагов, где ещё виднелось его собствен­ное разгневанное лицо. Профессор МакГонагалл и Люпин подошли прямо к Веатрикс Гарри. — Пойдемте, Поттер, Блэк— прошептала Минерва, на ее глазах еще поблескивали слезы. Губы ее дро­жали, так что казалось, она вот-вот заплачет. — Пойдемте... В больничное крыло... — Нет, — резко возразил Дамблдор. — Дамблдор, они должны... посмотрите на них... они пере­несли сегодня столько... Да и мисс Блэк вообще чудом оказалась жива... — Они останутся, Минерва, потому что им нужно по­нять, — прервал ее Дамблдор. — Понимание — это пер­вый шаг ктому чтобы принять случившееся, и только пос­ле этого он сможет прийти в себя. Им нужно знать, кто и зачем вовлек их в тяжелейшие испытания сегодняшней ночи. Ремус было готов, что-то сказать, но его остановил Дамблдор. — Грюм, — произнес Гарри, который все еще не мог прийти в себя от изумления. — Как Грюм мог все это сде­лать? — Это не Аластор Грюм, — тихо сказал Дамблдор. — вы никогда не знали Аластора Грюма. Настоящий Грюм никог­да не увел бы вас от меня после того, что произошло сегодня. Как только он ушел с вами, я сразу все понял... и от­правился следом. Дамблдор наклонился над безвольно лежащим Грюмом, запустил руку в карман его мантии и вытащил оттуда фляж­ку и связку ключей. Обернувшись к профессору МакГона­галл, Люпину и Снеггу, он сказал: — Северус, принесите, пожалуйста, самое сильное зе­лье правды, которое у вас есть, а потом сходите на кухню и приведите эльфа по имени Винки. Минерва, будьте доб­ры, пойдите и найдите мистера и миссис Диггори и попытайтесь успокоить. А вы, Римус, сходите к дому Хагрида, там на грядках вы увидете большого чёрного пса, ну, вы его знаете. Отведите его в мой кабинет, скажите ему, что я скоро приду, и возвращайтесь сюда. Если указания директора и показались Снеггу или МакГонагалл странными, они сумели скрыть замешательство. Все трое тут же развернулись и вышли из кабинета. Дамблдор подошел к сундуку с семью замками, вставил ключ в пер­вый замок, повернул его и откинул крышку. Внутри лежала гора книг. Дамблдор запер сундук, вставил второй ключ во второй замок и снова открыл сундук. Книги исчезли, и их место занимала теперь целая куча сломанных вредноскопов, пергамента и перьев. В конце концов Дам­блдор отпер седьмой замок, откинул крышку. Перед их глазами было что-то вроде небольшого под­земелья глубиной футов десять. На полу крепко спал совер­шенно истощенный настоящий Грозный Глаз Грюм. Дере­вянной ноги у него не было, глазница, где должен быть вол­шебный глаз, провалилась, а неровно выстриженные кло­чья седых волос торчали в разные стороны. Веатрикс, не в си­лах совладать с изумлением, перевела взгляд с Грюма, кото­рый лежал в подземелье, на Грюма, который лежал на полу кабинета. Дамблдор залез в сундук, аккуратно спрыгнул на пол рядом со спящим Грюмом и склонился над ним. — Оглушен... заклятие Империус... совсем ослабел, — произнес он. — Конечно, он нужен был им живым. Гарри, брось мне мантию этого самозванца. Аластор совсем око­ченел от холода. Мадам Помфри непременно осмотрит его, но, похоже, угрозы для жизни нет. Гарри бросил плащ. Дамблдор укрыл Грюма, подоткнул аккуратно края мантии, выбрался из сундука и принялся исследовать фляжку лже-Грюма. Отвинтил крышку и осторожно наклонил ее. На пол капнула густая, клейкая на вид жидкость. — Оборотное зелье, — заметил Дамблдор. — Ви­дите, как все просто? Дело в том, что Грюм всегда пьет толь­ко из своей фляжки, и все прекрасно об этом знают. Самозванцу, конечно, нужно было, чтобы настоящий Грюм все­гда находился под рукой, чтобы пополнять запас Оборот­ного зелья. Посмотри на его волосы... — Дамблдор бросил взгляд на Грюма в подземелье. — Самозванец весь год от­стригал понемногу, видите, они неровные? Но я думаю, что сегодняшней бурной ночью он мог и забыть в очередной раз принять зелье — его ведь нужно принимать каждый час... Посмотрим... Дамблдор устроился в кресле и сидел неподвижно, не сводя глаз с лже-Грюма. Гарри и Веатрикс тоже смотрели на него, не от­рываясь. Минуты шли одна за другой... В какой-то момент лицо лежащего на полу человека стало меняться прямо на глазах. Шрамы исчезли, кожа стала гладкой, покалеченный нос приобрел обычную форму и уменьшился. Седеющая грива становилась все короче, пока не превратилась в коротко стриженые со­ломенного цвета волосы. Деревянный протез с гулким стуком упал на пол, а на его месте выросла обычная нога. Еще мгновение — и волшебный глаз выскочил из глаз­ницы, и его заменил нормальный глаз. Волшебный глаз покатился по полу, не переставая вращаться в разные сто­роны. Перед Веатрикс лежал бледный, слегка веснушчатый мужчина со светлыми волосами. В коридоре послышались быстрые шаги. Первым в ка­бинет вошел Снегг, за ним Винки, а за ней профессор МакГонагалл. — Крауч! — остолбенел от изумления Снегг. — Барти Крауч! — Боже мой! — профессор МакГонагалл замерла в две­рях и не сводила глаз с лежащего на полу человека. Грязная, растрепанная Винки выглянула из-за ног Снег­га и тут же пронзительно взвизгнула: — Мастер Барти, мастер Барти, что вы здесь делать? Она бросилась на грудь Краучу с воплями: — Ты убить его! Ты убить его! Ты убить сына моего хозя­ина! — Он просто оглушен, Винки, — ответил Дамблдор. — Отойди, пожалуйста, в сторонку. Северус, вы принесли зе­лье? Снегг вручил Дамблдору маленький пузырек с совер­шенно прозрачной жидкостью — Сыворотку Правды, ко­торой он однажды на уроке пригрозил напоить Веатрикс и Гарри. Дам­блдор склонился надлежащим на полу, подтащил его к сте­не и прислонил к ней в сидячем положении прямо под Про­явителем Врагов, из которого все ещё смотрели разъярен­ные лица Люпина, Дамблдора, Снегга и МакГонагалл. Винки, спря­тав лицо в ладонях, так и осталась на коленях. Её всю тряс­ло. Дамблдор открыл рот Крауча и влил ему три капли сы­воротки. Затем он указал палочкой на грудь Крауча и про­изнес: — Оживи! Сын Крауча открыл глаза. На лице его не было никако­го выражения, глаза смотрели в одну точку. Дамблдор стал перед ним на колени, так чтобы их лица находились на од­ном уровне. — Ты слышишь меня? — тихо спросил Дамблдор. Мужчина моргнул. — Да, — так же тихо ответил он. — Я хотел бы, чтобы ты рассказал нам, — спросил Дам­блдор, — как ты оказался здесь. Как ты бежал из Азкабана? Крауч судорожно вздохнул и монотонно заговорил: — Меня спасла мать. Она знала, что умирает. Она упро­сила отца спасти меня ради неё. Он любил её так, как ни­когда не любил меня. Он согласился. Они пришли навес­тить меня. Дали мне Оборотное зелье с волосом матери. А она приняла зелье с моим волосом. Мы обменялись вне­шностью. Винки, все ещё дрожа, яростно затрясла головой: — Ни слова, мастер Барти, ни слова больше, вы причи­нить беду вашему отцу! Но Крауч лишь судорожно вздохнул и все так же моно­тонно продолжил: — Дементоры слепы. Они ощутили, что в Азкабан вош­ли один здоровый человек и один умирающий. Они ощу­тили, что вышли один здоровый и один умирающий. Отец вывел меня, переодев в платье матери, на случай, если сквозь решетку нас видели другие заключенные. Мать умерла вскоре после этого. Она принимала Оборотное зелье до самой смерти. Она похоронена под моим име­нем и с моей внешностью. Все были уверены, что она — это я. Крауч снова моргнул. — А что сделал отец, когда доставил тебя домой? — спро­сил Дамблдор. — Инсценировал смерть матери. Тихие, семейные по­хороны. Эта могила пуста. Наш эльф выходила меня. По­том меня скрывали. Меня нужно было контролировать. Отец использовал множество заклинаний, чтобы управлять мной. Когда я выздоровел, я думал только о том, чтобы отыс­кать своего хозяина... чтобы вернуться к нему на службу. — Как твой отец управлял тобой? — задал вопрос Дамб­лдор. — Заклятие Империус, — ответил Крауч. — Я находился под контролем отца. Он заставил меня ходить круглые сут­ки в мантии-невидимке. Рядом со мной всегда была эльф. Она была моим тюремщиком и заботилась обо мне. Она жалела меня. Она убедила отца давать мне иногда возмож­ность развлечься. В награду за примерное поведение. — Мастер Барти, мастер Барти, — всхлипывала Винки сквозь прижатые к лицу ладони. — Не надо говорить им, мы попасть в беду. — Стало ли кому-нибудь известно, что ты жив? — тихо спросил Дамблдор. — Знал ли об этом кто-нибудь, кроме твоего отца и домашнего эльфа? — Да, — ответил Крауч, и снова моргнул. — Знала колду­нья в департаменте моего отца. Берта Джоркинс. Она при­шла к нам домой с бумагами для отца. Его не было дома. Винки проводила её в дом и вернулась на кухню, ко мне. Она подслушала. Она услышала достаточно, чтобы понять, кто прячется под мантией-невидимкой. Отец пришел до­мой. Она обвинила его. Он наложил на нее мощное заклятие памяти, чтобы она забыла все, что ей удалось разузнать. Слишком мощное. Он сказал, что теперь её память повреж­дена навсегда. — Зачем она явилась, стала совать нос в дела моего хо­зяина? — продолжала горестно всхлипывать Винки. — По­чему она не оставить нас в покое? — Расскажи мне о Чемпионате мира по квиддичу, — ска­зал Дамблдор. — Это Винки уговорила отца, — все так же монотонно продолжал Крауч. — Она убеждала его полгода. Я не выхо­дил из дому уже несколько лет. Я любил квиддич. Пусть он посмотрит, говорила она. Он будет в мантии-невидимке. Пусть он вдохнет немного свежего воздуха. Она говорила, что этого хотела бы моя мать. Она говорила отцу, что мать умерла, чтобы освободить меня. Она спасала меня не для того, чтобы я жил в заключении. Он в конце концов согла­сился. Все было тщательно спланировано. Отец с самого утра отвел меня и Винки в верхнюю ложу Винки должна была говорить, что держит место для моего отца. Я, неви­димый, должен был сидеть на нем. Мы собирались уйти после того, как все покинут ложу. Все будут думать, что Вин­ки идет одна. Никто ничего не узнает. Но Винки не знала, что я набираю силу. Я начал сопротивляться заклятию Империус, наложенному моим отцом. Были времена, когда я становился почти таким же, как раньше. Были короткие периоды, когда ему, похоже, не удавалось меня полностью контролировать. Это случилось там, в верхней ложе. Как будто я очнулся от глубокого сна. Я оказался в толпе, в са­мой середине матча, и увидел волшебную палочку, которая торчала из кармана мальчишки прямо передо мной. Мне не разрешалось иметь волшебную палочку с момента зак­лючения в Азкабан. Я украл ее. Винки не знала. Винки боит­ся высоты. Она закрыла лицо руками. — Мастер Барти, плохой мальчик! — прошептала Вин­ки, заливаясь слезами. — Значит, ты взял палочку, — продолжил Дамблдор. — И что ты с ней сделал? — Мы пошли обратно в палатку, — ответил Крауч. — Потом мы услышали их. Мы услышали Пожирателей смер­ти. Тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто ни минуты не страдал ради моего хозяина. Они повернулись к нему спиной. Они не были порабощены, как я. Они могли искать его, но они этого не сделали. Они просто развлекались с маглами. Их голоса разбудили меня. Мое сознание стало ясным, как никогда. Я был разъярен. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они предали моего хозяи­на. Отец вышел из палатки, он поспешил на помощь маглам. Винки испугалась, увидев, как я разгневан. Она исполь­зовала свою собственную, эльфовскую магию, чтобы при­вязать меня к себе. Она вытащила меня из палатки и уво­локла в лес, подальше от Пожирателей смерти. Я старался задержать ее. Я хотел вернуться к лагерю. Я хотел показать этим Пожирателям смерти, что такое истинная преданность Темному Лорду, и наказать их за ее отсутствие. Я использо­вал украденную палочку, чтобы запустить в небо Черную Метку. Появились волшебники из Министерства. Они раз­бросали оглушающие заклятия повсюду. Одно из заклятий прошло между деревьями, за которыми прятались мы с Вин­ки. Связь между нами была разорвана. Мы оба были оглу­шены. Когда Винки нашли, отец знал, что я должен быть не­подалеку. Он обыскал кусты рядом с тем местом, где нашли ее, и обнаружил меня. Он дождался, пока остальные волшеб­ники из Министерства разойдутся. Он снова наложил на меня заклятие Империус и отконвоировал домой. Он уво­лил Винки. Она подвела его. Она дала мне возможность зав­ладеть палочкой. Она почти дала мне возможность убежать. Винки издала вопль отчаяния. — Мы остались в доме вдвоем с отцом. И тогда... и тог­да... — голова Крауча качнулась, и по его лицу расползлась безумная улыбка. — За мной пришел мой хозяин. Он прибыл к нам поздней ночью на руках у своего слу­ги Хвоста. Мой хозяин выяснил, что я ещё жив. Он схватил Берту Джоркинс. Он пытал её. Она многое ему рассказала. Она рассказала ему о Турнире Трех Волшебни­ков. Она сказала ему, что старый мракоборец Грюм будет преподавателем в Хогвартсе. Он пытал её, пока не разру­шил заклятие памяти, наложенное моим отцом. Она рас­сказала ему, что я бежал из Азкабана. Она рассказала ему, что отец держит меня взаперти, чтобы помешать мне вер­нуться к хозяину. Так мой хозяин узнал, что я остаюсь его верным слугой — может быть, самым верным из всех. Хо­зяин задумал план на основе информации, полученной от Берты. Ему был нужен я. Он прибыл к нам около полуночи. Отец открыл дверь. Улыбка на лице Крауча стала ещё шире, будто бы он вспомнил самый приятный момент своей жизни. Винки окаменела от отвращения, а ее вытаращенные карие глаза сверкали между растопыренных пальцев. — Все случилось быстро. Хозяин наложил заклятие Империус на моего отца. Теперь под контролем оказался отец. Хозяин заставил его заниматься своими делами как обычно, как будто ничего не случилось. А я был освобож­ден. Я очнулся. Я снова стал самим собой, снова ожил впер­вые за долгие годы. — И что лорд Волан-де-Морт велел тебе сделать? — спросил Дамблдор. — Он спросил меня, готов ли я рискнуть всем ради него. Я был готов. Я мечтал, я больше всего на свете хотел послужить ему, доказать, чего я достоин. Он сказал, что ему нужен верный слуга в Хогвартсе. Слуга, который незамет­но проведет Веатрикс Блэк и Гарри Поттера через Турнир Трех Волшебни­ков. Слуга, который будет следить за ними обеспечит им победу. Превратит Кубок в портал, который отнесет первого, кто его коснется, к моему хозяину. Но сна­чала... — Вам нужен был Аластор Грюм, — прервал его Дамбл­дор. Голос его был спокоен, хотя глаза метали молнии. — Мы с Хвостом сделали это. Мы заранее приготовили Оборотное зелье. Мы пробрались к нему в дом. Грюм со­противлялся. Был шум. Нам удалось вовремя одолеть его. Сунуть его в одно из отделений его собственного волшеб­ного сундука. Выдернуть несколько волосков и бросить их в зелье. Я выпил его, я стал двойником Грюма. Я взял его ногу и глаз. Я был готов встретить Артура Уизли, который при­был утихомиривать маглов, услышавших шум. Я заставил мусорные бачки двигаться по двору. Я сказал Артуру Уизли, что слышал, как кто-то влез ко мне во двор и заколдовал му­сорные бачки. Затем я упаковал одежду Грюма и его при­способления в его же сундук и отправился в Хогвартс. Я дер­жал его живым, постоянно под заклятием Империус. Мне нужно было расспрашивать его. О его прошлом, о его вку­сах и привычках, так чтобы я мог обмануть даже Дамблдо­ра. И еще мне были нужны его волосы, чтобы делать Обо­ротное зелье. Добыть остальные ингредиенты было легко. Шкуру бумсланга я взял у Снегга. Когда профессор зелий застал меня в кабинете, я сказал, что мне приказано обыс­кать его комнаты. — А что стало с Хвостом после нападения на Грюма? — спросил Дамблдор. — Хвост вернулся в дом моего отца, чтобы заботиться о хозяине и следить за моим отцом. — Но твой отец ускользнул, — продолжил Дамблдор. — Да. Через некоторое время он стал сопротивлять­ся заклятию Империус, точно так же как и я. Были мо­менты, когда он прекрасно понимал, что происходит. Хозяин решил, что отец больше не должен выходить из дома. Вместо этого он заставил его писать письма в Министерство. Он заставил его написать, что он бо­лен. Но Хвост не выполнил свой долг. Он утратил бдительность. Отец бежал. Хозяин догадался, что он направ­ляется в Хогвартс. Отец собирался рассказать обо всем Дамблдору. Признаться. Он собирался признаться, что вызволил меня из Азкабана. Хозяин сообщил мне о по­беге отца. Он приказал мне остановить его любой це­ной. Я ждал и наблюдал. — Целую неделю я ждал, когда же отец явится в Хогвартс. Наконец однажды вечером карта показала, что отец доб­рался до школы. Я надел мантию-невидимку и спустился к нему. Он шел по краю Запретного леса. Потом появились Поттер, Блэк и Крам. Я ждал. Я не мог напасть на Поттера и Блэк. Моему хозяину они были нужны живыми и невредимыми. Поттер и Блэк побе­жали за Дамблдором. Я оглушил Крама. Я убил своего отца. — Не-е-е-е-е-ет! — горестно завопила Винки. — Мастер Барти, мастер Барти, что вы говорить?! —Ты убил своего отца, — тихо повторил Дамблдор. — И что ты сделал с телом? — Отнес его в лес. Прикрыл мантией-невидимкой. Я вы­шел из леса, обошел их сзади и догнал их. Я сказал Дамбл­дору, что Снегг сообщил мне, куда идти. Дамблдор велел мне искать моего отца. Я вернулся к телу отца. Когда все ушли, я трансфигурировал тело отца. Пре­вратил его в кость... Я надел мантию-невидимку и зарыл кость на свежевскопанной грядке перед хижиной Хагрида. В комнате повисла гробовая тишина, которую; нарушали лишь судорожные всхлипы Винки. Потом Дамблдор произнес: — А сегодня вечером... — Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, — прошептал Барти Крауч, — и там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Он вернул себе силу, и я буду вознаграж­ден так, как никто из волшебников не смеет и мечтать. Лицо его снова озарилось безумной улыбкой, и голова безвольно свалилась на плечо. Рядом с ним, не переставая всхлипывать и причитать, сидела на полу Винки. Дамблдор поднялся и бросил на Барти Крауча взгляд, полный презрения. Взмахнул палочкой, и оттуда выст­релили веревки и обвились вокруг Барти. Директор повернулся к профессору МакГонагалл. — Минерва, не могли бы вы постеречь его, пока я от­веду Веатрикс и Гарри наверх? — Конечно, — ответила профессор МакГонагалл. У нее был такой вид, будто она увидела только что, как кого-то вырвало, и теперь ее подташнивало. Но палочку она достала решительным жестом и твердой рукой на­правила её на Барти Крауча. — Северус, — обратился Дамблдор к Снеггу, — пожа­луйста, попросите мадам Помфри спуститься сюда. Нуж­но отправить Аластора Грюма в больничное крыло. За­тем найдите Корнелиуса Фаджа и пригласите его сюда. Он, конечно же, захочет сам допросить Крауча. Если я ему понадоблюсь, скажите ему, что через полчаса я буду в больничном крыле. Снегг молча кивнул и вышел. — Гарри, Веатрикс? — мягко обратился Дамблдор. Веатрикс встала и пошатнулась. Пока она сидела и слушала Крауча, не замечала боли. Сейчас Веатрикс почувствовала, что её всю трясет. Дамблдор взял её и Гарри за руки и вывел в тёмный коридор. — Поднимемся сначала в мой кабинет, — тихо сказал директор. — Там нас ждут Сириус и Римус.