Дочка убийцы

ПРИКАЗ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ Долорес Джейн Амбридж (генеральный инспектор) назначается директором Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» вместо Альбуса Дамблдора. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №28. Подписано: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии. К утру эти объявления были развешаны по всей школе, но они не объясняли, почему всем до единого обитателям замка стало известно, что Дамблдору удалось бежать несмотря на усилия двух мракоборцев, генерального инспектора, министра магии и его младшего помощника. — Дамблдор скоро вернется, — уверенно заявил Эрни Макмиллан по дороге с урока травологии, выслушав рассказ Гарри и Веатрикс. — Они не смогли надолго прогнать его, когда мы были на втором курсе, и теперь у них тоже ничего не выйдет. Толстый Проповедник мне сказал, — он заговорщически понизил голос, так что Гарри, Веатрикс, Рону и Гермионе пришлось придвинуться к нему поближе, — что вчера вечером, когда они обыскали замок и территорию, но так и не нашли Дамблдора, Амбридж пыталась снова попасть к нему в кабинет, а горгулья ее не пустила. Шиш ей, а не кабинет директора. — Эрни ухмыльнулся. — Небось чуть от злости не лопнула! — Да уж конечно — она, наверное, спала и видела, как сидит за директорским столом, — мстительно сказала Гермиона, когда они поднимались по каменным ступеням к парадной двери замка. — Мечтала, как будет командовать другими учителями, эта тупая, надутая, завистливая старая... — Ты уверена, что хочешь закончить эту фразу, Грейнджер? Из-за двери выскочил Драко Малфой, а за ним показались и Крэбб с Гойлом. Бледное заостренное личико Малфоя светилось злобным торжеством. — Боюсь, придется мне снять по нескольку очков с Гриффиндора и Пуффендуя, — протянул он. — Ты не имеешь права штрафовать старост, Малфой, — тут же возразил Эрни. — Я знаю, что старосты не имеют права штрафовать друг друга, — откликнулся Малфой. — Но члены Инспекционной дружины... — Чего? — резко спросила Гермиона. — Инспекционной дружины, Грейнджер. — Малфой показал на крошечное серебряное «И», вышитое на его мантии прямо под значком старосты. — Особая группа учащихся, поддерживающих Министерство магии и отобранных лично профессором Амбридж. Так вот, члены Инспекционной дружины имеют право снимать очки... так что, Грейнджер, тебе минус пять очков за грубость в адрес нового директора. С Макмиллана пять за то, что возражал мне. Поттер, с тебя пять за то, что ты мне не нравишься. А у тебя, Уизли, рубашка не заправлена, поэтому с тебя тоже пять. Блэк с тебя пять очков за то что ты предательница крови. Ах да, чуть не забыл — ты же грязнокровка, Грейнджер, так что с тебя за это еще десять. Рон выхватил палочку, но Гермиона оттолкнула ее, шепнув: «Не надо!» — Очень умно с твоей стороны, Грейнджер, — усмехнулся Малфой. — Новый директор — новые порядки... веди себя хорошо, Потти... Мое почтение, король... И он, страшно довольный собой, зашагал прочь вместе с Крэббом и Гойлом. — Он блефует. — Голос Эрни звучал испуганно. — Не может быть, чтобы им разрешили снимать очки... это же нелепо... какой тогда смысл назначать старост, и вообще... Но Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона уже автоматически повернулись к ряду огромных песочных часов, установленных в стенных нишах и предназначенных для подсчета очков, — у каждого факультета были свои часы. Утром первое место делили между собой Гриффиндор и Когтевран. Теперь же, прямо у них на глазах, несколько драгоценных камешков поднялись, переместившись из нижней половины часов в верхнюю. Похоже, ничего не изменилось только в одних часах — слизеринских, наполненных изумрудами. — Заметили? — послышался голос Фреда. Они с Джорджем секунду назад спустились по мраморной лестнице и подошли к Гарри, Веатрикс, Рону, Гермионе и Эрни, замершим перед песочными часами. — Малфой только что оштрафовал нас всех очков на пятьдесят, — свирепо сказал Гарри, глядя, как в гриффиндорских часах всплывает вверх еще горсть камней. — Ага, и Монтегю на перемене пытался сделать с нами то же самое, — сказал Джордж. — Что значит «пытался»? — немедленно спросил Рон. — А он не успел договорить, — пояснил Фред. — Дело в том, что мы засунули его головой вперед в Исчезательный шкаф на втором этаже. Гермиона была потрясена. — Но вам за это здорово влетит! — Не раньше, чем Монтегю вернется, а это вряд ли произойдет в ближайшую неделю-другую: я не знаю, куда мы его отправили, — хладнокровно ответил Фред. — В любом случае мы решили больше не волноваться насчет того, влетит нам или нет. — Как будто это вас раньше волновало, — заметила Гермиона. — Конечно, волновало, — сказал Джордж. — Нас ведь до сих пор не исключили, правда? — Мы всегда знали, где остановиться, — сказал Фред. — Ну разве что иногда чуть-чуть увлекались, — сказал Джордж. — Но до настоящего членовредительства дело никогда не доходило, — сказал Фред. — А теперь? — осторожно спросил Рон. — Ну, теперь... — сказал Джордж — Когда Дамблдора больше нет... — сказал Фред. — Мы считаем, что немножко членовредительства... — Это как раз то, чего заслуживает наш драгоценный новый директор и мы думаем, что Веатрикс с радостью нам поможет, ведь так? Веатрикс на секунду задумалась. — Я согласна. — Не надо! — прошептала Гермиона. — Пожалуйста, держите себя в руках! Она будет счастлива, если вы дадите ей повод вас выгнать! Хотя бы ты Веатрикс... — Гермиона, эта стерва вчера чуть не посадила меня в Азкабан, ты думаешь, что после этого я не хочу ей отомстить? — Я смотрю в школе появилась настоящая наследница мародеров, ну дак что пошли Веатрикс мы введем тебя в курс дела. — Фред, Джордж, она же вас исключит! — попыталась воззвать Гермиона — Неужели ты не понимаешь, Гермиона? — сказал Фред с улыбкой. — Нам совершенно не хочется здесь оставаться. Да мы ушли бы хоть сейчас — просто мы считаем, что сначала надо расквитаться за Дамблдора. В общем, как бы там ни было, — сказал он, взглянув на свои часы, — первый этап вот-вот начнется. На вашем месте я бы сейчас отправился в Большой зал обедать — тогда всем учителям будет ясно, что вы не имеете к этому никакого отношения. — К чему — к этому? — тревожно спросила Гермиона. — Увидишь, — ответил Джордж. — Идите, нечего тут торчать. — А я? — спросила Веатрикс — Ты пока тоже иди, мы позовем когда ты понадобишься — ответил Фред Фред с Джорджем повернулись и исчезли в толпе учеников, спускающихся по мраморной лестнице к дверям Большого зала: время было обеденное. Эрни — вид у него был крайне обеспокоенный — пробормотал что-то на счет недоделанного задания по трансфигурации и поспешил прочь. — Пожалуй, нам тоже стоит поторопиться, — взволнованно сказала Гермиона. — Просто на всякий случай... — Пошли, — сказал Рон, и они втроем двинулись в Большой зал, но едва Гарри переступил его порог, лишь мельком успев увидеть стремительно несущиеся по потолку белые облака, как кто-то похлопал его по плечу. Обернувшись, он едва не столкнулся нос к носу со смотрителем Филчем и поспешно отступил на несколько шагов: Филч лучше выглядел издалека. — Директор хочет тебя видеть, Блэк, — с гнусной улыбочкой сказал смотритель. — Это не я, — невпопад ляпнула Веатрикс, вспомнив предупреждение близнецов. Брылы Филча затряслись от беззвучного смеха. — Совесть-то нечиста, — просипел он. — Иди за мной. Веатрикс оглянулась на Гарри и Рона с Гермионой — все трое выглядели встревоженными. Она пожала плечами и зашагала вслед за Филчем обратно в вестибюль, навстречу потоку голодных учеников. Настроение у Филча было самое радужное: пока они поднимались по мраморной лестнице, он что-то гнусаво напевал себе под нос. Когда они очутились на втором этаже, он сказал: — В замке происходят большие перемены, Блэк. — Я заметила, — холодно откликнулась Веатрикс. — Да-с... Сколько лет я твердил Дамблдору, что он слишком много вам позволяет, — с противным смешком сказал Филч. — Вы, поганцы, небось не стали бы разбрасывать повсюду вонючую дробь, кабы знали, что в моей власти отхлестать вас до крови? Никто ведь и не подумал бы запускать в коридорах кусачие тарелки, если б я мог подвешивать вас за лодыжки у себя в кабинете? Но когда вступит в силу Декрет об образовании номер двадцать девять, тогда, Блэк, у меня будет право делать все это... А еще она попросила министра подписать приказ об изгнании Пивза... да, теперь, при новом начальстве, тут много чего изменится... Амбридж явно постаралась привлечь Филча на свою сторону, подумала Веатрикс; беда в том, что он и впрямь может оказаться для нее ценным помощником, поскольку в том, что касается знания тайных ходов и закоулков Хогвартса, Филч уступает разве что близнецам Уизли. — Ну вот, — ухмыльнулся он, трижды стукнув в дверь кабинета Амбридж, и распахнул ее. — Блэк доставлена, мадам. Кабинет Амбридж, хорошо знакомый Веатрикс благодаря ее многочисленным наказаниям, почти не изменился — только поперек ее стола лежал массивный деревянный брусок с надписью золотыми буквами: «ДИРЕКТОР». — Благодарю вас, Аргус, — сладким голоском сказала она. — Что вы, что вы, мадам, — отозвался Филч, кланяясь так низко, насколько позволял ему ревматизм, и пятясь обратно за порог. — Садитесь, — коротко сказала Амбридж, кивнув на стул. Веатрикс села. Некоторое время она продолжала писать. Она смотрела, как резвятся мерзкие котята на тарелочках над ее головой, гадая, какой ужасный сюрприз она приберегла для него на этот раз. — Ну, — сказала она наконец, отложив перо. Вид у нее был довольный, точно у жабы, готовящейся проглотить особенно аппетитную муху. — Что будете пить? — Что? — спросила Веатрикс, уверенная, что ослышалась. — Пить, мисс Блэк, — сказала она, улыбаясь еще шире. — Чай? Кофе? Тыквенный сок? По очереди называя напитки, она каждый раз взмахивала волшебной палочкой, и на столе появлялись очередной полный стакан или чашка. — Спасибо, ничего, — сказала Веатрикс. — Но я хочу, чтобы вы со мной выпили, — сказала она. Ее голос стал угрожающе приторным. — Выбирайте же. — Ладно... тогда чай, — пожав плечами, сказала Веатрикс. Она встала и, повернувшись к нему спиной, разыграла целое представление, доливая в чашку молоко. Затем выбралась с нею из-за стола, улыбаясь зловещей елейной улыбкой. — Прошу, — сказала она, протягивая ей чашку. — Пейте, пока не остыло. Итак, мисс Блэк... по-моему, теперь, после печальных событий вчерашнего вечера нам с вами стоит кое-что обсудить. Она уселась обратно в свое кресло и терпеливо ждала. Несколько долгих минут протекли в молчании, потом она игриво воскликнула: — Что же вы не пьете! Веатрикс подняла чашку к губам и вдруг, неожиданно для себя самой, снова опустила ее. У одного из отвратительных котят, изображенных на тарелочках, были огромные, круглые голубые глаза, точь-в-точь такие же, как волшебный глаз мракоборца Грюма, и Веатрикс внезапно подумала, что бы сказал Грюм, узнай он, что Веатрикс принял угощение из рук заведомого врага. — В чем дело? — спросила Амбридж Она по-прежнему не сводила с Веатрикс глаз. — Положить вам сахару? — Нет, — сказала Веатрикс. Она снова подняла ко рту чашку и притворилась, что отпивает из нее, но на самом деле даже не разжала губ. Улыбка Амбридж стала шире. — Хорошо, — прошептала она. — Очень хорошо. А теперь... — Она чуть подалась вперед. — Где Альбус Дамблдор? — Понятия не имею, — быстро ответила Веатрикс. — Пейте, пейте, — сказала она, все еще улыбаясь. — Итак, мисс Блэк, оставим детские игры. Я знаю, что вам известно, куда он направился. Вы с Дамблдором были заодно с самого начала. Подумайте о своем положении, мисс Блэк... — Я не знаю, где он. Веатрикс вновь притворилась, что пьет. — Очень хорошо, — сказала она с недовольным видом. — В таком случае будьте добры, сообщите мне, где сейчас находится ваш отец, Сириус Блэк... Желудок Веатрикс сделал сальто, а рука задрожала так, что чашка застучала о блюдце. Она поднесла чашку ко рту и наклонила, не разжимая губ; струйка горячей жидкости пролилась ей на мантию. — Не знаю, — сказала она, пожалуй, чересчур быстро. — Мисс Блэк, — сказала Амбридж, — позвольте напомнить вам, что именно я едва не поймала преступника Блэка в гриффиндорском камине. Я отлично знаю, что тогда, в октябре, он встречался не с кем иным, как с вами, и, будь у меня доказательства, ни один из вас не гулял бы сейчас на свободе, смею вас уверить. Итак, я повторяю, мисс Блэк: где Сириус Блэк? — Не имею понятия, — громко сказала Веатрикс. — Ни малейшего. Они смотрели друг на друга так долго, что глаза у Веатрикс начали слезиться. Потом Амбридж встала. — Ну хорошо, Блэк, на этот раз я вам поверю, но имейте в виду: за мной стоит вся мощь Министерства. Все каналы связи со школой находятся под наблюдением. Диспетчер Сети летучего пороха контролирует все камины Хогвартса — за исключением, разумеется, моего собственного. Моя Инспекционная дружина вскрывает всю совиную почту, как входящую, так и исходящую. А мистер Филч следит за всеми тайными ходами, ведущими в замок и из замка. Если я найду хотя бы намек на улику, вам не поздоровится — сказала она, а после добавила: — И от куда же у вас такой дрянной характер и у вас просто ужасное воспитание, вас, что волки воспитывали? — Собаки ещё — Веатрикс улыбнулась. Амбридж застыла и смотрела на Веатрикс, пытавшись понять значение ее последних слов. БУ-УМ! Пол под их ногами вздрогнул. Кресло Амбридж чуть не поехало в сторону, и она испуганно схватилась за стол. — Что такое?.. Она смотрела на дверь. Веатрикс воспользовалась моментом, чтобы опорожнить свою почти полную чашку в ближайшую вазу с сухими цветами. Она слышала беготню и крики на нижних этажах. — Марш на обед, Блэк! — рявкнула Амбридж, выхватила палочку и стремглав кинулась прочь из кабинета. Веатрикс подождала секунду-другую, затем тоже вышла посмотреть, отчего поднялась такая суматоха. Все выяснилось очень скоро. Этажом ниже царил настоящий хаос. Кто-то (и Веатрикс догадывалась кто) устроил прямо в школе гигантский волшебный фейерверк. Драконы, состоящие целиком из зеленых и золотых искр, плавали под потолком, с грохотом изрыгая пламя; ядовито-розовые огненные колеса пяти футов в диаметре с угрожающим свистом проносились мимо, как летающие тарелки; ракеты с длинными хвостами из ослепительных серебряных звезд метались по коридорам, отскакивая от стен; шутихи выписывали в воздухе нескромные слова; повсюду, куда ни глянь, точно бомбы, взрывались хлопушки — и вместо того, чтобы сгореть и с шипением потухнуть, все эти пиротехнические штучки словно набирали силу и начинали вытворять что-то совсем уж немыслимое. Посреди лестницы, оторопев от ужаса, застыли Филч и Амбридж. На глазах у Веатрикс одно из самых больших огненных колес, решив, по-видимому, что внизу негде развернуться, понеслось к ним со зловещим «вз-з-з-з-з». Завопив от страха, оба шарахнулись в сторону, а колесо вылетело в окно прямо за ними и усвистело куда-то в поля. Тем временем несколько драконов и большая летучая мышь, за которой тянулся пурпурный дымовой след, воспользовались открытой дверью в конце коридора, чтобы просочиться на третий этаж. — Скорее, Филч, скорее! — взвизгнула Амбридж. — Если им не помешать, они заполонят всю школу... Остолбеней! Из ее палочки вырвался луч красного света и угодил в одну из ракет. Вместо того чтобы замереть в воздухе, она взорвалась с такой силой, что прожгла дыру в картине с ведьмой, замечтавшейся на зеленой лужайке; та успела отскочить как раз вовремя и пару секунд спустя втиснулась в рамку соседней картины, где несколько волшебников, занятых игрой в карты, поспешно вскочили, чтобы освободить ей место. — Не заклинайте их, Филч! — сердито крикнула Амбридж, словно это была инициатива несчастного смотрителя. — Не буду, мадам! — пропыхтел Филч, хотя ему, сквибу, легче было бы проглотить шутихи, чем наложить на них заклятие. Кинувшись к ближайшему чулану, он вытащил оттуда метлу и принялся махать ею, пытаясь сши бить шутихи в полете. Не прошло и минуты, как прутья метлы вспыхнули. Веатрикс решила, что с нее достаточно; смеясь, она пригнулась, пробежала немного по коридору до гобелена, за которым была известная ей потайная дверь, и, нырнув туда, обнаружила за ней Фреда и Джорджа — слушая вопли Амбридж и Филча, близнецы давились от хохота. — Эффектно, — ухмыляясь, тихо сказала Веатрикс. — Очень эффектно... Пожалуй, доктор Фейерверкус может с легкой душой отправляться на покой... — Да, недурно, — прошептал Джордж, вытирая слезы, от смеха выступившие у него на глазах.— Надеюсь, теперь она попробует применить к ним Заклятие исчезновения... От этого их сразу станет в десять раз больше. Пиротехнические изобретения близнецов продолжали гореть и носиться по школе до самого вечера. Хотя они причиняли немалый ущерб — особенно разрушительны были хлопушки, — других преподавателей это, похоже, не слишком огорчало. — Ай-яй-яй, — саркастически промолвила профессор Макгонагалл, когда один из драконов, с ревом изрыгающих клубы пламени, залетел в класс, где она проводила урок. — Мисс Браун, будьте так любезны, сбегайте к директору и поставьте ее в известность о том, что у нас в классе находится сбежавший элемент волшебного фейерверка. В результате всего этого новоиспеченному директору пришлось весь день бегать по школе в ответ на вызовы преподавателей, ни один из которых почему-то не мог избавиться от шутих и хлопушек без ее помощи. Когда отзвенел последний звонок и гриффиндорцы с тяжелыми сумками направились в свою башню, Веатрикс с огромным удовлетворением увидела растрепанную, закопченную Амбридж — мокрая от пота, она выходила из класса профессора Флитвика. — Благодарю вас, профессор! — послышался тонкий, скрипучий голосок Флитвика. — Конечно, я и сам мог бы загасить все эти ракеты, но у меня не было уверенности, что я имею на это право. И он с лучезарной улыбкой закрыл дверь за Амбридж, чье лицо исказилось от злобы. Вечером Фреда и Джорджа чествовали в гриффиндорской гостиной как героев. Даже Гермиона пробилась через возбужденную толпу, чтобы их поздравить. — Очень качественная работа, — восхищенно сказала она. — Спасибо, — ответил Джордж. Он выглядел удивленным и польщенным одновременно. — Это Фантастический фейерверк «Фокус-покус». Жаль только, что мы израсходовали весь свой запас, — теперь все снова придется начинать с нуля. — Но дело того стоило, — сказал Фред, который принимал заказы от гомонящих однокашников. — Если хочешь занять очередь, Гермиона, имей в виду: пять галеонов за Набор начинающего негодяя и двадцать — за порцию Великолепной взрывчатки... Гермиона вернулась к столу — Гарри, Веатрикс и Рон уже седели там и гипнотизировали взглядом свои сумки, точно надеясь, что домашнее задание выскочит оттуда и начнет выполняться само. — А почему бы нам сегодня не отдохнуть? — весело сказала Гермиона, глядя, как за окном с визгом проносится одна из хвостатых серебряных ракет Уизли. — В пятницу начинаются пасхальные каникулы — тогда времени у нас будет навалом... — Ты хорошо себя чувствуешь? — недоверчиво спросил Рон, уставившись на нее. — Раз уж ты спросил, — жизнерадостно сказала Гермиона, — я, так и быть, признаюсь, что чувствую себя немножко... непокорной. Когда все разошлись спать. Веатрикс снова приснилась та загадочная дверь и она проснулась посреди ночи, вспомнив, что завтра у нее урок оккоюменции.

***

Весь следующий день Гарри, которому приснилось то же самое, что и Веатрикс боялись, что Снегг поймет, как глубоко в недра Отдела тайн им удалось пробраться накануне. После ужина, готовые к самому худшему, они отправились в кабинет Снегга. Веатрикс туда нужно было к пяти и Гарри ходил каждый раз ее провожать. Однако посреди вестибюля их нагнала Чжоу. — Пойдем туда, — сказал Гарри, обрадовавшись поводу хоть ненамного отодвинуть встречу со Снеггом, и поманил ее и Веатрикс в угол, где стояли огромные песочные часы, до встречи со Снеггом оставалось двадцать минут. — Ну как ты? Амбридж не пытала тебя насчет ОД? — Нет-нет, — поспешно ответила Чжоу. — Нет, я только... ну, я просто хотела сказать... Гарри, Веатрикс, мне и во сне не могло присниться, что Мариэтта нас выдаст... — Понятно, — хмуро сказал Гарри. — На самом деле она очень славная, — сказала Чжоу. — Она просто совершила ошибку... Гарри изумленно воззрился на нее. — Славная? Ошибку? Да она продала всех нас, включая тебя! — Но... мы же все вывернулись, правда? — умоляюще сказала Чжоу. — Ты ведь знаешь, у нее мама работает в Министерстве, и ей по-настоящему трудно... — Отец Рона тоже работает в Министерстве! — отрубил Гарри. — А у него на лице, если ты еще не заметила, почему-то нет надписи «ябеда»... — Со стороны Гермионы Грейнджер это просто свинство! — вспыхнула Чжоу. — Она должна была сказать нам, что заколдовала список... — По-моему, это была замечательная идея, — холодно сказал Гарри. Чжоу залилась румянцем, и ее глаза заблестели ярче. — Ну конечно, я забыла — это ведь придумала твоя драгоценная Гермиона... — Только не надо опять реветь, — предостерегающе сказал Гарри. — Я и не собираюсь! — выкрикнула она. — Вот и отлично, — сказал он. — У меня сейчас и без того хватает проблем. — Тогда иди и разбирайся со своими проблемами! — разъяренно воскликнула Чжоу, круто развернулась и гордо зашагала прочь. — Гарри, успокойся — сказала Веатрикс , догоняя его на пути к кабинету Снегга. — Успокоится? Ты же слышала, что она сказала, все не буду я больше с ней мириться. — И не надо, так гораздо лучше— улыбнулась Веатрикс — чтож я пошла. Веатрикс как и всегда приготовила зелье и Снегг его проверил. — Вы опоздали, Поттер, — холодно сказал Снегг, когда Гарри затворил за собой дверь. Снегг стоял спиной к Гарри и Веатрикс, вынимая, как обычно, пряди своих мыслей и бережно опуская их в одолженный у Дамблдора Омут памяти. Положив в каменную чашу последнюю серебристую прядь, он повернулся к вошедшему лицом. — Итак, — сказал он, — вы упражнялись самостоятельно? - Да, — соврал Гарри, на всякий случай не сводя глаз с ножки письменного стола. — Ну что ж, скоро мы это проверим, — спокойно заметил Снегг. — Вынимайте палочку, Блэк. Веатрикс заняла свою обычную позицию. С него направил на нее заклинание и Веатрикс как начала чувствовать, что Снейп проникает в ее сознание, тут же его закрыла. — Что ж, Поттер давай ты. Гарри занял свою обычную позицию — по другую сторону стола, лицом к Снеггу. Его сердце сильно стучало — он все еще был сердит на Чжоу и вдобавок боялся, что Снеггу удастся извлечь у него из памяти слишком многое. — Итак, на счет три, — лениво сказал Снегг. — Раз... два... Дверь кабинета со стуком распахнулась, и внутрь влетел Драко Малфой. — Профессор Снегг, сэр... ох, извините... Малфой с удивлением переводил взгляд со Снегга на Гарри и Веатрикс. — Ничего, Драко, — сказал Снегг, опуская палочку. — Поттер и Блэк здесь, чтобы освоить приготовление кое-каких целебных зелий. На физиономии Малфоя вспыхнуло злобное удовлетворение — в последний раз Гарри видел его таким, когда Амбридж неожиданно явилась инспектировать Хагрида. — Я не знал, — сказал он, ядовито ухмыляясь, и Гарри почувствовал, как у него запылали щеки. — Ну, Драко, так в чем же дело? — спросил Снегг. — Профессору Амбридж нужна ваша помощь, сэр, — сказал Малфой. — Они нашли Монтегю, сэр, — кто-то засунул его в туалет на пятом этаже. — Монтегю сказал, кто это был? — осведомился Снегг. — Нет, сэр, у него вроде как в голове помутилось. — Ну что ж, очень жаль, Поттер, Блэк, — сказал Снегг. — Придется нам перенести занятия на завтрашний вечер. Он повернулся и вышел из кабинета. Прежде чем двинуться следом, Малфой за его спиной беззвучно произнес: «Целебные зелья?» — и показал Гарри язык. Сердито засунув палочку обратно в карман, Гарри тоже направился к двери, Веатрикс за ним.. Он был уже у самого порога, когда вдруг увидел дрожащий на косяке блик света. Он остановился и загляделся на него, вспоминая что-то... потом вспомнил: этот блик был немного похож на те, которые он видел прошлой ночью во сне — во второй комнате, которую он миновал, путешествуя по Отделу тайн. Он обернулся. Свет исходил из каменной чаши, стоящей на столе Снегга. Ее серебристо-белое содержимое играло и переливалось внутри. Мысли Снегга... Те, что он прятал от Гарри на случай, если тому удастся прорвать блокировку его сознания... Гарри не сводил глаз с Омута памяти, и в нем все сильней разгоралось любопытство... Что же именно Снегг так хотел от него скрыть? Серебристые блики дрожали на стене... Напряженно думая, Гарри сделал один шаг к столу, потом другой. Может быть, мысли, которые Снегг так упорно прячет, имеют какое-то отношение к Отделу тайн? Гарри оглянулся. Теперь его сердце колотилось еще быстрей и сильнее, чем раньше. Сколько времени понадобится Снеггу, чтобы вызволить Монтегю из туалета? Вернется ли он после этого сразу к себе в кабинет или поведет Монтегю в больничное крыло? Наверняка поведет... Монтегю — капитан команды Слизерина по квиддичу, и Снегг наверняка захочет убедиться, что с ним все в порядке. Гарри подошел к столу вплотную и склонился над Омутом памяти, вглядываясь в его глубины. — Гарри ты что? — спросила Веатрикс, оглянувшись куда унесло Гарри — Ничего, хочу посмотреть мысли Снегга вдруг там, что-нибудь про Отдел тайн. — Знаешь, Гарри по-моему это плохая идея. — Да брось, давай со мной. Будто тебе не интересно что же от нас скрывает Снегг. — Если честно не особо — сказала Веатрикс, но встала рядом с Гарри. Вместе они погрузились в мысли Снегга. Пол кабинета тут же накренился, и Гарри с Веатрикс полетели в Омут памяти головой вперед. Они падал в холодной тьме, отчаянно кувыркаясь по дороге, и вдруг... Они стояли посреди Большого зала, но четыре факультетских стола куда-то пропали. Вместо них в зале было больше сотни отдельных парт, обращенных в одну сторону, и за всеми сидели ученики — низко склонив головы, они что-то писали на пергаментных свитках. Тишину нарушали только скрип перьев да редкий шелест поправляемого пергамента. Очевидно, здесь шел экзамен. Солнечные лучи потоками струились через высокие окна на склоненные головы, которые на ярком свету отливали золотым, медным, каштановым... Веатрикс осторожно огляделась вокруг. Где-то здесь должен быть Снегг... ведь это его память... И он действительно был тут — за партой, прямо позади Гарри. Гарри смотрел как зачарованный. Снегг-подросток выглядел чахлым и нездоровым, словно деревце, выращенное в темноте. Его прямые сальные волосы под метали столешницу, от крючковатого носа до пергамента, на котором он строчил, было не больше полудюйма. Гарри зашел к нему за спину и прочел на экзаменационном листе заглавие: «Стандарты Обучения Волшебству. Защита от Темных искусств». Значит, Снеггу сейчас примерно столько же, сколько Гарри и Веатрикс, — лет пятнадцать-шестнадцать. Его рука так и летала по пергаменту — он написал по крайней мере на фут больше своих ближайших соседей, хотя его почерк был совсем мелким и строчки тесно лепились друг к другу. — Еще пять минут! Веатрикс чуть не подскочила от неожиданности. Обернувшись, она увидела невдалеке, между рядов, макушку профессора Флитвика. Профессор двигался мимо мальчика с взъерошенными черными волосами... сильно взъерошенными черными волосами... Гарри дернулся так резко, что сбил бы соседние парты, будь он из плоти и крови, но вместо этого просто скользнул, как во сне, через два ряда в третий. Веатрикс двинулась вслед за ним. Спина черноволосого мальчишки стала ближе... вот он распрямился, отложил перо и подвинул к себе пергамент, словно для того, чтобы перечитать написанное... Гарри остановился перед партой и посмотрел сверху вниз на своего пятнадцатилетнего отца. Его захлестнуло волной возбуждения — он точно смотрел на самого себя, но с некоторыми заметными отличиями. Глаза у Джеймса были светло-карие, нос чуть длиннее, чем у Гарри, а на лбу не хватало шрама, но у обоих были одинаково тонкие черты лица, те же губы, те же глаза; вихор у Джеймса на затылке был точно таким же, как у Гарри, его руки могли бы быть руками Гарри, и Гарри сразу понял, что, если его отец встанет, они окажутся практически одинакового роста. Джеймс отчаянно зевнул и взъерошил волосы, растрепав их еще сильнее. Потом, кинув взгляд на профессора Флитвика, повернулся на сиденье и ухмыльнулся мальчишке, сидящему на четыре ряда дальше его. С восторгом Веатрикс увидел своего отца, поднявшего большой палец в ответ на ухмылку Джеймса. Сириус лениво откинулся на спинку стула, наклонив его так, что он стоял только на двух ножках. Он был очень обаятелен: его прямые черные волосы падали на лоб с небрежным изяществом, о каком не могли бы и мечтать ни Джеймс, ни Гарри, и сидящая за ним девочка с надеждой глядела на него, хотя он, похоже, вовсе ее не замечал. А еще через две парты от нее — под ложечкой у Веатрикс снова сладко екнуло — сидел ее крёстный Римус Люпин. Довольно бледный и изнуренный на вид (может быть, приближалось полнолуние?), он был поглощен работой — перечитывал свои записи, почесывал подбородок кончиком пера и слегка хмурился. Значит, где-то поблизости должен быть и Хвост... И действительно, не прошло и нескольких секунд, как Веатрикс и Гарри заметили его — щуплого мальчишку с острым носиком и мышиного цвета волосами. Хвост казался встревоженным: глядя в свой пергамент, он грыз ногти и ковырял носками пол. Время от времени он с надеждой косился на свиток соседа. Веатрикс огляделась в надежде найти свою мать. Вон там вроде бы тетя Лили, сидит чуть ли не на первой парте. Ее можно было узнать по темно-рыжим волосам. А вот и она. Веатрикс двинулась сквозь ряды. Прошла сквозь своего молодого отца и оказалась рядом с мамой. Она уже закончила работу, поэтому решила обернуться назад. За две парты от нее сидел Сириус. Он увидел, что она на него смотрит и тепло ей улыбнулся, она улыбнулась ему в ответ. — Отложите перья! — проскрипел Флитвик. — Это и к вам относится, Стеббинс! Пожалуйста, оставайтесь на местах, пока я не соберу ваши работы! Акцио! Больше сотни пергаментных свитков взмыли в воздух и, ринувшись в протянутые руки профессора, сбили его с ног. Раздался смех. Несколько учеников с передних парт встали и, взяв Флитвика под локти, помогли ему подняться. — Благодарю вас... благодарю, — пропыхтел Флитвик. — Очень хорошо, Теперь все свободны! Гарри взглянул вниз на отца — тот поспешно зачеркнул украшенную завитушками надпись «Л. Э.», вскочил на ноги, сунул перо и экзаменационный билет в сумку, забросил ее за спину и подождал, пока к нему присоединится Сириус. Гарри и Веатрикс обернулись и заметили неподалеку Снегга, который пробирался к двери, перечитывая на ходу свой билет. Сутулый и угловатый, он двигался как-то судорожно, точно паук, и его сальные волосы подпрыгивали при каждом шаге. Стайка щебечущих девочек отделила Снегга от Джеймса, Сириуса и Люпина, и Гарри и Веатрикс, внедрившись в ее середину, старалмсь не терять Снегга из виду одновременно прислушиваясь к разговору, который вели между собой Джеймс и его друзья. — Тебе понравился десятый вопрос, Лунатик? — спросил Сириус, когда они вышли в вестибюль. — А как же, — весело отозвался Люпин. — «Назовите пять признаков, по которым можно узнать оборотня». Прекрасный вопрос. — Ты уверен, что тебе удалось правильно перечислить все признаки? — с притворной озабоченностью спросил Джеймс. — Думаю, да, — серьезно ответил Люпин, когда они присоединились к скопившейся у выхода толпе учеников, которым не терпелось выбраться из замка на залитый солнцем луг. — Признак первый: он сидит на моем стуле. Признак второй: он носит мою одежду. Признак третий: его зовут Римус Люпин. Все, кроме Хвоста, засмеялись. — Я написал про форму морды, зрачки и кисточку на хвосте, — взволнованно сказал он, — а больше ничего не мог... — Ты что, совсем тупой, Хвост? — нетерпеливо сказал Джеймс. — Раз в месяц гуляешь с оборотнем всю ночь напролет... — Говори тише, — взмолился Люпин. Веатрикс снова беспокойно оглянулась. Снегг шел за ними, все еще поглощенный чтением, — но это была его память, и если бы ему вздумалось выбрать на свежем воздухе другой маршрут, то Гарри и Веатрикс, очевидно, больше не смогли бы наблюдать за Джеймсом и его друзьями. Однако, к их огромному облегчению, когда Джеймс и трое его друзей направились через лужайку к озеру, Снегг двинулся вслед за ними — он никак не мог оторваться от своего пергамента и явно не смотрел, куда бредет. Держась чуть впереди него, Гарри т Веатрикс по-прежнему внимательно следили за Джеймсом и остальными. — А по мне, вопросы были — лучше не надо, — услышали они голос Сириуса. — Я удивлюсь, если не получу, как минимум, «превосходно». — Я тоже, — сказал Джеймс. Он полез в карман и достал оттуда трепыхающийся золотой снитч. — Где взял? — Стащил, — небрежно сказал Джеймс. Он принялся играть снитчем, отпуская его не больше чем на длину руки и ловя снова — реакция у него была великолепная. Хвост смотрел на него с благоговением. Они остановились в тени той самой березы на берегу озера, где Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона однажды провели воскресенье за домашним заданием, и бросились на траву. Гарри еще раз оглянулся через плечо и, к своей радости, увидел, что Снегг устроился неподалеку в густой тени кустарника. Как и прежде, он изучал материалы экзамена, и Гарри с Веатрикс спокойно уселись на траву между кустарником и березой, глядя на четверку товарищей под деревом. На поверхности озера сверкали яркие блики, а на берегу, тоже залитом солнечным светом, сидела компания девочек, только что вышедших из Большого зала, — сняв туфельки и носки, они болтали ногами в прохладной воде и смеялись. Римус вынул книгу и углубился в нее. Сириус с надменным и скучающим видом, что очень ему шло, поглядывал на прогуливающихся вокруг учеников. Джеймс по-прежнему играл снитчем, позволяя ему отлетать все дальше и дальше — казалось, что он вот-вот вырвется на свободу, — но неизменно ловя его в самый последний момент. Хвост наблюдал за ним с открытым ртом. Всякий раз, когда Джеймс демонстрировал особенно сложный бросок, Хвост ахал от восхищения и принимался аплодировать. Минут через пять Гарри стал недоумевать — его удивляло, почему Джеймс не попросит Хвоста держать себя в руках, но Джеймсу, похоже, нравилось чужое внимание. Гарри заметил, что у его отца была привычка взлохмачивать себе волосы — он словно боялся, что его прическа покажется кому-то чересчур аккуратной. Кроме того, он все время косился на девочек у воды. — Перестань, — наконец сказал Сириус после того, как Джеймс снова эффектным броском поймал снитч и Хвост издал очередной ликующий вопль, — а то Хвост описается от восторга. Хвост слегка покраснел, но Джеймс ухмыльнулся. — Как скажешь. — Он засунул снитч обратно в карман. Почему-то Гарри был почти уверен в том, что Сириус — единственный, ради кого Джеймс готов прекратить рисоваться. — Скучно, — сказал Сириус. — Когда наконец будет полнолуние? — А я бы и без него обошелся, — мрачно сказал Люпин из-за своей книги. — Между прочим, нам еще трансфигурацию сдавать. Если тебе так скучно, можешь меня проверить. — И он протянул ему книгу. Но Сириус лишь презрительно хмыкнул. — Оставь себе, я всю эту чепуху наизусть знаю. — Скажи-ка лучше как у вас дела с Маккиннон? — спросил Джеймс — Да все нормально, а что? Поттер завидуешь? — Да ну, чему завидовать? Сколько вы там встречаетесь с Маккиннон? — Три месяца почти, мы начали встречать незадолго до пасхальных каникул и кажется я наконец нашел ту самую — сказал Сириус — Ну наконец, а то я уж думал, что ты не сможешь остепениться, я уже сбился со счета, сколько там у тебя девушек было? — Не важно, я люблю только Марлин — сказал он и посмотрел на компанию девушек. Среди них была и Марлин. Веатрикс улыбнулась. — Сейчас развлечемся, Бродяга, — спокойно сказал Джеймс через минуту. — Гляди, кто там... Сириус повернул голову — и замер, как пес, почуявший кролика. — Великолепно, — мягко сказал он. — Нюниус. Веатрикс и Гарри обернулись и посмотрели в ту же сторону. Снегг около кустов только что поднялся на ноги и теперь прятал свои листки в сумку. Когда он вышел из тени и зашагал по лужайке, Сириус и Джеймс встали. Люпин и Хвост остались сидеть. Люпин по-прежнему смотрел в книгу, хотя его зрачки не двигались и между бровей пролегла едва заметная морщинка. Хвост переводил взгляд с Сириуса и Джеймса на Снегга и обратно, и лицо его светилось жадным нетерпением. — Как дела, Нюниус? — громко сказал Джеймс. Снегг отреагировал так быстро, как будто ждал нападения: уронив сумку, он сунул руку в карман и уже доставал оттуда волшебную палочку, но тут Джеймс воскликнул: — Экспеллиармус! Палочка Снегга подлетела вверх футов на двенадцать и шлепнулась в траву позади него. Сириус рассмеялся отрывисто, словно залаял. — Импедимента! — сказал он, направив палочку на Снегга, и Снегг, рванувшийся за своим оружием, упал ничком на полпути к нему. Гуляющие стали оборачиваться в их сторону. Некоторые ученики поднимались на ноги и подходили ближе. Одни смотрели на происходящее с неодобрением, другие — с удовольствием. Снегг, тяжело дыша, лежал на траве. Джеймс и Сириус приблизились к нему с поднятыми палочками; по дороге Джеймс поглядывал через плечо на девочек у озера. Хвост тоже поднялся на ноги и наблюдал за ними с жадным интересом — он даже отошел от Люпина, чтобы лучше видеть. — Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс. — Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — злорадно сказал Сириус. — Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберешь! Кое-кто из зрителей засмеялся: Снегга явно не любили. Хвост пронзительно захихикал. Снегг пытался встать, но заклятие еще действовало, и он корчился, будто связанный невидимыми веревками. — Вы у меня дождетесь! — выпалил он, глядя на Джеймса с откровенной ненавистью. — Дождетесь! — Дождемся чего? — хладнокровно сказал Сириус. — Что ты хочешь сделать, Нюнчик, — вытереть о нас свой сопливый нос? Из уст Снегга извергся поток рутани и проклятий, но его палочка лежала в трех шагах от хозяина, и ничего не случилось. — Ну и грязный же у тебя язык, — презрительно сказал Джеймс. — Экскуро! Изо рта у Снегга тут же полезла розовая мыльная пена, она покрыла его губы, и он задыхался в ней... — Оставьте его в покое! Джеймс и Сириус оглянулись. Свободная рука Джеймса немедленно взлетела к волосам. Кричала одна из девочек у озера, с густыми темно-рыжими волосами до плеч и поразительно зелеными глазами миндалевидной формы — такими же, как у Гарри. Его мать. — Что, Эванс? — сказал Джеймс. Самый тембр его голоса вдруг изменился — он стал более глубоким и мелодичным, более взрослым. — Оставьте его в покое, — повторила Лили. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. — Что он вам сделал? — Ну, — сказал Джеймс с видом человека, серьезно обдумывающего заданный ему вопрос, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я... Многие зрители, включая Сириуса и Хвоста, засмеялись, но Люпин, до сих пор притворяющийся, что читает, даже не улыбнулся. Не появилось улыбки и на лице Лили. — Считаешь себя остроумным, — холодно сказала она. — А на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое, ясно? — Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. — Давай... пойдем со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку. Тем временем Чары помех, наложенные на Снегга, слабели. Медленно, дюйм за дюймом, он подползал к своей палочке, отплевываясь от мыльной пены, но Джеймс этого не видел. — Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром, — сказала Лили. — Не повезло, Сохатый! — весело сказал Сириус и снова повернулся к Снеггу. — Стой! Но он опоздал: Снегг уже направил свою палочку прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Еще одна яркая вспышка — и Снегг повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив тощие, бледные ноги и серые от грязи подштанники. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус, Джеймс и Хвост чуть не захлебнулись от хохота. В уголках губ у Лили что-то дрогнуло, и Гарри на мгновение показалось, что выражение ярости на ее лице вот-вот сменится улыбкой. Но она громко сказала: — Опусти его! — Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой. Снегг шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус сказал: «Петрификус тоталус!» — и Снегг снова упал плашмя, как доска. — Оставьте его в покое! — крикнула Лили. Она тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней. — Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — серьезно сказал Джеймс. — Тогда расколдуй его! Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к Снеггу и пробормотал контрзаклятие. — Ну вот, — сказал он, когда Снегг вновь с трудом поднялся на ноги, — тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус... — Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок! Лили прищурилась. — Прекрасно, — спокойно сказала она. — В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники, Нюниус. — Извинись перед Эванс! — заорал Джеймс, угрожающе направив на Снегга палочку. — Я не хочу, чтобы ты заставлял его извиняться! — закричала Лили, обращаясь к Джеймсу. — Ты ничем не лучше его! — Что? — взвизгнул Джеймс. — Да я никогда в жизни не называл тебя... сама знаешь кем! — Ходить лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваться с этим дурацким снитчем, шляться по коридорам и насылать заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы... Непонятно, как твоя метла еще поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит! Она круто развернулась и быстро зашагала прочь. — Эванс! — крикнул Джеймс ей вслед. — Погоди, Эванс! Но она так и не обернулась. — Какая муха ее укусила? — сказал Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что ответ на этот вопрос его вовсе не интересует. — Сдается мне, она считает тебя немножко зазнайкой, дружище, — сказал Сириус. — Ну ладно. — В голосе Джеймса зазвенела обида. — Ладно же... Опять вспыхнул яркий свет, и Снегг снова повис в воздухе вниз головой. — Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники? Но Гарри и Веатрикс так и не узнали, выполнил ли Джеймс свою угрозу. Кто-то словно щипцами сжал им руки чуть повыше локтя. Едва не вскрикнув от боли, Гарри и Веатрикс обернулись — и, к своему величайшему ужасу, увидели позади себя другого, взрослого Снегга с побелевшим от ярости лицом. — Развлекаетесь? Гарри и Веатрикс почувствовали, что их поднимают в воздух; летний день вокруг них растаял, как дымка. Они летели вверх сквозь ледяную тьму, и рука Снегга по-прежнему не отпускала их. — Итак, — сказал Снегг, сжимая руку Гарри так крепко, что она начала неметь. — Итак... вам понравилось, Поттер, Блэк? — Н-нет, — ответил Гарри, пытаясь высвободить руку. Ему стало страшно: губы у Снегга дрожали, лицо побелело, зубы оскалились. — Приятным людьми были ваши отцы, правда? — сказал Снегг, встряхнув Гарри так сильно, что у того очки съехали на нос. — Я... я не... Снегг изо всей силы оттолкнул его от себя. Гарри упал и больно ударился о каменный пол. — Не вздумайте рассказать кому-нибудь о том, что вы видели! — прорычал Снегг. — Нет-нет, — пробормотал Гарри, поднимаясь на ноги и стараясь держаться от Снегга как можно дальше. — Конечно, я никому... — Вон отсюда! И чтоб духу вашего здесь больше не было! Гарри стремительно вылетел из кабинета. Веатрикс хотела побежать за ним, но ее за руку схватил Снейп. — Несмотря на то что наши уроки окклюменции закончены, вы все равно будете приходить каждый понедельник на дополнительные уроки зелий, вам понятно Блэк? Веатрикс кивнула и Снейп ее отпустил. Веатрикс думала, что Гарри убежал уже далеко и ей придется его догонять, но он стоял не далеко у окна и смотрел в окно не видящим взглядом. — Не хочешь поговорить об этом? — спросила она, подойдя к Гарри. — Нет, тут не о чем разговаривать — А мне кажется есть о чем — Да?! И о чем же? О том, что Снейп все пять лет твердил правду, что мой отец лицемер и хвастун?! — Гарри... Это же воспоминания Снейпа... — Веатрикс поморщилась. — То есть ты хочешь сказать, что если бы мы вынудили показать Сириуса или Люпина этого бы не было? — Я не об этом, Гарри подумай вдруг мы не видели всего, может Снейп до этого как-то насолил нашим отцам — Да и как же? Веатрикс послушай прости, что срываюсь на тебя, но ты не понимаешь, того что чувствую я, я понимаю, что чувствовал Снейп, когда над ним издевались, потому что надо мной все детство издевался Дадли и сейчас я не понимаю как мама умудрилась выйти за отца замуж если она его ненавидела. — Может мы все-таки поговорим сначала с моим папой об этом? Вдруг ты правда ошибаешься и делаешь поспешные выводы... — Ладно, ладно, хорошо, мы поговорим с Сириусом и выясним, что случилось тогда с моим отцом, что он напал на беззащитного — согласился Гарри и внезапно поцеловал Веатрикс. — Гарри, ты что? — спросила Веатрикс отстранившись. — Прости меня еще раз за то, что накричал на тебя — сказал он — Я не злюсь, но целовать то зачем? — Веатрикс, я люблю тебя всегда любил, Чжоу была лишь долгим увлечением, помутнением рассудка, нежеланием испортить нашу дружбу, страхом невзаимности с твоей стороны, но сейчас я решился. Веатрикс, ты станешь моей девушкой? — спросил Гарри с надеждой глядя на Веатрикс. — Да... — прошептала она. Она могла объяснить Гарри почти точно также как он объяснил ей, но на это не было сил и времени. Время осталось лишь на поцелуй.