Дочка убийцы

Рон был так рад, что сумел помочь Гриффиндору выцарапать Кубок по квиддичу, что на следующий день не мог ни на чем сосредоточиться. Он снова и снова принимался обсуждать матч, и Гарри с Гермионой никак не удавалось улучить момент, чтобы заговорить о Гроххе. Правда, они не слишком старались начать этот разговор: ни Гарри, ни Гермионе не хотелось возвращать Рона с небес на землю таким жестоким образом. Поскольку день опять выдался ясный и теплый, они убедили Рона заняться подготовкой к экзаменам под березой на берегу озера: там было меньше посторонних ушей, чем в гриффиндорской гостиной. Сначала Рон не пришел в восторг от этой идеи — ему гораздо больше нравилось сидеть в башне, где его то и дело дружески хлопали по плечу, а порой и снова затягивали «Уизли — наш король», — однако через некоторое время согласился, что ему тоже полезно подышать свежим воздухом. Они разложили учебники в тени березы и уселись сами, в двадцатый раз слушая рассказ Рона о том, как вчера он взял свой первый мяч. — Ну, то есть я ведь пропустил мяч от Дэвиса, так что полной уверенности в себе не было, но, не знаю уж почему, когда Брэдли полетел на меня — он и взялся-то неизвестно откуда, — я вдруг подумал: «Ты сможешь!» И у меня осталось не больше секунды, чтобы выбрать, куда кинуться, — понимаете, он вроде как метил в правое кольцо, ну, в смысле, для меня правое, а для него-то левое, — но мне будто внутренний голос подсказал, что он финтит, и я решил рискнуть и бросился влево — стало быть, от него вправо, — и... ну, вы видели, чем это кончилось, — скромно заключил он, без всякой необходимости взлохмачивая себе волосы и оглядываясь, чтобы убедиться, что ближайшие их соседи — кучка сплетничающих между собой третьекурсников с Пуффендуя — услышали его слова. — А минут через пять гляжу — на меня летит Чемберс... Что? — Рон оборвал себя на середине фразы, увидев выражение лица Гарри. — Чего ты ухмыляешься? — Ничего, — быстро ответил Гарри и уткнулся носом в конспект по трансфигурации, пытаясь стереть с лица улыбку. Веатрикс посмотрела на Гарри и тоже улыбнулась. Правда же заключалась в том, что секунду назад Рон очень ярко напомнил Гарри другого игрока в квиддич, который когда-то ерошил себе волосы под этим же самым деревом. — Просто радуюсь, что мы победили, вот и все. — Да, — медленно сказал Рон, наслаждаясь звучанием этих слов, — мы победили. Ты заметил, какое лицо было у Чанг, когда Джинни схватила снитч прямо у нее под носом? — Она, наверно, расплакалась, — горько сказал Гарри. — Ага... правда, скорей от досады, чем от чего-нибудь еще... — Рон слегка нахмурился. — Но ты хоть видел, как она отшвырнула метлу, когда приземлилась? — Ну... э-э... — протянул Гарри. — Честно говоря... нет, Рон, — сказала Гермиона с тяжелым вздохом, откладывая книжку и устремляя на него извиняющийся взгляд. — Ты уж нас прости, но все, что мы с Гарри видели вчера на стадионе, — это первый гол Веатрикс. Живописно растрепанные волосы Рона, казалось, поникли от разочарования. — Вы не смотрели матч? — тихо сказал он, растерянно глядя на них. — Вы не видели ни одного моего броска? — Ну... нет, — сказала Гермиона, примирительно дотрагиваясь до его руки. — Но мы не хотели уходить со стадиона, Рон, — нам пришлось это сделать! — Да ну? — спросил Рон. Его лицо угрожающе покраснело. — Это зачем же? — Из-за Хагрида, — сказал Гарри. — Теперь мы знаем, почему он вечно ходит в синяках с тех пор, как вернулся от великанов. Он позвал нас с собой в Лес, и мы не могли отказать — он так уговаривал... В общем, слушай... Весь рассказ занял у него пять минут, по прошествии которых негодование на лице Рона уступило место глубокому недоверию. — Он привел одного из них с собой и спрятал в Лесу? — Ага, — мрачно подтвердил Гарри. — Да нет, — сказал Рон, словно, отрицая происшедшее, мог его изменить. — Нет, не может быть! — И все-таки он это сделал, — твердо сказала Гермиона. — Грохх примерно шестнадцати футов ростом, любит выдирать с корнем двадцатифутовые сосны и знает меня, — она хмыкнула, — под именем Герми. У Рона вырвался нервный смешок. — И Хагрид хочет, чтобы мы... — Научили его английскому, — закончил за него Гарри. — Он сошел с ума, — сказал Рон почти благоговейным тоном. — Да, — раздраженно подтвердила Гермиона, перевернув страницу «Ступенчатой трансфигурации» и хмуро разглядывая ряд диаграмм, иллюстрирующих превращение совы в театральный бинокль. — Я тоже начинаю так думать. Но, к несчастью, мы с Гарри обещали ему помочь. — Что ж, придется вам нарушить свое обещание, только и всего, — твердо заявил Рон. — То есть я хочу сказать... у нас же экзамены на носу, и шансов, что мы не вылетим из школы, примерно вот столько. — Он сблизил большой и указательный пальцы, оставив между ними лишь узкую щелочку. — Да и вообще... помните Норберта? И Арагога? Мы хоть раз что-нибудь выиграли от знакомства с чудищами из числа Хагридовых приятелей? — Ты прав, но вся беда в том, что... мы обещали, — жалким голосом сказала Гермиона. Рон пригладил растрепанные волосы. Казалось, он серьезно задумался. — Ну ладно, — вздохнул он. — Хагрида ведь еще не выгнали. А если уж он продержался так долго, может, продержится и до конца семестра, и тогда нам не придется даже близко подходить к Грохху. Веатрикс посмотрела на ясное голубое небо и подумала, как бы было хорошо заняться чем-нибудь другим. — Мне скучно— пожаловалась она и увидела как Гарри поднял на нее глаза. — Ви, нам к экзаменам готовиться надо — сказала Гермиона — Видеть эти учебники уже не могу, вообще не понимаю зачем нужны экзамены Гермиона покачала головой. — Черт!— сквозь зубы сказал Рон. Веатрикс посмотрела туда куда он смотрит и увидела Малфоя, приближающегося к ним. — Смотрите-ка — сказал он своим друзьям — детишки занимаются уроками— нахально продолжил он. Веатрикс сжала руку в кулак. — Иди отсюда Малфой — сквозь зубы сказала она. — Где хочу там и хожу, сестрица, а ты бы помолчала если не хочешь, чтобы Гриффиндор лишился еще парочки баллов— Малфой рассмеялся и пошел обратно в сторону замка. Веатрикс поднялась, достала палочку и уже собиралась запустить в него заклятье "Левикорпус", но остановилась, вспомнив слова отца. Если Снегг узнает об этом, то спустит с Веатрикс три шкуры. Веатрикс подвесит Малфоя вверх ногами, он нажалуется Снейпу и тот без труда сможет определить, кто же это сделал и каким заклинанием. Веатрикс тяжело вздохнула, убрала палочку и села обратно на землю рядом с Гарри. — Ты чего? — спросил он — Ничего — Веатрикс старалась успокоится, но чувствовала как по ее венам течет магия. — Ты могла проклясть Малфоя, но не сделала этого, почему? — спросил Рон — Малфой крестник Снегга и если я нападу на него то мне несдобровать— Веатрикс мрачным взглядом посмотрела на Гарри, тот ответил ей таким же. Потом Веатрикс машинально запустила руку в волосы Гарри и растрепала их. — Ты чего? — спросил он — Хотела посмотреть как это будет смотреться на тебе, если ты понимаешь о чем я — подмигнула Веатрикс. Гарри улыбнулся — О чем это вы? — спросил Рон Веатрикс и Гарри переглянулись. Они обещали, что не скажут ни кому о том, что видели в омуте памяти. — Да, просто папа, летом говорил, что дядя Джеймс часто ходил со взъерошенными волосами и вот я захотела посмотреть как это будет смотреться на Гарри — соврала Веатрикс. *** Окрестности замка сияли на солнце, как чисто вымытые; безоблачное небо улыбалось своему собственному отражению в искрящейся глади озера; по шелковым зеленым лужайкам изредка пробегала рябь от легкого ветерка. Наступил июнь, но для пятикурсников это означало одно: экзамены наконец придвинулись к ним вплотную. Им больше не задавали ничего на дом; все уроки были посвящены повторению вопросов, которые, по мнению преподавателей, почти наверняка должны были встретиться им на экзаменах. В атмосфере лихорадочной, сосредоточенной подготовки Веатрикс забыла почти обо всем на свете, кроме СОВ, хотя порой, особенно на уроках зельеварения, гадала, удалось ли Римусу поговорить со Снеггом насчет продолжения занятий по окклюменции. Если и удалось, то Снегг, видимо, проигнорировал Люпина так же, как теперь игнорировал Веатрикс. Впрочем, Веатрикс это вполне устраивало: у нее хватало забот и волнений и без дополнительных уроков со Снеггом, хотя она продолжала ходить к нему на зельеварение, да и Гермиона, к ее облегчению, была в эти дни слишком занята для того, чтобы ругать ее и Гарри за пренебрежение советами Дамблдора; она ходила, постоянно бормоча что-то себе под нос, и вот уже который вечер не оставляла по углам одежду для эльфов. Гермиона была не единственной, кто в преддверии СОВ начал вести себя странно. У Эрни Макмиллана появилась дурная привычка расспрашивать всех подряд о том, как они готовятся к экзаменам. — Сколько часов в день у вас уходит на подготовку? — с маниакальным блеском в глазах спросил он у Гарри, Веатрикс и Рона, когда они вместе шли на травологию. — Не знаю, — сказал Рон. — Несколько. — Больше восьми или меньше? — Меньше, наверно, — ответил Рон, слегка встревоженный. — У меня восемь, — выпятив грудь, сказал Эрни. — А то и все девять. Я еще по часу до завтрака каждый день выкраиваю. Восемь — это у меня средняя цифра. В удачный выходной могу и до десяти дотянуть. В понедельник у меня получилось девять с половиной. Во вторник не так хорошо — всего семь с четвертью. Зато в среду... Веатрикс была очень благодарна профессору Стебль за то, что в этот момент она пригласила их в оранжерею и Эрни пришлось замолчать. Ее и так последнее время мучили кошмары, однако они были связаны не с комнатой министерства магии. Они были связаны с отцом. Вот уже, которую ночь Веатрикс снилось, что ее отца убивает Беллатрикс и он падает в какую-то арку и от этого Веатрикс просыпалась ночью со слезами на глазах, залезала в сундук доставала зеркало уходила в ванную и будила отца, чтобы убедиться, что он ещё жив. Каждый раз Сириус ее успокаивал и Веатрикс снова уходила спать пока с утра ее не разбудит Гермиона. Тем временем Драко Малфой нашел новый способ сеять панику. — Разумеется, важно не то, сколько вы знаете, — громко поучал он Крэбба и Гойла перед уроком зельеварения за несколько дней до начала экзаменов. — Важно, кого вы знаете. Отец уже много лет на короткой ноге со старухой Гризельдой Марчбэнкс, председательницей Волшебной экзаменационной комиссии, — она и на званых ужинах у нас бывала, и вообще... — Как по-вашему, это правда? — тревожно прошептала Гермиона Гарри и Рону. — Если и так, мы все равно ничего не можем поделать, — угрюмо ответил Рон. — Не думаю, что это правда, — спокойно произнес за их спинами Невилл Долгопупс. — Дело в том, что Гризельда Марчбэнкс дружит с моей бабушкой, и она никогда не упоминала о Малфоях. — Конечно она не знакома с Малфоями, а мой брат наглый врун, ее некогда не было у них дома— сказала Веатрикс. — А какая она, Невилл? — тут же спросила Гермиона. — Строгая? — Честно говоря, у них с бабушкой много общего, — подавленно признался Невилл. — Ну, такое знакомство тебе уж во всяком случае не повредит, — ободряюще заметил Рон. — Вряд ли от этого будет хоть какой-то прок, — еще более уныло сказал Невилл. — Бабушка все время твердит ей, что мне далеко до отца... да вы и сами видели, какая она, в больнице святого Мунго... Невилл мрачно уставился в пол. Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона обменялись взглядами, но не придумали, что ему ответить. В первый раз Невилл упомянул о своей встрече с ними в волшебной больнице. Тем временем торговля из-под полы различными средствами, способствующими повышению концентрации, живости ума и внимательности, которая и раньше процветала среди пяти- и семикурсников, достигла своего апогея. Гарри и Рон сразу же соблазнились бутылью эликсира Баруффио для интеллектуального роста — ее предложил им шестикурсник с Когтеврана Эдди Кармайкл. Он уверял, что в прошлом году получил на СОВ «превосходно» по девяти предметам лишь благодаря эликсиру, и готов был расстаться с целой пинтой по смехотворной цене в двенадцать галеонов. Рон пообещал Гарри, что расплатится с ним за свою половину, как только закончит Хогвартс и выйдет на работу, но прежде чем они ударили по рукам, Гермиона отняла у Кармайкла бутылку и вылила ее содержимое в унитаз. — Гермиона! Мы же хотели это купить! — завопил Рон. — Не будьте идиотами, — огрызнулась она. — Вы бы еще купили у Гарольда Дингла порошок из когтя дракона! И хватит об этом! — У Дингла есть порошок из когтя дракона? — жадно спросил Рон. — Уже нет, — ответила Гермиона. — Его я тоже конфисковала. Все эти штучки — чистое надувательство, понятно? — Только не коготь дракона! — воскликнул Рон. — Это классная вещь, она так прочищает мозги, что ты потом несколько часов ходишь умный-преумный... Гермиона, дай мне щепоточку этого порошка, пожалуйста, он же не повредит... — Может и повредить, — сдержанно откликнулась Гермиона. — Я его рассмотрела. На самом деле это сушеный помет докси. После этого сообщения у Гарри с Роном пропала охота гоняться за мозговыми стимуляторами. На следующем уроке трансфигурации они получили расписание экзаменов и ознакомились с правилами их проведения. — Как видите, — сказала профессор Макгонагалл, когда ученики переписали с доски даты и время всех экзаменов, — вы будете сдавать СОВ в течение двух недель. Утренние часы отведены под письменные работы, послеобеденные — под проверку практических навыков. Практический экзамен по астрономии, разумеется, будет проходить ночью. Далее, я должна предупредить вас, что на ваши экзаменационные принадлежности наложены исключительно жесткие Антиобманные заклятия. Использование напоминалок, а также самоотвечающих перьев, накладных манжет-шпаргалок и самоправящихся чернил запрещено. К сожалению, практически ежегодно в школе находится, как минимум, один ученик, считающий, что ему по силам обвести Волшебную экзаменационную комиссию вокруг пальца. Могу только выразить надежду, что среди гриффиндорцев таковых не окажется. Наш новый... директор, — произнесла Макгонагалл — попросила деканов факультетов предупредить своих учеников, что мошенничество будет караться строжайшим образом — поскольку, как вы сами понимаете, ваши результаты могут бросить тень на новые порядки, установленные директором... Профессор Макгонагалл едва заметно вздохнула. Гарри увидел, как затрепетали крылья ее точеного носа. — Тем не менее у вас нет причин не показать все, на что вы способны. Вам необходимо думать о будущем. — Можно спросить, профессор? — подняла руку Гермиона. — Когда станут известны наши результаты? — В июле каждому из вас отправят сову с оценками, — сказала Макгонагалл. — Прекрасно, — отчетливым шепотом произнес Дин Томас. — Значит, до каникул можно не трепать себе нервы. Их первый экзамен, по теории заклинаний, был назначен на утро понедельника. В воскресенье после обеда Гарри согласился проверить Гермиону, но почти сразу же пожалел об этом: она страшно волновалась и то и дело выхватывала у него учебник, чтобы посмотреть, не допустила ли она в ответе каких-нибудь мелких ошибок. В конце концов Гарри сильно досталось по носу острым краем «Успехов заклинательных наук». — Займись-ка ты этим сама, — твердо сказал он, возвращая ей книгу и вытирая заслезившиеся глаза. Тем временем Рон, заткнув уши пальцами и беззвучно двигая губами, читал конспекты по заклинаниям за два года, Симус Финниган, лежа навзничь, повторял определение независимого заклинания, а Дин проверял его по «Общей теории заклинаний» для пятого курса. Парвати с Лавандой отрабатывали основные Заклинания движения, заставляя свои пеналы носиться наперегонки вдоль края стола. За ужином накануне экзамена царила атмосфера легкой подавленности. Гарри, Веатрикс и Рон почти не говорили, но ели с аппетитом, проголодавшись за целый день занятий. Однако Гермиона то и дело откладывала нож с вилкой и ныряла под стол, чтобы выудить из сумки книгу и проверить какой-нибудь факт или цифру. Рон уже собирался сказать ей, что надо нормально поесть, иначе она не заснет, как вдруг вилка выскользнула из ее ослабевших пальцев и с громким звоном упала в тарелку. — Держите меня, — пробормотала она, глядя в вестибюль. — Неужто это они? Экзаменаторы? Гарри, Веатрикс и Рон мгновенно повернулись на скамье и уставились в открытую дверь. В вестибюле стояла Амбридж, а рядом с ней — группа очень древних на вид магов и волшебниц. Гарри с удовольствием отметил, что Амбридж явно нервничает. — Может, посмотрим поближе? — предложил Рон. Гарри, Веатрикс и Гермиона кивнули, и четверо друзей поспешили к распахнутым дверям. Переступив порог, они замедлили шаг и чинно прошествовали мимо экзаменаторов. Гарри подумал, что крошечная сутулая ведунья с морщинистым, словно затянутым паутиной лицом и есть профессор Марчбэнкс; Амбридж обращалась к ней с большим почтением. Видимо, профессор Марчбэнкс была глуховата: она отвечала Амбридж очень громко, хотя их разделяло не больше двух шагов. — Прекрасно, прекрасно добрались, мы приезжаем сюда уже далеко не в первый раз! — нетерпеливо сказала она. — Кстати, что-то я давненько не получала вестей от Дамблдора! — добавила она, оглядывая зал, точно надеялась, что бывший директор вот-вот появится из чулана для метел. — Где он сейчас, не знаете? — Не имею понятия, — ответила Амбридж, бросая злобный взгляд на Веатрикс, Гарри, Рона и Гермиону которые застряли у подножия лестницы: Рон притворился, что завязывает распустившийся шнурок. — Но осмелюсь предположить, что Министерство магии вскоре его отыщет. — Вряд ли! — гаркнула крошечная Марчбэнкс. — Разве только Дамблдор сам захочет, чтобы его отыскали! Уж я-то знаю... сама принимала у него ЖАБА по трансфигурации и заклинаниям... Что он вытворял своей палочкой — я такого в жизни не видела! — М-м... да... — промямлила Амбридж. Гарри с Роном и Веатрикс с Гермионой поднимались по мраморным ступеням, еле волоча ноги. — Позвольте проводить вас в учительскую. Вы ведь не откажетесь от чашечки чаю после такого путешествия? Остаток вечера прошел довольно уныло. Все пыта­лись что-то повторить в последнюю минуту, но проку от этого было немного. Легла Веатрикс рано и к ужасу обнаружила, что не может уснуть. Она достала зеркало и снова связалась с отцом, только кроме него на другом конце зеркала появился еще и Римус. Оба дали ей наставление не нервничать на экзамене, что все пройдёт как по маслу и вскоре пожелали ей успешной сдачи экзамена. Наутро, за завтраком, пятикурсники по-прежнему почти не разговаривали между собой. Парвати бормотала себе под нос заклинания, и солонка перед ней судорожно подергивалась. Гермиона перечитывала «Успехи заклинательных наук» с такой скоростью, что взгляд ее казался расплывшимся, а Невилл каждые полминуты ронял нож или вилку и опрокидывал вазочку с мармеладом. Когда завтрак кончился, пяти- и семикурсники остались слоняться в вестибюле, а прочие ученики разошлись по аудиториям. Затем, в половине десятого, оставшихся начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал, который стал в точности таким же, каким Гарри и Веатрикс видели его в Омуте памяти, когда СОВ сдавали их отцы и Снегг: четыре факультетских стола убрали, заменив их множеством парт, обращенных к концу Зала, где находился стол для преподавателей. За ним стояла профессор Макгонагалл. Когда все расселись по местам и успокоились, она сказала: «Итак, начали» — и перевернула огромные песочные часы. Рядом с ними были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента. Веатрикс с гулко бьющимся сердцем взяла свой билет — Гермиона, сидевшая на три ряда правее ее и на четыре парты ближе к преподавателям, уже строчила как сумасшедшая — и прочла первый вопрос «а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать». У Веатрикс в голове мелькнула смутная картина: дубинка, парящая высоко в воздухе и с треском обрушивающаяся на толстый череп тролля... Слабо улыбаясь, она склонилась над пергаментом и начала писать. *** — Ну что, все не так уж плохо, а? — беспокойно спросила Гермиона два часа спустя в вестибюле, все еще сжимая в руке свой экзаменационный билет. — Правда, я не уверена, что отдала должное Веселящим заклинаниям, — у меня просто времени не хватило... Вы упомянули про заклинание, снимающее икоту? Я побоялась, что это будет уже чересчур... а на вопрос двадцать третий... — Гермиона, — твердо сказал Рон, — что было, то прошло. Давай не будем отвечать на все вопросы по второму разу — лично мне вполне хватило и одного. Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными (на время обеда факультетские столы вернули в Большой зал), а потом перешли в небольшую комнатку рядом с Большим залом, откуда их должны были пригласить на устный экзамен. Вскоре их начали вызывать маленькими группами в алфавитном порядке; те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали заклинания и отрабатывали движения палочкой, время от времени нечаянно угощая соседей тычком в глаз или в спину. Некоторое время спустя вызвали Веатрикс. — Ни пуха ни пера, — тихо сказал Рон. Веатрикс тяжело вздохнула и повернулась к Гарри, тот обнял ее и пожелал удачи на прощание поцеловав в щеку. Веатрикс прошла в Большой зал, крепко, до дрожи сжимая в руке палочку. — Профессор Тофти свободен, Блэк, — проскрипел Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он показал Веатрикс на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. Неподалеку от него Веатрикс увидела профессора Марчбэнкс — она принимала экзамен у Драко Малфоя. — Так, значит, вы и есть Блэк? — спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на приближающуюся к нему Веатрикс поверх пенсне. — Та самая знаменитая Блэк? Краешком глаза Веатрикс отчетливо увидела, как Малфой бросил на нее испепеляющий взгляд. Стакан, который он поднял в воздух Заклинанием левитации, упал на пол и разлетелся вдребезги. Веатрикс не смогла подавить усмешку. Профессор Тофти ободряюще улыбнулся ей в ответ. — Ну хорошо, — сказал он дребезжащим старческим голоском, — не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте ее перекувырнуться несколько раз. Веатрикс вспомнила нужное заклинание и произнесла. Подставка для яйца, перекувыркнулась несколько раз, как и было положено.Так профессор просил заколдовать те или иные предметы. Веатрикс некоторые заклиная вспоминала легко, некоторые с трудом и на это уходило больше времени. Никто ее не торопил и это придавала уверенности в себе. Как показалось Веатрикс, сдала она вполне не плохо. Вечером отдыхать было некогда: после ужина они сразу отправились в свою гостиную и взялись за подготовку к завтрашнему экзамену по трансфигурации. Когда Веатрикс наконец добралась до постели, голова у нее шла кругом от сложных магических теорий и диаграмм. Утром, на письменном экзамене, она позабыла определение Заговора обмена, но после обеда, пожалуй, отыгралась на устном. Во всяком случае, она сумела заставить свою игуану исчезнуть полностью, тогда как несчастная Ханна Аббот у соседнего стола совсем потеряла голову и умудрилась превратить своего хорька в целую стаю фламинго — в результате экзамен прервали на десять минут, чтобы изловить всех птиц и вынести их из Зала. Да и ошибок на этом экзамене было крайне мало. Вечером Веатрикс как и обычно связалась с отцом и спросила как он сдал экзамены на своем пятом курсе. Он сообщил, что у него почти по всем предметам было превосходно, только вот по двум выше ожидаемого. Зельеварение, к которому он любви не испытывал и на травологии, из-за того, что травки его особо не занимали. Веатрикс хотела пойти ему в ровню и сдать все экзамены так же хорошо. В среду они сдали экзамен по травологии и Веатрикс поняла, что здесь уж ей точно обеспечена оценка "превосходно", а на четверг был назначен экзамен по защите от Темных искусств. Здесь Веатрикс в первый раз почувствовала, что ей не в чем себя упрекнуть. Она без труда ответила на все письменные вопросы, а на устном экзамене с особенным удовольствием применяла все требуемые Щитовые чары на глазах у Амбридж, которая холодно наблюдала за нец от дверей. — Браво, браво! — воскликнул профессор Тофти (в этот раз он снова экзаменовал Веатрикс, чему она была только рада), когда Веатрикс по его просьбе эффектно расправилась с боггартом, который превратился в Люциуса Малфоя, чтож пожалуй он останется ее главным страхом на всю жизнь. — Великолепно! Что ж, полагаю, это все, Блэк... если только... — Он чуть подался вперед. — Я слышал от своего близкого друга Тиберия Огдена, что вы также как и мистер Поттер можете вызвать Патронуса... Не угодно ли продемонстрировать? Конечно, за дополнительные баллы... Веатрикс подняла палочку, взглянула прямо на Амбридж и представила себе, что ее увольняют. — Экспекто патронум! Из ее палочки вырвался серебряный пес и грациозно пробежал по залу из конца в конец. Все экзаменаторы проводили его глазами, а когда он обратился в серебристую дымку, профессор Тофти восторженно зааплодировал своими жилистыми, узловатыми ручками. — Прекрасно! — сказал он. — Очень хорошо, Блэк, можете идти! У дверей, проходя мимо Амбридж, Веатрикс встретилась с ней взглядом. В уголках ее широкого лягушачьего рта играла мерзкая усмешка, но Веатрикс это не задело. Если она хоть что-нибудь в чем-нибудь понимала (впрочем, на всякий случай она не собиралась трезвонить о своем успехе, разве только можно поделиться с Гарри и отцом), ей только что поставили «превосходно». В пятницу у Гарри с Веатрикс и Роном был выходной, а Гермиона сдавала древние руны. Поскольку впереди был еще целый уикенд, друзья решили отдохнуть от подготовки. Растянувшись и позевывая у распахнутого окна, из которого веял теплый летний ветерок, они играли в волшебные шахматы. Вдалеке, на опушке Леса, маячил Хагрид — он проводил урок у младшекурсников. Гарри попытался угадать, каких существ они изучают, и решил, что единорогов, поскольку ребята стояли, слегка расступившись. Тут проем за портретом раскрылся, и в комнату шагнула Гермиона. Она была сильно не в духе. — Как твои руны? — спросил Рон, зевая и потягиваясь. — Я неправильно перевела «эхваз», — свирепо сказала Гермиона. — Это значит «товарищество», а не «защита». Я перепутала его с «эйхваз». — Да ладно тебе, — лениво сказал Рон. — Это же только одна ошибка. Ты все равно получишь свою... — Умолкни! — огрызнулась Гермиона. — Иногда от одной ошибки зависит судьба всего экзамена. И вдобавок, кто-то снова подсунул к Амбридж в кабинет нюхлера. Не пойму, как они умудрились справиться с новой дверью, но я только что проходила мимо и слышала, как она там орет, — можно было подумать, что он пытается откусить кусочек от ее ноги... — Здорово, — хором сказали Гарри, Веатрикс и Рон. — Вовсе это не здорово! — горячо воскликнула Гермиона. — Вы что, забыли? Она считает, что это проделки Хагрида! А если она его выгонит, мы с вами наплачемся! — У него сейчас урок. Она не сможет его обвинить, — сказал Гарри, махнув в сторону окна. — Иногда меня поражает твоя наивность, Гарри. Ты правда думаешь, что ей нужны доказательства? — Гермиона явно не собиралась успокаиваться. Она решительно прошагала в спальню для девочек и с грохотом захлопнула за собой дверь. — Милая девочка с чудесным характером, — пробормотал Рон, подталкивая свою королеву на поле, где стоял один из коней Гарри. Гермиона ходила насупленная почти весь уикенд. Впрочем, Гарри и Веатрикс с Роном некогда было обращать на это внимание: они потратили львиную долю субботы и воскресенья на подготовку к экзамену по зельеварению, назначенному на понедельник. От этого экзамена Гарри и Веатрикс ждали самых больших неприятностей; они были уверен, что на нем придет конец их надеждам стать мракоборцем. И действительно, письменное задание оказалось довольно трудным, но как показалось Веатрикс дополнительные со Снеггом не прошли даром и она почти все зелья расписала подробно. После обеда выяснилось, что Веатрикс зря так отчаянно боялась практического экзамена: когда рядом не было Снегга, она чувствовала себя перед котлом гораздо свободнее. Веатрикс без проблем смогла приготовить нужное зелье. Когда профессор Марчбэнкс сказала: «Пожалуйста, отойдите от котлов — ваше время истекло», Веатрикс закупорила бутылочку с зельем и отдала экзаменатору — Осталось только четыре экзамена, — устало сказала Парвати Патил, когда они направлялись обратно в гриффиндорскую гостиную. — Только! — язвительно отозвалась Гермиона. — У меня впереди нумерология, а труднее этого, наверное, ничего нет! У всех хватило ума воздержаться от возражений, так что ей не удалось излить на них свой гнев и она ограничилась тем, что отчитала каких-то первокурсников за слишком громкое хихиканье в гостиной. На вторник назначили экзамен по уходу за магическими существами. Веатрикс была полна решимости сдать его как можно лучше, чтобы не подставлять Хагрида под удар. Практические испытания проходили на зеленой поляне у опушки Запретного леса. Учеников попросили опознать нарла среди дюжины обыкновенных ежей (правильный метод состоял в том, чтобы предложить им всем по очереди молоко; нарлы, крайне подозрительные существа, чьи иглы обладают целым рядом волшебных свойств, обычно приходят от этого в бешенство, считая, что их пытаются отравить); показать, как нужно обращаться с лукотрусом; покормить и почистить огненного краба, избежав при этом серьезных ожогов, и, наконец, выбрать из множества продуктов те, что не принесут вреда больному единорогу. Веатрикс видела, как Хагрид взволнованно наблюдает за ними из окошка своей хижины. Когда экзаменаторша Веатрикс и Гарри, симпатичная пухленькая ведьмочка, улыбнулась им и сообщила, что они могут идти, Гарри украдкой показал Хагриду большой палец, а потом направился вместе с Веатрикс обратно к замку. Письменный экзамен по астрономии в среду утром прошел без неприятных сюрпризов. Веатрикс не была уверена, что правильно назвала все спутники Юпитера, однако не сомневалась, что населенных львами среди них нет... Практическая астрономия должна была начаться вечером, а послеобеденное время отвели под прорицания. Даже по меркам самой Веатрикс, давно потерявшую надежду освоить эту науку, она выступила из рук вон плохо. Ей легче было бы увидеть движущиеся картинки на пустом столе, чем в магическом кристалле, который упрямо оставался прозрачным; она совершенно растерялась во время гадания по чайному листу, заявив, что ей кажется, будто профессор Марчбэнкс вскоре встретит толстого, смуглокожего и насквозь промокшего незнакомца, и в довершение ко всему спутала линию ума с линией жизни на ее руке и сообщил ей, что она должна была умереть в прошлый вторник. — Ну уж здесь-то мы обязаны были провалиться, — мрачно пробормотал Рон, когда они поднимались по мраморной лестнице. Только что он заметно поднял Гарри настроение рассказом о том, как подробно описал внешность безобразного мужчины с бородавкой на носу, появившегося в его магическом кристалле, а потом поднял глаза и обнаружил, что это было отражение его экзаменатора. — Зря мы вообще выбрали этот идиотский предмет, — сказал Гарри. — Что ж, зато теперь мы наконец сможем от него отказаться. — Да, — согласился Гарри. — Не надо больше прикидываться, будто нас волнует, что произойдет, если Юпитер с Ураном окончательно рассорятся. — А я больше не стану переживать, если чайные листья у меня в чашке будут твердить: «Умри, Рон, умри!» — просто возьму да и выкину их в мусорное ведро, там им самое место. Гарри и Веатрикс рассмеялись, и как раз в этот момент их нагнала Гермиона. Они тут же оборвал смех, опасаясь разозлить ее. — Ну, по-моему, нумерологию я сдала нормально, — сказала она. — Пожалуй, до ужина еще успеем быстренько просмотреть звездные карты... Веатрикс карты особо не просматривала, ведь на звездном небе находилась половина ее семьи. Она точно знала, что легко сможет найти созвездие Ориона или звезду Сириуса, сможет найти свою собственную звезду и еще много других точек. В одиннадцать, поднявшись на верхушку Астрономической башни, они убедились, что ночь для наблюдений над звездами выдалась идеальная — тихая и безоблачная. Окрестности замка купались в серебристом лунном свете, воздух был прохладный, бодрящий. Они настроили телескопы и по команде профессора Марчбэнкс принялись заполнять пустые карты, которые им роздали. Профессора Марчбэнкс и Тофти ходили среди них, наблюдая за тем, как они определяют точные координаты планет и звезд, видимых в телескоп . Тишину изредка нарушали только шелест карт, случайный скрип телескопа, поправляемого на опоре, да царапанье по пергаменту многочисленных перьев. Прошло полчаса, потом час, и маленькие квадратики отраженного золотого света на земле внизу стали исчезать один за другим — это гасли окна в замке. Однако когда Веатрикс закончила наносить на карту созвездие Ориона (она уже заполнила половину карты), парадные двери замка распахнулись прямо под парапетом, у которого она стояла, и на каменную лестницу и лужайку перед ней хлынул свет. Поправляя телескоп, Веатрикс взглянула вниз и, прежде чем двери снова закрылись и лужайка опять погрузилась во мрак, успела заметить на ярко освещенной траве чьи-то удлиненные тени — их было не то пять, не то шесть. Веатрикс снова приникла к окуляру и подстроила его — теперь она наблюдала Венеру. Посмотрев вниз, она приготовилась нанести планету на карту, но что-то ей помешало; ее перо замерло над пергаментом, она покосилась вниз и увидела на лужайке с полдюжины движущихся фигур. Если бы они не двигались и лунный свет не серебрил им макушки, их нельзя было бы различить на фоне темной земли. Веатрикс слегка повернула голову и посмотрела на Гарри. Тот тоже смотрел вниз. Даже на таком расстоянии походка того, кто возглавлял шествие — его фигура была самой коротенькой, — показалась Веатрикс знакомой. Веатрикс не могла понять, с чего это Амбридж вздумалось отправиться на прогулку после полуночи, да еще в компании пятерых неизвестных. Тут позади нее кто-то кашлянул, и она вспомнила, что экзамен в самом разгаре. Она уже успела забыть координаты Венеры. Торопливо при­жавшись глазом к телескопу, она снова нашла ее и снова собралась нанести на карту, как вдруг ее слух, напряг­шийся в ожидании необычных звуков, уловил вдалеке стук, эхом разнесшийся по пустынной территории шко­лы, и сразу за ним — приглушенный лай собаки. Она подняла взгляд; сердце ее застучало, как молоток. В окнах у Хагрида горел свет, и на их фоне вырисовыва­лись силуэты людей, пересекших лужайку. Открылась дверь, и она ясно увидела, как порог хижины перешагнули шесть четко очерченных фигур. Затем дверь снова закры­лась, и наступила тишина. У Веатрикс засвербило под ложечкой. Она хотела было обернуться и проверить, заметили ли что-нибудь Рон с Гермионой, однако в этот миг к ней подошла сзади профессор Марчбэнкс, и Веатрикс поспешно нагнулась над картой, украдкой поглядывая в сторону хижины Хагри­да. Теперь он уже не поворачивался, боясь, что экзамена­торы подумают, будто она подсматривает в чужие работы. За десять минут она нанесла еще несколько объектов на карту. Она была почти закончена. Вошедшие в хижину люди время от времени мелькали в ее окнах, заслоняя свет. Чувствуя, как профессор Марчбэнкс сверлит взглядом ее затылок, Веатрикс снова прижалась глазом к телескопу и уставилась на луну, хотя определила ее положение не меньше часа тому назад, тогда Веатрикс принялась искать свою собственную звезду, но как только Марчбэнкс дви­нулась дальше, из далекой хижины донесся рев, взмыв сквозь тьму к самой верхушке Астрономической башни. Несколько соседей Веатрикс вынырнули из-за своих телескопов и стали всматриваться во мрак в направле­нии хижины Хагрида. Послышался суховатый кашель профессора Тофти. — Пожалуйста, друзья мои, сосредоточьтесь, — мягко сказал он. Большая часть учеников вернулась к телескопам. Гар­ри посмотрел налево: взгляд Гермионы был прикован к хижине Хагрида. — Кхм... осталось двадцать минут, — напомнил про­фессор Тофти. Гермиона подскочила и тут же согнулась над своей звездной картой. Снизу что-то громко бабахнуло. Несколько человек дернулись от неожиданности и завопили «ай!», наткнувшись глазом на свои телескопы. Дверь Хагрида распахнулась настежь, из хижины хлынул поток света, и они ясно увидели на пороге массивную фигуру хозяина — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а шестеро человек вокруг, судя по тонким красным лучикам, которые они направляли в его сторону, пытались сразить его Оглушающим заклятием. — Негодяи! — закричала Гермиона. — Ну-ну, уважаемая! — возмутился профессор Тофти. — Вы на экзамене! Но никто уже не обращал на звездные карты ни малейшего внимания. Лучи красного света все еще метались около хижины Хагрида, но почему-то словно отскакивали от него: он по-прежнему стоял, выпрямившись во весь рост, и по-прежнему, насколько мог судить Гарри, отбивался от нападавших. Крики и вопли разносились по всей территории школы, кто-то крикнул: «Будьте же благоразумны, Хагрид!» — Черта с два, Долиш! Так просто вы меня не возьмете! — заревел Хагрид в ответ. Веатрикс видела крошечный силуэт Клыка — он пытался защитить хозяина, бросаясь на окруживших его волшебников, но вскоре в него угодило заклятие и он упал замертво. Испустив яростный вопль, Хагрид сгреб виновника в охапку и отшвырнул прочь; тот пролетел футов десять, грянулся оземь и больше не вставал. Гермиона ахнула, прижав руки ко рту; Гарри оглянулся на Рона и заметил, что он тоже испуган. До сих пор никто из них еще не видал Хагрида разозленным по-настоящему. — Смотрите! — пискнула Парвати, опершись о парапет и указывая на парадные двери замка, которые снова открылись; на темную лужайку опять пролился свет, и к хижине лесничего устремилась еще одна высокая черная фигура. — Это безобразие! — взволнованно воскликнул профессор Тофти. — Осталось всего шестнадцать минут! Но ребята пропустили его оклик мимо ушей: они наблюдали за новым участником событий, со всех ног мчащимся к месту, где разгорелась битва. — Как вы смеете! — крикнул этот человек на бегу. — КАК ВЫ СМЕЕТЕ! — Это Макгонагалл! — прошептала Гермиона. — Оставьте его в покое! Немедленно! — раздался в темноте голос Макгонагалл. — По какому праву вы на него нападаете? Он не сделал ничего, что могло бы послужить... Гермиона, Веатрикс, Парвати и Лаванда дружно завизжали: люди у хижины послали навстречу декану их факультета не меньше четырех Оглушающих заклятий. На полпути между хижиной и замком красные лучи угодили в нее — на мгновение фигура Макгонагалл словно осветилась изнутри зловещим красным светом, потом ноги ее оторвались от земли, она упала навзничь и больше не шевелилась. — Разорви меня горгулья! — воскликнул профессор Тофти, который, по-видимому, тоже успел совершенно забыть об экзамене. — Без всякого предупреждения! Это возмутительно! — Трусы! — взревел Хагрид. Его слова были хорошо слышны на верхушке башни, и после этого возгласа в замке снова вспыхнуло несколько окон. — Жалкие трусы! Получайте! Вот вам! — О боже! — ахнула Гермиона. Хагрид угостил двух ближайших к нему противников мощными ударами; судя по тому, как они рухнули наземь, это был чистый нокаут. Веатрикс увидела, как Хагрид согнулся вдвое, и решила, что его наконец одолели с помощью заклятии. Но нет — в следующий миг Хагрид распрямился снова. Теперь у него на спине чернело что-то похожее на тюк, и Гарри сообразил, что это бесчувственное тело Клыка. — Взять его, взять! — вопила Амбридж, однако ее последний помощник явно не торопился свести знакомство с Хагридовыми кулаками — наоборот, он пятился так быстро, что споткнулся о лежащего без чувств товарища и упал. Хагрид развернулся и кинулся бежать с Клыком на плечах. Амбридж послала ему вслед еще одно Оглушающее заклятие, но промахнулась, и Хагрид, во всю мочь несущийся к далеким воротам, исчез во мраке. Наступила тревожная тишина, которая длилась, наверное, целую минуту. Ошеломленные ученики не отрываясь смотрели вниз, во тьму. Потом раздался слабый голос профессора Тофти: — Э-э... прошу, у вас еще пять минут. Веатрикс взглянула на свою карту и оказалось, что заполнять ей больше нечего. Карта была полностью готова. Когда назначенные пять минут истекли, они с Роном и Гермионой как попало нахлобучили на телескопы футляры и ринулись вниз по винтовой лесенке. Никто из учеников и не думал ложиться в постель — все они громко и возбужденно обсуждали у подножия лестницы те события, свидетелями которых им довелось стать. — Какая подлость! — воскликнула Гермиона. Она была так рассержена, что язык плохо ее слушался. — Напасть на Хагрида посреди ночи! — Очевидно, на этот раз Амбридж хотела обойтись без сцен — помните Трелони? — глубокомысленно заметил Эрни Макмиллан, протискиваясь к ним сквозь толпу. — А Хагрид-то, вот молодец! — сказал Рон, хотя вид у него был скорее обеспокоенный, чем восторженный. — Почему это от него отскакивали их заклятия? — Наверное, великанья кровь помогла, — дрожащим голосом пояснила Гермиона. — Великанов вообще очень трудно оглушить заклятием, они как тролли, прямо непрошибаемые... но как же бедная Макгонагалл... четыре Оглушающих заклятия прямо в грудь, а она ведь уже далеко не девочка! — Ужас, ужас, — поддакнул Эрни, солидно качая головой. — Ну ладно, я пошел спать. Всем пока! Ребята вокруг них расходились, все еще оживленно обсуждая увиденное. — По крайней мере, им не удалось засадить Хагрида в Азкабан, — сказал Рон. — Он небось к Дамблдору отправился, как думаете? — Да, наверно, — согласилась Гермиона. Казалось, она вот-вот заплачет. — Ах, как все ужасно! Я так надеялась, что Дамблдор скоро вернется, а вместо этого мы потеряли и Хагрида! Они побрели обратно в гриффиндорскую гостиную и обнаружили, что там яблоку негде упасть. Шум у хижины лесничего разбудил несколько человек, а те подняли друзей. Симус с Дином, чуть опередившие Гарри, Веатрикс, Рона и Гермиону, уже рассказывали о том, что они видели и слышали с верхушки Астрономической башни. — Но с чего ей увольнять Хагрида? — покачав головой, спросила Анджелина Джонсон. — Это же не Трелони — в нынешнем году он преподавал гораздо лучше, чем обычно! — Амбридж ненавидит полулюдей, — горько сказала Гермиона, усевшись в кресло. — Она давно пыталась выгнать Хагрида. — А еще она думала, что это Хагрид запускает к ней в кабинет нюхлеров, — подала голос Кэти Белл. — Ах ты, черт побери, — ругнулся Ли Джордан и тут же прикрыл рот рукой. — Это ведь я их ей подсовывал. Фред с Джорджем оставили мне несколько штук — ну, я и левитировал их через окно. — Она все равно бы его уволила, — сказал Дин. — Он был слишком дружен с Дамблдором. — Что правда то правда, — сказал Гарри, опускаясь в кресло напротив Гермионы. — Я очень надеюсь, что с профессором Макгонагалл все в порядке, — чуть не плача, сказала Лаванда. — Ее принесли обратно в замок, мы видели из окошка спальни, — сказал Колин Криви. — Она не слишком хорошо выглядела. — Мадам Помфри поставит ее на ноги, — твердо сказала Алисия Спиннет. — Она превосходный целитель. Гостиная опустела только часам к четырем утра. У Веатрикс сна не было ни в одном глазу; она будто снова и снова видела, как убегает Хагрид; вспоминая об Амбридж, она так злилась, что не могла придумать для нее достойной кары, хотя в предложении Рона бросить ее в яму, полную голодных соплохвостов, определенно было здоровое зерно. Гарри тоже не мог уснуть и сейчас Веатрикс сидела на его коленях положив голову ему на плечо. Он тихо, что-то говорил ей на ухо. Они заснул точно в таком же положении, изобретая варианты ужасной мести, и встали три часа спустя, отнюдь не чувствуя себя отдохнувшими.