Дочка убийцы

Состояние Сириуса быстро вернулось в норму и к вечеру его уже отпустили. Веатрикс и Гарри решили остаться дома до конца недели. Веатрикс ни на минуту не отходила от отца, боясь, что на него снова могут напасть. Сириусу две недели запретили участвовать в заданиях ордена. Ему необходимо было восстановиться полностью. Веатрикс и Гарри пока находились дома оттачивали навыки в сражениях. Больше им заниматься было нечем. После случившегося с Сириусом оба загорелись желанием как можно скорее найти способ, чтобы убить Волан-де-Морта. Недавно писала Гермиона. Слизнорт недоволен. Веатрикс и Гарри снова удалось улизнуть от вечернего ужина с ним, но он не отчаивается и по-прежнему ищет способ заманить их к себе. Если Веатрикс и Гарри до этого могли придумывать бесчисленные отговорки, то теперь у них не выйдет. От Гермионы они узнали, что Слизнорт готовит рождественский ужин. Теперь им не отвертеться. Гермиона написала, что он продумываеь все до мелочей. Ну по крайней мере до Рождества еще долго. По крайней мере так думали Веатрикс и Гарри, но время неумолимо двигалось вперёд. Веатрикс очень не хотелось ехать в школу. Она хотела остаться на домашнем обучении и все время проводить с отцом, но он не разрешал. Он говорил, что в школе ей дадут больше знаний. Но одно не радовало, последние слова сказанные Сириусом в день, когда Веатрикс и Гарри отправились в Хогвартс. — Скоро мы встретимся вновь.

***

Снова за замерзшими окнами крутились снеж­ные хлопья; быстро приближалось Рождество. Хагрид уже притащил, как всегда, в одиночку двенадцать рождественских елок для украшения Большого зала; гирлянды остролиста и серебряной мишуры обви­ли перила лестниц; в шлемах пустых доспехов го­рели негаснущие свечи, и в коридорах с равными промежутками развесили большие пучки омелы. Целые толпы девочек как бы случайно оказыва­лись под этими пучками всякий раз, как Гарри про­ходил мимо, что приводило к возникновению зато­ров. К счастью, за время многочисленных ночных скитаний по замку Гарри досконально изучил все его тайные ходы и переходы и теперь, перемещаясь с урока на урок, без особого труда ухитрялся нахо­дить маршруты подальше от омелы. Раньше Рон мог бы позавидовать такой популяр­ности, но теперь он только покатывался со смеху, глядя на обходные маневры Гарри. Вообще-то но­вый Рон, смеющийся и подшучивающий, нравился Гарри куда больше, чем тот мрачный, агрессивный тип, которого ему приходилось терпеть в течение нескольких недель, хотя это улучшение досталось ему дорогой ценой. Во-первых, Гарри теперь при­ходилось мириться с постоянным присутствием Ла­ванды Браун, а она, по всей видимости, считала, что каждая минута, когда она не целуется с Роном, про­жита зря. Да-да вы не ослышались. Недавно состоялся матч по квиддичу. Благодаря безупречной игре Рона гриффиндорцы победили и после вечером когда все праздновали победу Лаванда поцеловала Рона. После этого они начали встречаться. Во-вторых, Гарри и Веатрикс снова оказались в ситу­ации, когда двое их лучших друзей не разговарива­ют между собой и вряд ли когда-нибудь будут раз­говаривать. Рон со следами ссадин и царапин на руках пос­ле нападения Гермиониных канареек занял оборо­нительную позицию и упорно продолжал считать себя обиженной стороной. — Ей не на что жаловаться, — говорил он. — Она целовалась с Крамом. Ну а теперь пусть видит, что и со мной кому-то хочется целоваться. Мы живем в свободной стране. Я ничего плохого не сделал. Гарри и Веатрикс не отвечали, притворяясь, будто целиком за­хвачены книгой, которую им было велено прочитать к завтрашнему уроку заклинаний («В поисках квинт­эссенции»). Твердо решив остаться друзьями и Рону, и Гермионе, Гарри и Веатрикс вынуждены были большую часть вре­мени не раскрывать рта или они просто проводили время не с ними, а наедине, полностью увлеченные друг другом. — Я никогда ничего не обещал Гермионе, — ну­дил Рон. — То есть я, конечно, собирался пойти с ней на рождественский вечер к Слизнорту, но она же не говорила... так просто, по-дружески... я свобод­ный человек... Гарри перевернул страницу, чувствуя на себе взгляд Рона. Голос Рона перешел в невнятное бор­мотание, едва слышное за треском огня в камине, но Гарри показалось, что он различает знакомые слова «Крам» и «не на что жаловаться». У Гермионы было очень плотное расписание, и нормально поговорить с ней Веатрикс могла только ве­чером, когда Рон все равно так тесно переплетался с Лавандой, что не замечал, чем в это время заняты друзья. Гермиона отказывалась находиться в гостиной, когда там был Рон, поэтому Гарри и Веатрикс обычно прихо­дили к ней в библиотеку, а следовательно, разговари­вать приходилось шепотом. — Он имеет полное право целоваться с кем поже­лает, — говорила Гермиона, пока библиотекарша ма­дам Пине прохаживалась вдоль книжных полок у них за спиной. — Меня это совершенно не волнует. Она подняла перо и с такой силой поставила точ­ку над «1», что прорвала пергамент насквозь. Гарри промолчал. Он подозревал, что скоро вовсе лишит­ся голоса из-за недостатка практики. Низко нагнув­шись над «Расширенным курсом зельеварения», он старательно выписывал основные сведения о Долго­летних эликсирах, то и дело останавливаясь, чтобы разобрать ценные дополнения Принца-полукровки к тексту Либациуса Бораго. — Между прочим, — сказала после короткой па­узы Гермиона, — тебе нужно быть поосторожнее. — В последний раз, — прошептал Гарри голосом, слегка осипшим за сорок пять минут молчания. — Я не собираюсь возвращать эту книгу. От Принца-полукровки я узнал больше, чем от Снегга и от про­фессора Слизнорта вместе взятых... — Да я не о твоем дурацком Принце, так называе­мом, — зашипела Гермиона, бросая на книгу злобный взгляд, словно та ее чем-то обидела. — Я тут зашла в женский туалет, как раз перед тем, как идти в биб­лиотеку, и там было человек десять девочек, в том числе эта Ромильда Вейн, и они обсуждали, как бы подсунуть тебе любовный напиток Все они мечта­ют пойти с тобой к Слизнорту, и, похоже, все заку­пили у Фреда и Джорджа приворотное зелье, а оно, к сожалению, скорее всего, действует... Веатрикс простонала. — О Мерлин, опять любовное зелье? — спросила она. Одного зелья прдлитого Джинни на летних каникулах ей хватило на всю оставшуюся жизнь. — Что ж ты его не конфисковала? — возмутил­ся Гарри. Казалось невероятным, что мания к неукосни­тельному соблюдению правил вдруг покинула Гер­миону именно в этот критический момент. — Они же не взяли его с собой в туалет, — пре­зрительно ответила Гермиона. — Они просто обсуж­дали вопросы тактики. Вряд ли даже у Принца-по­лукровки, — она снова бросила злобный взгляд на книгу, — найдется средство, нейтрализующее воз­действие дюжины приворотных зелий одновре­менно. Я бы тебе посоветовала взять и пригласить кого-нибудь, тогда остальные поймут, что им рас­считывать не на что. Вечер-то завтра, они уже сов­сем озверели. — Я и так уже знаю с кем иду, с Веатрикс, девочки в Хогвартсе нынче пошли глупые. Они же наверняка знают, что я уже занят, что у меня уже есть та, которая украла мое сердце раз и навсегда. — Гарри им на это честно говоря наплевать— начала Гермиона — Они считают, что Веатрикс тебе не пара и сама тебе подлила что-то, потому что вы дружили столько лет, а тут на ни с того ни с сего начали встречаться — поведала она Гарри, пока Веатрикс, забрав книгу у Гарри высматривала нужный абзац для выполнения домашнего задания. — Слушай, — медленно проговорил он, — Филч вроде запретил приносить в школу товары из «Все­возможных волшебных вредилок»? — А кто и когда обращал внимание на запреты Филча? — отозвалась Гермиона, не отрываясь от до­машнего задания. — Но я думал, что почтовых сов обыскивают. Как же эти девчонки протащили в школу любовные на­питки? — Фред и Джордж маскируют их под флаконы с Духами и зелье от кашля, — ответила Гермиона. — Это у них входит в стандартный набор услуг при выполнении заказов по совиной почте. — Я смотрю, ты здорово в этом разбираешься. Гермиона глянула на него с такой же злостью, как только что — на «Расширенный курс зельева-рения». — Все это было написано на этикетках на обрат­ной стороне пузырьков с зельями, которые они ле­том показывали нам с Джинни, — сказала она холод­но. — Я, к твоему сведению, не подмешиваю людям зелье в стаканы... И не делаю вид, что подмешиваю, это ничем не лучше... — Ладно, ладно, проехали, — быстро сказал Гар­ри. — Дело вот в чем — выходит, Филча можно об­дурить? Девчонки сумели доставить в школу нечто запрещенное под видом чего-то другого! Так поче­му Малфой не мог протащить ожерелье? — Ох, Гарри, только не начинай опять! — Нет, ну послушай, почему нет? — настаивал Гарри. — Да пойми ты, — вздохнула Гермиона, — Детек­торы лжи улавливают заклинания, проклятия и мас­кирующие чары, правильно? Они настроены на об­наружение Темной магии и Темных артефактов. Они тут же уловили бы такое могущественное прокля­тие, какое было на ожерелье. Но они не будут ре­агировать на флакон с неправильной этикеткой... И вообще, приворотные зелья — это не Темная ма­гия, они не опасны... — Тебе легко говорить, — буркнул Гарри, думая о Ромильде Вейн. — ...тут уж сам Филч должен был сообразить, что перед ним не зелье от кашля, но он не очень хоро­ший волшебник, сомневаюсь, что он способен от­личить одно зелье от... Гермиона умолкла на полуслове. Гарри и Веатрикс тоже по­слышалось какое-то движение между темных стел­лажей с книгами. Они замерли, и мгновением поз­лее из-за стеллажа показалось хищное лицо мадам Пинс, сильно смахивающей на стервятника. Свет лампы, которую она держала в руках, невыгодно подчеркивал ввалившиеся щеки, пергаментную кожу и длинный крючковатый нос. — Библиотека закрыта, — сказала она. — Не за­будьте поставить книги на место... Это еще что та­кое?! Ты испортил книгу, дрянной мальчишка?! — Она не библиотечная, это моя книга! — Гарри едва успел схватить со стола «Расширенный курс», к которому уже протянулась когтистая рука библи­отекарши. — Безобразие! — зашипела она. — Варварство! Кощунство! — Просто несколько записей в книге! — оправ­дывался Гарри, выдирая учебник из ее цепких паль­цев. У мадам Пинс был такой вид, словно с ней сейчас сделается припадок. Гермиона судорожно побросала вещи в сумку, схватила Гарри за руку выше локтя и поволокла его к выходу. — Осторожней, а то она запретит тебе пользо­ваться библиотекой! Зачем ты вообще притащил сюда эту глупую книжонку? — Гермиона, я не виноват, если у нее бзик! А мо­жет, она подслушала, как ты высказывалась насчет Филча? Мне всегда казалось, что между ними что-то есть... — Ха-ха! Наслаждаясь тем, что можно снова говорить нор­мальным голосом, Гарри, Веатрикс и Гермиона возвращались по пустым, освещенным светильниками коридорам в гриффиндорскую гостиную, оживленно обсуждая, возможен ли тайный роман между Филчем и ма­дам Пинс. — Елочные шарики! — назвал Гарри Полной Даме новый праздничный пароль. — И тебе счастливого Рождества! — ответила Пол­ная Дама с плутоватой улыбкой, пропуская их. — Привет, Гарри! — сказала Ромильда Вейн, как только Гарри выбрался из проема в стене. — Хочешь «горной воды»? Гермиона взглянула на него через плечо, словно хотела сказать: «Что я тебе говорила?» — Нет, спасибо, — быстро ответил Гарри. — Я ее не очень люблю. — Ну, тогда возьми вот это. — Ромильда сунула ему в руки коробку конфет. — Шоколадные котел­ки», они наполнены огненным виски. Мне бабушка прислала, а я их не люблю. — Ладно, большое спасибо, — сказал Гарри, не придумав ничего другого. — Э-э... я тут сейчас... Он не закончил фразу и побежал за Гермионой. — Я тебе говорила, — с удовольствием сказала Гермиона. Тут ее лицо застыло: она увидела Рона и Лаван­ду, которые сплелись в тесном объятии, сидя вдво­ем в одном кресле. — В общем, спокойной ночи, Гарри, Веатрикс жду тебя в нашей комнате — пробор­мотала Гермиона, хотя было всего семь часов вече­ра, и ушла в спальню девочек, не сказав больше ни слова. Начался новый день. Урок трансфигурации. Они только-только начали проходить невероятно труд­ную тему трансфигурации человека. Работая перед зеркалом, они должны были поменять себе цвет бро­вей. Гермиона бессердечно засмеялась, когда Рон с первой попытки ухитрился создать себе весьма эф­фектные закрученные кверху усы. Рон в ответ зло, но очень похоже изобразил, как Гермиона подпры­гивает на стуле, вытянув вверх руку, каждый раз, как профессор Макгонагалл задаст какой-нибудь воп­рос. Лаванда и Парвати нашли его пародию необы­чайно смешной, а Гермиона снова чуть не расплака­лась. Она выскочила из класса, едва прозвенел зво­нок, оставив половину своих вещей на столе. Гарри и Веатрикс решили, что ей они сейчас нужнее, чем Рону, Гарри сгреб имущество Гермионы и пошел искать ее. В конце концов он увидел, как она выходит из женского туалета в обществе Полумны Лавгуд, ко­торая рассеянно гладила ее по спине. — О, привет, Гарри, Веатрикс,— сказала Полумна. — Гарри ты знаешь, что у тебя одна бровь ярко-желтая? — Привет, Полумна. Гермиона, ты забыла в классе... Он протянул ей учебники. — Ах, да, — сказала Гермиона сдавленным голо­сом, взяла свои книги и поскорее отвернулась, что­бы он не заметил, как она вытирает глаза пеналом. — Спасибо, Гарри. Ну, я пойду... И быстро ушла, Гарри даже не успел сказать ей что-нибудь в утешение, хотя, честно говоря, он ни­чего подходящего и не мог придумать. — Она немного расстроена, — сказала Полум­на. — Я сначала подумала, что там Плакса Миртл, а оказалось, Гермиона. Она что-то говорила про это­го Рона Уизли... — Да, они поссорились, — сказал Гарри. Они вместе пошли по коридору. — Он порой говорит очень смешные вещи, прав­да? — сказала Полумна. — Но иногда он бывает не­добрым. Я это заметила в прошлом году. — Да, наверное, — произнес Гарри. Полумна, как всегда, демонстрировала удивительную способность говорить неудобную правду. Гарри в жизни не встре­чал другого такого человека. — Ты как? Хорошо про­шло полугодие? — Да, неплохо, — ответила Полумна. — Немнож­ко одиноко без ОД. Но Джинни ко мне хорошо от­носится. Она такая славная, недавно не позволила двум мальчишкам на общем уроке трансфигурации называть меня Полоумной... За обедом Гермиона сидела в одиночестве на дальнем конце стола, ковыряя вилкой в тарелке. Гарри заметил, что Рон исподтишка посматривает на нее. — Ты мог бы извиниться, — сказал Гарри напря­мик. — Ага, чтобы меня опять канарейки заклевали? — пробормотал Рон. — Зачем ты ее передразнивал? — А чего она смеялась над моими усами! — Ну, и я смеялся, в жизни не видел такой дурац­кой рожи. Но Рон как будто не слышал: к столу подошли Лаванда и Парвати. Втиснувшись между Гарри и Роном, Лаванда обхватила Рона за шею. — Привет, Гарри, Веатрикс — сказала Парвати. Ей, как и ему, явно было слегка неловко. Да и скуч­новато рядом с другом или подружкой, которым ни до кого вокруг нет дела. — Привет, — сказали хором Веатрикс Гарри. — Как ты? Все-таки остаешься в Хогвартсе? Я слышал, твои родители хотели тебя забрать. — спросит Гарри — Я их временно отговорила, — сказала Парвати. — История с Кэти жутко их напугала, но с тех пор ничего такого страшного не было... Ой, при­вет, Гермиона! Парвати принялась усиленно улыбаться. Должно быть, ей было совестно, что она смеялась над Гермионой на трансфигурации. Гарри оглянулся и уви­дел, что Гермиона улыбается ей еще лучезарнее, если только это было возможно. Какие все-таки девчон­ки иногда бывают странные... — Привет, Парвати! — сказала Гермиона, полно­стью игнорируя Рона и Лаванду. — Ты пойдешь се­годня на вечер к Слизнорту? — Никто меня не пригласил, — печально ответила Парвати. — А мне так хотелось пойти. Там, наверное, будет просто замечательно... Ты ведь идешь, да? — Да, я договорилась встретиться с Кормаком в восемь, и мы с ним... Раздался такой звук, какой бывает, когда из засо­рившейся раковины выдергивают затычку, Рон вы­нырнул из объятий Лаванды. Гермиона как будто ни­чего не видела и не слышала. — ...мы с ним пойдем на вечеринку вместе. — Кормак? — сказала Парвати. — Это который Кормак Маклагген? — Ну да, — сладким голосом пропела Гермио­на. — Который чуть было... — она подчеркнула эти два слова, — чуть было не стал вратарем команды Гриффиндора. — Так ты теперь с ним встречаешься? — спроси­ла Парвати с жадным интересом. — Ну да, а разве ты не знала? — сказала Гермиона и совершенно не по-гермионски захихикала. — Нет! — ответила Парвати, страшно оживив­шись при таком волнующем известии. — Смотри-ка, ты у нас любишь игроков в квиддич! Сначала Крам, теперь Маклагген... — Я люблю хороших игроков в квиддич, — по­правила Гермиона все с той же нежной улыбкой. — Ну, пока! Мне нужно наряжаться к празднику... Она ушла, а Лаванда и Парвати немедленно при­нялись шептаться, обсуждая потрясающую новость, причем припомнили все, что когда-либо слышали о Маклаггене, и все, что когда-либо придумывали о Гермионе. Рон сидел со странным пустым взгля­дом и ничего не говорил. Гарри, предоставленный самому себе, размышлял о том, до каких глубин спо­собны опускаться девчонки ради мести. Вечером, придя к восьми часам в вестибюль, Гар­ри увидел непривычную картину: в вестибюле про­гуливалось полным-полно девочек, и все они с оби­дой смотрели, как они с Веатрикс шли под руку. Веатрикс одела темно серую мантию, которая хорошо оттеняла ее серо-голубые глаза. Они уже подходили к кабинету Слизнорта, доносивши­еся оттуда смех, музыка и громкие голоса станови­лись громче с каждым шагом. То ли кабинет был так построен, то ли Слизнорт применил какой-то хитрый магический трюк — во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Сте­ны и потолок были затянуты изумрудной, алой и зо­лотой тканью; создавалось впечатление, будто на­ходишься в огромном шатре. В комнате толпился народ, было душно, и все заливал красный свет вы­чурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в ко­торой кружили настоящие живые феи, каждая — словно искорка яркого света. Из дальнего угла не­слось громкое пение под аккомпанемент каких-то музыкальных инструментов, вроде мандолины. Об­лачко дыма висело над головами нескольких пре­старелых волшебников, занятых оживленной бесе­дой. Эльфы-домовики с писком пробирались через чашу ног, почти незаметные под тяжелыми серебря­ными подносами с угощением, так что можно было подумать, будто по комнате передвигаются малень­кие шустрые столики. — Гарри, Веатрикс! — загудел Слизнорт, как только Гарри и Веатрикс протиснулись в дверь. — Входите, входите, я тут кое с кем хочу вас позна­комить! На нем была остроконечная бархатная шляпа с кисточкой в тон бархатной же куртке. Ухватив Гар­ри за руку с такой силой, словно собирался куда-то трансгрессировать вместе с ним, Слизнорт реши­тельно повлек его в самую гущу гостей; Гарри схва­тил за руку Веатрикс и потащил ее за собой. — Гарри, Веатрикс познакомьтесь, это Элдред Уорпл, мой бывший ученик, автор книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров», и, конечно, его друг Сангвини. Уорпл, маленький человечек в очках, стиснул руку Гарри и с энтузиазмом потряс, а потом тоже самое проделал с рукой Веатрикс, но руку той еще медленно поднес к губам и едва коснулся шероховатыми губами; вампир Сангвини, вы­сокий, истощенный, с темными кругами под глаза­ми, едва кивнул. Вид у него был скучающий. Рядом толпилась стайка взволнованных девчонок, с любо­пытством его разглядывавших. — Гарри Поттер, Веатрикс Блэк, я в восторге, просто в востор­ге! — сказал Уорпл, близоруко всматриваясь в лицо Гарри. — Я как раз на днях говорил профессору Слиз­норту: где же биография Гарри Поттера и Веатрикс Блэк, которой мы все так ждем? — Э-э... — сказал Гарри, — ждете? — Какая скромность! Все, как и говорил Гора­ций! — воскликнул Уорпл. — Нет, серьезно... — он вдруг перешел на деловой тон, — я сам был бы счаст­лив написать ее. Люди жаждут побольше узнать о вас, просто жаждут! Если бы вы согла­сились дать мне несколько небольших интервью, скажем, по четыре или пять часов в один сеанс, так мы бы закончили книгу в два-три месяца. И все это при минимальной затрате усилий с вашей стороны, я вас уверяю... Сангвини, на место! — неожиданно рявкнул Уорпл: вампир с голодным блеском в глазах бочком подбирался к ближайшей группе девочек — Вот, возьми пирожок! — Уорпл схватил с подноса упроходившего мимо домовика пирожок, сунул его в руку Сангвини и снова повернулся к Гарри. — Мой дорогой мальчик, вы могли бы заработать столько золота, вы себе просто не представляете... — Меня это не интересует, — решительно заявил Гарри. — Извините, я там вижу знакомую... Он потащил Веатрикс за собой в толпу гостей, там и в самом деле только что мелькнула буйная кашта­новая грива и исчезла между двумя дамами, судя по всему, музыкантшами из группы «Ведуньи». — Гермиона! Гермиона! — Гарри! Веатрикс! Слава богу, вы пришли! Привет, По­лумна! — Что с тобой? — спросил Гарри. Вид у Гермионы был растерзанный, как будто она пробиралась через заросли дьявольских силков. — Ох, еле вырвалась... То есть я хотела сказать, я только что рассталась с Кормаком, — сказала она и многозначительно прибавила в ответ на вопроси­тельный взгляд Гарри: — Под омелой. — Так тебе и надо! Нечего было его приглашать, — наставительно сказал Гарри. — Я подумала, что на него Рон больше всего обо­злится, — хладнокровно ответила Гермиона. — Спер­ва я хотела позвать Захарию Смита, но потом реши­ла, что в целом... — Ты хотела позвать Смита? — спросил Гарри с отвращением. — Да, хотела, и уже начинаю жалеть, что переду­мала. Рядом с Маклаггеном Грохх — истинный джент­льмен. Отойдем в сторонку, мы его издали увидим, если что, он такой здоровый... Все трое пробрались на другую сторону комнаты, прихватив по дороге по кубку с медовухой, и слиш­ком поздно заметили, что у стенки в одиночестве стоит профессор Трелони. Подвыпившая профессор Трелони, видимо, не узнавала Гарри и Веатрикс. Пока она распиналась, на все кор­ки ругая Флоренца, Гарри наклонился к Гермионе и тихо сказал: — Давай выясним одну вещь. Ты собираешься ска­зать Рону, что подыграла ему на отборочном испы­тании? Гермиона подняла брови: — Неужели ты серьезно думаешь, что я способ­на на такую низость? Гарри пристально посмотрел на нее: — Гермиона, если уж ты смогла пойти на вечер с Маклаггеном... — Это совсем другое дело, — сказала Гермиона с достоинством. — Я не намерена ничего расска­зывать Рону о том, что, возможно, случилось, а мо­жет, и не случилось на отборочных испытаниях. — Хорошо, — с чувством сказал Гарри. — А то если он опять расклеится и мы проиграем следую­щий матч... — Квиддич! — сердито воскликнула Гермиона. — Вас что, вообще ничто не интересует, кроме квиддича? Кормак ни единого вопроса не задал обо мне самой, нет, он осчастливил меня исполнением саги «Сто бесподобных мячей, которые взял Кормак Мак­лагген», весь вечер, без перерыва... Ой, мамочки, он идет сюда! Она метнулась прочь так стремительно, как буд­то трансгрессировала — только что была здесь и вот уже протиснулась между двумя полными, громко хо­хочущими колдуньями и исчезла. — Не видели Гермиону? — спросил Маклагген, про­толкавшись сквозь толпу. — Нет, к сожалению, не видел, — ответил Гарри и быстро повернулся к Веатрикс, забыв на мгнове­ние, с кем она разговаривает. Веатрикс смотрела сквозь народ. Ей показалось, что на мгновение она заметила довольно знакомую фигуру. Вот она мелькнула снова. — Папа? — неверяще спросила она. — Какой? Чей? — спросил Гарри, повернувшись к Веатрикс — Мой — Веатрикс, ты сбрендила твой отец дома. Веатрикс уже его не слушала. Она ломанулась сквозь толпу и быстро догнала отца. Она не ошиблась это был действительно он. — Папа! Веатрикс обняла его. Сириус вздохнул. — Наконец-то я нашел тебя— прошептал он на ухо дочери. — Что ты здесь делаешь? — Ну во-первых, ищу тебя и Гарри, во-вторых потом пойду до Дамблдора, а в третьих пытаюсь снова вжиться в общество волшебников, хотя предпочел бы сделать я это не на вечере у Слизнорта. Веатрикс засмеялась к ним подошёл Гарри и приобнял Веатрикс за плечо. Так они стояли и разговаривали своим маленьким тесным кругом, забыв про Гермиону, которую уже наверняка нашел Кормак. — Гарри Поттер! Веатрикс Блэк!— воскликнула сзади профессор Трелони низким вибрирующим голосом. Она только сейчас их заметила. — Здрасьте, — сказали хором Веатрикс и Гарри без большого энту­зиазма. — Сколько слухов! Сколько спле­тен! Избранные! Конечно, я давно уже знала... Зна­мения предвещали беду, Гарри, Веатрикс... Но почему вы не продолжили курс прорицаний? Уж для вас-то этот предмет имеет первостепенное значение! — Ах, Сивилла, каждый из нас считает свой предмет самым важным! — послышался громкий голос, и по другую сторону от профессора Трело­ни появился сильно раскрасневшийся Слизнорт, в бархатной шляпе набекрень, с бокалом медо­вухи в одной руке и громадным пирогом с мя­сом — в другой. — Но я еще не встречал других таких прирождённыэ талантов по части зельеварения! — сказал Слизнорт, взирая на Гарри и Веатрикс бла­гожелательными, хотя и несколько воспаленны­ми глазами. — Просто какой-то инстинкт — сов­сем как у их матушек! На моей памяти учеников с такими способностями раз-два и обчелся. Я вам говорю, Сивилла, даже Северус... И тут, к ужасу Гарри и Веатрикс, Слизнорт протянул руку и не­весть откуда подтащил к себе Снегга. — Бросьте дуться, идите к нам, Северус! — Слиз­норт жизнерадостно икнул. — Я тут рассказываю об исключительных способностях Гарри и Веатрикс к зельеварению! Разумеется, нужно и вам отдать должное, ведь вы учили их целых пять лет! Попавшись в захват Слизнорта, который обни­мал его за плечи, Снегг посмотрел на Гарри и Веатрикс сверху вниз прищуренными черными глазами. — Забавно, у меня как-то не было впечатления, что я хоть чему-нибудь сумел научить Блэк и Поттера. — В таком случае это у них от природы! — вос­кликнул Слизнорт. — Видели бы вы, что Гарри сотво­рил у меня на самом первом уроке! Напиток живой смерти. Еще никто из учеников не добивался тако­го великолепного результата с первой же попытки. Я думаю, даже вы, Северус... — Да неужели? — тихо сказал Северус, ввинчи­ваясь взглядом в глаза Гарри, которому стало силь­но не по себе. Вот уж чего ему совсем не было нужно, так это чтобы Снегг начал выискивать, откуда у него взялись блестящие способности к зельеварению. — Напомните-ка мне, по каким еще предметам вы продолжаете занятия, Гарри, Веатрикс? — спросил Слизнорт. — Защита от Темных искусств, заклинания, транс­фигурация, травология... — Короче говоря, все предметы, необходимые Для того, чтобы сделаться мракоборцем, — сказал Снегг, чуть заметно скривив губы. — Ну да, я этого хочу, — ответил Гарри с вы­зовом. — Из вас получится выдающийся мракоборец! — прогудел Слизнорт. Веатрикс ненадолго отвлеклась и заметила как Аргус Филч за ухо тащил к ним ее брата, Драко Малфоя. — Профессор Слизнорт, — засипел Филч, тряся брылями, с маниакальным дисциплинарным огнем в выпученных глазах, — я поймал этого ученика, ког­да он шнырял по коридору на одном из верхних эта­жей. Он утверждает, что приглашен на вашу вечерин­ку и только немного опоздал. Вы его приглашали? Разъяренный Малфой вырвался из рук Филча. — Ну ладно, меня не приглашали! — сердито вы­палил он. — Я хотел пройти без приглашения, вы довольны? — Нет, не доволен! — сказал Филч, хотя этому явно противоречило выражение его лица. — Уж те­перь вы у меня получите! Разве директор не гово­рил, что в вечернее время шататься по коридорам запрещается, не говорил разве, а? — Все нормально, Аргус, все нормально, — сказал Слизнорт, махнув рукой. — Сейчас, как-никак, Рож­дество, и это совсем не преступление, если кому-то хочется попасть на праздник. На один разочек забу­дем о наказаниях. Можете остаться, Драко. Горькое разочарование Филча было абсолютно предсказуемым, но почему у Малфоя, подумал Гар­ри, почти такой же несчастный вид? И почему Снегг смотрит на Малфоя с таким гневом и — может ли это быть? — со страхом? Но не успел Гарри разобраться в своих впечатле­ниях, как Филч уже поплелся прочь, шаркая ногами и бормоча что-то себе под нос. Малфой изобразил улыбку и стал благодарить Слизнорта за великоду­шие, а лицо Снегга снова сделалось абсолютно не­проницаемым. — Не за что, не за что, — отмахнулся от Малфоя Слизнорт. — В конце концов, я знавал вашего де­душку... — Он всегда отзывался о вас с большим уваже­нием, сэр, — поспешно ввернул Малфой. — Говорил, что не знает лучшего мастера зельеварения... Веатрикс не могла отвести глаз от брата. Ее пора­зило не то, что Малфой подлизывается к препода­вателю, эта картина была ему хорошо знакома по урокам Снегга. Удивило ее то, что Малфой в самом деле выглядел больным. Веатрикс давно уже не случа­лось видеть Малфоя вблизи, и теперь она заметила, что под глазами у него залегли темные тени, а кожа приобрела явственно сероватый оттенок — Я хотел бы с вами поговорить, Драко, — вне­запно сказал Снегг. — Ну что вы, Северус. — Слизнорт снова ик­нул. — Сейчас Рождество, не будьте к нему слиш­ком строги... — Я — декан его факультета, мне решать, стро­гим с ним быть или не строгим, — отрезал Снегг. — Следуйте за мной, Драко. Они вышли из кабинета. Снегг шагал впереди, Мал­фой за ним с недовольным видом. Гарри постоял с минуту в нерешительности, потом сказал Слизнорту и Сириусу, которые сейчас о чем-то переговаривались — Я на минуточку... э-э... в туалет... — Хорошо. Гарри пошел в сторону выхода, потащив Веатрикс за собой. В коридоре никого не было. Пара пустяков — вытащить из кармана мантию-невидимку и наки­нуть ее на себя. Труднее оказалось отыскать Мал­фоя и Снегга. Гарри побежал, Веатрикс вслед за ним— их шаги заглушала музыка и громкая болтовня, доносившиеся из каби­нета Слизнорта. Может быть, Снегг повел Малфоя в свой кабинет в подземелье?.. А может, в слизеринскую гостиную?.. На всякий случай Гарри прикла­дывал ухо к каждой двери, мимо которой они пробегали, и вдруг, вздрогнув от радости, припал к замочной скважине последней классной комнаты в коридо­ре. Оттуда слышались голоса. — Не имеете права допускать ошибки, Драко, по­тому что, если вас исключат из школы... — Я тут ни при чем, ясно? — Надеюсь, что вы говорите правду, поскольку все это было не только неумело, но и попросту глу­по. Вас уже подозревают в соучастии. — Кто меня подозревает? — сердито спросил Мал­фой. — В последний раз повторяю: я этого не делал, понятно? Наверное, у этой Белл есть враги, о кото­рых никто не знает... Не надо на меня так смотреть! Я знаю, что вы делаете, я не такой тупой, только ни­чего у вас не выйдет! Я могу вам помешать! Наступила пауза, потом Снегг тихо сказал: — Ага... вижу, тетя Беллатриса учила вас окклюменции. Какие же мысли вы стараетесь скрыть от своего хозяина, Драко? — От него я ничего не скрываю, я только не хочу, чтобы вы лезли не в свое дело! Гарри плотнее прижался ухом к замочной скважи­не. С чего это Малфой так разговаривает со Снеггом, которого вроде всегда уважал, даже, можно сказать, Снегг ему нравился? — Так вот почему вы избегаете меня с начала учеб­ного года? Боитесь моего вмешательства? А понима­ете ли вы, что если бы кто-нибудь другой посмел не явиться ко мне в кабинет после того, как я несколь­ко раз вызывал его... — Ну, оставьте меня после уроков! Наябедничайте на меня Дамблдору! — с издевкой предложил Мал­фой. Снова наступила тишина. Наконец Снегг сказал: — Вы прекрасно знаете, что я не намерен делать ни того, ни другого. — Ну, так и прекратите вызывать меня к себе в ка­бинет! — Послушайте меня, — сказал Снегг так тихо, что Гарри пришлось изо всех сил притиснуть ухо к за­мочной скважине, чтобы расслышать его слова. — Я стараюсь помочь вам. Я обещал вашей матушке за­щитить вас. Я принес Непреложный Обет, Драко... — Значит, придется вам его нарушить, потому что я не нуждаюсь в вашей помощи! Это мое задание, он поручил это мне, и я это сделаю. У меня есть план, и он сработает, просто получается немножко доль­ше, чем я рассчитывал! — Что за план? — Не ваше дело! — Если вы расскажете мне, что вы собираетесь делать, я смогу помочь вам... — Спасибо, мне уже помогают! Не думайте, я не один! — Во всяком случае, вы были одни сегодня ве­чером, и это в высшей степени глупо — бродить по коридорам без провожатых и без дозорных, ко­торые могли бы поднять тревогу. Элементарные ошибки... — Я взял бы с собой Крэбба и Гойла, если бы вы не оставили их после уроков! — Говорите тише! — словно выплюнул Снегг, по­скольку Малфой, войдя в раж, повысил голос. — Если ваши приятели, Крэбб и Гойл, хотят в этом году все-таки сдать СОВ по защите от Темных искусств, они должны заниматься чуточку старательнее, чем в на­стоящее... — Да кому это нужно? — процедил Малфой. — Защита от Темных искусств — это же все не на са­мом деле, сплошное притворство, правда? Как буд­то кому-то из нас нужно защищаться от Темных ис­кусств! — Это притворство, Драко, необходимо для на­шего успеха! — возразил Снегг. — Где бы, по-вашему, я был все эти годы, если бы не умел притворяться? А теперь послушайте меня! Вы ведете себя неосмот­рительно, бродите по коридорам ночью, позволяе­те себя поймать, а если вы полагаетесь на таких по­мощничков, как Крэбб и Гойл... — Не только на них! На моей стороне есть еще другие люди, получше! — Так расскажите же мне о них, и я смогу... — Знаю, чего вы добиваетесь! Хотите украсть у меня славу! Снова пауза и холодный голос Снегга: — Вы ведете себя как ребенок. Я понимаю, что вы расстроены арестом отца, но... У Гарри и Веатрикс было не больше секунды, чтобы убраться с дороги: они услышали за дверью шаги Малфоя и от­скочил в сторону как раз в тот момент, когда дверь распахнулась. Малфой быстро зашагал по коридо­ру, прошел мимо открытой двери в кабинет Слизнорта и скрылся за углом. Почти не дыша, Гарри и Веатрикс замерли, как были, на корточ­ках, и не смели пошевелиться, пока из классной ком­наты не показался Снегг. С непроницаемым лицом Снегг вернулся на вечеринку. Гарри сидел на полу, укрытый мантией-невидимкой, и лихорадочно со­ображал, а Веатрикс смотрела на открытую дверь кабинета непроницаемым взглядом. Ей хотелось знать, что же за задание дал Малфою Волан-де-Морт, что Нарцисса попросила Снегга дать ей непреложный обет? Насколько сейчас Драко в опасности? Насколько в опасности они все?