Дочка убийцы

Веатрикс открыла глаза и почувствовала головную боль. Перед глазами плыло. Девушка с трудом села и мутным взглядом осмотрела комнату, пытаясь вспомнить, что с ней произошло. Воспоминания приходили с трудом. Блэк помнила как их словили егеря, как они очутились в поместье Малфоев, потом она помнила боль, много боли, а потом темнота. С помощью невероятных усилий Веатрикс смогла подняться с кровати и пошатываясь подошла к зеркалу. Увиденное привело ее в ужас. Через еще лицо тянулись две рваные царапины. Лицо саднело и Веатрикс с трудом могла моргать из-за царапин, тянущихся через правый глаз. Осмотрев себя, она поняла, что ее кто-то переодел. — Что со мной произошло? — спросила Веатрикс саму себя. Она знала, что ответ на этот вопрос ей могут дать близкие люди. Выйдя из комнаты она увидела лестницу и по ней спустилась на первый этаж. Из помещения, которое предположительно было кухней доносились голоса. Веатрикс пошла на звук. — Веатрикс? — она услышала и увидела Гарри. — Веатрикс! Она почувствовала, как Поттер обнял ее и расплакалась. Она вспомнила боль отдающую в животе и поняла, что с ней произошло. Блэк чувствовала как рука Гарри гладит ее по спине и постепенно девушка успокоилась. — Знаешь я даже спрашивать не буду откуда взялись шрамы на моем лице, — хрипло сказала она. — Я вообще ничего спрашивать не буду. — А я пожалуй спрошу, — серьезным голосом сказал Гарри. — Мы можем поговорить наедине. Сириус, прошу помолчи сейчас мне важно поговорить с ней. Ну так что? Веатрикс кивнула, понимая, что дольше тянуть нельзя. Она понимала, что была виновата перед Гарри, поэтому была готова к тому что должно произойти. Выходя из кухни она заметила свою мать. Ее сочувствующий взгляд не утешал. — Ви, — Гарри усадил девушку на кровать. — Во-первых, больше не смей меня так пугать. Когда мы перенеслись сюда твое сердце не билось, но я рад, что все обошлось. Во-вторых, я хочу поговорить о твоем довольно интересном положении. Веатрикс вздрогнула. Гарри точь в точь повторил слова сказанные ранее Люциусом. — Как ты узнал? — шепотом спросила она. — Снизу было отчетливо все слышно, — на Веатрикс Гарри не смотрел. — Ты правда была беременна? Веатрикс насторожило слово была и она поняла, что ее опасения подтвердились. Она действительно потеряла ребенка. — Да, — хрипло ответила она. — Прости, — и расплакалась. — Тебе не за что извиняться, — Гарри сел рядом с Веатрикс и обнял. — Ты не виновата, разве только в том что не рассказала мне обо всем раньше. Спустя время Веатрикс успокоилась. — Прости, что не рассказала, — она положила голову Гарри на плечо. — Я боялась, что как только ты узнаешь прогонишь меня домой. — Конечно прогонил бы, — с улыбкой сказал Гарри. — Но прогонил бы потому что люблю и волнуюсь за тебя. Я не позволил бы тебе рисковать жизнью своей и нашего ребенка. Он осторожно поглаживал Веатрикс по голове. Он даже представить не мог, что сделал с ней Люциус, но всем сердцем хотел убить и его и Сивого и Беллатрикс и знал, что когда-нибудь это сделает. — Гарри оставь нас на пять минут, — Марлин появилась неожиданно. — Я ей не наврежу. — Я подожду за дверью, — Гарри ещё раз посмотрел на Веатрикс и вышел. — Ну как ты? — Марлин сочувствующе посмотрела на дочь. — Я понимаю твои чувства. Веатрикс посмотрела на мать с недоверием. Она знала, что Марлин была беременна один раз и в результате этой беременности появилась она. — У меня была сестра. Она влюбилась в мвгла забеременела. Беременность у нее была тяжёлая, ну и во общем кровь ее и этого магла были не совместимы и случился выкидыш. В результате не стало ни ее ни ребенка. — Правда? — Правда, — Марлин улыбнулась. — Ты молодая еще родишь. Не нужно переживать главное, что ты жива. Марлин исчезла также резко как и появилась и Веатрикс подумала, что с ее силой что-то случилось. Она позвала Гарри назад. — Слушай, а откуда у меня всё-таки взялись эти шрамы? — поинтересовалась Блэк. — Ты же вроде не хотела знать, — Гарри улыбнулся. — Сивый оставил, но я уверяю тебя его самого конкретно приложило, когда с потолка упала люстра. — Хорошо, а как мы оказались здесь? — Добби перенес нас сюда, — ответил Гарри. — А из камеры нас Хвост выпустил. — Хвост? — удивлённо спросила Веатрикс. Гарри кивнул и объяснил всю ситуацию. — То есть он освободил вас и сбежал сам? — переспросила Веатрикс — Ага, — Гарри кивнул в подтверждение своих слов. — Пошли вниз. Вместе с Гарри Веатрикс спустилась вниз, заверив всех, что с ней все в порядке. Помощь никая ей не нужна. Да и после разговора с матерью она чувствовала себя лучше. — Мне нужно поговорить с Крюкохватом и Олливандером, — сказал Гарри. — Нет, — сказала Флер. — П'гидется подождать, Арри. Они больны, измучены… — Мне очень жаль, — без нажима ответил Гарри, — но я не могу ждать. Я должен поговорить с ними сейчас. Наедине… с каждым по отдельности. Это срочно. — Проклятье, Гарри, что происходит? — не выдержал Билл. — Ты являешься к нам с мертвым домовиком и полуобморочным гоблином, у Гермионы такой вид, как будто ее пытали, а Рон наотрез отказывается чтонибудь рассказывать… — Мы не можем рассказать, чем мы заняты, — напрямик объявил Гарри. — Ты из Ордена, Билл, ты знаешь, что Дамблдор завещал нам дело и велел никому больше об этом не рассказывать. Флер чтото нетерпеливо пробормотала, но Билл не смотрел на нее, он смотрел на Гарри. Трудно было понять выражение его изуродованного шрамами лица. Наконец Билл сказал: — Хорошо. С кем ты хочешь говорить первым? Гарри заколебался. Он знал, как много зависит от его решения. Времени почти не осталось, нужно выбирать. Дары или крестражи? — С Крюкохватом, — сказал Гарри. — Сначала я поговорю с Крюкохватом. Сердце у него стучало, как будто он только что бежал стометровку и при этом одолел невероятно сложный барьер. — Тогда за мной, — сказал Билл и первым пошел вверх по лестнице. Поднявшись на несколько ступенек, Гарри оглянулся. — Вы мне тоже нужны! — крикнул он Рону, Веатрикс и Гермионе, державшимся в тени у двери в гостиную. Они вышли на свет, как будто с облегчением. — Ты как? — спросил Гарри Гермиону — Ты вообще замечательная — придумала такую складную историю, когда эта ведьма тебя мучила… Гермиона бледно улыбнулась. Рон крепче обхватил ее за плечи. — Что теперь, Гарри? — спросил он.. — Увидите. Идем. Билл провел Гарри, Рона, Веатрикс и Гермиону на второй этаж. На тесную лестничную площадку выходило три двери. — Сюда. Билл открыл дверь своей с Флер комнаты. За окном тоже было море, оно все искрилось золотом в лучах восхода. Гарри остановился у окна, повернувшись спиной к невероятному пейзажу, и скрестил руки на груди. Шрам покалывало. Гермиона устроилась за туалетным столиком, Рон присел на ручку ее кресла. Веатрикс подошла к Гарри. Снова появился Билл, неся на руках маленького гоблина. Он уложил Крюкохвата на постель, тот чтото буркнул в виде благодарности, и Билл ушел, закрыв за собой дверь. — Простите, что пришлось вас вытащить из кровати, — сказал Гарри. — Как ваши ноги? — Болят, — ответил гоблин. — Но заживают. Он все еще сжимал в руках меч Гриффиндора, и выражение лица у него было странное: наполовину задиристое, наполовину любопытное. Гарри рассматривал гоблина: изжелтабледная кожа, длинные тонкие пальцы, черные глаза. Флер сняла с него башмаки: длинные ступни были грязными. Он был ненамного крупнее домовика, а вытянутая кверху голова была заметно больше, чем у человека. — Вы, наверное, не помните… — начал Гарри. — Что именно я сопровождал вас к вашему банковскому сейфу, когда вы впервые посетили «Гринготтс»? — договорил за него Крюкохват. — Я помню, Гарри Поттер. Вы очень знамениты, даже среди гоблинов. Гарри и гоблин оценивающе присматривались друг к другу. Шрам у Гарри все еще болел. Ему не терпелось поскорее отделаться от разговора с Крюкохватом, и в то же время он боялся сделать неверный шаг. Пока Гарри придумывал, с чего начать, гоблин нарушил молчание. — Вы похоронили домовика, — сказал он неожиданно резко. — Я видел в окно, из соседней спальни. — Да, — сказал Гарри. Крюкохват наблюдал за ним раскосыми черными глазами. — Вы — необычный волшебник, Гарри Поттер. — Почему? — спросил Гарри, бессознательно потирая шрам. — Вы вырыли могилу. — Ну и что? Крюкохват не ответил. Гарри решил, что гоблин его презирает, — копал могилу вручную, словно магл! Впрочем, его мало волновало одобрение Крюкохвата. Он наконец собрался с духом. — Крюкохват, я должен спросить… — Также вы спасли гоблина. — Что? — Вы перенесли меня сюда. Спасли от смерти. — Надеюсь, вы не против? — теряя терпение, спросил Гарри. — Нет, не против, Гарри Поттер, — ответил Крюкохват, закручивая на палец тощую черную бородку, — но вы крайне необычный волшебник. — Вот и ладно, — сказал Гарри. — Так я говорю, мне нужна помощь, Крюкохват, и вы можете мне помочь. Гоблин никак не отозвался на этот призыв, только хмурился на Гарри, как будто видел перед собой какуюто диковинку. — Мне нужно проникнуть в банковский сейф в «Гринготтсе». Гарри хотел подойти к делу постепенно, но в шраме опять стрельнуло, и слова вырвались сами собой. Снова перед глазами возникли очертания Хогвартса, и Гарри отогнал видение. Разговор с Крюкохватом сейчас важнее. Рон и Гермиона смотрели на Гарри, как на сумасшедшего. — Гарри… — начала было Гермиона, однако ее прервал Крюкохват. Проникнуть в сейф в «Гринготтсе»? — Гоблин чуть поморщился, устраиваясь поудобнее на кровати. — Невозможно! — Возможно, — тут же возразил Рон. — Были случаи, когда проникали. — Вотвот, — подхватил Гарри. — В тот день, когда мы с вами познакомились, Крюкохват. Мой день рождения, семь лет назад. — Тот сейф был уже пуст, — огрызнулся гоблин. — Он не так строго охранялся. Гарри понял, что Крюкохват, хоть и не работает больше в банке «Гринготтс», все еще болеет за него душой. — А тот сейф, куда нам нужно попасть, — не пустой, и охраняют его, наверное, будь здоров, — сказал Гарри. — Это сейф Лестрейнджей. Рон, Веатрикс и Гермиона переглянулись. Будет время все им объяснить после того, как Крюкохват даст ответ. — Без шансов, — твердо сказал гоблин. — Абсолютно исключено. «Если пришел за чужим ты сюда»… — «Отсюда тебе не уйти никогда» — я помню, — сказал Гарри. — Только я не за богатствами туда собираюсь. Мне нужен этот сейф не ради выгоды — можете вы мне поверить? Гоблин искоса посмотрел на Гарри. Молниевидный шрам снова дергало болью, но Гарри не обращал на это внимания — он отказывался признавать эту боль и отвечать на ее приглашение. — Если есть на свете волшебник, которому я мог бы поверить, что он не ищет для себя выгоды, то это вы, Гарри Поттер, — произнес наконец Крюкохват. — Гоблины и домовые эльфы не привыкли к тому, чтобы им оказывали уважение, как это сделали вы нынче ночью. Мы не привыкли к такому от носящих волшебные палочки. — Носящих волшебные палочки… — повторил Гарри. Эти слова произвели на него странное впечатление. Шрам снова полоснула боль — Волан-де-Морт обратился мыслями к северу. Гарри жгло нетерпение поскорее расспросить Олливандера, лежавшего в соседней комнате. Гоблин тихо проговорил: — Волшебники и гоблины давно уже спорят о праве носить волшебную палочку. Так ведь гоблины умеют колдовать без всяких палочек, — заметил Рон. — Неважно! Волшебники не желают делиться тайными знаниями о волшебных палочках с другими магическими народами. Они препятствуют нам развивать свои возможности! — Гоблины тоже ни с кем не делятся секретами своей магии, — сказал Рон. — Вы никому не рассказываете, как вы делаете мечи и доспехи. Гоблины умеют обрабатывать металлы, как волшебникам никогда не… — Это все сейчас несущественно, — поспешно сказал Гарри, заметив, что лицо Крюкохвата побагровело. — Речь идет не о спорах волшебников с гоблинами и другими магическими существами… — Да нет, как раз об этом! — неприятно засмеялся Крюкохват. — Чем больше власти забирает себе Темный Лорд, тем больше ваш народ притесняет моих сородичей! В банке «Гринготтс» заправляют волшебники, домовиков истребляют, а кто из носящих волшебные палочки протестует против этого? — Мы! — сказала Гермиона. Она сидела очень прямо, глаза ее сверкали. — Мы протестуем! За мной, например, охотятся, как за любым гоблином или домовиком. Ведь я грязнокровка! — Не называй себя так! — крикнул Рон. — А почему? — возразила Гермиона. — Да, я грязнокровка и горжусь этим! При новом порядке мне живется ничуть не лучше, чем вам, Крюкохват! Меня, а не когонибудь другого выбрали для допроса с пытками там, у Малфоев! Она отогнула ворот халата, так что стало видно красную полосу пореза от кинжала Беллатрисы. — А вы знаете, что это Гарри освободил Добби от рабства? — спросила Гермиона. — Знаете, что мы уже много лет боремся за освобождение домовых эльфов? — Рон смущенно заерзал на ручке кресла. — Мы не меньше вашего стремимся свергнуть Сами-Знаете-Кого! Гоблин воззрился на Гермиону с таким же любопытством, как перед тем на Гарри, и вдруг спросил: — Что вам нужно в сейфе Лестрейнджей? Меч, который хранится там, — подделка. Настоящий — вот. — Он обвел взглядом троих друзей. — Я думаю, вы это и сами знаете. Вы просили меня солгать о нем. — Но ведь в сейфе не только меч? — спросил вместо ответа Гарри. — Вы не видели, что там еще хранится? Сердце у него забилось еще сильнее. Гарри всеми силами отгораживался от боли в шраме. Гоблин опять принялся накручивать бородку на палец. Правила «Гринготтса» не позволяют обсуждать содержимое банковских сейфов. Мы — хранители несметных сокровищ и обязаны оберегать то, что нам доверено, тем более что немалая часть этих драгоценностей создана нашими руками. Гоблин погладил меч. Взгляд его черных глаз перешел с Гарри на Гермиону, потом на Рона, Веатрикс и опять на Гарри. — Вы так молоды, — сказал он наконец, — а сражаетесь против стольких врагов. — Вы поможете нам? — спросил Гарри. — Без вашей помощи у нас нет никакой надежды проникнуть в сейф. Вы — наш единственный шанс. — Я… подумаю, — произнес Крюкохват, словно испытывая их терпение. — Но… — сердито начал Рон. Гермиона ткнула его локтем под ребра, и он замолчал. — Спасибо, — сказал Гарри. Гоблин в ответ наклонил громадную голову, потом согнул коротенькие ножки, снова разогнул и демонстративно разлегся на кровати Билла и Флер. — Кажется, действие «Костероста» завершается. Я наконецто смогу поспать. Вы уж меня извините… — Да, конечно! Выходя из комнаты, Гарри прихватил с собой меч Гриффиндора, лежавший под боком у Крюкохвата. Гоблин не стал возражать, но Гарри показалось, что в раскосых черных глазах мелькнула досада. — Мелкий пакостник, — прошептал Рон, как только за ними закрылась дверь. — Он просто куражится над нами! — Гарри, — также шепотом заговорила Гермиона, оттаскивая друзей от двери на темную лестничную площадку, — ты имеешь в виду то, о чем я подумала? Считаешь, у Лестрейнджей в сейфе — крестраж? — Да, — ответил Гарри. — Видели, как перепугалась Беллатриса, когда подумала, что мы туда залезли? А почему? Что еще мы могли там взять? Она до смерти боялась, как бы Сами-Знаете-Кто не узнал. — Так мы вроде искали в местах, связанных Сами-Знаетес-Кем, — озадаченно проговорил Рон. — Разве он когданибудь бывал в сейфе Лестрейнджей? — Я даже не знаю, был ли он когданибудь в банке «Гринготтс», — ответил Гарри. — В молодости он не хранил там золото, потому что никто не оставил ему наследства, а снаружи должен был его увидеть в первый же раз, как оказался в Косом переулке. В шраме пульсировала боль, но Гарри старался не отвлекаться на нее. Он хотел, чтобы Рон, Веатрикс и Гермиона как следует все поняли насчет «Гринготтса» прежде, чем они пойдут разговаривать с Олливандером. — Он, наверное, страшно завидовал тем, у кого есть ключик от сейфа в банке «Гринготтс». Считал это знаком принадлежности к волшебному миру. Не забывайте, как он доверял Беллатрисе и ее мужу, — они были его самыми преданными слугами еще до падения, они разыскивали его, когда он исчез. Я слышал, он так сказал в ту ночь, когда вернулся. Гарри потер лоб: — Всё-таки вряд ли он рассказал Беллатрисе, что это крестраж. Он ведь и Люциусу Малфою не говорил правды про дневник. Наверное, просто велел ей положить в сейф нечто необычайно ценное. Как мне говорил Хагрид: если хочешь чтонибудь спрятать, то «Гринготтс» — самое надежное место в мире, кроме, может быть, Хогвартса. Когда Гарри замолчал, Рон потряс головой: — Здорово ты его понимаешь! — Частично, — ответил Гарри. — Если бы я еще Дамблдора так же хорошо понимал… Ну ладно, это мы посмотрим. А теперь пошли к Олливандеру. Рон и Гермиона были слегка ошарашены, но речь Гарри явно произвела на них впечатление. Все вместе они подошли к двери напротив и постучались. В ответ раздалось еле слышное «Войдите!». Мастер волшебных палочек лежал на двуспальной кровати, с той стороны, что дальше от окна. Его продержали в подвале больше года и по крайней мере один раз пытали. Он страшно исхудал, кости лица выпирали изпод желтоватой кожи. Большие серебристые глаза ввалились. Руки, лежавшие поверх одеяла, могли бы принадлежать скелету. Гарри присел на свободную половину кровати, рядом сели Рон с Гермионой. Отсюда не было видно восходящего солнца: окно выходило в сад, с видом на утесы и свежую могилу. — Мистер Олливандер, простите, что мы вас побеспокоили, — начал Гарри. — Мой милый мальчик, — слабым голосом отвечал Олливандер, — ты спас нас всех. Я уж думал, мы умрем в этом подвале… Не знаю, как тебя и благодарить. — Мы были только рады это сделать. Шрам дергало болью. Гарри был уверен, что уже не успевает опередить Волан-де-Морта и не сможет ему помешать добраться до цели. В нем шевельнулся страх… Но он уже сделал свой выбор, когда решил говорить сначала с Крюкохватом. Притворяясь спокойным, Гарри нащупал на шее мешочек Хагрида и вынул из него сломанную пополам волшебную палочку. Мистер Олливандер, мне нужна помощь. — Все, что угодно! Все, что угодно! — чуть слышно ответил мастер. — Вы можете это починить? Ее вообще можно починить? Олливандер протянул дрожащую руку. Гарри положил ему на ладонь соединенные хрупкой перемычкой половинки волшебной палочки. — Остролист и перо феникса, — проговорил Олливандер срывающимся голосом, — Одиннадцать дюймов. Тонкая и гибкая… — Да, — сказал Гарри. — Так вы можете?.. — Нет, — прошептал Олливандер. — Мне очень, очень жаль, но я не знаю средства починить волшебную палочку, получившую настолько серьезные повреждения. Гарри заранее приготовился услышать такой ответ, и всетаки это был тяжелый удар. Он забрал половинки палочки и снова спрятал их в мешочек. Олливандер смотрел на мешочек, где исчезла сломанная палочка, и отвел взгляд, только когда Гарри вынул из кармана две волшебные палочки, захваченные у Малфоев. — Вы можете определить, чьи они? Мастер взял первую палочку и поднес ее к самым глазам. Повертел узловатыми пальцами, чуть согнул. — Грецкий орех и сердечная жила дракона, — проговорил он. — Двенадцать и три четверти дюйма. Прочная, жесткая. Эта палочка принадлежала Беллатрисе Лестрейндж. — А эта? Олливандер так же внимательно осмотрел вторую палочку. — Боярышник и волос единорога. Ровно десять дюймов. Умеренной упругости. Это была палочка Драко Малфоя. — Была? — повторил Гарри. — Она же и сейчас его? — Не думаю. Если вы взяли ее с бою… — Ну да. — Скорее всего, она теперь ваша. Разумеется, тут имеет значение, как именно волшебная палочка перешла из рук в руки. Многое зависит и от самой палочки. Но в целом волшебная палочка, взятая в бою, честно служит новому владельцу. В комнате было очень тихо, только вдалеке плескалось море. Вы так говорите о волшебных палочках, как будто они живые, — сказал Гарри. — Как будто они чувствуют, сами чтото решают. — Волшебная палочка выбирает себе волшебника, — сказал Олливандер. — Те, кто изучает волшебные палочки, всегда знали об этом. — И всетаки можно пользоваться волшебной палочкой, которая тебя не выбирала? — спросил Гарри. — О да, если вы настоящий волшебник, то можете направлять свою магию практически через любой инструмент. Однако самые лучшие результаты достигаются в тех случаях, когда между палочкой и волшебником существует духовное родство. Эти взаимоотношения очень сложны. Вначале взаимное притяжение, потом совместный опыт… Палочка учится у волшебника, волшебник — у палочки. Волны разбивались о берег и снова откатывались назад — печальный звук. — Я отобрал эту палочку у Драко Малфоя, — сказал Гарри. — Будет она меня слушаться? — Полагаю, да. Принадлежностью волшебной палочки управляют сложнейшие законы, но, как правило, палочка побежденного покоряется новому хозяину. А мне, значит, можно пользоваться этой? — Рон вытащил из кармана и протянул Олливандеру палочку Хвоста. — Каштан и сердечная жила дракона, девять дюймов с четвертью. Хрупкая. Меня заставили сделать ее вскоре после того, как похитили, — для Питера Петтигрю. Да, если вы взяли ее с бою, она будет слушаться вас охотней, чем любая другая палочка. — Это со всеми палочками так? — спросил Гарри. — Думаю, да, — ответил Олливандер, глядя на Гарри выпуклыми глазами. — Вы задаете глубокие вопросы, мистер Поттер. Наука о волшебных палочках — весьма сложная отрасль магии, полная тайн и загадок. — Выходит, не обязательно убивать прежнего хозяина, чтобы завладеть волшебной палочкой? — спросил Гарри. Олливандер поперхнулся: — Убивать прежнего хозяина? Что вы, я бы не сказал, что это обязательно. Существуют легенды, — проговорил Гарри; сердце у него забилось сильнее, и шрам сразу отозвался болью. Гарри не сомневался, что Волан-де-Морт приступил к выполнению своего плана. — Легенды о волшебной палочке — или нескольких палочках, — которые переходили от одного хозяина к другому посредством убийства. Олливандер побледнел. Его лицо казалось тусклосерым на фоне белоснежной наволочки, огромные глаза в кровавых прожилках выпучились, как будто от страха. — Я думаю, всего одна палочка, — прошептал он. — И Сами-Знаете-Кто интересуется этой палочкой, так? — спросил Гарри. — Я… как вы узнали? — прохрипел Олливандер, с мольбой оглядываясь на Рона и Гермиону. — Он хотел, чтобы вы научили его, как преодолеть связь между нашими волшебными палочками, — сказал Гарри. Олливандер пришел в ужас. — Он мучил меня, поймите! Заклятие Круциатус! Я… я не мог не рассказать ему, о чем знал… вернее, догадывался… — Я понимаю, — сказал Гарри. — Вы рассказали ему о перьяхблизнецах? Посоветовали простонапросто одолжить чужую волшебную палочку? Олливандер медленно кивнул, потрясенный осведомленностью Гарри. — Только это не сработало, — продолжал Гарри. — Моя палочка все равно победила ту, одолженную. Вы можете объяснить, почему так вышло? Олливандер покачал головой — так же медленно, как только что кивал. — Я… никогда не слышал ни о чем подобном. В ту ночь ваша палочка совершила нечто беспрецедентное. Связь двух сердцевин — редчайшее явление, а уж почему ваша волшебная палочка переломила чужую, взятую на время, я просто не могу себе представить… — Мы сейчас говорили о другой палочке — той, что переходит из рук в руки посредством убийства. Когда Сами-Знаете-Кто понял, что моя волшебная палочка ведет себя странно, он опять пришел к вам и спросил про ту самую, другую, правильно? — Откуда вы знаете? Гарри не ответил. — Да, он спросил, — прошептал Олливандер. — Он требовал рассказать все, что я знаю о волшебной палочке, которую именуют то Смертоносной, то Жезлом Судьбы или же Бузинной палочкой. Гарри покосился на Гермиону Она была потрясена до глубины души. Темный Лорд, — испуганным шепотом продолжал Олливандер, — всегда был доволен палочкой, которую я для него сделал — тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов, — пока не узнал о родстве двух сердцевин. Теперь он ищет себе другую палочку, более могущественную, считая это единственным способом победить вас. — Очень скоро он узнает, что моя палочка безнадежно сломана, — тихо сказал Гарри. — А может быть, уже знает. — Нет! — вскрикнула Гермиона. — Откуда он может это узнать, Гарри? — «Приори инкантатем», — ответил Гарри. — Твоя палочка, Гермиона, и палочка из терновника остались у Малфоев. Если они их как следует осмотрят и заставят воспроизвести свои последние заклинания, то поймут, что твоя палочка разбила мою, увидят, как ты пыталась ее починить и у тебя ничего не получилось. Они поймут, что я потому и пользовался палочкой из терновника. Гермиона, к которой толькотолько вернулся румянец после сегодняшних испытаний, опять побелела. Рон взглянул на Гарри с упреком. — Давайте пока не будем об этом… Но Рона перебил мистер Олливандер: — Темный Лорд не только изза вас ищет Бузинную палочку, мистер Поттер. Он стремится завладеть ею, считая, что она сделает его поистине непобедимым. — А это правда? Владелец Бузинной палочки должен постоянно опасаться нападения, — сказал мистер Олливандер. — Однако нельзя не признаться, идея о Темном Лорде, владеющем Бузинной палочкой, впечатляет. Гарри вдруг вспомнил, как при первой встрече долго не мог понять, нравится ли ему мистер Олливандер. Даже и теперь, после долгого плена и пыток, мысль о Темном Лорде, завладевшем Бузинной палочкой, похоже, не столько отталкивала его, сколько восхищала. — Так вы думаете, эта палочка существует на самом деле, мистер Олливандер? — спросила Гермиона. — О да! — ответил мистер Олливандер. — Вполне возможно проследить ее судьбу. Есть, безусловно, пробелы, значительные промежутки времени, когда она терялась или же ее скрывали, но всякий раз она снова выходила на свет. Есть характерные признаки, по которым человек сведущий всегда может ее опознать. И я, и другие исследователи изучали письменные источники, некоторые из которых с трудом поддаются толкованию, но подлинность их несомненна. — А вы… не думаете, что это просто сказки или мифы? — с надеждой спросила Гермиона. — Нет, — ответил Олливандер. — Не знаю, впрочем, является ли убийство предыдущего владельца обязательным условием. У этой палочки кровавая история, но, возможно, это объясняется обычной человеческой алчностью. Волшебная палочка такой невероятной мощи опасна, попади она в недостойные руки, и в то же время бесконечно привлекательна для всякого, кто интересуется свойствами волшебных палочек. Гарри сказал: Мистер Олливандер, вы ведь сказали Сами-Знаете-Кому, что Бузинная палочка сейчас у Грегоровича? Олливандер побледнел еще сильнее, хотя сильнее было уже некуда. Он стал похож на привидение. — Откуда же вы… откуда… — Неважно, откуда я узнал, — ответил Гарри, зажмурившись, — шрам снова жгло как огнем, и на секунду он увидел главную улицу Хогсмида: там было еще темно, ведь Хогсмид расположен намного дальше к северу. — Вы сказали Сами-Знаете-Кому, что она у Грегоровича? — Ходили такие слухи, — прошептал Олливандер. — Много лет назад, вас тогда еще и на свете не было. Помоему, Грегорович сам их распускал. Вы же понимаете, это очень полезно для бизнеса, если заказчики будут думать, что мастер изучает Бузинную палочку и может воспроизвести ее свойства! — Да, понятно, — сказал Гарри и встал. — Мистер Олливандер, еще один последний вопрос, а потом мы оставим вас в покое. Что вы знаете о Дарах Смерти? — О… о чем? — переспросил Олливандер в полном недоумении. — О Дарах Смерти. — Боюсь, я вас не понимаю. Это как-то связано с волшебными палочками? Гарри посмотрел в его исхудалое лицо и понял, что Олливандер не притворяется, — он действительно ничего не знает о Дарах. Спасибо, — сказал Гарри. — Спасибо вам большое. Теперь мы уходим, а вы отдыхайте. Олливандер жалобно посмотрел на него: — Он пытал меня… Заклятие Круциатус… Вы не можете себе представить… — Еще как могу, — сказал Гарри. — Постарайтесь отдохнуть, и спасибо за все, что вы нам рассказали. Гарри сбежал по лестнице на первый этаж, Рон и Гермиона спустились следом. В кухне сидели Билл, Флер, Полумна и Дин, перед ними стояли чашки с чаем. Все они встрепенулись, увидев в дверях Гарри, но он только кивнул на ходу и вышел в сад, Рон и Гермиона — за ним. Впереди виднелся красноватый холмик, под которым лежал Добби. Гарри подошел к нему, чувствуя, как нарастает боль. Бороться с ней стало ужасно трудно, но Гарри знал, что осталось потерпеть совсем немного. Скоро он уступит видениям, которые настойчиво рвутся в его разум, — нужно убедиться, что его теория верна. Еще только одно усилие, чтобы объяснить все Рону и Гермионе. Бузинная палочка была у Грегоровича очень давно, — сказал Гарри. — Я видел, как Сами-Знаете-Кто искал его. Когда он его нашел, оказалось, что у Грегоровича палочки больше нет; у него ее украл Грин-де-Вальд. Как Грин-де-Вальд узнал, где палочка, понятия не имею, но если у Грегоровича хватило ума самому распускать об этом слухи, тогда все понятно. Волан-де-Морт достиг ворот Хогвартса. Гарри видел, как он стоит в предрассветных сумерках, а по дороге от замка спешит ему навстречу человек с раскачивающимся фонарем в руке. Грин-де-Вальд пришел к власти, используя Бузинную палочку. А когда он был на вершине своего могущества, Дамблдор понял, что никто другой не сможет его остановить, вызвал Грин-де-Вальда на поединок и победил. И тогда он забрал Бузинную палочку. — Бузинная палочка была у Дамблдора? — изумился Рон. — А сейчасто она где? — В Хогвартсе, — ответил Гарри, из последних сил удерживаясь в реальности, на краю прибрежных утесов рядом с Роном и Гермионой. — Тогда бежим! — всполошился Рон. — Гарри, бежим, заберем ее, пока он туда не явился! — Поздно. — Гарри не удержался и схватился за голову, борясь с наплывающими видениями. — Ему известно, где палочка. Он уже там. — Гарри! — в ярости заорал Рон. — Давно ты об этом знаешь? Зачем мы время теряли? Почему ты сначала пошел разговаривать с Крюкохватом? Мы бы успели! Может, еще успеем… — Нет. — Гарри упал на колени в траву. — Гермиона права: Дамблдор не хотел, чтобы я гонялся за этой палочкой. Он хотел, чтобы я уничтожил крестражи. — Непобедимая палочка, Гарри! — застонал Рон. — Я не должен… Мое дело — крестражи…