Дочка убийцы

Коттедж Билла и Флер стоял на отшибе, на самом краю прибрежных утесов. Белые оштукатуренные стены были украшены морскими раковинами. Безлюдное место и очень красивое. И в доме, и в саду постоянно был слышен шум моря, точно сонное дыхание какогото огромного существа. За несколько дней, проведенных здесь, Веатрикс то и дело под разными предлогами удирали из перенаселенного домика и смотрела с утесов на просторное небо и огромное пустынное море, подставив лицо холодному соленому ветру. Она до сих пор не могла смириться с потерей ребёнка. Ей не помогали ни утешения Гарри ни матери, да и приходилось постоянно врать отцу, что тоже не способствовало улучшению настроения. — А если Дамблдор хотел, чтобы мы вовремя расшифровали знак и успели забрать палочку? Что, если это и была проверка, достоин ли ты владеть Дарами Смерти? Гарри, если это на самом деле Бузинная палочка, как же мы теперь справимся Сам-Знаешьс-Кем? Ответа у Гарри не было. Временами он начинал думать, что просто подвинулся умом, позволив Волан-де-Морту без помех взломать гробницу. Он даже толком не мог объяснить, почему так решил. Каждый раз, когда Гарри пытался восстановить цепь рассуждений, которая привела его к этому выбору, они казались все слабее Что самое странное, поддержка Гермионы выбивала его из колеи не меньше, чем сетования Рона. Вынужденная признать существование Бузинной палочки, она теперь твердила, что это предмет злой магии, что способ, каким ее получил Волан-де-Морт, отвратителен и даже думать об этом невозможно. — Ты ни за что не сделал бы так, Гарри, — повторяла она без конца. — Ты не смог бы разрушить гробницу Дамблдора! Но почтение к мертвому телу значило для Гарри гораздо меньше, чем страх, что он неправильно разгадал планы, составленные Дамблдором при жизни. Он попрежнему блуждал в темноте. Гарри выбрал свой путь, однако постоянно оглядывался назад, гадая, верно ли прочитал знаки. Вдруг нужно было выбрать другую дорогу? Временами на него снова накатывала злость на Дамблдора — словно волны, хлещущие по основанию утесов. Почему он не объяснил все как следует, пока был жив? — А он точно умер? — спросил Рон через три дня после их появления в коттедже. Они с Гермионой отыскали Гарри в саду. Он стоял и смотрел через ограду, отделяющую сад от утесов, и почти пожалел, что друзья его нашли, — у него не было ни малейшего желания снова ввязываться в спор. — Да, Рон, умер, давай не будем опять все это пережевывать! Прими во внимание факты, Гермиона, — сказал Рон поверх головы Гарри, упорно смотревшего в даль. — Серебряная лань. Меч Гриффиндора. Гарри видел глаз в зеркальце… — Гарри признал, что глаз ему мог и померещиться! Правда, Гарри? — Мог, — ответил Гарри, не оглядываясь. — Но ты ведь не думаешь, что он тебе примерещился? — спросил Рон. — Нет, не думаю, — ответил Гарри. — Вот видишь! — воскликнул Рон, пока Гермиона не успела еще чтонибудь возразить. — Если это не был Дамблдор, откуда Добби узнал, что мы там, в подвале, а, Гермиона? — Не знаю… А как, потвоему, Дамблдор мог его отправить к нам, если сам лежал в гробнице в Хогвартсе? — Ну, мало ли… Может, явился в виде привидения! — Дамблдор не стал бы привидением, — сказал Гарри. В последнее время он мало что мог сказать с уверенностью о Дамблдоре, но уж это знал точно. — Он бы пошел дальше. — Что значит — «дальше»? — удивился Рон. Гарри не успел ответить — у них за спиной раздался голос: —  'Арри? Ви? — К ним подошла Флер. Ее длинные серебристые волосы развевались на ветру. — Крюкохват хочет с вами погово'ить. Он в маленькой спальне — гово'гит, что не хочет, чтобы вас подслушали. Ей явно не нравилось быть у гоблина на побегушках. Передав поручение, она раздраженно повернулась и ушла в дом. Как и сказала Флер, Крюкохват ждал их в самой малюсенькой из трех спален — той, где ночевали Полумна и Гермиона. Гоблин задернул красные ситцевые занавески, отгородившись от яркосинего, пестрящего облаками неба. В комнате стоял огненный полумрак, резко отличаясь от обычной светлой и воздушной атмосферы коттеджа. — Я принял решение, Гарри Поттер, — провозгласил гоблин. Он сидел, скрестив ноги, в низеньком кресле и барабанил пальцами по подлокотнику. — Хоть гоблины в банке «Гринготтс» сочтут это подлой изменой, я готов вам помочь… — Вот здорово! — обрадовался Гарри. — Спасибо, Крюкохват, мы вам очень… — …за соответствующую плату, — закончил гоблин. Гарри слегка растерялся: — А сколько вы хотите? У меня есть золото… — Нет, — сказал Крюкохват. — Золото и у меня есть. — Его черные глазки без белков засверкали. — Я хочу получить меч. Меч Годрика Гриффиндора. Гарри упал духом. — Это мы не можем отдать, — сказал он. — Извините. — В таком случае, — вкрадчиво произнес гоблин, — у нас проблема. — Мы можем вам еще чтонибудь дать, — вмешался Рон. — У Лестрейнджей в сейфе наверняка куча всякого добра. Когда мы туда залезем, вы можете выбрать себе, что захотите. Это он сказал зря. Крюкохват покраснел от злости. — Мальчик, я не вор! Мне чужие сокровища не нужны! — Так ведь меч то — наш… — Не ваш, — возразил гоблин. — Мы — гриффиндорцы, а это — меч Годрика Гриффиндора… — А чьим он был до Гриффиндора? — спросил гоблин, выпрямляясь в кресле. — Ничьим, — ответил Рон. — Его же для Гриффиндора сделали! — Нет! — вскричал гоблин, весь ощетинившись и наставив на Рона длинный указательный палец. — Вечное высокомерие волшебников! Меч принадлежал Рагнуку Первому и был отнят у него Годриком Гриффиндором! Это утраченная драгоценность, шедевр гоблинского мастерства! Он должен принадлежать гоблинам! Такова цена моей помощи, а не хотите — как хотите. Глаза Крюкохвата горели злобой. Гарри сказал, покосившись на Рона с Гермионой: — Нам нужно посоветоваться. Можно, мы выйдем на пару минут? Гоблин кивнул с весьма кислым видом. В пустой гостиной на первом этаже Гарри подошел к камину, сдвинув брови и ломая голову, что теперь делать. У него за спиной Рон воскликнул: — Да он просто издевается! Нельзя отдавать ему меч. — А это правда? — спросил Гарри Гермиону. — Гриффиндор действительно украл меч? — Не знаю, — убитым тоном ответила она. — Волшебная история часто умалчивает о том, какой ущерб волшебники причинили тому или другому магическому народу… Во всяком случае, я никогда не слышала, чтобы Гриффиндор получил свой меч нечестным путем. — Очередная гоблинская байка, — отмахнулся Рон. — Они постоянно рассказывают, как волшебники их обижают. Надо еще радоваться, что он не потребовал какуюнибудь из наших волшебных палочек! — У гоблинов есть причины недолюбливать волшебников, Рон, — сказала Гермиона. — В прошлом с ними часто обходились невероятно жестоко. — Ну, гоблины и сами не такие уж белые и пушистые, — упорствовал Рон. — Знаешь, сколько наших они убили? И между прочим, не брезгуют грязными приемчиками! — Вряд ли имеет смысл заводить сейчас дискуссию с Крюкохватом о том, чей народ подлее и больше зверствует, как ты думаешь? Наступила пауза. Все старались придумать выход из тупика. — Ладно, — сказал Рон, и Гарри повернулся к нему. — Давайте так: мы скажем Крюкохвату, что расплатимся с ним, когда войдем в сейф, а до этого, мол, меч нам нужен. Там ведь лежит поддельный, правильно? Мы его подменим и отдадим Крюкохвату копию. — Рон, да он их отличает лучше нас! — воскликнула Гермиона. — Он первый и заметил подделку! — А мы сделаем ноги, пока он не разобрался… Рон увял под взглядом Гермионы. — Это низость, — тихо сказала она. — Попросить его о помощи, а потом обмануть? И ты еще удивляешься, что гоблины не любят волшебников? Уши Рона пылали. Ладно, ладно! Просто я ничего другого не могу придумать. А ты что посоветуешь? — Нужно предложить ему что-нибудь другое, не менее ценное. — Какая ты умная! Пойду принесу еще один мечик древней гоблинской работы, а ты заверни его покрасивее. Они снова замолчали. Гарри был совершенно уверен, что гоблин не примет другой платы, даже будь у них чтонибудь достаточно ценное, чтобы ему предложить. Но и без меча им никак, это единственное оружие против крестражей. Веатрикс закрыла глаза, слушая, как шумит море. Неприятно было думать, что Гриффиндор, возможно, украл меч. Веатрикс всегда гордилась тем, что она гриффиндорка. Гриффиндор защищал тех, кто родился в семьях маглов, он противостоял Слизерину, помешанному на чистоте крови… — Может быть, он и врет, — сказал Гарри, открывая глаза. — В смысле, Крюкохват. Может быть, Гриффиндор ни у кого не отнимал меч. Откуда мы знаем, что гоблин говорит правду? — А какая разница? — спросила Гермиона. — Разница в том, что я по этому поводу чувствую. — Гарри сделал глубокий вдох. — Скажем ему, что отдадим меч после того, как он проведет нас в сейф, только не сообщим, когда именно мы это сделаем. По лицу Рона медленно расползлась улыбка. Гермиона, наоборот, встревожилась. — Гарри, нельзя же так… — Так мы его правда отдадим, — сказал Гарри, — когда уничтожим все крестражи. Я сам прослежу за тем, чтобы Крюкохват его получил. Я не собираюсь никого обманывать. — Да ведь на это могут уйти годы! — вскрикнула Гермиона. — Знаю, но он-то не знает. Всетаки это не вранье… по сути. Гарри смотрел Гермионе в глаза — пристыженно и в то же время с вызовом. Он вспомнил слова, начертанные над входом в Нурменгард: «Ради общего блага». Гарри отогнал эту мысль. Разве у них есть выбор? — Не нравится мне это, — сказала Гермиона. — Мне тоже, — признался Гарри. — А помоему, гениально! — воскликнул Рон и встал. — Пошли, скажем ему. Они вернулись в маленькую спальню. Гарри высказал свое предложение, тщательно сформулировав его так, чтобы обойти вопрос о времени передачи меча. Пока он говорил, Гермиона хмуро разглядывала пол, и Гарри боялся, как бы это их не выдало. Но Крюкохват смотрел только на него одного. — Вы даете слово, Гарри Поттер, что отдадите мне меч Гриффиндора, если я вам помогу? — Да, — сказал Гарри. — В таком случае, пожмем друг другу руки. — Гоблин протянул руку. Гарри пожал ее, пытаясь понять, улавливают ли эти черные глаза неуверенность в его собственном взгляде. Затем Крюкохват выпустил его руку и хлопнул в ладоши: — Итак, приступим! Повторялась история с подготовкой вторжения в Министерство. Они работали в маленькой спальне — по требованию Крюкохвата здесь царил полумрак. — Я всего однажды побывал в сейфе Лестрейнджей, — сообщил Крюкохват. — В тот раз мне было поручено поместить туда поддельный меч. Это отделение — одно из самых древних. Старейшие семьи волшебников хранят свои сокровища на очень глубоком уровне, там самые большие сейфы и самая лучшая защита… Они часами просиживали в этой крошечной, похожей на чулан комнатке. Дни складывались в недели. Стоило решить одну проблему, как возникала другая. Не в последнюю очередь их тревожило, что запас Оборотного зелья почти закончился. — Тут только на одного, — сказала Гермиона, рассматривая против света пузырек с густым, тягучим зельем, похожим на жидкую грязь. — Этого хватит, — решил Гарри, изучая нарисованный Крюкохватом план залегающих в глубине коридоров. Другие обитатели коттеджа «Ракушка» не могли не заметить, что рядом с ними что-то затевается, поскольку Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона целыми днями сидели, запершись, и выходили только, чтобы поесть. Никто ни о чем не спрашивал, хотя Гарри не раз ловил на себе обеспокоенный взгляд Билла. Чем больше времени они проводили впятером, тем яснее Гарри понимал, что гоблин ему не нравится. Крюкохват оказался неожиданно кровожадным, его веселила мысль о том, чтобы причинять боль низшим созданиям, и страшно радовала идея, что им, возможно, придется ранить кого-нибудь из волшебников, прорываясь к сейфу Лестрейнджей. Гарри чувствовал, что Рону и Гермионе это тоже противно, хоть они и не обсуждали Крюкохвата между собой: гоблин был им нужен. Крюкохват весьма неохотно соглашался есть вместе со всеми. Даже когда ноги у него окончательно зажили, он попрежнему требовал, чтобы еду приносили ему в комнату на подносе, как и все еще хворавшему Олливандеру. В конце концов Флер взбунтовалась, и Билл, поднявшись наверх, объяснил гоблину, что так не пойдет. После этого Крюкохват стал выходить со всеми к столу, хоть и отказывался от общей еды, требуя сырого мяса, кореньев и разнообразных грибов. Гарри чувствовал себя виноватым; в конце концов, именно он добился, чтобы гоблина оставили в коттедже «Ракушка», изза него семья Уизли вынуждена скрываться, а Билл, Джордж, Фред и мистер Уизли не могут работать. — Мне ужасно совестно, — сказал он как-то Флер ветреным апрельским вечером, когда помогал ей готовить обед. — Я не хотел, чтобы все это на вас свалилось. Флер как раз запускала в работу несколько ножей — резать бифштексы для Крюкохвата и Билла (Билл после своей встречи с Фенриром предпочитал мясо с кровью), который часто подшучивал над Веатрикс, что и той рано или поздно начнет нравится мясо. Блэк спустя две недели смогла нормально реагировать на шутки Билла и уже почти не обращала внимания на шрамы. Когда ножи бодро застучали по разделочной доске, Флер повернулась к Гарри, лицо ее, в последнее время часто довольно раздраженное, смягчилось. — 'Арри, ты спас мою сест'гу, я не забыла! Строго говоря, Гарри ее не спас, ведь жизни Габриэль на самом деле ничто не угрожало, но он решил не уточнять. — К тому же, — Флер направила волшебную палочку на кастрюльку с соусом, который тут же закипел и забулькал, — мисте'г Олливанде'г сегодня вече'гом пе'геби'гается к Мю'гиэль, и станет полегче. Гоблин, — она слегка поморщилась, заговорив о нем, — пе'геедет на пе'гвый этаж, а вы с Дином и 'Гоном сможете занять его комнату. — Нам и в гостиной хорошо, — быстро сказал Гарри. Он знал, что Крюкохват не обрадуется, если его попросят спать на диване, а для них важнее всего, чтобы гоблин был доволен. Флер пыталась настаивать, но Гарри добавил: — Мы с Роном, Веатрикс и Гермионой тоже недолго здесь задержимся. Что значит — недолго? — нахмурилась Флер, застыв над кастрюлькой с волшебной палочкой в руке. — Не надо вам никуда уходить, вы здесь в безопасности! Она вдруг стала страшно похожа на миссис Уизли. К счастью, тут отворилась задняя дверь и вошли Полумна и Дин с намокшими от дождя волосами и охапками плавника в руках. — И крошечные ушки, — тараторила Полумна, — папа говорит, как у бегемота, только фиолетовые и мохнатые. А если хочешь их позвать, надо напевать какуюнибудь мелодию, только не очень быструю, лучше всего — вальс… Дин, слегка смущенный, пожал плечами, взглянув на Гарри. Они с Полумной понесли топливо в гостиную, совмещенную со столовой, — там Рон и Гермиона накрывали на стол. Гарри воспользовался случаем, схватил два кувшина с тыквенным соком и побежал за ними, улизнув от неудобных расспросов. — …а если ты как-нибудь нас навестишь, я покажу тебе рог. Папа мне о нем писал, только я его еще не видела, потому что Пожиратели смерти сняли меня с хогвартского экспресса и я так и не попала домой на Рождество, — сказала Полумна, помогая Дину укладывать топливо в камине. Полумна, мы же тебе рассказывали, — крикнула через всю комнату Гермиона. — Рог взорвался. Это был рог взрывопотама, а никакого не морщерогого кизляка… — Нет, это был определенно рог кизляка, — безмятежно отозвалась Полумна. — Папа подробно его описал. Наверное, он уже восстановился, они ведь замечательно умеют самоисцеляться. Гермиона только головой покачала, продолжая раскладывать вилки. Билл привел мистера Олливандера. Мастер волшебных палочек все еще был очень слаб и цеплялся за руку Билла, который поддерживал его и нес большой чемодан. Полумна подошла к старику: — Мне будет вас очень не хватать! — И мне вас тоже, моя дорогая, — ответил Олливандер, погладив ее по плечу. — Вы были мне огромным утешением в том ужасном месте. Флер расцеловала его в обе щеки: — Почту за честь, — отвечал Олливандер с легким поклоном. — Это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность за вашу доброту и гостеприимство. Флер принесла потертый бархатный футляр и открыла, показывая мистеру Олливандеру. Диадема засверкала при свете низко висящей люстры. — Бриллианты и лунные камни, — определил Крюкохват, который успел незаметно, бочком пробраться в комнату. — Гоблинская работа, если не ошибаюсь? — Оплачена волшебниками, — негромко ответил Билл. Гоблин глянул на него вызывающе и в то же время трусливо. Ветер бушевал вокруг коттеджа, когда Билл с мистером Олливандером скрылись в ночи. Остальные уселись за стол, еле втиснувшись локоть к локтю, и принялись за еду. В камине потрескивал огонь. Гарри заметил, что Флер только ковыряет вилкой в тарелке и поминутно смотрит в окно. Впрочем, Билл вернулся еще до конца ужина. Ветер растрепал его длинные волосы. — Все хорошо, — сказал он. — Олливандера устроили на новом месте. Мама и папа передают привет, Джинни тоже. Фред и Джордж довели Мюриэль до истерики — они продолжают рассылку заказов совиной почтой из ее гостиной. По крайней мере, тетушка очень обрадовалась диадеме — говорит, она думала, что мы ее украли. — Ах, она п'госто п'гелесть, эта твоя тетушка, — сердито ответила Флер, взмахом волшебной палочки заставляя грязные тарелки подняться в воздух и сложиться в стопку. Потом подхватила всю стопку и прошествовала на кухню. — Папа тоже сделал диадему, — заявила Полумна. — Вернее, венец. Рон ухмыльнулся, переглянувшись с Гарри. Гарри понял, что он вспоминает кошмарный головной убор, который они видели у Ксенофилиуса. — Да, он хочет воссоздать утерянную диадему Кандиды Когтевран. Он уже вычислил большинство составных частей. Пропеллер австралийской веретенницы особенно пришелся к месту… Раздался громкий стук в парадную дверь. Все головы повернулись в ту сторону. Из кухни прибежала испуганная Флер. Билл вскочил на ноги, направив волшебную палочку на дверь, Гарри, Рон и Гермиона сделали то же самое. Крюкохват тихонько нырнул под стол. — Кто там? — крикнул Билл. — Я, Римус Люпин! — донеслось изза двери под завывания ветра. У Веатрикс сжалось сердце: что еще случилось? Но в тоже время она была рада услышать голос крестного и наконец увидеть его. — Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, адрес коттеджа «Ракушка» назвал мне ты, Хранитель Тайны, и пригласил приходить в экстренных случаях! — Люпин! — Билл подбежал к двери и рывком распахнул ее. Люпин ввалился в прихожую — весь белый, в дорожном плаще, седые волосы встрепаны ветром. Он выпрямился, оглядел комнату, проверяя, кто здесь есть, и громко крикнул: — У нас мальчик! Мы назвали его Тедом, в честь Дориного отца! Гермиона восторженно завизжала. — Что?! Тонкс! У вас родился ребенок? — Да, да, родился! — заорал Люпин. Все принялись ахать, восхищаться и радоваться. Гермиона и Флер пищали: — Поздравляем! Рон сказал: — Ух ты, ребенок! — как будто в жизни не слыхал о такой штуке. — Да, да! Мальчик! — повторял Люпин, словно оглушенный собственным счастьем. Он обошел вокруг стола и крепко обнял Веатрикс, точно и не было той сцены в подвальном этаже дома на площади Гриммо. — Римус, ты меня сейчас задушишь, — рассмеялась Веатрикс, но сама не спешила отпускать крестного. — Я соскучилась. — Ну что можно поздравить нашего Лунатика с тем, что он наконец-то стал отцом? — в дверях появились Сириус и Джеймс. Люпин на несколько долгих минут отвлёкся от Веатрикс принимая поздравления от друзей. — Ви, что с твоим лицом? — он повернулся вновь. — Стой подойди сюда и закрой глаза. Веатрикс сделала так как ее просили, но она понятия не имела, что собирается делать Римус. — Может немного щипать. Она чувствовала как Люпин осторожно касается пальцами ее лица в тех местах где проходили шрамы. Она чувствовала легкое покалывание, но вскоре все прекратилось. — Что ты сделал? — спросила она. — Взгляни в зеркало, — Люпин улыбнулся. Веатрикс взглянула на себя в зеркало и ахнула, заметив, что шрамы исчезли. — Ну так что с тобой произошло? — С Сивым подралась и итог этой битвы был явно не в мою пользу, — ответила Веатрикс. — спасибо. Римус кивнул. — Послушай, тебя очень хотят видеть Тонкс и Андромеда. Веатрикс впала в ступор, но всё-таки согласилась. Она знала, что Андромеда может её и не отпустить обратно, но она чувствовала необходимость в этой встрече. — Эй, смотрите-ка кого я привел. Веатрикс оглядела знакомый дом и увидела спешащую к ней Тонкс. — Ви, как я скучала! — она обняла ее крепко. Отстранившись Веатрикс поняла, что Тонкс вовсе не изменилась. Разве, что выглядела пожалуй более уставшей, но в остальном не изменилась. — Можно поздравить тебя, — Веатрикс улыбнулась. — И тебя, — Дора улыбнулась. — Тетя Веатрикс. Блэк поморщилась. Пожалуй к этому она была не готова. — Хочешь посмотреть? — спросила Дора и не дождавшись ответа потянула сестру вслед за собой. Веатрикс заметила изменения в доме. Та комната, которая ранее была гостевой теперь была оборудована под детскую. Здесь стояла маленькая кроватка, к которой Дора подошла и осторожно что-то взяла на руки. — Познакомься, Тед, это твоя тетя, — Тонкс поднесла сверток ближе к Веатрикс и та настороженно заглянула внутрь. Из свёртка выглядывал малыш с голубыми глазами. — Дети волшебников развиваются быстрее, чем у магглов, подумать только раньше я строила карьеру в министерстве, а сейчас держу на руках собственного сына, — Тонкс улыбнулась. — Осталось только мне дождаться когда я стану тётей. — Ты могла бы стать ей уже через несколько месяцев, но теперь это откладывается на неопределённый срок... Веатрикс накрыло. В глазах блеснули слезы и она отвернулась от сестры, чтобы та не видела ее слез. Если бы не случившееся в Малфой мэноре она сама бы в скором времени могла стать матерью, а теперь кто знает когда ей предоставится такая возможность. — Ви, ну ты чего, — Нимфадора уже без ребенка на руках обняла сестру. — Что случилось? — Обещаешь, что никому не скажешь? — всхлипнув спросила Веатрикс. — Я была беременна. Тонкс ахнула и быстро повернулась к сыну, чтобы проверить не был ли потревожен его сон. — Ты? Когда? — Забеременела в начале января и совсем недавно потеряла ребёнка, — всхлипнув ответила Веатрикс. — Понимаешь я больше не могу! Мне больно и я не могу это скрывать, но в то же время говорить об этом никому не хочется. — Ну тише-тише, — Нимфадора осторожно гладила Веатрикс по спине. — Боль пройдёт, а пока хочешь подержать его на руках? — А можно? — Ты еще спрашиваешь! Дора осторожно взяла сына и предварительно показав как его стоит держать передала его в руки сестры. Та осторожно стала его укачивать. — Он на Римуса похож, — девушка улыбнулась. — Я тоже так считаю, но Рем говорит, что похож он скорее на меня. — Ошибается, — Блэк улыбнулась и взглянула на часы. — Мне наверное пора. — Да-да конечно, — Тонкс забрала сына из рук сестры и напоследок поцеловала ту в щеку. — Береги себя. Веатрикс кивнула и попрощавшись со всеми остальными жильцами дома. Трансгрессировала. — Я хорошо знаю гоблинов, — сказал Билл. — Я работаю в банке «Гринготтс» с тех пор, как закончил Хогвартс. Если возможна дружба между волшебниками и гоблинами, то у меня есть друзья гоблины — по крайней мере, есть знакомые гоблины, которые мне симпатичны. — Билл снова замялся. — Гарри, что тебе нужно от Крюкохвата и что ты пообещал ему взамен? — Этого я не могу тебе сказать, Билл, — ответил Гарри. — Извини. Флер попыталась протиснуться в дверь с остатками пустых бокалов в руках. — Подожди минутку, — сказал ей Билл. Она попятилась, и Билл плотно прикрыл дверь. — Тогда я вот что скажу, — продолжил он. — Если ты заключил с Крюкохватом сделку и особенно если речь идет о сокровищах, будь предельно осторожен. У гоблинов свои понятия о собственности и оплате — совсем не такие, как у людей. Гарри стало не по себе, как будто внутри у него шевельнулась крошечная змея. — Это как? Наши народы очень разные. У волшебников с гоблинами сложные отношения — да ты это и так знаешь из истории магии. За много веков, конечно, случалось всякое, и не только со стороны гоблинов. Я не говорю, что волшебников совсем не в чем упрекнуть, но многие гоблины — и не в последнюю очередь те, что работают в банке «Гринготтс» — считают, что по части золота и драгоценностей волшебникам нельзя доверять, потому что они не уважают гоблинское право собственности. — Я уважаю… — начал Гарри, но Билл покачал головой: — Ты не понимаешь, Гарри. Это невозможно понять, пока не поработаешь с гоблинами бок о бок. С точки зрения гоблина, истинный полноправный хозяин каждой вещи — тот, кто ее создал, а не покупатель. Они считают, что любой предмет гоблинской работы по праву принадлежит им. — А если его купили… — С их точки зрения, человек, заплативший деньги, как бы взял эту вещь напрокат. Они не принимают идею передачи гоблинских изделий по наследству от волшебника к волшебнику. Видел, какими глазами Крюкохват смотрел на диадему? Наверняка он считает, что ее следовало вернуть гоблинам после смерти первого владельца. Для них наш обычай получать по наследству изделия гоблинской работы — простонапросто кража. Гарри стало совсем нехорошо. Неужели Билл угадал больше, чем показывает? Я только об одном тебя прошу, — сказал Билл, взявшись за ручку двери, — будь очень осторожен с обещаниями. Ограбить «Гринготтс» — и то не так опасно, как нарушить слово, данное гоблину. — Ладно, — сказал Гарри ему в спину. — Спасибо. Я учту. Гарри посмотрел на Веатрикс, та кивнула дав понять, что все хорошо. Этот кивок много значил для Гарри. Сейчас он верил, что они еще смогут победить Темного Лорда и уже продумал план.