***
4:04. Пиццерия Фредди Фазбера, Харрикейн.
Монотонный звук работы вентилятора, утомлял, а звук тиканья часов только действовал на нервы. В этой тишине можно было хорошо услышать чужое дыхание, сердцебиение и даже казалось, что можно услышать поток мыслей людей в этой тишине, которая больше напоминала тишину на кладбище. Потирая свою переносицу, молодой человек иногда переводил свой взгляд на мирно спящего напарника, дабы убедиться, проснулся он или нет. - Пф, зачем я вообще смотрю за ней? Я ведь мог и вовсе не обращать внимания на то, что она ушла, и это была бы только её проблема... Как обычно, беру слишком много на себя, а потом пытаюсь вылезти из этого. Идиот, вот кто я. Помогаю человеку с которым знаком, максимум час, да ведь и ещё с другой стороны, пытаюсь прикрыть его! Признайся, Майкл, ты просто пытаешься всем понравиться и получить чужую "любовь" таким способом.. - снова переведя взгляд на девушку и также быстро его отведя, он понимал, что он прав, как однажды был прав его психотерапевт.- "Вы, мистер Афтон, всегда пытаетесь получить чужое одобрение и поддержку своим самопожертвованием. Но как вы можете помогать другим, когда не можете помочь самому себе?"
Невозможность помочь самому себе - вот она главная проблема личности человека. Если человек не может помочь самому себе, то он старается помочь другим ради того, чтобы они не смогли понять его боль. Будь у Майкла возможность изменить свое прошлое, то вероятно он бы изменил, но совсем в другом направлении. То, о чем он помнит и по сей день, медленно убивает его как яд, оно отравляет его жизнь и её восприятие. Неспособность принять, тот факт, что младший ребенок получал столько же боли, сколько и он, затуманивало его неокрепший разум, из-за чего произошло, то событие изменившее его жизнь в худшую сторону. Медленно засучив рукава его взору открылись ещё не затянувшиеся шрамы от ярости его отца. Иногда когда он смотрел на них ему казалось что та боль которую он чувствовал раньше снова возобновлялась только уже в двойном объеме. Тогда между сыном и отцом выросла преграда которая не даёт им понять друг друга и по сей день. Разные поколения - разные мнения. Страх быть одиноким не был таким страшным, чем факт того, что отец придет и снова начнутся эти девять кругов ада, которые никогда не закончатся, и будут вечным напоминанием и наказанием за его прошлые действия, которые повлекли всю эту череду неприятных событий. Скривив свое лицо в эмоции брезгливости, Майкл поправил свои рукава, так, чтобы они полностью закрывали его руки, и не показывали ничего, кроме его кистей. Подняв свой взгляд, он снова увидел лишь мирно спящего человека, к которому были смешанные чувства неизвестности и доверия к ней. Он не понимал, почему он ей доверяет, спасает её, а также, что-то ей рассказывает. Возможно она одним своим видом вызывает доверие у людей, в независимости от их возраста, что старики, что дети, видят в ней своего, и подпускают её к себе. Но он видел совсем другое в ней, он видел в ней своего младшего брата, который в моментах когда не плакал, был таким же комуникабельным, как и она, в момент когда она в столовой он снова видел в ней, его, он также дрожал, когда он совершил с ним самое ужасное деяние за свою жизнь, за которое до сих пор карает себя. Её повадки, её эмоции, её голос, все напоминало ему о нем. Возможно это и есть причина, по которой он пытается с ней общаться, ведь так он хочет исправиться перед своим самым большим грехом. Заметив, то, что она начинает двигаться, он быстро меняет свою траекторию взгляда, чтобы она не смогла заметить сожаление о содеянном в его глазах. Но это была осечка, она случайно дернулась, из-за чего рука, сделала движение на подобии пробуждения, а после снова заснула. Испуганно взглянув на неё, а после успокоившись, Майкл вздохнул с неким облегчением. Он пока не готов к их разговору, слишком не готов..***
7:10. Пиццерия Фредди Фазбера, Харрикейн.
Смена окончена. А значит можно идти домой, где человек обычно чувствует себя в безопасности, но, что делать, если даже дома ты не можешь почувствовать безопасность? Только смириться, ведь любое противостояние, может лишь усугубить проблему, думаете он не пытался? Не пытался снять с себя оковы боли и ментального рабства своего отца? Пытался, но из-за этого, оковы стали тяжелее, их количество больше, а боль от них сильнее. Каждый раз когда он переступал порог своего дома, ему казалось, что он находится в неправильном месте, в неправильном времени, и что он должен был умереть от рук своего отца еще в детстве, но он выжил, и это было его наказанием. Ему было больно, от мысли, что отец всегда будет видеть каждое его движение и слышать каждую его мысль, он никогда не будет свободен, он навсегда будет рядом с отцом, как если бы их связали невидимой нитью, которая причиняет боль одному из связанных, ведь, тот пытается бежать, спрятаться, но его всегда находят. Иногда Майкл специально остается на круглосуточные смены, дабы не видеть своего отца, который в свою очередь, тоже не особо горит желанием видеть своего сына. Они ненавидят друг друга, и всегда ненавидели. - Майкл, подойди-ка сюда, - голос отца прозвучал слишком четко для двух метров от них, - Нужно поговорить на одну тему, не беспокойся, она не займет много времени, - у Майкла не было другого выхода, как послушать своего отца, и в то же время начальника. Зайдя в кабинет, Уильям жестом указал Майклу где ему стоит сесть, после чего и сам сел напротив него. - Как проходят успехи Хейзер? - начал Уильям - Нормально, но почему ты спрашиваешь это у меня, а не у неё? Просто это было бы более логичней? - Да, но я решил узнать чужое мнение о ней и о её работе. Ты ничего ей такого не рассказывал, что может нарушать наш рабочий контракт? - Нет, не рассказывал, - этот взгляд, он прожигал дыру в душе Майкла, заставляя его сердце сжиматься от всей этой ситуации. - Уверен? - утвердительный кивок,- Хорошо, а она сама, что-нибудь тебе рассказывала, что её к примеру шокировало бы, или удивило? - Нет, у нас с ней не было такого, особого диалога, чтобы она мне могла, что-то рассказать, - сжимаясь внутри себя от страха и неприязни к отцу, Майкл словно выдавал самого себя, ведь такое поведение можно легко прочитать как "поведение лжеца". - Врешь! Она тебе явно что-то рассказывала, чего же ты тогда сжался весь как щенок, которого чуть не утопили?! -взяв за грудки одежды, прокричал Уильям, - Ты ведь прекрасно знаешь мое отношение ко лжи, особенно если мне лгут в лицо! Что она тебе рассказывала?! Отвечай все, что про что она говорила! - Она лишь произнесла свое имя, и кратко рассказала, что с ней было днем, честно! Я большего и не знаю! - сердце уходило в пятки, а душа выходила наружу. Бледно-васильковые глаза показывали, насколько сейчас напуган их обладатель, а губы лишь поджимались от ненависти к личности напротив него. Желание ударить оппонента была наравне с желанием сбежать отсюда, но возможность быть сильнее избитым удручала. Увидев правду на лице сына, Уильям отпустил его, и снова начал вести себя так, как будто ничего и не происходило. - Раз так, то ты свободен. Если понадобишься - позвоню, ты понял? - Да, понял.. Всего доброго, Мистер Афтон. - тихий скрип двери, Майкл вышел и кабинета отца, и старался скрыться от чужих глаз пришедших работников, но случайно задел Скотта. - Майкл? Доброе утро! Как прошла ночь? - с позитивной нотой произнес Скотт, на что Майкл лишь ошеломленно посмотрел на него, и ушел в другую сторону, - Ладно ,потом поговорим! Удачного дня! - произнес Скотт в след уходящему Майклу, а после заметил сонно выходящую Хейзер. - Здравствуй, Хейзер! Как твои дела? - снова произнес Скотт с улыбкой. - Вполне, но не прямо совсем хорошо, - зевнув промямлила Хейзер - А что такое? Плохое самочувствие на новом месте? Знаю, такое у всех новичков бывает, только вот, они уходят спустя неделю и вот такими синяками под глазами, - проводя широко руками по воздуху, Скотт пытался с имитировать недосып на лица работников, мимикой, на что получил в ответ ухмылку девушки, - Как твой напарник? А то он что-то не в духе, ты его не обидела? - Было бы чем, - грустно вздохнув произнесла она, - Я даже половины ночи не помню, помню только обрывками, и то скорее всего неточно. Помню, что со мной Майкл пытался поговорить, но у меня рот даже не хотел открываться, и мне ещё тогда было до жути холодно. Но я помню ещё, что он вел с собой какой-то монолог, и ещё о чем то рассуждал, но не поняла о чем, - проговорила Хейзер. Эта ночь прошла для неё как в тумане, она не помнила как шла в столовую, и как сжималось от страха её сердце, она не помнила ничего. Только отрывки этой ночи сохранились у неё в памяти тяжелым отпечатком. Иногда проводя свой взгляд она, случайно встретилась им Уильямом, от чего ей было неуютно. Она чувствовала чужой взгляд на своей спине, но у неё не получалось осознать, кто же за ней наблюдает. С первой встречи ей не понравился Уильям Афтон, уж больно он был каким-то подозрительным, он вызывал лишь неприятно ощущение в груди, когда находился рядом или неподалеку от неё самой. Хейзер старалась не встречаться взглядом с начальником, но у неё это не выходило, он как знал, что прямо сейчас она посмотрит на него, а после отведет свой взгляд в ужасе. Через минуту, основоположник её страха находился уже рядом с ней, от чего та безмолвно пискнула, когда Уильям положил руку ей на плечо. - Хейзер, доброе утро! Как прошла твоя первая ночь на работе? - мило улыбнувшись произнес он, от чего у Хейзер встал ком в горле, - Не стоит, я уже знаю, и ты сейчас наверно думаешь "А зачем вы тогда спрашиваете?", тогда отвечу тебе. Я просто хочу узнать твое мнение, - эта его ухмылочка, не нравилась ей, что вчера, что сегодня, но отвечать придется. - Нормально, для первой ночи хорошо, -промямлила она. - С тобой сегодня ничего не происходило? Может, плохо там стало, или ещё что-то? - Я ничего не помню, эта ночь прошла для меня как в тумане, мистер Афтон, - ответила на вопрос Уильяма, Хейзер. - Для тебя, просто Уильям. Хейзер, я ещё не настолько старый, чтобы ко мне обращались на "мистер", думаю нам стоит перейти на "ты", ты ведь не против? - приблизившись к ней чуть ближе, напряжение между ними нарастало. И как же ей "повезло", что Скотт улизнул куда-то буквально за секунду до встречи с Уильямом. - Простите, просто я привыкла обращаться к людям вышестоящим по должности обращаться на "вы", и я думаю мне уже пора, ведь моя смена закончилась, и ещё кое-что. Не могли бы вы убрать вашу руку с моего плеча, мне просто не очень нравится когда ко мне прикасаются без моего разрешения, - попытавшись убрать руку Уильяма, он только больше прижал её к себе, что вызвало бурю негодования в её теле. - Ах, Хейзер, Хейзер. Ты такая смешная когда сопротивляешься, ты не заметила? - милая улыбка расцвела на его лице снова, - Знаешь, ты очень сильно напоминаешь мне моего младшего сына, он был таким же как и ты. Вы с ним так похожи, как две капли воды по поведению, - выдавив из себя эмоцию грусти проговорил Уильям, дабы вызвать чужую жалость. - Что значит "был"? С ним что-то произошло или он изменился в поведении? - Не стоит захламлять себе голову, дорогуша. Это лишнее, и думаю ты не готова к этому, как ты будешь готова к этому - я тебе обязательно расскажу, а пока, будь осторожна. На улице ходит много маньяков, которые готовы отдать все, чтобы им попалась жертва как ты, - Уильям почувствовал как волна мурашек прошла по женской коже, а сама она мигом стала холодной, что создавало большой контраст между температуры мужского и женского тела, от чего тот лишь рассмеялся, - Глупая! Я же шучу, чего ты так резко реагируешь? Если на тебя кто-то нападет, то ему ничего не останется кроме как сбежать, ведь не думаю, что кто то осмелиться нападать на дочь известной личности в мире криминала, - все ещё держа эту улыбку на своем лице, Хейзер было действительно не по себе. "Как он узнал про моего отца?", "Что ему нужно от меня?", эти вопросы то и дело, что повторялись в её голове, и это не мог пропустить мимо ушей и сам Уильям. - Да, Хейзер. Я знаком с твоей биографией, но только на самую малость. Думаю было бы хорошо, если бы я узнал тебя чуть поближе, не думаешь? - Я не знаю, Уильям. Мне уже давно пора домой, меня там ждут.. - Ох, и кто же, если не секрет? - Тот, кого вы не обязаны знать, прошу, отпустите меня! Мне правда уже пора! - пищала она. Вот, действия действиями, но Хейзер всегда чувствовала себя как маленькая мышка, когда её держат где либо или удерживают в своих объятиях, когда она действительно против, и говорит об этом прямо. Тело в эти моменты её совсем не слушалось, а сердце билось в груди как маленький моторчик, который вот вот и уже бы выпрыгнул из её грудной клетки, оставляя там темную пустоту, которая позже заполнилась кровью из сосудов и артерий, от вырванного органа, от которого зависела вся её жизнь, да и жизнь других людей. Почувствовав царапины от коротких мужских ногтей на своем теле, она пыталась вырваться, но хватка не пыталась даже на миг расслабиться и позволить ей вдохнуть каплю воздуха. Казалось, что эти ногти специально терзают её кожу, дабы после попробовать кровь из ран на вкус, ведь смотря на свое начальство, она видела в нем лишь ненасытного вампира, который ни за что, и никогда не отпустит её, и будет держать и хранить как зеницу ока. Пытаясь царапать в ответ, она лишь чувствовала гортанный тихий смех, от которого её бросало в дрожь. - Пытаешься нападать в ответ? Какая самонадеянность! Мне это только наоборот нравится, чтоб ты знала, так что, если ты будешь пытаться сопротивляться, я буду делать так, чтобы ты не смогла остановиться сопротивляться мне, - улыбка мужчины стала превращаться из милой в улыбку хищника, а самочувствие Хейзер стало ухудшаться, ведь любое насилие, вне зависимости как и кому оно направлено, вызывает у неё позывы тошноты, но иногда это может дойти и до контрольной точки, после чего её может рвать до кровавых ошметков вместе с желудочным соком, когда желудок полностью чист и ему ничего не остается как разъедать самого себя до крови и рвать чем только есть. В глазах мутнело, а в горле чувствовался этот кислый и горький вкус желчи. - Отпустите.. Меня тошнит, прошу, отпустите меня, меня тошнит! - все же вырвавшись из "объятий" мужчины Хейзер моментом оказалась в санузле где её желудок уже отчищался, от всего того, что она съела и почувствовала за это время. Если бы Уильям не прикасался ней, возможно бы она не глотала сейчас свои слезы при этом, дергаясь в агонии от боли в горле из-за постоянно наступающей желчи. Слыша эти звуки, Уильям хитро улыбался, ведь познание повадков этого тела...началось прямо сейчас.