19:15. Харрикейн, Юта
"Мы нашли раненного ребенка, и похоже труп девушки!.."
Эти слова, пронзили мозг мужчины как стрела. "Нет, нет, нет, нет! Она не могла умереть!" Видя то, как полицейские выносят чужого ребенка и его дочь, Грегг все таки смог вырваться из чужих рук и посмотреть на свою дочь, а точнее, что от неё осталось. Увидев её лицо покрытое сажой, и уже запекшейся кровью, глаз проткнутый небольшим осколком и лицо заполненное глубокими и совсем маленькими ранами. Он лишь аккуратно прикоснулся к её волосам и прижал к себе. Все сильнее и сильнее прижимая её к себе, горячие слезы все больше и больше выходили из его глаз, она все таки погибла... Сжимая свои губы, и в итоге прикусывая их до крови, мужественная спина задергалась. Задергалась от боли и слез, которые выходили из него, как если бы он держал их долгое время взаперти своей души. Он не мог больше держаться и зарыдал. Он рыдал и кричал, пока полиция выводила того, кто все это сделал. Они выводили того, кто убил не только её, но ещё и многих других детей, и посмотрев на него их взгляды встретились. Глаза двух отцов которые были двумя противоположностями, один был в отчаянии, а другой держался чтобы не расхохотаться от всего удовольствия, которые накрывает его с головой. Всё время, Майкл стоял сзади Грегга, и лишь смотрел на все это, с глазами полного сожаления. Он понимал, что в большинстве вещей есть его вина. Как бы ему сильно не хотелось, но он не смог уберечь тех, кто ему был так дорог. Он видел агонию отца Хейзер, и смотря на это, он чувствовал сильную вину перед ним. Медленно подойдя к нему и положив руку на его плечо, он увидел заплаканное мужское лицо и изуродованное лицо Хейзер. "Что же я наделал..." - пронеслось в его голове эхом. Он уже не мог ничего сделать такого, что могло бы помочь другому отцу пережить это горе...***
Две недели спустя. Полицейский участок, Харрикейн.
Небольшая комната, белые стены и черные стол и стулья. На этом черно-белом фоне выделялась ярко-оранжевая тюремная роба, в сравнении с с белыми стенами, и с номером на груди "6655321". Сидя в этом костюме мужчина ожидал полицейского, которого проведет уже не первый допрос о "погибших детях". Честно говоря, ему уже стало поднадоедать эта постоянная беготня из отдела в отдел, где его опросят, а потом снова отправят в СИЗО, где он будет ждать очередного допроса или такой ожидаемой повестки в суд, откуда он по его ожиданиям в полне выйдет сухим их воды, пока те кто подал на него в суд, будут сидеть и кусать локти от такой досады, ведь все доказательства на руках, а его все ещё не посадили... Зайдя в очередную комнату для допроса, его встретил тот самый капитан полиции, что и две недели назад вытаскивал его из горящего здания и в итоге арестовал его. - Ах, какое знакомое лицо, капитан Ричард, не вы ли это? - с той же улыбкой произнес Афтон. - И вам доброго утра, мистер Афтон, если его можно таковым назвать, - произнес с холодом капитан. - Капитан Ричард, сегодня такой прекрасный день, а вы сидите чернее тучи, - начал было Афтон, - Ну же, улыбнитесь, или вы мне не рады? - Да знаете ли, мистер Афтон, как то не хочется озарять вас улыбкой, особенно с учетом того, что вы сделали для меня и моей семьи, - произнес капитан и оскалил край своих зубов, в гримасе неприязни. Эта самодовольная улыбка Афтона выводила его из себя и он был готов разбит нос этому ублюдку, за то что тот, лишил жизни его драгоценного ребенка. - Вы про свою дочку? Да, помню её, знаете, она очень сильно была похожа на вас, такой же характер, да и внешность. Прямо "папина дочка", - с ухмылкой произнес тот, - По какому делу мы собрались здесь? - А вам ли не знать? На следующей неделе состоится суд над вами, и там же решится ваша судьба. Убьют ли вас или оставят в живых. Это будет уже решением суда, - подняв голову, капитан посмотрел со всем холодом и злостью на Уильяма, на что, лишь тот улыбнулся. Эта улыбка натянутая до ушей, стала самой ненавистной улыбкой в жизни Ричарда, он не понимал как можно улыбаться после того, как ы убил большое количество детей с ужасной жестокостью, вырывая сердце у каждого, а потом съедая их. - Суд? Ох, какое счастье! Знаете, это так утомительно ходить из раза в раз по полицейским участкам, видеть новые лица полицейских, и в итоге получать плевки в лицо за то, что я совершил, - он сказал это так, словно эти убийства были обыденностью для каждого человека, как если бы даже сам капитан промышлял подобным делом, где нибудь в архиве, - Я искренне верю в то, что смогу выйти из зала суда чистым. Сохранять хладнокровие было очень тяжело, ведь Ричард хотел задушить его, заставить молить о пощаде за то, что тот убил его ребенка. Он знал про все её раны, он знал про то, что совершил этот ублюдок с маленькой девочкой, и то, как он надругался на бедным детским трупом, как если бы это была игрушка для утоления сексуальных утех. Сжимая из раза в раз свои кулаки, он сдерживал себя от совершения насилия над другим насильником. - Капитан Ричард, вы знаете такую цитату? "Насилие порождает насилие"? Эта цитата прямо сейчас описывает вас, я вижу то, как вы сдерживаете свой гнев, вижу как сдерживаете свою боль, и вижу ваше желание вмазать мне так, чтобы мои глаза вылетели из орбит. Ну-же, ударьте меня, - дергая за ниточки человеческого разума, произнес Уильям. Но какого было его удивление, когда капитан лишь выпрямился в спине и откинулся назад на своем стуле, снова вернув свое хладнокровие, как если бы он и не терял его, - Значит так? Вы хотите сделать теперь меня гневным? Ох, это мы еще посмотрим... А как вы отреагируете на то, что именно я убил этих детей? Что именно я надругался над вашей дочерью, и каждый раз когда я вдалбливал её в землю, я слышал сладкий хруст её маленьких костей, то как она из последних сил пыталась произнести хоть слово, пока вовсе и не сдохла? Она сдохла как никому не нужный скот, её никто не спас, и её драгоценный папочка не пришел ей на помощь! Ах, как было приятно слушать крики и других детей, но ваш ребенок, это просто нечто. Избивая её я сразу вспоминал молодость и то, как беспощадно избивал и своих детей, то как избивал и свою жену суку, которой я много и много раз изменял, дабы та, каждый раз видела во мне страх и уважение. Я убил их. Я сломал их, и теперь даже мой взрослый "сыночек" видит во мне лишь страх. Каждый раз когда он видит меня, его тело начинает трястись, а глаза бегать в поиске безопасного места, он тал вести себя как псина, которую бьют за каждую мелочь, и я этому, несказанно рад! Я являюсь их страхом, и этот страх навсегда останется отражением в их стеклянных глазах, когда они сдохнут! - эмоционально прокричал Уильям. Он был несказанно горд тем, что смог вселить вечный страх в души его жертв. Но однако, капитан никак на это не отреагировал. Он сидел с таким же лицом, и слушал этот монолог с огромным "интерсом", он слушал это так, словно знал каждое слово на изусть и лишь ждал когда этот монолог окончится. Уильям начал немного паниковать, ведь его трюк не сработал, и эта паника начала проявляться наружу, отчего капитан лишь немного улыбнулся. - Допрос окончен. - произнес он вынося вместе с собой небольшой диктофон, - Вы сами признались во всем, мистер Афтон. Удачи вам в суде. - Что..? Нет! А ну стой! Вы все поплатитесь у меня за это, слышишь?!...***
День Суда. Верховный суд Харрикейна, Юта.
Народ стоял вокруг входа в здания Верховного суда, в котором наконец совершится правосудие над тем, кто держал всех жителей города, как в ежовых рукавицах, не позволяя отпустить своих детей и на минуту, из-за страха потерять свое дитя. Общественность громко высказывалась в адрес убийцы, выносила плакаты с текстами о желании смертной казни, того кто лишал детей жизни, да и просто митинговала и кричала слова выражающие ненависть к убийце. Увидев машину перевозящую убийцу, общественность оживилась и большой кучей окружила машину не давая ей проехать и метра. Даже через темные окна автомобиля можно было увидеть очертания этого ублюдка. Полиции пришлось отгонять митингующих рядом с машиной, дабы они не устроили самосуд на входе в Верховный суд. Проходя через коридор людей, мужчина удерживал улыбку на своем лице, а его темно-фиолетовый костюм навсегда запомнится гражданам этого города, как "костюм убийцы". Множество ведущих и репортеров посыпались на него, как неожиданный снег. Все они хотели знать больше, и им нужна была информация. Остановившись у огромных дверей, Уильям повернулся ко всем лицом. Он видел кучу микрофонов и камер, и с расслабленной улыбкой он заявил:"Я выиграю этот суд.
Проходя в зал, Уильям чувствовал себя как дома. Ни капли паники, ни капли раскаяния не было на его лице. Он не чувствовал какого либо горения своей совести за смерти невинных детей, ему было все равно, ведь это он делал только ради своего удовольствия. Проходя все дальше и дальше к своему месту, он видел, что в зале заседания суда, было также немало людей жаждущих правосудия над ним. Неизвестно почему, но Уильям был до конца уверен в своей невиновности, пока за ним шла буро-красная тропа детской крови. - Встать, суд идет! - громко произнес один из полицейских, когда в зал зашел Верховный Судья, который решит его судьбу. Судьбу убийцы города Харрикейн. - Сегодня, 5 октября 1995 года, в городе Харрикейн, пройдет судебное заседание над Уильямом Афтоном, который подозревается в серийных убийствах первой степени, в надругательстве над трупами несовершеннолетних, каннибализме, а также в жестоком обращении с детьми и невыполнением родительских обязательств. Если подсудимый не согласен с этим, просим его уведомить об этом прямо сейчас, ведь потом его молчание будет использовано против него. Вы что нибудь скажете в свое оправдание, мистер Афтон? - Да, товарищ судья. Я хочу заявить перед блюстителями закона, да и перед людьми здесь, что больше половины подозрений на меня, ложны. Я вдовец, потерявший двух младших детей за короткий промежуток времени, и я не мог надругаться над детскими трупами. Вы ведь сами понимаете, насколько это ужасно, нарушать неприкосновенность будущего человека, будущей личности, которая только только начала жить и познавать этот жестокий мир! Я выполнял все свои родительские обязанности, как за место матери и как за отца, мой единственный старший сын, который сидит здесь в зале суда, наверняка может это подтвердить! Вы посмотрите на него, по нему ведь понятно, что я его воспитал достойно! - произнося эту речь, Уильям надеялся на получение одобрения и запудривания мозгов суда. Каждое его слово - это сплошная ложь. Старший сын рос по правилам "кнута и пряника", а младшие дети страдали от этого не меньше, но отец был к ним более лоялен. Старший сын завидовал младшим детям, за то, что отец уделял им больше внимания, особенно его младшей сестре - Элизабет Афтон. Отец больше всего любил её, любил больше чем жену и сыновей, неизвестно почему, но он возлагал на неё большие надежды, пока та не погибла от несчастного случая. Часть сидящих в зале, которые вообще не знали семью Афтона, могли бы запросто поверить в подобные слова. Однако, даже с учетом того, что в зале были и те, кто лично знал семью Афтон и те, кто не знал дело их семьи, не верили в подобные слова. Уж слишком сладко они звучали из его уст. - То есть вы отрицаете свою причастность по этим делам? - вопросительно произнес судья. - Да, я отрицаю свою причастность по этим делам, товарищ судья, - тихо хрустя костяшками, Уильям немного выдавал свой страх быть пойманным, что не ушло от глаз судьи. - Хорошо, мистер Афтон, но я хотел бы сейчас услышать сторону пострадавших и свидетелей. - "Подождите, что значит свидетелей?" - подумал про себя Уильям. "Неужели эта девчонка выжила...": пронеслось в голове мужчины. Он надеялся, что эти слова являются обычной ошибкой, недоразумением, а не происходящим сейчас. Первым решился выйти старый друг семьи - Генри Эмили, который однажды потерял свою маленькую дочь, от рук уильяма. - От меня вы не услышите новых речей. Я - Генри Эмили, предстою перед судом, как отец одной из жертв этого человека. Моя дочь - Шарлотта Эмили, была жестоко убита в период моей совместной работы с Уильямом Афтоном. Уильям, обманом завел мою дочь в слепую зон от человеческих глаз, и лишил её жизни, через 35 ножевых ударов по области грудной клетки, также у неё были найдены следы внутреннего кровотечения в мозгу, что является дополнительной причиной её смерти. Я сожалею о том, что не смог защитить её, и то, что не смог разглядеть эту животную черту раньше, ведь если бы я это сделал, возможно последующих жертв от рук убийцы и не было бы вовсе, - постоянно поправляя свой галстук и очки, Генри пытался скрыть бурю эмоций которая постепенно накрывала его, с ног до головы. Суд принял это. - А теперь, суд попросил бы выйти для подачи показаний старшего сына, Майкла Афтона, - в зале резко повисла тишина, как только все увидели высокий, но худой силует в полностью черном костюме и водолазке. Лицо пострадавшего было заполнено маленькими шрамами, которые можно заметить невооруженным глазом, только если подойти к нему поближе. Его глаза были настолько опустошенны, что можно было подумать что сейчас стоит кукла, а не человек, который должен давать показания перед тем, кто является Фемидой в этой комнате наполненная людьми и камерами, наполненная теми, кто мечтает и желает узнать истину, которая скрывалась более, чем 10 месяцев. - Я - Майкл Афтон, старший сын семьи Афтон, а также жертва насилия отца надо мной, которая длилась с моего тринадцатилетия. В доме, в котором я жил, и продолжаю жить под угрозой своей безопасности, всегда была неподходящая атмосфера для жизни подростка. В доме всегда находились бутылки из-под алкоголя, а сам же отец был часто в алкогольном опьянении, также, в состоянии алкогольного опьянения, отец проявлял насилие надо мной, после смерти младших детей. Был эпизод, когда отец оставил меня одного в подвале, после жестокого избиения за "неподобающе поведение", он лишил меня еды и воды на двое суток, а мои окровавленные раны позже загноились, - закончил свою речь Майкл. Он слышал как сзади него начались перешептывания. Люди начали бурно обсуждать это, а судья лишь кивком показал, что он может возвращаться на свое место. Суд продолжал слушать других потерпевших, семьи потерпевших рассказывали истории, которые были схожи лишь концовкой."...Мой ребенок потерялся рядом с этой проклятой пиццерией."
- Суд принял решение вызвать последних и даже, единственных свидетелей убийств, совершенные Уильямом Афтоном. В зал заседания приглашаются..."Пострадавшая Хейзер Блюхард и пострадавший Фртиц Адамс."