Драконий фрукт

Проснулась, судя по всему, я очень нескоро: все тело затекло, и отчаянно хотелось потянуться, чем я тут же воспользовалась, толком даже не придя в себя, но прогибаясь до хруста в позвонках и плечах, утыкаясь голым животом во что-то теплое и ворчащее. И это что-то сгребает меня в охапку, укрывая мягким и живым теплом. Медленно вспоминаю, с трудом ворочая свинцовыми мыслями в голове, что отзывается глухой остаточной болью. Разлепляю глаза, утыкаясь взглядом в спящего вплотную монстра, чье расслабленное веснушчатое лицо было сейчас столь безмятежно... Пальцы сами тянутся к линии его рта и скулам с дорожками кобальтовых полосок, похожих на шершавые борозды. Эррор сонно хмурится и открывает глаза, вперивая горящий расфокусированный взгляд в меня, тихо выдыхая, пытаясь вспомнить, где мы, и как оказались сплетены в такой тесный комок утренней нежности. — Привет, — шепчу ему и улыбаюсь, пока он забавно соображает, чуть хмурясь, но быстро расслабляясь, когда понимает, что я не собираюсь драться, бежать, орать или вырываться. — Привет... — отвечает мне тихо, медленно моргая и чуть прижимаясь щекой к моей ладони, — как ты? — Жить буду... Меньше буду жариться на солнцепёке впредь. Лучше пару дней побыть здесь... Ха, но фрукты я тебе все равно принесу, — доверительно поднимаю руку, словно давая клятву. Монстр перехватывает ее своей, опустив и расплетая хвост, позволив выпрямить ноги. — Амбри, ты не обязана... — начинает он, но я обрываю его на полуслове. — Заткнись уже, Эррор. Я не обязана. Я этого хочу, понятно? — грозно тычу его пальцем в грудь. Эррор сердито щурится и начинает лениво шевелиться, намереваясь отправиться в воду: его хвост изрядно подсох, несмотря на защитную плёнку, и это причиняло монстру дискомфорт. И лишь оказавшись в воде, он блаженно вздыхает, наслаждаясь тем, что смог наконец нырнуть и покружить в пещерном омуте, сгоняя сушь слишком горячего для монстра в таком облике воздуха. Встаю, чтобы натянуть высохшую за ночь одежду, прислушиваясь к чувствам в собственном теле, но все было относительно неплохо, за исключением остаточной слабости и небольшой тошноты. Лениво подхожу к озеру, садясь скраю, и окунаю в прохладную воду босые ноги, болтая ими в темной бирюзе и пуская по спящей глади мелкие волны. Эррор выныривает рядом, рассматривая меня во все глаза и о чем-то думая с сосредоточенностью средневекового мыслителя. Я ловлю его гетерохромную задумчивость, несмело улыбаясь и чуть смущаясь своим глупым жестам с гляделками, коря за то, что веду себя словно влюбленный подросток, тушуясь и тут же упираясь взглядом в камни напротив. Впервые не знаю, что сказать... Эррор чуть касается моих ступней руками, словно погладив и сам частично вылезает на берег, оставляя крупную лопасть хвоста в солёной воде. — Ты... Вчера кое-что мне сказала. Это правда? — монстр решил не ходить вокруг да около, одним вопросом ударяя под дых. Он смотрит пристально и хищно: куда-то делась его былая стеснительность и раздражение, которым он пытался ее скрыть, уступив место решительности. Чего не скажешь обо мне... От неловкости я жму голову в плечи, отводя взгляд от света чужих зрачков. — Правда, — отвечаю кратко, чуть заламывая пальцы, — и что бы ты ответил мне? Монстр молчит, и чем больше проходит времени, тем больше у меня сомнений, и я даже осмеливаюсь посмотреть на него: все это время буравящего меня взглядом. Монстр словно отмирает, протягивая ко мне ладонь и касаясь длинными пальцами виска. — Я не отвечу, Амбри... Я покажу, — гулко рычит он, и я вдруг начинаю чувствовать в голове постороннее присутствие. Буквально. Словно мысли собственные просто силой вытолкнули чужие, наполняя сотнями картинок воспоминаний и жизни, столь долгой, что моя собственная в сравнении показалась смехотворно короткой и пустой... В его существовании был сплошной океан: вечный, бескрайний и безмерно голубой. Таинственный... И вечный поиск... Постоянный, неутомимый поиск того, кто мог бы скрасить бесконечное, страшное одиночество, от которого так сильно болела его душа... От этого чувства я рефлекторно сжимаю на груди футболку, слыша отзвук этого постоянного ноющего мучения внутри, будто ты потерял нечто важное... И этот остров, ставший домом на долгие годы. Остров из легенды, которую знали такие, как он – изгои и одиночки, лелеющие надежду хотя бы заполучить драконьи фрукты, дающие право на краткий миг иной жизни. И даже это не приуменьшает эту боль, сверля изнутри жгучим одиночеством... Он постоянно страдал один... И после, словно падающая звезда – крушение самолёта... И мое появление в пещере: по незнанию я бросила фрукт в воду в тот день. И Эррор почувствовал... Я ощущаю сейчас то, что было в тот день. Этот... укол в душе, словно тычок под ребра, призванный обратить внимание. Его тревога и смятение, незнание что делать и жгучее желание подобраться ближе... Узнать лучше... Любопытство. И щекотка где-то в груди каждый раз, когда я наблюдала за ним... А после и нечто другое, от чего в душе мелкими иголочками колет непривычное тепло. И это тепло с каждым моим образом в его памяти распалялось сильнее, став, в конце концов чем-то крепким и основательным, напоминающим мне самой преданность, перемежаясь не столько с потребностью, сколько с искренним желанием иметь возможность обладать или хотя бы прикоснуться... Эти ощущения сложно описать словами, их можно лишь почувствовать и... пропустить через себя, благодаря тому, что Эррор мне это позволил... Касание его разума к моему было слишком волнующим, чтобы я в этот момент могла как-то анализировать увиденное в чужих воспоминаниях и сделать хоть какой-то вывод кроме очевидного... Его ответ вторит моим чувствам... Глядя сейчас в его яркий свет глаз, мне приходит на ум сравнение. С океаном, который плещется в его правом зрачке оплетенный золотым светом солнца, полыхающим в алом глубоком ореоле рассвета перед жарким днем. Словно он был моим солнцем здесь... Воплощением жизни там, где моя должна была закончиться. И по выражению его взгляда я вдруг понимаю, что он тоже слышит меня и мои мысли, прижимая руку к лицу всей поверхностью и чуть улыбаясь. Впервые так тепло, что зажигающиеся на его дымчатых скулах звезды выглядят как никогда более уместно... Как и моя ответная улыбка... — Теперь поняла? — спрашивает монстр, чуть щурясь, но руку не убирает, давая возможность слышать себя. — Я то поняла... А вот понял ли ты? Это ведь ты сбежал вчера, а не я, — отвечаю с хитринкой, услужливо подбросив в своей памяти ощущения касания его мягкого хвоста между бедер и то, какой отзвук это дало в моей душе. И даже сейчас она снова мелко задрожала, стоило представить, что могло бы случиться, не оставь он меня в лагуне. Эррор стиснул зубы, и глаза его заметно потемнели. Руку монстр убрал и зашипел втягивая воздух так глубоко, что я мысленно поразилась, как он это делает, пока не вспомнила, что так он анализирует запах... Эррор склонился ближе... — Тебе стоит лучше контролировать себя, мелочь. Я ведь могу и не сдержаться, — почти рычит он, едва не сталкиваясь со мной лбом. Я сокращаю это расстояние, бодая его и отвечая совершено серьезно: — А нужно ли сдерживаться, Эррор? — доверительно прикрываю глаза, чувствуя после этого на своем носу его теплое дыхание и мягкое скольжение рук за талией, уходящих на спину к линиям лопаток. — Ты не пожалеешь? Да и сегодня не полнолуние, — его голос чуть осип, и звучал теперь очень проникновенно, пуская мурашки до самого низа поясницы. — Не думаю, что ты настолько плох, Эррор... К черту это полнолуние, — едко замечаю, ловя в его глазах искры, когда вновь открываю глаза. — Ах ты... Я покажу тебе, насколько я могу быть хорош, Амбри, — он сердито толкает меня, кусая в плечо и заваливая нас в воду с моим тихим писком от контраста температур. Вода накрывает с головой, и я с сожалением думаю, что зря вообще одевалась, и одежду опять придется сушить. Сотни искр пузырьков взметнулось над нами, накрывая красивым фейерверком воздушных брызг на фоне разбитого зеркала водной глади, потревоженную двумя обнявшимися в омуте телами. Спешно отталкиваю монстра и выныриваю, жадно глотая выбитый от испуга воздух из легких, а рядом тут же появляется монстр, крепко обхватывая, даря надежную опору в воде и без раздумий целуя, словно ждал этого целую вечность, прижимаясь всем телом, таким живым и ставшим родным за то время, что мне довелось провести на острове, не давая отдышаться, заявив на меня свои права. Внутри волнами бежало волнение, взбудораженность... Душу словно жгло от нетерпения, сдавливая со всех сторон в сладком томлении и ощущении близости с тем, кто был предначертан задолго до того, как я вообще родилась на этот свет. Чужие языки вскользнули в мой рот, вновь удивляя сим фактом, к которому я точно привыкну не сразу, особенно когда они так настойчиво находят все самые приятные точки одновременно, вынуждая в ответ начать их посасывать, вызывая ответный гул довольного голоса. Все, что он делал было приятно и необычно... Оглаживание его длинного хвоста по голым ногам, стремящимся скользнуть между бедрами, даря бархатное чувство мягкости, от которого все внутри сжимается в предвкушении. Его тело, приятно касающееся нагой кожи непривычным мягким скольжением... И его руки, иногда нагло пощипывающие кожу, словно не веря в ее мягкость, заставляя выпрямляться в воде и едва не уходить в нее с головой, натыкаясь на хвост, что придерживал снизу, буквально усаживая на себя верхом. Монстр нагло снимает с меня футболку, липнувшую к телу, отбрасывая в сторону, а белье просто разрывает руками под мой возмущенный писк и изумление тому, какой физической силой Эррор обладает на самом деле, способный разорвать ткань словно марлю. — Ты... мог бы просто снять, — растерянно шепчу ему, прикрываясь, словно он видел меня обнаженной впервые. — Тебе это больше не понадобится, — хитро шипит в ответ, мягко разводя мои руки в стороны и начиная целовать шею на сгибе с плечом, в самом чувствительном моем месте, пуская такие мурашки, что передергивает все тело. Его хвост трется об меня настойчивее, пока я вдруг не начинаю чувствовать, как под водой прямо между ног не утыкается что-то еще. Горячее, мягкое и чуть пульсирующее, немного пугая в желании сжать ноги. — Тише... Расслабься... У тебя это будет впервые? — монстр успокаивающе оглаживает живот двумя руками, подтягивая поближе к себе, и снова целуя в уголок губ. — Нет, но... С таким как ты никогда ничего не было... — я все же опускаю взгляд ниже, пытаясь разглядеть в бликующей воде хоть что-то, но различимо лишь голубое темное свечение, слитое с его хвостом. — Просто расслабься, — еще раз просит он и поймав мой кивок, довольно жмурится, вновь сливаясь в поцелуе, подхватывая под ягодицами, уже всерьез показывая, что готов войти. В воде это было безумно приятно: каждое движение отдавалось микро вихрями потоков, сталкивающихся с голой кожей, усиливая чувства многократно... И касание моря к заветному месту вкупе с его членом просто снесло мне крышу. Монстр плавно насадил меня на себя, с приятным гулким выдохом, прижимаясь теснее после, давая привыкнуть к тому, насколько он был больше, чем привычный мне размер... Но вопреки этому больно не было, даже когда он скользнул дальше, на максимум, который я способна была принять, мягко утыкаясь в преграду, под мой полный восторга выдох. — Черт, Эррор, это потрясающе, — сжимаю его хвост коленями, порывисто целуя шейные темно-гранатовые позвонки, такие погорячевшие, словно магия текла в них напрямую. Монстр в ответ лишь низко рычит, качая хвостом, чуть подбросив меня вверх, начиная необыкновенный ритм с привкусом соленого моря и тайной пещеры, по которой разносился плеск воды небольшого озера и наше сбившееся дыхание... Секс в воде это что-то невообразимое: каждая клеточка тела размыта возбуждением, подогреваемым любым движением влаги, обволакивающей разгоряченную кожу. Сглаживает скольжение двух тел друг об друга, делая его ещё чувственнее, ещё приятнее и ещё желаннее. Вода толкает друг к другу, резонируя на каждый крепкий толчок внутрь меня, поглощая собой отзвук моего тела, что от страсти и удовольствия вздрагивало и льнуло к нему, прося ласки и даря ее в ответ. Я мягко пересчитываю ости веера ребер, очерчивая их винную бархатность, за которой клубилась темнота чужой жизни. Вслушиваюсь в его хриплый рык, вторящий сладкому ритму, в который вплетаются мои собственные тягучие стоны. Вверх и вниз... Качание в воде на нём и давление на определенную точку, каждый раз пускающее всполохи молний где-то то около пупка, вспугивая тысячи мотыльков, чьи крылышки трепещут в хаотичном порядке, щекоча изнутри истомой и счастьем... И его собственное наслаждение, которое я ощущаю словно бы вновь через связь, идущей нитью между нашими душами, размывая границу понятий "ты" и "я". Оставляя лишь нас. Эйфория... Мне становится так хорошо, как не было за всю мою жизнь. В голове поет океан... Его голосом, что вторит пенному шелесту береговой линии своим тихим шипением и гулким рокотом нечеловеческого тембра... Его руками, что ласкают кожу, чуть царапая ее в порыве страсти, оставляя на спине жгучие от солёной воды метки его владения мной... Его дыханием, что опаляет кожу, грея собой и сплетаясь с моим вдохом, разменивая его на выдох, что Эррор поглощает собой без остатка... — Ах, Эррор, — шепчу, цепляясь за плечи и пропуская руки прямо через ребра, цепляясь за позвоночный стержень. Царапая его ногтями, когда накатывает вспышка оргазма, пульсирующая в ритм его участившихся толчков, распирающих изнутри мягким возбуждением... Безусловная страсть... Эррор вцепляется в мою спину, утыкаясь лбом в плечо и хрипло дыша, подбираясь к собственному сладкому финалу, что ускорил мой собственный оргазм, заставляя не сдержать громкого стона, когда пульсация влагалища начала ощутимо массировать член Эррора, даря ему жаркое ощущение собственного экстаза, до которого он добирается немногим позже меня. Взрыкивает и толкается ещё несколько раз, мощно вздрагивая хвостом, поднимая меня на нем и в порыве яростной страсти, ощутимо кусая круглый изгиб плеча. — Ай, Эррор, — пищу в ответ, но он не отпускает, хватая за руки и удерживая в плену, тяжело дыша и утробно рыча, чуть пугая этим, — Эррор, больно, больно, — тихонько хнычу, обездвиженная им, и монстр отпускает, слизнув капли крови с моей прокушенной кожи. — Извини, — тянет он, виновато утыкаясь в мою шею, все ещё находясь во мне и укладывая на укус ладонь, даря тепло своей магии, которой он был способен немного залечить рану, оставив напоминанием лишь полумесяц шрама, словно татуировку, несущую в себе смысл его страстного желания владеть мной. — Амбри, ты так хороша, — гудит его голос, пока он носом ведёт по линии уха, медленно вдыхая, — теперь ты моя. — Могла бы стать твоей ещё вчера, если бы ты не струсил, — подначиваю Эррора, мягко огладив его хвост под собой... Действительно бархатистый... — И станешь не последней раз за сегодня,— угрожающе рычит он, перехватывая меня покрепче, и от его угрозы внутри все сводит в сладкой истоме предвкушения...