How do you live when nobody wants you to live?

Три недели. Прошло три недели с тех пор, как Кай и Тэмин нашли его в той грязной ванной. Три недели прошло с тех пор, как он получил план диеты от своего менеджера. Три недели прошло с тех пор, как он увидел фотографию той идеальной – нет, больной – девушки. Три недели прошло с тех пор, как он понял, что совершенно недостоин быть айдолом, нет, это неправда, он знал, что недостоин быть айдолом, как только переступил порог компании, но прошло три недели с тех пор, как голоса в его голове стали иметь гораздо большее значение. Три недели... три недели, и абсолютно ничего не стало лучше. Тяжелый вздох вырвался из его губ, когда он нес свое тело на танцевальную тренировку Nct U. Его лоб вспотел, а мышцы болели, что неудивительно, учитывая, что он только что был на тренировке SuperM, которая проходила сразу после тренировки WayV. Он знал, что Тэн, Тэён и Марк, вероятно, так же измотаны, как и он, но это было другое дело, потому что они были другими. Никто из них не ломался как палка каждый раз, когда совершенно незнакомый человек посылал оскорбительное сообщение в их DM, и не впадал в полную панику каждый раз, когда кто-то упоминал о походе куда-нибудь поесть... поесть... Он скривился при этой мысли. Еда была... деликатной темой в его мозгу, если не сказать больше. Прошло всего три недели с тех пор, как начался его идеально выверенный, составленный им самим в сотрудничестве с менеджером, план питания. Каждый прием пищи состоял из семи укусов, никаких ужинов, а когда он был голоден, то пил воду. Конечно, это было трудно, тяга к еде нападала на него так часто... чаще, чем он хотел бы признать, но он с самого начала знал, что не сможет следовать всем правилам сразу, ему придется действовать медленно, но это не мешало голосам в его голове говорить о том, какой он бесполезный... Скулящая сука, говорили они. Он начал с 15 укусов за один прием пищи, небольшого ужина, 1000 ккал в день, он думал, что все идет хорошо, он не чувствовал себя слишком усталым, и казалось, что он может достичь своей цели – выглядеть достаточно прилично, чтобы считаться айдолом... все это было разрушено, когда он посмотрел на весы после второй недели. Пришел их менеджер с весами в руках. Все они знали, что такое проверка веса, они делали это с тех пор, как были стажерами, так что это не было чем-то необычным. Необычным было чувство ужаса, которое овладевало им, когда он смотрел на маленький аппарат, словно тот был готов проглотить его в черную дыру и держать в плену страданий. Несмотря на это, он все же ступил на него, сглотнув комок в горле или, по крайней мере, попытавшись это сделать. Его мозг умолял его не смотреть на цифру под ним, но после того, как он увидел лицо своего менеджера, полное замешательства, у него не было другого выбора, кроме как посмотреть. 61 кг... 61 кг 61 кг?! У него закружилась голова, ему нужно было сесть... Нет, ему нужно было бежать, бежать так быстро, как только позволяли ноги, но вместо этого он просто опустился на весы, не отрывая глаз от цифры, пока она опускалась до 0. Он поймал лицо своего менеджера, прежде чем отлучиться в туалет, и, выйдя из комнаты, дал волю слезам. 4 кг... вот и все, это все, чего он добился за две полные недели. Бесполезно, говорили голоса. Чертовски бесполезен, повторял он вслед за ними. Где-то в глубине своего затуманенного мозга он понимал, что поступает неразумно. Прошло всего две недели, всего две недели, он не должен был похудеть на 10 кг за две недели, глупо было даже думать об этом, но он все равно рыдал над этим. В конце концов, он добрался до ванной, закрыл дверь и вошел внутрь, маленькими шажками в белую комнату. Он поблагодарил всех богов за то, что ванные комнаты были уединенными. Он стоял перед зеркалом, и то, что смотрело на него, не было им, не могло быть, всего несколько часов назад он смотрел в зеркало и думал: «Ну, все не так уж плохо», а теперь, теперь он видел пухлые щеки, толстые руки, каждый изъян, указанный ему, как будто это был правильный тест. Он уставился на человека в зеркале, боясь, что, то, что говорит ему стекло, правда. Его взгляд путешествовал от волос к лицу, дошел до глаз, пока оба, тот человек в зеркале и он, не уставились друг на друга. Когда-то в этих глазах была искра, очевидная даже для него самого, но теперь на смену свету, который когда-то был в темно-карих глазах, пришла тьма. Чем больше он смотрел на эту фигуру, тем больше понимал, почему люди называют его толстым, почему они указывают на каждый недостаток, каждое несовершенство, все, что с ним не так, потому что с ним было так много всего не так. Он заплакал. Прижал руку ко рту в тщетной попытке скрыть душераздирающие рыдания, вырвавшиеся из его губ. Его глаза продолжали смотреть на каждый кусочек кожи, кожи, которая за последние месяцы стала для него такой непривычной. Он уставился на свои руки, толстые, – сказали голоса, и вслед за ними раздался тоненький, беззлобный смех. – Я знаю, – сказал он вслух, рот стоящей перед ним фигуры двигался, когда двигался его рот. Он уставился на свои ключицы. «Недостаточно» – подумал он. Он хотел, чтобы его ключицы смотрели на него так же, как кости той девушки... Нет, нет, что с ним не так?! Та девушка была больна, она не была красивой, он не хотел выглядеть так же... верно? Он даже не был уверен в том, чего он хочет в данный момент. Он хотел выглядеть хорошо, хотел стоять рядом со своими друзьями и не быть поглощенным своими мыслями, указывающими на все, что есть у других мальчиков, а у него нет. Идеальная кожа. Промежутки между бедрами. Тонкие руки. Тонкие талии. А даже если и нет, у них были сильные руки, выраженный пресс и красивые лица, а он... он был им. Его тело было слишком длинным, «90% ног», как кто-то сказал. Лицо слишком маленькое, уши слишком большие, бедра слишком толстые, живот не плоский, мозгов недостаточно, голос слишком странный. Он был несносным и громким, и это было проблемой, но когда он не был таким, он внезапно становился высокомерным. Он был обидчивым, и люди говорили «слишком навязчивый», «раздражающий», но когда он не был таким, это тоже было неправильно. Тогда... кем он должен был быть. Он не мог быть собой, потому что это было неправильно, но он не мог быть кем-то другим, потому что не знал, как это сделать. Его было недостаточно, и никогда не будет достаточно. Осознав это, он упал. Его колени ударились о кафельный пол, а пальцы ухватились за фарфоровую раковину в отчаянной попытке выжить, потому что он больше не знал, как это сделать самостоятельно. В конце концов, его пальцы упали рядом с ним, они тоже ударились о холодный пол, падая, как последние осколки разбитого окна, окончательно отказавшись от попыток удержаться на ногах. Он оставался там, свернувшись в клубок от стыда и отвращения, пока не почувствовал, что готов покинуть маленькую комнату. Он вернулся в студию, чувствуя себя так, словно его тело вообще не принадлежало ему. Он открыл дверь и нарисовал на лице улыбку. Он поболтал с Кунханом и Де Цзюнем. Он играл с Ян Яном. Он танцевал. И после всего этого он все еще прятался в ванной той ночью и плакал, хватаясь руками за уродливый жир на животе, слезы падали на его толстые бедра, разум убегал от него, но мысли все еще напоминали ему о том, насколько бесполезной тратой кислорода он был. Все это привело к этому моменту: он сидел в кругу с остальными членами группы, уставившись на свою еду так, словно она его оскорбила. Он сделал первый укус, затем второй, третий, а потом не смог остановиться. Вскоре вся тарелка закончилась, и он стал смотреть на совершенные тела своих друзей. Он почувствовал, как на глаза навернулись слезы, в горле образовался ком, и ему пришлось заставить себя прекратить смотреть на это, если он не хотел, чтобы у него случился полный срыв на глазах у двадцати двух парней. Сюйси снова уставился в свою тарелку, его разум плавал в бесконечном океане цифр, советов из блога и мыслей, и вдруг одно из воспоминаний привлекло его внимание. Он быстро достал свой телефон, пытаясь понять, подводит ли его разум или нет. Он открыл «Сафари», и первой появившейся страницей был блог, в который он был погружен последние недели. Он прокрутил страницу вниз, отчаянно ища ответ на вопрос, почему он не контролирует себя, ведь как он мог быть таким глупым? Съесть целый обед, как будто он недостаточно толстый. Сколько там было калорий? Должно быть больше тысячи. От этой мысли его затошнило. Он продолжал смотреть, судорожно ища в этом проклятом блоге что-то, что помогло бы ему избавиться от всех этих калорий, что-то, что... вот оно. «Очищение». Большие красные буквы приветствовали его. Он не был незнаком с этой концепцией, просто у него никогда не хватало смелости, чтобы сделать это, или необходимости, но сейчас он не только хотел, но и нуждался в этом, так отчаянно нуждался, чтобы почувствовать себя менее тяжелым, чтобы тошнота прекратилась, чтобы его мозг перестал напоминать ему, какой он толстый, тупой и глупый. Он встал, бросив пустую тарелку в мусорное ведро. Его ноги направились к его новому любимому месту во всей компании – ванной комнате. Трясущимися руками он закрыл дверь и встал там, просто стоял глядя на унитаз перед собой. Он опустился на колени, открывая крышку, и на секунду, всего на секунду, пожалел, что оказался там. Разум помог ему сосредоточиться. Не будь ребенком. У тебя и так много недостатков, хочешь добавить к этому списку труса? Нет, это не так. Он просунул указательный и средний пальцы в рот, задыхаясь от ощущения, но не остановился. Он делал то, что было написано в блоге, странные движения пальцами, и вскоре он уже опорожнял содержимое своего желудка в грязную туалетную воду перед собой. Как только он начал, он уже не мог остановиться. Он вводил пальцы в рот снова и снова, пока не почувствовал лишь жжение в горле. Тяжелое дыхание было единственным, что можно было услышать в комнате. В горле было сухо и жгло, глаза щипало, дыхание было неровным, но, по крайней мере, теперь тяжесть исчезла. Все отвратительные калории смыло в унитаз, и странное чувство облегчения наполнило его. Он еще не осознавал этого, но образ той худенькой девушки постепенно становился его реальностью. Он не был похож на ту девушку, он не был болен. Реальный образ в зеркале не был с ним согласен.