***
Сюйси улыбается. Сюйси смеется. Сюйси дурачится. Сюйси играет с ними. ... Глаза Сюйси больше не блестят. Улыбка Сюйси падает в тот момент, когда он думает, что никто не смотрит. Но Сюйси улыбается. Сюйси смеется. Сюйси играет. Сюйси... Он не знает, куда делся Сюйси. По крайней мере, это не их Сюйси, потому что этот незнакомец, стоящий перед ним, не может быть его Сюйси. Он улыбается незнакомцу в ответ, его собственные глаза не совсем блестят так, как должны. Незнакомец оборачивается, его фигура слегка сутулится, и он больше не является их солнцем и самой яркой звездой. Теперь он просто луна. Луна ждет, пока солнце отразится от нее, чтобы засиять, потому что сама по себе она светить не может. У луны такая темная сторона, что ее видят только самые отвратительные чудовища. Луна прячет этих чудовищ, чтобы никто не видел. Сюйси теперь луна, и он не знает, как превратить ее обратно в солнце.***
Они сидят в гостиной, улыбки зажаты на губах, когда он замечает: одного человека не хватает. Не хватает улыбки и громкого смеха, и он не может не нахмуриться, его собственная улыбка спадает, когда он замечает это. Он встает, убирает Ян Яна со своих колен и улыбается вопросительному взгляду Сычэна. Его шаги громко ступают по полу зала, отражаясь от стен. Он останавливается перед коричневой дверью, ведущей в комнату Сюйси и Сычэна, и не знает почему, но страх подкатывает к горлу, когда его пальцы берут ручку двери. Тихо, медленно, он наконец открывает дверь. Сюйси лежит на кровати, его голова покоится на подушке, глаза закрыты, и он бледен, бледнее, чем когда-либо. Он подходит к спящему мальчику и опускается на колени рядом с ним, его взгляд переходит с рук Сюйси на грудь, с груди на шею, с шеи на лицо, а затем останавливается. Проходит некоторое время, прежде чем он осознает, что перед ним находится. Слезы окрашивали карамельную кожу другого мальчика, стекали по его щекам, ударяясь о мягкую подушку. Его брови были сведены вместе, болезненный хмурый взгляд украшал его обычно спокойные черты лица. Он не понимает, не понимает, но так отчаянно хочет понять. Понять, что случилось с Сюйси. Понять, что случилось. Увидеть то, что он не может увидеть, потому что ему кажется, что если он моргнет, то, возможно, Сюйси исчезнет. Но тут его осеняет: Сюйси уже исчез. Он исчез, когда его улыбка перестала сиять так, как должна была. Он исчез, когда его глаза потеряли искру, и только сейчас он понимает, что... он исчез так надолго, и никто из них этого не заметил. Его собственные слезы падают по его щекам, совпадая с теми, что были на лице другого мальчика. Его голос предал его, когда он зовет Сюйси по имени, но все, что выходит, это напряженный крик. Имя Сюйси остается на кончике его языка, но пока слезы падают и наполняют его душу, «Сюйси» не сходит с его губ. Ему кажется, что он тонет, тонет в собственных слезах, но это не его слезы, в которых он тонет. Это океан слез Сюйси, и он задыхается, ища воздух, чтобы наполнить свои легкие, потому что Сюйси больше нет. Он знает, он видит, он чувствует Сюйси прямо здесь, проводит большим пальцем по его щеке, но, с другой стороны, он знает, он видит, он чувствует, как Сюйси исчезает. Там есть тень, тень Сюйси, прячущегося за этим незнакомцем, который завладел его телом. Там есть тень, тень улыбки, которую он носил раньше, прячась за слезами, которые пролились на матрас. Потому что есть тень. За Сюйси растет тень, забирая его тело, вцепляясь в его душу, высасывая его жизнь. Тень! Он хочет кричать. Предупредить других членов семьи о чужаке, живущем в их доме. Кричать, что Сюйси угасает, но он не может. Он хочет выбежать из комнаты, из дома и никогда не оглядываться назад, но не может. Потому что он хочет остаться, прижаться к длинному телу Сюйси, обхватить своего друга, прижаться губами к его голове, взять его руки в свои и утащить его подальше от тени и незнакомца... и он не может.***
Он скучает по фальшивым улыбкам и пластмассовому смеху. Он скучает по тихим вечерам игр и по щекам, залитым слезами. Почему? Потому что тогда он мог хотя бы увидеть остатки того Сюйси, которого он знал. Теперь глаза Сюйси стали лучшими друзьями пола, а его улыбка нашла утешение в камерах, потому что это единственное время, когда она решает появиться. Теперь вечера игр проходят тихо, потому что его друг больше не ходит. Его слезы стали застенчивыми. Они прячутся за закрытыми дверями, чтобы никто не видел, как и темная сторона луны, в которую превратилась Сюйси. Он хочет понять. Так отчаянно хочет понять... и не может. Потому что Сюйси теперь просто чужой. Потому что огонь сжег даже пепел, единственные остатки Сюйси, которые у него еще были, и теперь он не знает, хочет ли он понять. Он снова тонет в слезах своего друга. Вода заполняет его легкие вместо воздуха, и он видит, как губы Сюйси посинели, вены выступили, глаза покраснели, кожа побледнела, вода заполняет легкие, кислород больше не поступает к нему, и... Кунхан испугался. Стоя там, глядя на него и пытаясь, но безуспешно, вытащить Сюйси из воды, Кунхан испугался. Что если... что если Кунхан не успеет добежать, как вода полностью накроет голову Сюйси, утопит его и убьет так медленно, что никто из них не заметит, пока не станет слишком поздно.