How do you live when nobody wants you to live?

Его руки видели лезвие. Его ноги встретились с уступом. Его рот забыл, как есть. Его глаза смотрели в темноту, затуманенную остатками слез. А его руки... его руки принимают руки смерти. Его ноги шагают вперед, приближаясь к Харону, приветствуя небеса. Его губы изобразили улыбку, когда приближается время, когда наступает конец великого действа и занавес закрывается перед ним... он улыбается. Его глаза наполняются непролитыми слезами, потому что он наконец-то, окончательно, навсегда исчезает. Но его руки, его руки тянутся к недостижимому. Его пальцы хватают счастье, потому что он хочет быть счастливым, хочет наклеить улыбку на свое лицо, хочет чувствовать надежду в своей груди. Но он также хочет быть идеальным, красивым, превосходным... достаточно. Он хочет. Он нуждается. Он желает. Живой. Он хочет быть живым, но его тело кричит об обратном. И теперь на месте образа девушки в его сознании выгравировано число. 52. 52. 52 кг. «Недостаточно» – думает он. «Недостаточно» – он режет. «Недостаточно» – он плачет. ... «Прекратите это» – кричит он.

***

В тот вечер произошла «драка», нет, поправка, несколько «драк». Первая из них была: «Кто заберет Сюйси из его комнаты на вечер кино». Закончилась она тем, что Ян Ян встал со своего места на полу и пошел по коридору с победной ухмылкой на лице. Через несколько минут он вернулся с рукой Сюйси на своей, а высокий мальчик обернулся в самую большую толстовку, которую он видел в своей жизни. Когда они пришли в гостиную, Ян Ян отпустил руку Сюйси и убежал к себе, пока никто не успел его забрать. Кун ожидал, что Сюйси сделает то же самое, или хотя бы что-то похожее, но после нескольких минут тихой болтовни между остальными и отсутствия движения со стороны более высокого мальчика, у него возникли подозрения. Сюйси все еще стоял там, где его оставил Ян Ян, единственным отличием были руки, которые теперь были в карманах. Он проанализировал парня. Его плечи ссутулились, голова была опущена, а выражение лица выражало полное замешательство и неуверенность. Улыбка исчезла с лица Куна. Видеть Сюйси, своего Сюйси таким неуверенным, было, мягко говоря, тревожно, поэтому он встал, изобразил на губах улыбку и подошел к мальчику. Сюйси повернул голову к Куну и уставился на протянутую к нему руку так, словно это была самая странная вещь, которую он когда-либо видел, но в конце концов на его губах появилась тень улыбки, и рука легла на руку Куна. Так начался вечер кино, когда семь мальчиков оказались на полу, потому что: «Диваны? Что это такое?» по словам Кунхана. Выбранный фильм назывался «Твое имя». Если бы Куна спросили, он бы сказал, что этот фильм – один из самых запутанных, которые он видел за 25 лет своего существования, но остальным он, похоже, понравился, поэтому он продолжал смотреть, пытаясь связать точки между сценами. В конце концов, Сюйси положил голову на колени Куна и закрыл глаза, и через мгновение его дыхание выровнялось, а фигура расслабилась, прижавшись к телу Куна. Так Кун и оказался в тот самый момент: Сюйси спит, его длинное тело растянулось на его коленях, а изо рта доносится тихое похрапывание, пока на заднем фоне идет фильм. Он берет руку Сюйси на свою, его пальцы перебирают маленькие шрамы, испещряющие его кожу. Кун секунду рассматривает их, замечая, что его вторая рука все еще сжата в кулак. Хмурый взгляд украшает черты лица Куна. Его свободная рука приближается к руке Сюйси. Осторожно, медленно, словно добыча, тянущаяся к хищнику, опасаясь того, что он может увидеть под длинными пальцами. Снова медленно, осторожно, против воли он разжал пальцы, и, к его отчаянию, крошечные кровавые следы украсили ладонь Сюйси. Страх и шок заполнили тело Куна, ударяя в мозг, как волны бьются о песок ночью. Из его глаз выкатилась слеза, скатилась по щеке, достигла губ и омыла их болью. Его пальцы ласкали окровавленную ладонь Сюйси, и он надеялся, что каким-то чудом сможет залечить раны, смыть кровь, убрать шрамы и унять боль. Но он не мог. Кун моргнул раз, два, три раза, пытаясь смахнуть слезы, пока никто не заметил, и, борясь с собственными глазами, заметил, как на губах Сюйси появилась улыбка. «Цени этот опыт. Сны исчезают после пробуждения.» Старушка из фильма сказала. Это была правда, не так ли? Когда Сюйси проснется, его улыбка исчезнет, оставив лишь образ в мозгу Куна. Потому что сон, в котором Кун жил в этот момент, исчезнет, как только они проснутся, и всхлип почти вырвался из его губ, когда эта мысль поразила его. «Время от времени, когда я просыпаюсь, я обнаруживаю, что плачу.» Кун задается вопросом, сколько раз Сюйси обнаруживал, что плачет, когда просыпается. Интересно, сколько таких утр, таких мучительных поздних ночей Кун мог бы предотвратить, если бы не сидел целыми днями в своей студии. Сколько слез он мог бы стереть с этих карамельных щек, вытереть из этих темных глаз. Чудеса. «Я хочу сказать тебе, что... Где бы ты ни оказался в этом мире, я буду искать тебя.» Кун слегка улыбается на это. Это тоже было правдой. Где бы ни оказались Сюйси или другие, будь то самая темная яма или самая яркая звезда, он будет искать их, он найдет их и вернет домой. Он обнимет их и скажет, чтобы они не забредали слишком далеко, потому что они могут оказаться как те дети в фильме. Потерянные и совершенно неспособные найти друг друга. «Чтобы не забыть, когда мы проснемся, давай напишем друг на друге наши имена.» Если бы все было так просто, думает Кун. Если бы только он мог написать «Счастье» на запястьях Сюйси, и мальчик вдруг вспомнил бы, как улыбаться. Если бы только он мог написать все их имена на своей руке, чтобы Сюйси помнил, что они рядом, совсем недалеко, стоит только дотянуться до них, и они помогут, потому что, в отличие от детей из фильма, они не исчезли. «Я пришел, чтобы увидеть тебя. Это было нелегко, потому что ты был так далеко.» Сюйси далеко. Лежит у него на коленях, но так, так далеко. Куну кажется, что он путешествовал годами, только чтобы добраться до него, но Сюйси так далеко. Потому что он искал. Ради Сюйси он дошел до самой яркой звезды и принес его домой, обнял его и сказал, чтобы он не уходил далеко. Сюйси не слушал. Сюйси никогда не слушает. Сюйси забрел слишком далеко, и Кун искал его, на самой яркой звезде, в самой темной яме, но почему-то не может найти Сюйси. Ни в самой темной яме, ни в самом глубоком море, ни под самым ярким солнцем, ни в самом зеленом лесу – нигде. Нигде не видно, и Кун теперь знает, что чувствуют родители, когда теряют своих детей, потому что отчаяние начинает заполнять его существо, и пока Сюйси нет дома, огонь паники не перестанет поглощать его. Дрожащий вздох вырывается из его губ, когда он вытирает очередную слезу. «Я чувствую, что постоянно ищу кого-то или что-то.» Искал ли Сюйси что-то? Кого-то? Вот почему он не вернулся домой? Почему Кун не может его найти? Кун должен знать, что ищет младший мальчик, только тогда он сможет вернуть его. А до тех пор? До тех пор Кун будет продолжать искать... потому что он боится. Боится, что если он прекратит поиски, Сюйси никогда не вернется домой. Метеориты падают. Это в фильме. В реальной жизни тоже. И метеориты падают, и, хотя они выглядят красиво, они могут оказаться самой опасной вещью, которую они когда-либо видели. В реальной жизни никакие метеориты не падают, только звезда. Если вдуматься, это очень поэтично... падение звезды. Только Кун не видит этого так. Если бы это была любая другая звезда, то, возможно, он счел бы это красивым. Но Сюйси – звезда, и это может оказаться самым опасным из всего, что они когда-либо видели. «Наши временные линии не совпадали. Если время действительно можно повернуть вспять, дай мне последний шанс.» Всхлип, грозивший вырваться наружу, пробил стену его губ. Последний шанс, Сюйси. Просто дай мне последний шанс, пожалуйста.