Наверное, стоило подойти к мониторам и посмотреть, какой гений долбится в дверь, но я не могу сдвинуться с места ни на миллиметр. Хочется, как в далёком-предалёком детстве, схватиться за ткань чужой одежды, но я мысленно отговариваю себя от этого тупого решения.
Из-за закрытой двери раздается низкое, грубое рычание, которое кажется мне подозрительно знакомым; не менее знакомый женский хохот, механический и визгливый, окончательно подкрепляет мою уверенность в том, кто решил довести меня до инфаркта на этот раз.
— Эй! Вы чё там закрылись?
Ебучий, сука, крокодил! У меня даже горло заболело чуть сильнее.
— Да ебать вас всех в рот! — сердито прокричала я, уже куда более уверенно двигаясь к двери, и ударила кулаком по панели. Ауч, больно. Луна раздражённо вздыхает где-то за моей спиной. — На запчасти пойдёшь, сука, если ещё раз меня напугаешь!
Дверь приоткрывается, являя очертания массивных ног. Я в немом ожидании складываю руки на груди и готовлюсь яростно выплёскивать претензии.
Крокодил нагибается и проходит в помещение, которое с появлением ещё одной железной тушки уже нихуя не выглядит просторным. Я нервно стучу пальцем по предплечью и недовольно поджимаю губы, когда следом в дверной проем протискивается голова курицы.
— Чем вы тут занимаетесь? — спрашивает она раздражающе тоненьким голосом.
— Обсуждаем план по захвату мира, — съязвила я. — Чем я, блять, ещё могу заниматься? Мы работаем.
— Тереза-Коэн-зовите-меня-Тера? — Какая она догадливая, упасть не встать. — Прими наши чистосердечные извинения. Мы не хотели тебя пугать.
— Не хотели пугать? — Луна хмыкает и склоняет голову к плечу. — Охотно верю.
— Ебать ты зануда, — фыркнул Монти. Он вильнул массивным хвостом, и задетый стеллаж со скрипом пошатнулся. — Типа, серьезно? Торчать здесь в самый разгар веселья?
Монти намекающе разводит руками, мол, взгляни, где ты находишься и на что тратишь своё время. Ну, или на кого. Я раздражённо закатываю глаза и в три широких шага прерываю расстояние от дверного проема до мониторов.
— Расследовать убийства интереснее, чем бросаться шариками, — Луна опирается ладонью на стол и наклоняется к моему лицу, вынуждая меня обратить на него внимание. — Может, продолжим?
— Надо бы, — вздохнула я, а затем кинула убийственый взгляд в сторону Чики и Монти. — А вам лучше съебаться и не попадаться мне на глаза ближайшие часа три. Оставьте свои хихи-хаха для кого-то другого.
— Звёзды, какие вы скучные! — заканючила Чика. — Разве расследование этой жути входит в твои обязанности, м?
— В мои обязанности теперь входит вообще всё, что связано с
Глитчем. Пока не докопаемся до первопричины — можно забыть о нормальной жизни. Ну или о работе и существовании — это в вашем случае.
— Всё еще звучит скучно, — заметил Монти, а я истерически хмыкнула и нервно всплеснула руками.
— Вот и иди нахуй тогда. — Не глядя запускаю руку в коробку ярко-оранжевых конфет и запихиваю небольшую горсть в передний карман свободных штанов, больше напоминающих пижамные. — Скучно, не скучно — нашей убийце плевать, что ты об этом думаешь. Луна мне нужен для того, чтобы я не сдохла в процессе расследования, напоровшись по дороге на любезно подсунутый под ребра нож. И, в отличие от вас двоих, он не ведёт себя как капризный ребёночек, у которого отжали чупа-чупс.
— Да, с этой ролью прекрасно справляешься ты. — Разумеется, Луна не упустил возможность меня подколоть и заодно разрядил напряжённую обстановку, потому что крокодил посмотрел на меня так, словно мне осталось жить ну максимум минуту.
— Я не капризный ребенок, у меня богатая эмоциональная палитра, — возразила я, вскинув указательный палец. — Всё, пообщались и хватит. Не ходите за нами, — в любом случае, вряд ли они будут незаметны, если возьмутся за слежку, — и не шалите. Будете хорошо себя вести — подумаю, чем механики смогут вас отблагодарить.
Хватаю телефон со стола и выскальзываю за дверь. Луна, не теряя времени, идет за мной, оставляя крокодила и курицу в полном недоумении.
— О чём ты говорила? — спрашивает он, стоит нам отойти на приличное расстояние. Я успеваю потеряться в собственных мыслях и заторможено моргаю, обдумывая прозвучавший вопрос.
— Ты про благодарность? Ну, возникла у меня одна идея, реализацией которой вполне можно заняться ближе к июлю. — Мой ответ Луну явно не устроил — об этом я догадываюсь по осуждающему молчанию. — Эй, если эта идея не будет реализована, а я тебе все распизжу, мне потом будет стыдно, так что не делай такое недовольное лицо.
— Недовольное лицо? — усмехается Луна.
— Блять, ну, в смысле… не молчи на меня с таким осуждением.
Выползающие из каких-то щелей сотрудники косятся на нас, мягко говоря, с непониманием, а я с таким же непониманием таращусь на них в ответ. Несмотря на то, что никакой угрозы роботы больше не представляют, персонал всё ещё старается избегать с ними прямого контакта. Адекватно и непредвзято к ним относятся лишь механики, которые их либо за детей своих считают, либо в уши не долбятся, когда я вновь и вновь, стирая язык в мозоль, повторяю, что убивать они никого не собираются.
Единственный механик, с которым мне так и не удалось нормально пообщаться — это Кевин Фрейзер, прикреплённый к Воспитателю и печально известный повышенным интересом к женскому полу. Возможно, я бы не сочла тесное знакомство с ним необходимостью, если бы мне не было интересно, почему он так похуистически относится к своим обязанностям. Я уже четвёртый раз вздрагиваю от того, что у Луны скрипят шарниры, а шалящий вокалайзер и вовсе наталкивает на мысли о том, что для Луны как для робота, требующего нихуёвого такого ухода, не делается ровным счётом ничего. Обязательно подниму этот вопрос на следующей планёрке, если не просплю её.
Что касается моей масштабной идеи, заключающейся в глобальной модернизации всего состава аниматроников, то для её реализации нужны большие затраты, а бюджет компании, как известно, пробит со всех сторон, и деньги из него сосутся регулярно для восстановления перелопаченной нашей убийцей и по совместительству хакером системы безопасности. Не уверена, что мы сумеем восстановить порядок до конца августа — это как минимум, а как максимум — до начала зимы. С теми темпами, с которыми бюро занимается расследованием серии исчезновений, поимка виновницы выглядит почти нереальной. Мне остаётся лишь положить все усилия на приобщение к расследованию знакомого и очень узкого круга лиц да попинать местных недодетективов под жопу, остальным я просто-напросто не доверяю.
В последнее время я всё чаще стала задумываться над тем, что Ванесса действует в содружестве с кем-то ещё, потому что её вседозволенность с подписанием неожиданного и пока что не оглашённого плана работы камер перевалила за любые рамки приличия. Крыса есть, причём где-то там, наверху, и мне интересно, является ли этой крысой наш директор, который в моих глазах уже не выглядит никаким авторитетом или хотя бы тем, с чьим мнением следует считаться. Мистера Адерли либо интересует одна лишь прибыль — так мне казалось раньше, — либо что-то другое, если он реально покровительствует убийце.
А если нет, то искать эту крысу нам придётся вдумчиво и долго.
Киран — тоже чел, особого доверия не вызывающий, но я множество раз оставалась с ним наедине, и он не убил меня, хотя мог сделать это, не приложив особых усилий: как мы уже выяснили, против страха смерти я бессильна и перед лицом опасности превращаюсь в неподвижный мешок с картошкой. То, что меня не убили, очень классно и пиздато, потому что я планирую пожить ещё лет десять, и желательно — вдали от всего, что хоть как-то связано с этим злополучным местом.
Интересно, а Монти помнит вообще, что практически убил своего дружка? Не знаю, насколько понятие «убийство» применимо к аниматронику, но иначе охарактеризовать этот пиздец не получается. В любом случае, даже если крокодил все помнит, то уж точно не горюет чересчур сильно. Я пока не понимаю, как они в целом относятся к ситуации, но Луна выглядит так, словно на хую вертел весь этот цирк на колëсиках. Короче, надо разбираться.
А тем временем мы уверенно скачем по лестнице вниз. Гул вентиляционной системы, мигающие лампочки и сырость доверия как-то не внушают, но давайте начистоту — в Пиццаплексе в принципе мало внушающих доверия вещей, людей и помещений. Тут либо поджать сраку и не рыпаться, либо быть мной, а я человек импульсивный и ëбнутый. Если я хочу докопаться до чего-то, останавливать и уговаривать меня бесполезно.
Выйдя из лифта, мы оказываемся в технических помещениях, где ощутимо холоднее, чем этажом или двумя выше. Я растираю покрывшиеся мурашками плечи и в недоумении смотрю на Луну.
— Значит, камеры не работают именно здесь.
— Не совсем. Ты видишь здесь хоть одну камеру? — Верчу головой. Камер действительно нет. И нахуй мы сюда попëрлись тогда? — Трансляция не ведётся через камеру лифта, по которому мы сюда приехали, и в помещениях, по которым мы до этого лифта добирались. Здесь записывающих устройств нет, и, соответственно..?
— ...хуй знает, что нас тут может поджидать, — закончила мысль Луны я. Морщусь из-за першения в горле, предвещающего приступ кашля, и продолжаю: — Я слышала что-то про подземный музей, который якобы закрыт для посещений. Скажи, у нас есть шанс попасть туда?
— Мы уже находимся здесь. — Ох, чудесно.
Сперва ничего, что попадалось на пути — какой-то мусор, коробки, боты и прочее — удивления особо не вызывало, но вот когда сверху закапала вода, я, мягко говоря, начала хуеть. Перед моими глазами простиралась тёмные коридоры какой-то пещеры. Происходящее стало смахивать не на прогулку по нижним этажам, а на ебучий хоррор.
Первый двигающийся бот, встретивший нас в небольшом не то помещении, не то в открытом пространстве — в темноте не разберëшь, — выглядел ну мягко говоря жутко. Весь потрëпанный, грязный, с уродливым лицом и фонариком в руке, бесцельно катающийся туда-сюда. Что он тут охраняет? Камни, блять? Да сдались они мне, я компромат ищу.
— А какого, собственно, хуя? — поинтересовалась я, как только ко мне вернулась способность шевелить языком. — Я ожидала увидеть здесь какие-то склады с запчастями, но не вот это вот все. Блять, Луна, на тебя вода капает, уйди оттуда!
Я намекающе и очень нервно трясу руками, отгоняя Луну подальше от протекающей трубы, и он отшагивает, бесшумно передвигаясь по шершавому каменному полу. Грация кошки, ничего не скажешь.
Луна смотрит мне в глаза, словно терпеливо дожидается, пока меня осенит догадкой, но я ничего не понимаю, потому упорно молчу. Помня любовь Луны к прогулкам по ночному Пиццаплексу, я бы нисколько не удивилась, узнав, что он и тут всё обшастал.
— Да мы ж в канализации, — бодро заключила я, а затем раздражённо воскликнула: — Какого хуя мы тут делаем?!
— Это не канализация, а музей, а ищем мы компромат на Ванессу, — подсказал Луна. — Я здесь, чтобы прикрыть твою задницу, если тебе в голову взбредёт что-то, не попадающее под определение адекватности.
— И без тебя знаю, — отмахнулась я, — но что Ванесса здесь забыла?
— Надо выяснять. — Луна, аккратно перешагивая лужи, подобрался ко мне и пару раз взмахнул руками в опасной близости от моего плеча, вынуждая меня шевелить ногами активнее. — Давай, не тупи.
Мы походили, порассматривали стремных ботов, немного поржали, чтобы разрядить обстановку, но вроде бы не нашли ничего подозрительного. Мне начало казаться, что меня наебали, однако спустя сорок минут бессмысленных скитаний по коридорам Луна неожиданно тормозит и останавливает меня, выставив ладонь перед моим лицом, из-за чего я чуть не впечатываюсь в него носом.
— А я слышу плач, — протянул он, — это… интересно.
— Это стрёмно, — возразила я, фыркнув, но поспешила прислушаться. Возможно, я глухая, но ничего похожего на плач я не слышу. В недоумении таращусь на Луну, который смотрит на меня с полной уверенностью в своих ощущениях. — У кого-то из нас слуховые галлюцинации. Проведи диагностику системы.
— Себе, блять, проведи, мне не могло послышаться.
— Да не слышу я нихуя! — заорала я, истерически взмахнув руками. — Пошли посмотрим, раз тебе мерещится! Иди на звук.
Луна выглядел так, словно хотел закатить глаза, но я кинула на него очень убедительный взгляд.
Мы вышли в… честно говоря, я не знаю, как охарактеризовать это помещение… а учитывая то, что мы находимся под Пиццаплексом… ну, огромный кратер в полу, из которого выглядывает гигантскй клубкок из проводов, выглядит довольно устрашающе. Вопрос, что за плач слышал Луна, всё ещё остается открытым.
— Осматривайся, — сказал Луна, и я молча побрела вперёд.
Первым делом я решила изучить этот огромный, запутанный шар, и моё лицо вытянулось от удивления, когда я разглядела в бесформенном клубке несколько голов. Не человеческих, слава богу; они явно принадлежат аниматроникам, но я не могу признать, из какой они линейки. Я делаю несколько фотографий со вспышкой, а затем задумчиво кусаю губу. Это точно экспонат? Выглядит не просто неприятно, а реально жутко и устрашающе. Я слышала о подземном музее, но никогда не была уверена в том, открыт ли он для посещений.
Нужно будет уточнить у Ирмы.
…Секунду.
Я ставлю фонарик на максимальную яркость и присаживаюсь на корточки, всматриваясь в толстые, деформированные провода. Что-то внутри едва заметно колыхнулось и тут же замерло.
По идее, в этот момент должен был сработать инстинкт самосохранения, но, кто бы сомневался, блять, этого не произошло.
Сгусток колыхнулся вновь и резко затих, словно напуганный моим внезапным приближением.
Таращусь на него две минуты, но он больше не подаёт никаких признаков жизни.
Показалось? Да я не под веществами вроде.
О нет, это точно не экспонат.
***
Вэнни смотрит.
Хрупкая фигура Теры мелькает за горой вонючего мусора и гнилых досок. Она хмурит тонкие брови, кусает костяшку указательного пальца и продолжает свой путь в никуда.
Вэнни смотрит.
Муни осторожными шагами отмеряет пространство, прислушиваясь к любому шороху, и, право слово, он так ничтожно слеп; глупое существо с сетапами и набором функций не видит виновницу торжества, когда она находится прямо перед его носом!..
Вэнни смотрит и думает: доберусь! Тера ни дня не протянет без встревания в глупые авантюры. Мало ей было эндоскелетов — она намотала сопли на кулак и залезла туда, куда,
очевидно, залезать не сделовало!
Прежде чем вонзить лезвие в ее преисполненное смелостью сердечко, Вэнни раздробит ее ноги и разнесет осколки костей по всему Пиццаплексу. Ей не нравится, когда глупые, маленькие девочки мешают её грандиозным планам.
Она искривляет губы в некрасивой усмешке под плотно прилегающей к лицу маской: Муни не видит, зато прекрасно слышит, несмотря на залегшую под пластиной динамиков пыль!
Вэнни орёт что есть мочи и давится истерическим хохотом. Эксплуатировать аниматроников намного веселее, чем наблюдать за тем, как они вслушиваются в нечто практически нереальное и несуществующее в моменте.
Жалко.
Жалко, жалко, жалко,
жалко,
но
пусть
прислушивается!
Вэнни отвешивает поклон, и звон ее смеха (его не существует) бежит строчками где-то за пределами слышимого и, вероятно, замыкает цепочку чьего-то кода. Шоу, блять, продолжается!
А пока… антракт.
***
Я вздыхаю и, в последний раз осмотревшись по сторонам, возвращаюсь в исходную точку. Луна куда-то съебался, видимо, решив, что я достаточно самостоятельна, чтобы не заблудиться, но в таком случае он слишком высокого обо мне мнения. А, нет, вижу: он замирает у двери, качающейся на одной петле, и очень подозрительно всматривается в черноту коридора, из которого мы вышли сюда.
Ух! Меня передёрнуло.
— Если не брать во внимание этот огромный
Сгусток, то никаких странностей я не вижу и ничего похожего на плач не слышу, — пробормотала я, пристраиваясь рядом, но Луна и не подумал обратить на меня внимание. — Эй, ты поломался? — Ноль реакции. Меня мгновенно окутывает паникой, и я выскакиваю вперёд, лихорадочно махая руками: — Очнись, сука, пожалуйста, я без тебя отсюда не выйду, ну же!
Когда он опускает голову и смотрит мне в глаза абсолютно нечитаемым взглядом, я вздрагиваю и отшатываюсь.
— Моя программа диагностики не работает, — нейтральным тоном произносит Луна. — Это… хуёво. И я всё ещё слышу её.
— Да что происходит?! — Я едва шевелю губами и вцепляюсь пальцами в волосы. — Кого ты слышишь, ты можешь нормально объяснить?
— Нечеловеческие вопли как из дешёвых фильмов ужасов. — Острит — уже хорошо. Я слегка расслабляюсь, но концентрации не теряю. — Вернее, уже не слышу. Но мне не нравится то, что происходит у меня в голове.
Так, если он упадёт без чувств, я останусь здесь одна и сдохну, а мне такой вариант развития событий не нравится. Сука, мы даже осмотреть ничего не успели! Я раздражённо лохмачу волосы на затылке и прикрываю глаза.
— Что именно происходит у тебя в голове? Это важно.
— Кто-то переписывает мои команды, но я успеваю их сносить и возвращать код в прежнее состояние. — Это охуеть как плохо!.. — Если бы ты не взялась за тюнинг, возможно, я бы… Ну, ничего хорошего бы из этого не вышло. Кто-то пытается перестроить мой маршрут.
— «Кто-то», — саркастически хмыкнула я, — явно не всеми обсуждаемая личность. Так, план действий на ближайшие, эм, три часа: вы возвращаемся наверх, ловим Фрейзера — он точно здесь, по крайней мере, обязан быть — и даём ему смачный подзатыльник: пусть хорошенько осмотрит тебя на предмет повреждений. Я прочекаю динамику твоего кода и, если мне что-то не понравится, что-нибудь снесу. Такой вариант тебя устраивает?
— Вполне, — недовольно проскрипел Луна. — Видеть не могу его тупую, заплывшую рожу…
— Я тоже, но ничего не поделаешь. Потерпим часок-другой, а потом… Я ещё не придумала. — Скрещиваю руки на груди. Соображать не получается, как и сохранять спокойствие, но я стараюсь не поддаваться панике. — Тут ловит связь? Может, стоит попросить кого-нибудь встретить нас?
— Нет, нужно подняться повыше, — качает головой Луна, — здесь мрак такой, что не только связь не ловит, но и к сети доступа нет. Даже жалобу не кинешь… а так хотелось.
— Мне нравится, что ты продолжаешь рофлить над ситуацией, даже когда очевидно, что все хуёво, — неожиданно высказалась я. — Кого из нас ты пытаешься успокоить?
Мы медленно выдвинулись, но я запнулась об какую-то торчащую из пола железку и чуть не наебнулась.
— Тебя. Я бесстрашный, — самодовольно заявил Луна.
Ага, попизди мне тут.
— Как мило с твоей стороны.
Прогулялись, блять. Нихуя, кроме подозрительного клубка проводов, не нашли, зато выяснили, что Ванесса может ебать Луне мозг даже на расстоянии. К
Сгустку появилась пара вопросов, а особенно сильно меня волнует, что это за хрень вообще.
Получается, мы застряли в мёртвой точке. Какая же хуйня, ну в конце концов.
А с Фрейзером разговор будет короткий: если он не вытащит руки и глаза из жопы, я лично поспособствую тому, чтобы его уволили с пометкой «долбоёб, не берите на работу».
