Драбблы по дискачу (надеюсь)

Лежишь на полу, задранные вверх плечи и лопатки больно впиваются в дерево. Запястья стягивает крепкий и мягкий, словно руки любовника, узел шёлкового галстука. Ещё немного и тебе было бы больно, ещё немного и тебе было бы замечательно. Хочется поёрзать и отлепить прилипшую к доскам задницу, но ты боишься смазать траекторию взгляда лейтенанта. Чернильные глаза с игривой ленцой обводят твою грузную потеющую фигуру, словно по трафарету. Ким сидит над тобой на стуле, закинув ногу на ногу. Недостижимый аэростат. Он полностью одет, за исключением куртки и ботинок с носками. Ты пытаешься дышать, как обычно, но из-за бешено колотящегося сердца, которое гонит кровяные тельца скоростными болидами, получается с трудом. В голове расплываются выхлопы и туман. Юркая крыса — сквозняк — пробегает из одного конца комнаты в другой, и ты вздрагиваешь. Сначала от мягкого прикосновения ветра, затем от чувства прохладного веса на животе. У Кима плохое кровообращение. Одну ногу он согнул в колене и обнял обеими руками, оперившись пяткой об сидушку стула, вторую положил на тебя. Гладкая впадина свода вплотную легла на круг твоего тела, скользит вверх-вниз, лавируя среди плотного ковра. Ты смотришь на лейтенанта, не смея дышать. Глаза прикрыты, но не покидают твоих границ. Он думает о том, как ты распластался на полу перед ним. Ни капли чести, ни грамма самоуважения. Только для него. Горло Кима пересыхает. Он поднимает тёмный нечитаемый взгляд на твоё лицо. Очки его преумножают. Подушечка ступни крадётся вверх, перекрещивает грудь, будто совершая только ему известный ритуал. Внутри тебя что-то шевелится, хочет растолкать лёгкие и занять их место. Давит и заставляет пропускать вдохи. Дышишь через рот, сжимая в кулаке скользкую ткань. Она сжимает в ответ. Ким добирается до горла и приподнимает ступню, касаясь тебя, тонкого и нежного там, кончиками пальцев с аккуратно подстриженными ногтями. Ведёт дугу от левой ярёмной вены к правой, чуть надавливая под подбородком, где сложилась кожа. Ты сглатываешь. Он чувствует. Спина стопы упирается в щёку и поворачивает твою голову в сторону лейтенанта. Гладит и ерошит бакенбарды, ноготь большого пальца скребёт по уху. Кости выступают, вены синеют. — Любите вы, детектив, сбивать всех с ног. — Голос Кима тихий. Вкрадчивый и глубокий, вытекает прямо из груди, ты чувствуешь его вибрацию, как он заставляет дрожать кости в ответ. Лейтенант перемещает пальцы на твой подбородок, под приоткрытую потрескавшуюся губу. — Нравится самому валяться на земле? — Да. — Хрипло и шёпотом. Ты не способен говорить громче Кима. Ты пересечёшь черту, перечеркнёшь фундаментальное правило реальности, в которой вы сейчас находитесь. Ким вздрагивает. Сжимает со скрипом перчатки руку в кулак, потому что на пах теперь неприятно давит жёсткая ткань штанов. Тоже переходит на шёпот, медленно проводя большим пальцем по твоей губе и оттягивая её. Плотная кожа холодит. — Мне тоже это нравится. Из вас выходит хороший ковёр. Пожар и потоп, ураган и лавина. Это всё внутри тебя. Член дёргается и твердеет. Ты открываешь рот шире, чтобы нога Кима скользнула дальше внутрь, но она внезапно исчезает. Ты немного расстроен, хотел показать, что являешься многофункциональным ковром с режимом влажной уборки. Вместо лица ступня Кима теперь упирается в согнутую руку, массирует внутреннюю сторону. Ты потеешь, потеешь и потеешь, пока Ким чуть разворачивается на стуле, а нога опускается обратно на грудь, очерчивает бока и замедляется на впадинах бёдер. Волосы липнут к лицу и похожи на тёмные водоросли, но тебе всё равно. Ким раздвигает твои ноги. Точнее это ты их раздвигаешь, стоит ему прикоснуться к внутренней стороне. Он гладит тебя так близко к члену, но так далеко. Вжимает пальцы, давит ногтями, оттягивает кожу и зарывается в кудрявые дебри волос вокруг. — Видели бы вы себя. Как мальчишка. — Теперь сквозь шёпот прорывается низкий голос, и через каждый слог тебя прошибает ток. От этих слов у тебя встаёт до конца. Член горячо пульсирует и давит на живот. Похоже, этого лейтенант и ждал. Он неспешно ставит стул над твоей ногой и усаживается обратно в ту же позу, но зеркально. Подушечка ступни надавливает на яйца, и ты издаёшь сдавленный звук от неожиданности и удовлетворения. Лейтенант ведёт наверх, и от этого движения на красной головке выступает смазка. Повторив ещё несколько раз, Ким растирает её. Теперь будет лучше. Толстое основание проскальзывает между первым и вторым пальцем, твои руки сжимаются и разжимаются, а по телу пошли крупные розовые пятна, словно тени от облаков. На каждый подъём ноги ты ласково выстанываешь имя Кима. Горячая тонкая кожа между пальцев, под которой вздрагивают напряжённые мышцы, низкий и до невозможности скрипучий голос, который зовёт его. Терпение Кима на пределе. Он опускает свободную ногу, с лёгким звоном расстёгивает ширинку, но не более. Вторая ступня присоединяется к первой. Теперь правая прижимает твой член к животу под головкой, а левая двигается. Зажат, словно дикий зверь, усмирён и пригвоздён. Дыхание сбивается, и ты задыхаешься, запрокидывая голову. Пальцы сжимают, и ты не можешь кончить. Ким гладит себя через ткань белья по отчётливо выпирающему изгибу, откинувшись на спинку стула. Смотрит на тебя сквозь линзы похоти. Ноги гудят от таких упражнений. Ты извиваешься и сжимаешься, по подбородку течёт слюна. Просишь, умоляешь дать кончить. — Неугомонный мальчуган. Балую только в этот раз. Ким разжимает пальцы. Потеряв где-то в груди голос, ты приподнимаешь бёдра и кончаешь, крупно вздрагивая несколько раз. В ушах фанфары. Дышать тяжело. Пол под тобой холодный и твёрдый, а ты превратился в расплавленный пластилин. Ким мнёт тебя, растирая сперму по животу, собирая жидкость ступнёй. — Поднимайтесь. — Командует лейтенант, убирая ноги, но оставляя одну на весу. Ты без сил, но приказ есть приказ. Неловко и медленно переворачиваешься на бок, опускаешь связанные руки и помогаешь ими себе встать на колени. Подползаешь к Киму, скрипя половицами. Лицо у тебя красное, волосы взлохмачены, а глаза того гляди закроются. Согнутые ноги дрожат. Ким развязывает твои руки и отбрасывает галстук, опускается обратно на спинку стула. Тянет к тебе ногу, и ты берёшь её в шаткие руки. Острые косточки, мягкие вены. Долгожданный контакт. Благоговейно придерживаешь одной рукой за лодыжку, второй за голень. Целуешь каждый волосок, прижимаясь половиной лица к коже. Чувствуешь губами выпуклые жилы. Берёшь в рот угловатые пальцы, слизывая собственную сперму и пот. Протяжный вздох над головой. Ким снял перчатки, отбросив их на пол, и наконец-то касается себя напрямую, быстро двигает рукой, пока вторая придерживает майку и гладит подтянутый живот. Он закрыл глаза, отдаваясь чувству горячей влаги. Шевелит пальцами внутри твоего рта, играя с языком. Ты стонешь и посасываешь их, тихо причмокивая. Здесь тебе место. Под каблуками выдающихся людей. Ты не можешь быть с ними, только под ними. Прикусываешь ноготь, и по Киму пробегает дрожь, он поднимает веки. Брови хмурятся, подбородок задирается чуть вверх. Он кончает, закусывая губу и изо всех сил заставляя себя не отводить взгляд от твоих изумрудных, полных обожания глаз. Сердце пропускает удар. Не будь ты старым и промаринованным в алкоголе и наркоте, кончил бы ещё раз здесь и сейчас. Просто потому, что круче Кима Кицураги ещё никто не посмел появиться на этот несчастный свет. Лейтенант расслабляется и оседает на стуле, поправляя очки. Проводит рукой по тёмным волосам, взъерошивая. Ты так его любишь. Оставив поцелуй на голени, отпускаешь и подползаешь ближе, устраиваясь между ног Кима. Слизываешь капли с мягкого члена и живота с чистым платоническим умыслом. Хочешь позаботиться о партнёре. Ким улыбается и гладит тебя по голове, неспешно пропуская прохладные пряди через пальцы. Ты устраиваешься щекой на внутренней стороне его бедра. Пахнет остро и знакомо. — Спасибо. Ты молодец. Издаёшь звук, похожий на урчание огромного кота. Руки всё ещё ноют после галстука, голым коленям не нравится на полу, но что это по сравнению с чувствами, которые дарит тебе Ким.