Драбблы по дискачу (надеюсь)

У тебя большие, как два матраса, светло коричневые крылья. Длинные и упругие маховые перья, некоторые сломанные, некоторые вырванные. Они ничего не чувствуют, но тебе нравится их гладить и перебирать пальцами. Будто тебе есть, кого гладить. Будто есть кто-то, кто тебя гладит. У Жана есть крылья. Чернее цвета ты не видел. У Жюдит есть крылья, ровные и ухоженные. Есть у Чеса, есть у Мака, у Транта, даже у Жюля. У Кима Кицураги крыльев нет. Ты проснулся в Мартинезе, погребённый под пушистой лавиной. Рассматривал долго свой летательный аппарат. На лестнице развернулась целая борьба с собственным чувством равновесия. Тебя никто не поймал, когда нога решила отвергнуть последнюю ступень. Ким Кицураги бесстрастно тебя осматривает. Просит спрятать оперение. Вздох на недоумённый взгляд. Прячешь их на следующий день, потому что тебе надоело цепляться за всё подряд, надоело, что всё подряд цепляется за них само. Дети, взгляды, холодные лужи, разбавленные мазутом. У тебя много вопросов, в особенности про крылья. Ким отвечает на все после того, как получает ответ на собственный. «Вы не умеете их прятать?» Нет, лейтенант, мы не умеем. Мы не умеем любить, как любят обычные, скучные люди, не умеем пить так, чтобы мозги не превращались в кислотного вкуса мюсли, ещё много всего неподвластно нашим пальцам и извилинам, в том числе магический акт сокрытие перьев, их таинственное расслоение в радиоволнах Вселенной. Ким знает много. Виды крыльев, типы перьев, как правильно задерживать дыхание и какие мышцы напрягать, чтобы заставить твои пятую и шестую конечности оставить эту реальность. Ты в восторге, и только поднятая бровь останавливает руки, готовые сгрести лейтенанта в объятия. Ты просишь показать ему свои. Ответ звучит обыденно, будто нет за словами горечи и детской обиды на матерь природу. «У меня их нет». Он говорит, что ему всё равно. Что подняться в небо можно и на аэростате. Что у него есть Кинема, что ему достаточно ног. Когда ты не смотришь, смотрит он. У тебя большие, как две перины, светло коричневые крылья. Пуховые перья торчат и пушатся — ничто не в силах их усмирить. Они почти прозрачные на краю, подсвечены уличным фонарём. На улице холодно, в Кинеме тоже. Ночной дозор, ночная миссия. Звучало захватывающе, ощущается скучнее некуда. Ким сидит рядом и клюёт носом. Ты кутаешься в крыло, пытаясь поместить его в узкой кабине. Если холодно тебе, то Киму подавно, но он отказывается от подушки. Он ведёт себя так, будто твоих крыльев не существует. Детская обида переросла во взрослую. На дорогу ты только поглядываешь, потому что всё внимание занимает Ким. Волосы на руках встопорщились от холода, голова опущена низко-низко. Он снова дёргается и смотрит в лобовое стекло. Всё тихо. И в его голове тоже тихо. Поезд в страну снов мягко отчалил. Ты осторожно проявляешь второе крыло. Думаешь, как сделать лучше и незаметнее. Ким ворочает плечами, кутаясь в куртку, и ты проскальзываешь перьями под его спину. Сам подсаживаешься ближе, чтобы он смог положить голову на тебя, но вместо этого Ким зарывается щекой в мягкие перья. Ты чувствуешь его вес, тёплое присутствие. Ветер говорит, что сегодня всё спокойно. Он не обманывает, и ты закрываешь глаза, пряча себя и лейтенанта под пушистой завесой. У Кима Кицураги нет крыльев. Поэтому ты поделишься с ним своими.