***
Стас понимает, что разговор в стиле «одна новость хорошая, одна плохая» — не лучший вариант. Сначала он сообщит Антону о новом проекте и даст недельку пожить с этой мыслью. Пусть привыкнет, чтобы потом острее чувствовал страх потери. — Шаст, заходи, заходи. У меня для тебя такая новость, ты не поверишь! — Что там, Стас? — Тебе дают вести своё шоу, новый молодёжный проект, стартует через месяц. — Да ладно… — от выражения его лица Стасу становится стыдно. Антон выглядит как ребёнок, который пять лет просил у родителей собаку и вдруг в коробке с бантом под новогодней ёлкой услышал тихое поскуливание щенка. Он ещё боится поверить в чудо и ошибиться, но он уже счастлив. — Стас, скажи, что ты не шутишь, пожалуйста! — Нет, не шучу. Ты рад? Шастун подбегает к его креслу, обнимает с высоты своего роста, потом крутит Стаса на кресле и кричит: — Я рад? Нет, я счастлив, я в шоке, я поверить не могу! Это ты попросил, Стас, да? Спасибо тебе, огромное спасибо! Что за проект, рассказывай скорее! — Расскажу, расскажу, только перестань крутить меня, сумасшедший! И не трепись пока направо и налево, чтобы другие не завидовали. — Конечно, конечно, Стас! Спасибо! — Антон радостно хохочет и ещё раз от души раскручивает Стаса. Второй, гораздо менее приятный разговор, тоже не приходится откладывать в долгий ящик. — Шаст, прости, сегодня у меня новость похуже, чем в прошлый раз. — Не могут же быть только такие хорошие новости. Что случилось? — Тут такое дело. Арсений собирается уходить из проекта. А в другом составе ни я, ни зрители Закулисье уже не представляют. — Как это? Чего он уходит? — расстраивается Антон. — Мне вот сейчас прямо очень тяжело говорить, но из-за тебя. — Что?! Да я не обижаю его вообще, мы уже сто лет не ссорились, Стас! Или я ему опять чем-то не угодил? — Нет-нет, Шаст. Не в этом дело. — Так в чем? — Не ори только, хорошо? Спокойно восприми. Ты ему нравишься. — Он мне тоже, — просто отвечает Антон, а потом до него доходит подтекст. Он недоверчиво морщится и тут же давится смехом. — Что? Ты сдурел, Стас? Пересмотрел нарезок в интернете? — Нет, к сожалению. Я знаю это точно. — Он сам тебе сказал? — Считай что сам. Это точно, Антон. — Так он же женат? Стас, ты что-то путаешь. Стас решает, что говорить о разводе сейчас не стоит. А особенно о его причине. — Шастун, ну ты и невинное дитя. В наших реалиях женато большинство гомосексуалистов. В общем, я знаю точно, что тут говорить! — Блин, вот это жесть… Бедный Арс. Ну, что делать, у нас там же есть ещё один из наших запасных на канале, Андрей? «О, ещё один специалист по подбору, прямо как твой Арс, — раздражённо думает Шеминов. — Как бы вам объяснить, мальчики, что Андрей может заменить Сергея или Диму, но не кого-то из вас. Не все ж секс-символы». — Нет, Антон, это не вариант. Я же тебе говорю — другого состава не будет. — Так а что делать, Стас? Не привяжешь же ты его? — Я — нет. — Ну вот. — А ты — да. Антон хмурится, подходит вплотную к Стасу: — Что, Стас? Я?! Мне с ним, может, потрахаться пойти? Я не педик, понял? — Шаст, ну что за крайности, конечно, ничего такого не надо, ты что? Вы с ним готовитесь к презентации шоу, вы там будете сидеть рядом весь вечер — просто построй ему глазки, потрогай там невзначай, не знаю. Этого вполне достаточно. — Потрогай?! Иди ты на хуй, Стас. Сам его трогай. Антон идёт к двери. — Стой, Шаст. — Нет, Стас, забудь. Этого не будет. — Ты же понимаешь, какими будут последствия его ухода? — тихо говорит Шеминов ему вслед. Антон останавливается. — Нашего шоу не будет. Твой новый проект — тебя позвали туда как звезду Закулисья, а если Закулисья не будет? — Так это была взятка? — враждебно спрашивает Антон, снова поворачиваясь к Стасу. — Нет, Антош, нет. Это не связанные вещи. По тому проекту уже подписаны все бумаги, ты участвуешь в нём, даже если сейчас пошлёшь меня всё-таки на хуй и уйдёшь. Но ещё раз — тебя позвали туда как уже популярного актёра. А без Закулисья — ты будешь по-прежнему популярным? Ведущего ведь можно и заменить потом на кого-то более узнаваемого. — Стас… — Антон обречённо падает в кресло. — Шаст, ну что сложного, не пойму? Ты что, глазки никому не строил, за ручку не держал? Что такого тут? Представь, что просто такой сценарий. — Ага, ещё и на камеры, отличная идея. — В этом и смысл. Ты всегда можешь сослаться на сценарий. И что он тебе там сделает прилюдно? Хочешь построить ему глазки в отдельном номере? — Я вообще не хочу, Стас! Ну блядь, это же мужик! Это ж не девочке глазки строить! И потом, знаешь, ведь он же не виноват, что… ну… я ему нравлюсь. Этого Шеминов совсем не ожидал. Что ещё за жалость к Арсению? Но он продолжает гнуть свою линию. — Я понимаю. Но что нам делать? У тебя есть другие идеи? — Нет, — абсолютно убито говорит Антон и падает лицом в сложенные ладони. — И у меня нет. Не переживай. Просто сценарий. Просто невинный флирт. Антону больше всего на свете хочется посоветоваться с Димой, но это такая щекотливая и неприятная тема, что даже Диме её невозможно доверить. Придётся принимать решение самому.***
— Наташа, Катя, Антон сегодня должен быть красивым, — наставляет гримёра и костюмера Шеминов. — Никаких балахонов и вот этого всего. Стригите, брейте, делайте с ним, что хотите, но сделайте мне из него красавца. — Что там делать, он и так красавец, — мечтательно улыбается Наташа. — Я тебя услышала. Кольца-браслеты снимаем? — Не надо, оставь ему его цацки. Это уже фирменный стиль, в конце концов. Когда Антон встаёт из кресла гримёра, он красив убийственно. Стильный костюм сидит как влитой, и этот чёрный цвет так ему идёт. Но он как будто старше на пять лет. Арсений его не узнаёт — ни ослепительных улыбок и милых ужимок, ни вечного хохота. Можно было бы сказать, что на нём лица нет, если бы это лицо не было так по-новому прекрасно. — Ты нервничаешь, Шаст? — Ну да, прямой эфир, всё такое, — Антон переплетает, сжимает пальцы, нервно крутит кольца, вскидывает на Арсения глаза и снова прячет взгляд. — Не волнуйся, это такие же съёмки, как все остальные. Всё получится. Я помогу, если что. — Спасибо, Арс. Когда начинается трансляция, и они встречают гостей, Арсений не узнаёт Антона ещё больше. Антон не сводит с него глаз. Приоткрывает, кусает, облизывает губы. Невзначай касается руки Арсения. Ведёт трансляцию он в целом нормально, хоть и без огонька. А вот себя он ведёт ненормально. «Мне это мерещится. Я схожу с ума. Я выдумываю». Арсений решает проверить себя. На диване, где они встречают гостей, он замирает в одном точно замеченном месте, в метре от Антона. Не проходит и пяти минут, как тот оказывается рядом, гораздо ближе, чем нужно, и чем прилично. Ещё одна проверка — тот же результат. Он опять рядом, и опять пожирает Арсения своими невозможными глазами, кладёт руки ему на предплечье, падает головой на его плечо, смеясь над не самой смешной шуткой. «Мне не мерещится…» Арсений ведёт презентацию за двоих, в нём кипит огонь и энергия. Теперь и он не сильно сдерживается и не отказывает себе в невинных шалостях — дотронуться до увешанного браслетами запястья, которое никто не отдергивает от его прикосновений, или нагнуться к Антону за спиной гостя, сидящего между ними. Сейчас кажется, что они ровесники, настолько сияет Арс, и настолько непривычно взрослым выглядит Шастун. Когда трансляция заканчивается, их встречает генеральный продюсер: — Молодцы, ребята, было отлично. Антон, у тебя огромный потенциал. Арсений немного удивляется, потому что по факту презентацию вытащил он. Но сейчас последнее, чего ему хочется, это спорить с Антоном за лидерство. Хочется одного — обсудить то, что случилось только что прямо перед камерами. — Выпьем? — Нет, Арс, пусти, пожалуйста. — Я же не держу, — удивляется Арсений. — Да, правда. Спасибо, — Антон стремительно теряется в толпе гостей. «Не дави, Арс. Не спеши. Нельзя. Ты ждал больше года, не спугни. Ждал? Это что-то новое. Ты же вроде с этим боролся? Ладно, неважно. Главное, не спугни». И Арсений продолжает общаться с другими гостями, хохочет, танцует, заставляя себя не искать Антона даже глазами. Какая-то певичка подходит к Арсению спустя пару часов и со смехом говорит: — Иди забирай своего красавчика из бара, пока он там всё не допил. Антон просто сидит у бара один со стаканом в руках, но даже со спины видно, что он пьян. По лицу видно, что пьян мертвецки. — Шаст, а ну-ка вставай, поехали, хватит. Арсений ожидает сопротивления или возмущений, но их нет. Антону уже всё равно. Он повисает на плече Арсения огромной непослушной куклой. — Куда тебя везти? У тебя есть ключи? Как можно так ужраться за два часа? Бесполезные вопросы в никуда. Арсений слышал, что Антон недавно купил квартиру и переехал, но, конечно же, не знает подробностей. Набрать Диму, узнать адрес этого пьяного обормота? Как это будет выглядеть, да и ключи всё равно непонятно где, да и кто знает, живёт ли он сейчас один. Ладно, всё завтра. Повезёт его в свой отель, какая разница, где отсыпаться. В такси Антона просто вырубает, и это лучший из вариантов. В отеле Арсению не так повезло. Он чувствует себя папой, мамой и сиделкой одновременно, вытирая блевоту, отмывая Антона, себя и номер, раздевая и укладывая двухметровое чудо в кровать. Но он абсолютно не чувствует брезгливости, злости или усталости. «Ты совсем плох, Арс…» Приведя всё и всех в порядок, Арсений просто смотрит на лицо из своих многомесячных кошмаров и фантазий. Идеальная прическа давно растрепалась, грим смыт, он опять мальчик, спящий, смешной, ушастый, лохматый и в жопу пьяный мальчик, но чёрт бы его побрал… Арсений идёт в ванную и, расстегивая брюки перед зеркалом, думает: «Ну хоть это-то я сегодня заслужил за все свои труды?» Он не раздевается и не ложится спать. Он прекрасно понимает, что Антон сбежит, как только откроет глаза. А ему надо узнать, надо услышать хоть слово. Он сидит в кресле и просто ждёт утра. В девять звонит Шеминов. Арсений уходит с телефоном в ванную. — Привет! Ты не знаешь, где Антон? Его со вчера никто не видел. А у него сегодня съёмки. — Знаю. Только не истери сейчас. Он у меня в отеле. — Арс, нет! Сука, Арс! — Не истери, я же попросил. Он просто напился вусмерть после презентации, и я не знал, куда его везти. Ты же не думаешь, надеюсь, что я им воспользовался в бессознательном состоянии? — Арсений, если я узнаю, о боже… — Ты узнаешь только то, что вам сегодня понадобится много грима и много лекарств, чтобы привести его в порядок перед съёмками, — обрывает его стон Арсений. — Сейчас я разбужу его и отправлю в студию. Во сколько начало? — Первый мотор в два. — Хорошо, он будет там до двенадцати. — Арсений, пожалуйста… — Мама, я хорошо себя веду, поел и в шапке. Отъебись. «У нас ещё есть время, я всё равно с тобой поговорю до того, как ты уедешь», — думает Арсений, нажимая отбой. Но, выйдя из ванной, он видит, что Антон всё-таки проснулся от их разговора и сидит на кровати, сжавшись под одеялом. При виде Арсения в его глазах разливается такой ужас, что Арс понимает — наверное, не сегодня. — Тебе надо ехать, Шеминов звонил, до двенадцати ты должен быть в студии. Давай по кофе и я посажу тебя в такси, тебе надо съездить домой переодеться. Ужас Антона становится ощутим и осязаем, и висит между ними стеной. — Что ты смотришь на меня, как на привидение, Шаст? Ты нажрался вчера в стельку, не мог даже адрес свой сказать. Я приволок тебя сюда еле-еле. А раздел, потому что ты обблевался весь. Я спал в кресле, если что. И даже не раздевался. («Да, сука, даже когда дрочил на тебя!») Эй, ну давай, отомри уже, ты меня пугаешь. — Спасибо, Арс, извини, я не знаю, что на меня нашло. Где моя одежда? — На стуле. Не уверен, что идеально чистая и сухая, но я сделал всё, что мог. — Выйди, ок? Я быстро оденусь, — жалобно просит Антон. — Мы же никогда не переодевались в одной гримёрке, да? — Арс, пожалуйста. Две минуты дай мне. — Конечно, я пошутил. Ухожу, только не убегай, ладно? Позови, как оденешься. — Нет, не ладно. Дай мне убежать, я тебя прошу. В его глазах столько боли и страха, что Арсений окончательно понимает — не сегодня.***
— Арс, это что, блядь? Ваш публичный каминг-аут? — Серый, не шуми. Нас попросили добавить немножко перца в презентацию. Это просто сценарий. — Немножко перца — это стебать гостей, Арс. А не иметь друг друга прилюдно. — Серёга, такой был сценарий. Только, пожалуйста, не обсуждай это с Антоном, ему это как-то тяжело далось. — Я его понимаю. Фу, как мне это развидеть? А Арсений не хочет это развидеть. Он хочет это увидеть. Он заблокировал столько шипперов, что теперь не может найти ни одной нарезки с презентации, а ему надо, надо убедиться, что он сам себе ничего не надумал, даже после звонка Сергея. О, так Сергей и поможет. — Серёж, а дай ссылку, где ты это смотрел? Я теперь уже и сам переживаю, неужели всё было так ужасно? — Хуже, чем ужасно. Вам осталось только пососаться на этом диване, правда. Вы что-то переиграли немного. Сейчас скину тебе ссылку. Тебе одну, или все двести, что я нашёл? — Ну, все двести не надо, но штук пять хоть кинь, я люблю повыбирать, ты же знаешь. Нет, это не могло ему показаться. Безжалостная камера запечатлела все взгляды, недвусмысленные касания, абсолютно отрешённое лицо Антона. Впервые Арсений благодарен чёртовым шипперам. Это лучший фильм, который он мог посмотреть сегодня вечером. Но всё равно ему нужно услышать от Шаста хоть слово, подтверждающее всё, что он видит. Нужно.