♪ Heart of Trespia — Tension ♪
Ночь опустилась на бесшумную округу. Полная луна освещала бескрайний лес, разукрашивая серебром кроны деревьев. Свежий воздух с лёгкостью проникал в лёгкие, даруя мужчине умиротворение. Граф шёл по тропе, которая непременно привела бы его к тому, что он искал. Он знал это. Чувствовал. Шаг за шагом, он всё быстрее приближался к тому, за чем следовало сердце. Зов необходимого распространялся всё глубже, впиваясь корнями ароматных гортензий прямиком в душу. Он нуждался в этом аромате, ему было необходимо вновь ощутить смешивание сладких цветов с едва спелой земляникой. Он нуждался в голосе, который был мелодичнее любого музыкального инструмента. В разноцветных оттенках завораживающих глаз. В ней. Целиком и полностью. — Рейнхольд, — необходимый ему голос стал путеводной нитью, выводящей его из леса на небольшое поле, освещённое луной. Представший взору вид взбудоражил кровь, отправляя импульсы восторга по всему телу. Там, за полем, где-то вдали возвышалось величественное строение, напоминающее королевский замок. Треспийская гордость состояла из стойких белокаменных стен, отчего казалось, что крепость светится, выделяясь яркостью в ночи. Но никакая красота не могла сравниться с её. Это была Эллаира. Теперь он узнал её. Это точно была она. — Ты заставил меня долго ждать, — улыбка украсила лицо единственного дорогого сердцу графа человека. — Но ты пришёл. Ты здесь,— румянец украсил её бархатную кожу алой краской. Смущение девушки было подобно самой прекрасной картине. — И я наконец-то смогу сказать тебе, что тебя вылеч... Она не смогла договорить. В один миг остроконечная стрела пронзила её тело, сбивая к чёрту дыхание и отнимая возможность стоять на ногах. Девушка держалась за окровавленную рану, пока падала на пыльную тропинку, усеивающуюся рубиновым дождём. Боль окутала тело графа так, словно эта стрела только что пронзила его собственное сердце. Он закричал громко, отчаянно, но не смог... вокруг всё ещё царила ужасающая тишина. Рейнхольд не имел возможности пошевелиться, не мог произнести ни звука. Тело мужчины сковал ледяной страх, а на лбу появилась испарина от ужаса и обречённости. Нет. Она не может умереть. Нет! Нет-нет-нет! — Рейн..хольд, — девушка убрала руку от раненной груди и протянула ладонь в сторону графа. «Эллаира! Только не умирай! Прошу тебя, не умирай!» Он предпринимал десятки попыток сорваться с места и подбежать к ней, но чёрная дымка невидимого каната всё сильнее стягивала Рейнхольда, не отпуская его с места. — Серд..це, — её голос утихал, а внутри графа всё сжималось от боли, разрывающей на части его тело. — Серд... Он открыл глаза с тяжестью принимая кислород в собственные лёгкие. Резко сев на кровати, граф всё дышал и дышал, а боли в грудной клетке не прекращались. В, и без того больное, сердце словно врезались сотни, а то и тысячи острых кинжалов. Ему понадобилось приложить немало усилий для того, чтобы не закричать. Сжав челюсти, Рейнхольд напрягся всем телом, переживая эту пытку, длящуюся долгие секунды... или минуты. Он не знал, не мог сосредоточиться ни на чём, кроме уничтожающих ощущений, разрушающих его изнутри. Только в момент, когда внутри потухли все болевые импульсы, он наконец-то оглянулся и осознал, что проснулся. Снова не запоминающиеся сны, от которых он страдал по утрам, мучили его, а он никак не мог вспомнить, что он там видел. Ничто, кроме разноцветных глаз и... ... запаха смерти. Соскочив с кровати, граф быстро переоделся в свою повседневную одежду и, застегнув чёрный графский сюртук, вышел из покоев, направляясь лишь в одну единственную сторону, которая сейчас его интересовала. Покои, предоставленные Эллаире. Он оказался у двери почти также быстро, как обхватил дверную ручку. Лишь на одну секунду граф замер, чувствуя внутри нечто странное, нечто не позволяющее ему ворваться в личное пространство девушки. Тук. Сердце сжалось, предупредительно оповещая его о том, что он не должен поступать столь бесцеремонно и непозволительно. Однако, это чувство быстро прошло, и граф, ведомый иным ощущением, открыл двери.♪ Heart of Trespia — Royal Wardrobe ♪
Эллаира спокойно спала в своей постели. Лучи недавно появившегося на небосклоне солнца освещали её русые волосы, играя на них яркими бликами. Её грудь медленно вздымалась от умеренного дыхания, а на лице не было ни одной эмоции. Но... от этого оно не теряло своего великолепия. Граф невольно шагнул в комнату, идя на поводу у назойливого ощущения внутри. Что это было? Беспокойство? Откуда оно вообще взялось? Стоило Рейнхольду лишь бросить взгляд на эту девушку, ему безумно захотелось подойти и убрать прядку русых волос с её лица, дабы она перестала мешать ему разглядывать закрытые веки, обрамлённые длинными ресницами и чуть розоватые губы. Он остановил себя в момент, когда сделал второй шаг, заставивший Эллаиру вздрогнуть во сне. Он одёрнул себя и, отрицательно качнув головой, покинул комнату девушки. Сердце замедлило свой воскресший бой, а после и вовсе угасло. Завтрак прошёл в раздумьях, Эллаира не явилась, хотя её друг или телохранитель Уайотт — Рейнхольд точно не знал, кем он приходится девушке — присутствовал и наслаждался едой, не думая переброситься с графом и парой фраз. Тем не менее, время после завтрака не позволило даже думать о девушке, ибо у Рейнхольда появилось несколько неотложных дел. Поговорив с помощником Сирилом, он узнал о том, что лагерь друзей-разбойников Эллаиры сгорел ещё вчера, и им пришлось переместиться, дабы найти новое место для жилья. Вот чем, оказывается, занималась травница вчера перед тем, как прийти в его покои. Она помогала им. Граф не знал, где именно поселились разбойники, а это, в свою очередь, лишало его главного козыря, который всё ещё мог удержать Эллаиру в его поместье... И тем не менее, она вернулась к нему вчера. Принесла снадобье и приняла его подарок. Она сдержала своё слово, несмотря ни на что. Удивительная девушка. Удивительная, манерная, и... Сидя за столом во время обеда и размышляя о травнице, Рейнхольд поднял глаза, отрывая их от пустой тарелки и увидел, как она вошла в обеденный зал, сверкая росыпью чёрной вышивки на новом голубом платье. ...красивая. Её сопровождал тот парень с длинными светлыми волосами и горой мышц — Уайотт. Они тихо смеялись над брошенной им шуткой, а телохранитель не забывал нежно касаться спины Эллаиры, после чего отодвинул для неё стул прямо напротив графа и сел рядом с ней. На лице Рейнхольда заиграли желваки от представленной картины, а сердце пропустило удар. Граф будто бы сам блокировал его удары, не желая сейчас впадать в омут ощущений. Эллаира села за стол и сразу же посмотрела прямо перед собой, сталкиваясь взглядом с безэмоциональными карими глазами Рейнхольда, в которых было что-то… странное. Непривычное. — Вы пропустили завтрак. Его тон был холодным и строгим, обращённым только к ней одной. Графу не хотелось думать о присутвии «рыцаря», хотя тот сидел совсем неподалёку. — Приношу свои извинения, — она без тени сомнения с лёгкостью выдержала взгляд Рейнхольда, чем лишь подстегнула его интерес. — Я очень крепко спала. На секунду что-то внутри откликнулось на её голос, но сидящий рядом Уайотт не позволял графу прислушаться к этому чувству. — Что ж, — Рейнхольд хотел откинуться на спинку стула и пожать плечами, но не сдвинулся с места, сохраняя строгую осанку. — Рад, что хотя бы вам удалось выспаться, мне повезло куда меньше. Ваше снадобье оказалось не таким действенным, как хотелось бы. — Чай не помог? — она удивлённо вскинула брови, обеспокоенно заглядывая прямиком в чернеющую душу графа, от чего что-то внутри него всё же шевельнулось. — Совсем нет? — Нет, — строго отрезал он, но не смог выдержать натиска её разноцветных глаз. Неужели она действительно волнуется о нём? Неужели искренне хочет помочь? Тук-тук-тук. Сердце предательски сдалось этой невероятной девушке, сидящей напротив. Граф неловко прочистил горло, кашлянув, и продолжил: — Хоть это немного и разочаровывает, я понимаю, что одно и то же средство может не подойти разным пациентам. Я ожидал, что вы не найдёте идеальное средство с первой попытки. Удивление Эллаиры сменилось на благодарность, она достойно кивнула и улыбнулась. — Благодарю за понимание. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы вылечить ваши проблемы со сном. Он кивнул и попросил Эллаиру о том, чтобы вечером она доставила в его покои новое снадобье, хотя прекрасно понимал, что всё это было бысполезно. Рейнхольда бы не излечили её отвары и любые другие средства. От его недуга нет лечения, никогда не было и не будет. Заметив давящую тишину в обеденном зале, учитывая трапезу, которая была снова безвкусна, граф обменялся взглядами с Сирилом и вспомнил о насущном. — Насколько я понимаю, ваша маленькая хитрая группа компаньонов успешно выскользнула из моей хватки, — встретив красноречивый взгляд травницы, Рейнхольд сразу понял, что она беспокоится о разбойниках. Как и о нём. Эллаира, кажется, готова дарить свою заботу всем, но как её сердце может быть столь вмещающим это неограниченное тепло? — Вы собираетесь искать их снова? — В этом нет необходимости… пока. — Пока? Эллаира отложила приборы, взволнованно наблюдая за графом, а он, в свою очередь, сделал то же самое, задумываясь о том же, что и утром. — Ну, вы же могли просто сбежать с ними прошлой ночью. Если бы вы сделали это, я не смог бы больше вас найти… «Я не увидел бы вас снова. Не смог любоваться вашей красотой. Не ощутил бы никогда биение этого чертового сердца». Позволяя себе излишние мысли и слова, граф вовремя одёрнул себя и слегка нахмурился, глядя на Эллаиру. — Но сейчас вы здесь, не так ли? — Значит ли это, что вы мне доверяете? — спросила девушка, покраснев под его настойчивым взглядом впервые за сегодняшний день. Рейнхольду нельзя было показывать то, что его сердце как-либо отзывалось на неё, к тому же он уже позволил себе слишком много во время этого обеда. — Я никому не доверяю. Я не знаю истинной причины вашего пребывания здесь, но я намерен выяснить. Улыбка пропала с лица Эллаиры, её взгляд потускнел ровно, как и удары осуждающего графа сердца. Напряжение нарастало, но распахнувшиеся двери в один момент привлекли всё внимание на себя. Леди Кристина вальяжной походкой подошла к столу и заняла своё место, направляя вопросительный взгляд на Рейнхольда. По правилам, он обязан был представить незнакомых людей друг другу. — Это Эллаира, — граф представил девушку для леди, хотя прекрасно знал, что та уже выяснила всё у Сирила. — Она — мой целитель. — Смогла стать целительницей в столь юном возрасте, да ещё и будучи женщиной? Впечатляет, — мгновенно съязвила Кристина, сверкая враждебными глазами в сторону Эллаиры. Граф, не одобряя её тона, всё же продолжил, надеясь на благоразумие давней подруги. — Это Уайотт, — Рейнхольд кивнул в сторону «рыцаря» — её телохранитель. — Очаровательно, — Кристина язвительно хихикнула. — Я не знала, что лекарям теперь требуется защита. Не могу представить какая опасность им может грозить, чтобы нужен был меч. — Я не защищаю её за то, что она целительница. Я был с ней задолго до этого, — вмешался Уайотт, отчего граф с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. — Да, мы выросли вместе, — подтвердила целительница. — Интересно, — подруга Рейнхольда окончательно вселила в него уверенность, что пришла пора заканчивать представлять их друг другу. — Это леди Кристина, — поймав удивлённый взгляд Эллаиры, граф на мгновение разглядел в ней себя. Он точно так же смотрел эту девушку, когда она была особенно близка с Уайоттом. — Она мой очень дорогой друг. Как и вы, мы росли под одной крышей… в основном. Слово «друг» наверняка полоснуло по сердцу темноволосой леди остриём ножа. Но она не растерялась, и, улыбаясь своей хищной улыбкой, посмотрела на Эллаиру. — Что тут скажешь? Судьба свела нас вместе. Эллаира прошлась оценивающим взглядом по Кристине, не демонстрируя своих эмоций в этот момент, но стоило ей лишь столкнуться с пронизительными карими глазами графа, стоило лишь ощутить аромат мёртвой соли и хвои… Рейнхольд впервые увидел на её лице грустную улыбку. Она будто поняла что-то в этот момент, и, кажется, это её задело. — Рада познакомиться с вами, леди Кристина, — подавив излишние эмоции, произнесла Эллаира. Граф лишь заметно кивнул ей, в очередной раз оценивая манеры, но внутри груди что-то неприятно сжалось. Стало труднее дышать. — Как любезно с вашей стороны, — язвительный тон леди не нравился графу, отчего он одарил её неодобрительным взглядом. — Прошу нас извинить — мы с Уайоттом вас покинем, — Эллаира вытерла губы льняной салфеткой и встала из-за стола. За ней следом сразу же поднялся и «рыцарь». — Мы вернёмся к закату, чтобы я могла приготовить для вас лекарство, граф. — Премного благодарен, — он проследил за тем, как молодые люди удалились, а после и сам попрощался с леди Кристиной, не желая выслушивать её речи. В груди всё стихло. Исчезли все эмоции. Снова. Его ждали несколько долгих часов без них. И за это время он планировал кое-что сделать.***
♪ Heart of Trespia — Heartache ♪
По прибытии в собственные покои поздно вечером, Рейнхольд задумался о прошедшей встрече. Он виделся с Его Высочеством регентом Осмонтом, который приезжал лично для того, чтобы отдать документы о поставках собранных налогов. Разговор был долгий и утомительный, но в конце концов граф получил от него свои таблетки, которые регент отдавал ему взамен сбора налогов. Именно эти таблетки когда-то давно, ещё в молодости, заставили Рейнхольда начать вымогать у людей серебро. Только они могли притуплять его боли и убирать регулярные мигрени. Но он тогда чувствовал, и с его эмоциями не было проблем, поэтому Рейнхольд жалел горожан и не соглашался на это даже за таблетки. Только вот герцог Осмонт безошибочно подобрал верные слова, он уведомил, что избавится от него и всё равно назначит графом Кораллового хребта того, кто будет делать с горожанами нечто более ужасное, чем вымогательство налогов. Из двух зол пришлось выбирать наименьшее. Даже теперь, не имея чувств, граф не позволял своим людям переусердствовать с ужасами, которые творились в деревнях во время сбора налогов. Единственное, что заинтересовало графа в сегодняшней встрече с Осмонтом — его запинка. Эти слова, которые он сказал перед тем, как отдать таблетки и уехать: «Прежде чем я уйду, я хотел узнать не доводилось ли вам встретить… Впрочем, забудьте». Он обдумывал, что же хотел сказать ему герцог, но с наступлением ночи всё меньше об этом вспоминал. Граф открыл окно, пропуская в собственную комнату свежий воздух. Наверняка он был смешан с ароматом растущих в саду разноцветных цветов-эвионы, но Рейнхольд не чувствовал этого. Он совершенно ничего не чувствовал. И вдруг… Тук. Тук. Тук. Кто-то постучался в дверь, заставляя графа обернуться на часы. Удивительно, как быстро прошло время. Он даже не заметил, что пришёл долгожданный час, когда Эллаира должна приносить ему снадобье. И она опять явилась, на удивление, вовремя. Он открыл дверь и заметил целительницу, мгновенно сталкиваясь с восхитительным разнообразием цветовой гаммы её глаз. Она смотрела в его безэмоциональный карий омут и, кажется, не хотела прерывать этот момент. — Добрый вечер, мисс Эллаира. — Милорд, — одно лишь слово, сказанное её голосом моментально окутало сознание, отображаясь скрытыми за одеждой мурашками. — Пожалуйста, входите. Граф пропустил её в комнату, позволяя Эллаире оставить поднос со снадобьем на столе. Она скользнула взглядом всё по тем же коричневым стенам, по зажженному канделябру и остановила свой взор на окне. И вдруг он ощутил это… почувствовал аромат, но не тех гортензий и земляники. Чего-то другого, существующего в его сознании ещё со времён, когда он имел возможность чувствовать. Это был аромат цветов - эвионы. Рейнхольд отчего-то решил взять чашку со снадобьем в руки и поднести её к лицу, вдыхая аромат чайного напитка. Как невероятно, оказывается, чувствовать и понимать, что вокруг существуют запахи и вкусы. Это будоражило кровь, окутывая душу трепетным ощущением тепла. Волшебное чувство, удивительное. А ведь граф давно забыл, насколько разными и прекрасными бывают ароматы. — Пахнет… по-другому, — сказал он Эллаире, хотя не был в этом уверен. — Я стараюсь не использовать дважды травы, которые оказались неэффективными. — Действительно мудрое решение. Не сводя глаз с этой удивительной девушки, граф поднёс чашку к губам и сделал глоток дымящегося лекарства. Вот только он не успел ощутить вкус или то, насколько напиток был горяч. Ощущения вновь уступили место безвкусию и пустоте. Однако, сердце только-только начинало свой глухой неторопливый стук где-то в глубине души. То, как Эллаира смотрела на него… то, как покраснели её щёки под его пристальным взглядом сейчас… Он заметил это даже во тьме. Тук-тук-тук. — Я вас смущаю, мисс Эллаира? — он не смог не спросить этого, даже борясь с чувством собственного интереса. Девушка не смутилась в разы больше, не отвела взгляд в сторону. Отнюдь. Она с вызовом посмотрела на графа, и в её глазах будто бы мелькнуло воспоминание о знакомстве во время сегодняшнего обеда. — Нет… «Врёте». Он хотел обвинить её во лжи, хотел привести доводы, ведь видел, как она краснела при нём уже не в первый раз. И, учитывая открытое окно, это было совсем не от жары. Эллаира опустила глаза в пол, не желая более читать в тёмных глазах графа это обвинение. Аромат мёртвой соли и хвои дурманил ей рассудок, а оттого становилось намного тяжелее здраво мыслыть. А сейчас ей непозволительно было давать осечки. — Если от меня больше ничего не требуется, я пойду. Чёрт. Своим вопросом он практически выгнал её из комнаты, застал врасплох, а теперь не имел права просить остаться. Болван. — Доброй ночи, мисс Эллаира. Тук-тук-тук. Сердце порывисто забилось в груди, протестуя против её ухода. Она должна была остаться! Задержаться ещё хотя бы на чуть-чуть. Пары предложений было ничтожно мало, ему было их недостаточно, он хотел ещё, больше. Провести с ней целую ночь, просто разговаривая о чём-то и чувствовать приятные удары сердца — вот она мечта, вот оно — счастье. Она ушла, забирая с собой и всё, что позволяло ему чувствовать, отчего он встряхнул головой и удивился. Что за глупости только что были в его мыслях? На кой чёрт они ему сдались? Эллаира ушла, а в груди вместо ударов появилось какое-то другое чувство. Сдавливающее. Поселяющее какую-то непонятную боль. Граф упёрся ладонями о стол, а после начал судорожно принимать в себя воздух. Боль распространялась, острейшими уколами пронзая его грудную клетку и сдавливая напрочь горло. Он почти не мог дышать. Пытаясь ухватиться хоть за что-то, Рейнхольд невольно опрокинул всё, что было на столе и упал на пол. Невидимая чёрная пелена будто бы сковала его шею тугим кольцом, не позволяя мужчине дышать. Что-то душило его. Настойчиво. Сильно. Он хотел крикнуть, позвать на помощь, но мог лишь издавать хрипящие звуки. Он умирал. Сейчас, здесь. Он умирал раньше положенного срока и еще точно не был к этому готов.