Миф

      После сказанных слов гнев внутри Эррора начал бить все мерки и показатели, словно бы наводнение захлёстывая того с головой. Он готов был уже нанести удар по бесстыжему лицу, оглашая очередную бойню, как вдруг между родственниками встал несколько растерянный Фьер, обращая на себя всеобщее внимание и закрывая взор Оши на брата. — Какого лешего?! —раздосадовано провопил друг, — Я думал, что в нашей компании я буду первым у кого появится девушка! — заявление Фьера смогло в какой-то степени отвлечь от нагрянувшего, словно гром средь бела дня, брата. Даже имени упоминать не хочется.       Кулаки ослабели, а ярость, бушующая внутри, начинала постепенно отступать, оставляя за собой лишь паволоку раздражения. — Да нету у мен…- проговорил обвиняемый, но его не то чтобы нагло перебили, его попросту не слушали. — Что происходит… почему? Я думал, что мы с тобой почти как братья… а ты это от меня скрывал?       Ответом же парню сослужило лишь усталое молчание друга. Атмосфера повисла гадкая до жути, над охотником буквально сгущались облака, предвещая ни есть что. — Ну дела. Я даже протрезвел— потерев голову добавил парень не значительный, но компрометирующий его факт. — То есть ты всё-таки был пьян? — тут уже подал голос второй, но скорее не чтобы отчитать того за гуляния, ведь изначально всё и так было ясно, а дабы поскорее увести друга от этой темы. — Я такого не говорил! Как и ты не говорил, что расстался с девушкой!       Заявления белокурой головы были даже смешны по отношению к реальности, в которой у Эррора имелась не любящая девушка, а незнакомый побитый мальчишка, являющийся птицей с огромными крыльями из детских страшилок.       Размышляя над всей этой гратескной забавностью парню только сейчас пришла мысль о имени опекаемого. Ранее он не пробовал спрашивать об этом, поскольку сперва воспринимал его лишь как жертву, а позже сам младший был чертовски напуган для попыток взаимодействий более чем требовались. Да и как он это бы сделал? В воспоминаниях всплыл момент, когда мальчишка со страху вонзил ножницы тому в ногу. Это соприкосновение с испугом птицы он запомнил очень чётко от чего теперь при любом посещении домика не спускал взора с проворных рук.       Ногу он, конечно, быстро залатал и она его более не беспокоит, но тот всё ещё опасается. Он ведь может и не уследить в какой то момент. Как бы птица глотку охотнику не перерезала во время обработки ран. Тогда уже некому будет покрывать павшего ангелочка.       К слову. Он много размышлял и вне рамок оттветственности.       Откуда он? Как устроен их мир, раз мелкий и сам постоять за себя не в состоянии?       Немудрено, почему птаха находится в такой истерии, ведь скорее всего там, откуда он свалился все существа подобны ему — крылья, перья и все такое. Нимба не хватает для полноты картины. Эррор же не мог похвастаться такой частью тела. Да и животные снизу его наверняка тоже напугали. Возвращаясь из потока мыслей в диалог с другом, тот заметил, что вовсе не знает какую небылицу ему стоит придумать в сложившейся ситуации, чтобы от него наконец-то отвязались, а от навязчивости задаваемых вопросов начала трещать голова. — Да не расставался я ни с кем. —выпалил Эррор, стараясь держать себя в руках, дабы в действительности не закопать эту занозу где-нибудь в черте леса. Фьер, на удивление, отцепляется, лишь непонятливо хмыкнув напоследок. Остаток пути до главного места сбора они проделывают в относительной тишине, а уж там компаньон и вовсе растворяется в толпе.       Юноша, конечно, рад был такому раскладу, но куда тот делся и как скоро вновь покажется было неизвестно. Оттого он немного оторопел, войдя на пылающую языками пламени поляну. Остановился около центра и оглянулся. Всюду сновали населенцы: девушки и совсем зрелые дамы, оканчивая последние приготовления, мужчины и юноши же, помогая с более тяжёлой переноской тех или иных вещей. Где-то в углу виделся старейшина с его немногочисленной свитой. Отовсюду слышались смешки, а в воздухе витало предзнаменование веселья, с нотками ожидающей испития настойки. В глазах начало слегка рябить от завитков расписных нарядов, и, если быть честным, от всей этой толпы. Не хотелось быть частью суматохи, поэтому Эррор решает расположится где-то в отдалении.       Откидываясь на траве на краю поляны, он позволяет себе на какой-то промежуток времени забыться. Выключить мозг и просто не думать не о чем. Со звучными свистом задувает не сильный ветерок, вместе с тем развиваются натянутые меж деревьев флажки и льняные скатерти на столах. Скрепят корни. А земля ощущается мягкой периной. — Ооо ну и дела. — внезапно где-то сверху слышится надоедливый говор, а в воздухезначительно сильно запахло перегаром. Предсказуемо, но Эррор надеялся, что тот нашел уже занятие куда поинтереснее, пожиранию его последних работающих извилин. — Ты дрыхнуть собрался здесь? Праздник же.       Но глаз Эр не размыкает. Быть может, пронесет, разносилось в полусонном сознание. — Отвали а. —звучит изнеможённо — я вообще идти не хотел. — Эррор, тут дамы между прочем. Ик. Будьте культурней — реплика уже где-то налакавшегося вырывает парня из спокойствия.       И действительно. Открыв глаза, над ним, склонившись стояло какое-то количество девиц- все как одна в относительно одинаковых вышиванках и юбах. Хихикали и переглядывались, смотря на лежащего парня.       Не сказать, что охотник прибывал в некотором непонимании- это ничего не сказать. В обычные дни он не пользовался особым вниманием у противоположного пола. Так, дружил с кем-то из ведьм, но чтобы сразу такая толпа его окучивала — никогда. — Выпей с нами! — вдруг выкрикивает какая-то из них. — Я вообще-то не собирался и. — вяло начинает тот отнекиваться, принимая уже сидячее положение, но его прерывают на полуслове и начинают в ответ канючить что есть мочи. — Братанчи-ик, от одного стакана ничего Ик… не будет. —включается в упрашивания и Фьер, — Давай, повеселись с нами. Чего тебе Ик стоит.       Еще какое-то время он активно отвергает их предложения, но, когда силы на очередные споры кончаются, все же соглашается. Все-таки противостоять целой толпе тяжело, особенно учитывая полученное состояние парня. В руки суют какую-то красноватую настойку. Та приятно пахнет пряностью и многочисленными ягодами, травы придают душок некоторой терпкости. На вид абсолютно не примечательна.       Все вокруг вскидывают стаканы вверх, в момент опустошая стекло сосудов. Эррор следует их примеру, по горлу юркой струйкой стекает сия напиток.       Через мгновение в груди все начинает распирать от жара, а охотник звучно вдыхает лесной воздух. «Не суди книгу по обложке» -думает он мимолётно о гротескной обманчивости настойки. Лицо искажается в легкой ухмылке. — Воооот. Вот! А ты дрейфил, —вдруг фьер восклицательно протягивает, подходя к парню, — Рыжуля чур моя. Ик.       Последнюю фразу он старается сказать как можно тише, чтобы только Эррор сумел услыхать, но поскольку в юный организм наверняка влита не одна бутыль, то выходит не очень-то складно. Слова долетают и до девушек отчего проходится небольшой смешок. Из толпы Оши выцепляет взором ту самую. Заметить не тяжело.       Огненные локоны струятся крупными кудрями по плечам подобно буйной реке. Внутри что-то непонятно затрепыхало. Алые щеки, мендально-древесные очи обладали непонятным до селе очарованием.       Та выгибает бровь, смотря на нахала с непонятной эмоцией. Фьер же не глуп и острый, подобно острию только наточенного кинжала взгляд, несмотря на нехилое опьянение, замечает более чем. — Понял- принял. — роняет блондин будто бы оправдываясь. Тем не менее от былого запала ничего не остается и без доли минуты тот уже подлетает к другой, параллельно подставляя локтевое кольцо —Миледи Ик, —нахохлятся уж было тот. Показной бравада так и льется, — Карета подана.       Темноволосая девушка хихикает на реплику, но за руку самоуверенного парня все-таки хватается. Через мгновение те удаляются, растворяясь в праздничном веселье. Внезапно на спину Эррора ласково ложится ладонь. Тот чуть передергивается от неожиданности, поворачиваясь на потревоживший источник, но говорить ничего не осмеливается. Тонкие пальцы невесомо скользят по складкам рубашки, нос улавливает приятный женский аромат- лимон с корицей. Это она.       Глаза расходятся в пленящим прищуре, а губы, покрытые туманной таинственностью что-то невнятно шепчут. — Пойдем?       В ответ охотник едва заметно кивает. Как может он ей отказать? Правильно, ником образом. Особенно пока около десятка таких же девушек не смотрят, буквально сверлят взглядами любопытства. Да и что уж там, он по какой-то непонятной причине и сам уже не против чтобы та вела его за собой.       Выходя в центр поляны мягкой поступью, где уже к тому моменту собрались и другие пары, они становятся частью чего-то единого. Подобно организму муравейника, чья жизнь по тиканью часов отсчитывает действия каждого в веренице дней.       Слышится хлопок и резко раздаются различные звуки музыки, они начинают танцевать.       Сначала нежная женская партия с шуршанием юбок, оканчивающаяся реверансом, позже следует и мужская. Эррор не помнит откуда знает эти замысловатые движения, но по непонятной причине ни разу не ошибается. Тело запамятывает все. Синхронные движения поддерживаются хлопками тех, кто оставался в стороне.       Далее пары сближаются. Руки от локтей до кистей сплетаются при соприкосновениях. Веер ресниц манит до того, что парень уже просто не находит себя, без возможности притянуть нежную талию ближе.       Он ощущал, как сердце ускоряется, а разум становится пустым. Его и без того потерянные эмоции становились куда запутанней и непонятней, но он был полностью поглощен этим ощущением. Девушка будто вода проникает в его душу, как грибные споры заражает все к чему прикоснется, заставляя по итогу жить в моменте этого адского танца.       Воздух на праздновании был пропитан запахом древесных палок, смолы и свежей травы. Плелись яркие языки пламени, отражаясь в глазах всех и каждого, кто был задействован в знаменовании самой долгой ночи в году. Музыка играла на ускорение, придавая атмосфере волшебные нотки.       Мгновение и все пары соединяются в одно большое кольцо, кружа вокруг кострища в такт. Руки сцепляются настолько крепко, что и разорвать эту цепь не только лишь каждый дурак сумеет. Эррор тоже держится за соседей особой хваткой, но не чтобы соответствовать всеобщему настроению, а чтобы не упасть под ноги. Быть затоптанным- такая себе перспектива.       Лицо охотника пылает и от усталости, и от близости с пламенем, но отстраняться тот не думает даже. Девушка все время улизывает из-под взора, из-за чего в золоте очей все начинает рябить уже после пары минут попыток выискиваний рыжей головы. Через какое-то время большой хоровод делится на несколько поменьше. Теперь имеется ряд колец, параллельно вращающихся в разные стороны. На бумаге уже звучит как что-то, что заставит тебя упасть еще до начала плясок, а уж ведьмака с затуманенным сознанием и подавно.       Соломенные ноги больше не могут выдерживать этого мракобесия отчего Эррор упирается коленями в землю, в уши льется все та же музыка, но слышится только свист свирелей. Кровь стынет в жилах, происходящее сливаясь в единую кашу, меркнет. Внезапно все останавливается, табун разбредается куда-то по сторонам, а на мужской стан вновь ложится рука. — Сильно устал? — звучит голос рыжей вкрадчиво-нежно. — Более чем, — выдает усталый ответ охотник в своей манере, но стараясь быть менее вспыльчивым в ее сторону. — Чего ж им так мучать нравится. —Глупышь. — слышится смешок, но та все же помогает юноше подняться на ноги. Оклемавшись, в глаза парню бросаются действа, которые совершают другие молодые люди на поляне. Те, также попарно, сперва залпом опустошают по стаканам наливку для храбрости, а через мгновение, хорошенько разбежавшись прыгают через костер. Казалось, не прыгают- летят, и, что удивительно, по итогу приземляются на той стороне целые и невредимые. Огонь их не трогает.              Девушка ведет его в гущу событий, но в голове у Оши одна тревога, неподдельный страх. С его тягостью, ощущаемой сейчас в икрах ног, он вряд ли не то что не перелетит костер, он даже не добежит до него. Тем не менее, рыжие локоны все равно направляются в очередь из пар. — Вот это смелость, Эррор. Я даже похлопаю, — внезапно где-то сзади слышится знакомый говор, — Неужели перепрыгнете? — кто как не Деффри может вставить свои гроши куда не надо. — По крайне мере попытаемся. — Это похвально, братец. Пытаться — это чудесно, — в голосе чувствуются нотки надменности, — Только как бы попец не подпалить. Ты ведь у нас сдерживаться не умеешь.       Только Эррор хотел что-то возразить, как к парочке родственников вновь присоединяется Фьер, расталкивая параллельно других, стоящих в очереди. — Простите. Извин Ик ите. Очень надо. —А вот и твой несмышлёный дружок. —переключается уж было тот на второго. — Заткнись. —роняет Эррор, а руки вновь сжимаются в кулаки. — Что ты сказ... — Я сказал рыльце свое гнилое захлопни. — Деф не успевает отреагировать, как юноша уже со всученным стаканом в руках добавляет. — Может и правда не сдержусь. И что? Плакаться маме пойдешь? А?       Далее Эррор действует не предсказуемым образом и вместо ударов физических, которые брат от него и ожидает, наносит один моральный и по его до невозможности раздутому эго.       Он берет и выливает все содержимое своего стакана прямо тому на голову, мокнут волосы, рубаха, тело. «Сможешь теперь держать лицо?» — проносится в его голове мельком, а на лице невольно выступает улыбка.       Их склоку слышит множество пар рядом, отчего вкус мести ощущается сладким послевкусием на губах. Далее стакан летит на землю, разбиваясь на множество мелких осколков. — Так его! —вдруг вскрикивает Фьер, — Нечего бредятину всякую нести. Еще и обзываешься. Обидно так -то! — Правильно, Фьер, — добавляет парень прежде, чем подходит их очередь, — Он хоть и надоедлив, но ты его слушай-слушай, слушай и вникай. Может поумнеешь.       После этого он хватает рыжую за руку и они устремляются прямиком к кострищу. Языки пламени будто становятся больше, но нет, то просто иллюзия появившаяся из-за опустившихся на лес сумерек. Между тем по приближению к месту прыжка вся жизнь проносится перед глазами. «Хоть бы долететь» — трепещет разум.       Вдруг прыжок, жар под низом проносится мимо и вот они оба стоят по другую сторону от препятствия. Сердце бьется невероятно сильно с одной стороны от страха перед огнем, а с другой после так сильно ожидаемой Эррором расплаты.       Девушка от радости чуть ли не вешается парню на шею. Имеет право, если сказать честно. Живыми добрались. Хотя могло ли быть иначе? Рыжие локоны так и молвят о том, что та прибывает в своей стихии.       За ними следом прыгает другая пара, Деффри и его пассия, и тоже благополучно приземляются. Проходя мимо, подмокший брат цепляет второго плечом, но от последующих комментариев воздерживается. Эррор следует примеру.       Третьей парой становится Фьер с темноволосой девушкой. Вместе с тем, в момент прыжка будто водной рябью проходится поволока головной боли, парень примыкает к девушке. Они сливаются в поцелуе, но непонятная тяга и одержимость не проходит и после второго. Скажи ему сейчас кто-нибудь, что ему кровь из носу надо отправиться на край света да отыскать чудо-траву- пошел бы не раздумывая.       Внезапно из транса Эррора вырывает крик друга. Они не долетели какие-то несчастные крохи и тот, по-видимому, получил многочисленные ожоги ног.       Не успел Оши и моргнуть как на крики сбежались кто не попадя. Фьеру уже оказывали помощь. Тем не менее он все равно желал проведать его. — Постой. —вдруг ведьма хватает парня по обе стороны от щек, —Не думаю, что мы там ему чем-то поможем. — Он мой друг. Как я могу? — Ему помогут. Все будет хорошо, любимый, — последнее она протягивает по-змеиному живо и улепетывает в сторону леса.       Эррор остается стоять в отсыпенение еще какое-то время после. Глаза- хорошо прожаренный миндаль манят за собой в туманную темноту ночи, но он не может не отказать не остаться. Чувства борются с разумом за право управления им. Кто сильнее? «Она права,» — думает он, подводя решение к конечной форме, — «Я там ни к чему.»              Ноги сами несут его к кромке светлой поляны. В момент на выходе он оглядывается, но скорее не сомневаясь в своем выборе, а давая разумную оценку происходящему. Убедившись же во всем, он бегом удаляется все дальше и дальше от освещенного пространства, вместе с тем расталкивая все мешающее на пути.       В эту ночь птица остается голодной.