Миф

      В лесу так же одиноко, сколь и страшно. Всё вокруг готовится к началу очередного летнего дня. Солнце, словно барин, по коему приказу будет велено очнуться от грёз ночных, не торопливо выплывает из-за горизонта, окрашивая небо в тёплые тона и озаряя всё вокруг зоркими лучами. Ветер лавирует меж зелёных деревьев и кустов, что уже во всю цветут и благоухают, теребя листву покрытую росой и словно бы танцуя с теми. Существа, крупные и маленькие, что обитают здесь, готовятся к новым гонкам на жизнь или уже становятся их участниками.       Весь остальной лес, будто большое целое кипит в одном организме, помогая друг другу или строя козни. Со стороны вся эта жизнь может быть совсем и незаметна всякому простаку, но от того не легче. С листьями нельзя завести беседы. Ты чувствуешь некую тяжесть на ключе в виде сплошного и беспросветного, терпкого и горестного одиночества.       Так и юная птица который день прибывала в этом самом чувстве. Появление охотника моментами скрашивает его нахождение в этом злосчастном аду, но и с ним-то словом особо не пересечься. Остаётся лишь заниматься какими-то мелкими делами в виде рассматривания вещиц, что были принесены старшим или просто натужно думать о событиях последних дней.       Последним, к слову, он занимался частенько, особенно при попытках чтения неведомых букв и заковырок по сотому разу. Сон птенца был прерван лучами солнца, что прорывались в его скромное новое жилище. Преодолев внутренний мрак, те назойливо болтались, словно по собственному дому, пересекая запретную черту и прогуливаясь уже и по лику несчастного, заставляя того поморщиться, но всё же открыть глаза.       Пробуждение было весьма не приятным, боль в крыле всё ещё давала о себе знать и не позволяла забыться даже в мягкости сна. Голова болела и не ясно, то ли от удара о дерево при падении, то ли от мыслей, что переполняли кудрявую голову ещё вечером. Потерев её, будто бы это могло облегчить недомогание тот в неком трансе побрёл к окну.        Стараясь максимально аккуратно подняться с импровизированного лежбища, дабы не спровоцировать спазмы,птица медленно перекочевала к окну облокачиваясь о стену. Приблизившись, он перевёл своё внимание на происходящее за ним. Всё рябило и переливалось зеленью леса, в просветах меж кроной не было ни облачка. В любом другом случае такая чудесная погода заставила бы уголки бледных губ тянутся в вверх, но не в данный момент. Сейчас на душе, словно бы лежал огромный валун, не позволяя чувствовать что- либо кроме скребучей потерянности.       Все эти происшествия с ним внизу угнетали. Он чувствовал нутром будто бы является обузой здесь. Ненужный и брошенный мальчишка.       Голову всё ещё посещали мысли о недавней подруге которая, казалось, так не красиво обошлась с юным парнем. Правда, теперь он думал ещё и о том, а стоило ли ему вообще пробовать заговорить с ней? Прокручивая свои фразы и поведение Ген, он неприятно корчился от осознания, какую же совершил глупость. Она явно давала понять, что не хочет говорить, но он, ради бога, зачем то настоял. Воробей был не из тех парней, кто пристаёт как-либо к девушкам, но что-то внутри тогда перемкнуло, словно гроза средь бела дня. Постаравшись откинуть всё лишнее из головы, Инк решил, так скажем, позавтракать. Достав оставленные ранее охотником ядра из места, в котором они были надёжно -так хотелось верить самому Инку- запрятаны, тот приступил к еде. Пиршеством это, конечно, не назовёшь, но в его положении приходится довольствоваться малым.       День для пернатого, вернее то что от него оставалось, проходил относительно его прошлой жизни очень скучно. Почти всё время он провёл в так называемом коконе из собственных крыльев. Рядом валялась книга на непонятном языке, а чуть поодаль пара окровавленных бинтов, что по-видимому слетели с крыла больного. Под голову пернатого была подмята когда-то оставленная охотником кофта, что сейчас играла роль подушки. Занятий, коими можно было заняться ребёнку в четырёх стенах, было крайне мало. В основном Инк дремал, а когда это занятие совсем наскучило тот попробовал себя в изучением неведомого языка, право тот оказался мальчишке не по зубам. Слишком уж сильно их языки расходятся, да и мало что можно выведать из книжонки, что даже не предназначена для такого. Убедившись, что ситуация совсем патовая, он переключился на другое развлечение и начал страдать откровенной чепухой. Сначала просто рассматривал наполнение аптечки и инструменты по дереву из коробки в одном из углов комнаты, а позже решил сделать благое дело перебрав их и ровно разложив по местам. Такое занятие было даже несколько методичным и успокаивающим, особенно после всего того ужаса произошедшего с ним. Крыло ближе к вечеру совсем разболелось, заставляя обратить на себя особое внимание его носителя и символизируя надобность в очередной перевязке. Время шло отвратительно долго. Секунды тянулись словно нервы самой птахи, а минуты убивали своим томительным ожиданием. Казалось, вот-вот и он выживет из ума.       Когда солнце постепенно уползало за горизонт, а надежда на то что охотник сегодня придёт всё тускнела и чахла, птаху в очередной раз начали окутывать размышления. Вновь расположившись около окна как и утром, тот уперся локтями о оконную раму, которая всё ещё была слегка тёплая от лучей солнца. Положив на руку одну из щёк, тот уже провожал этот ужасный день скучающим взглядом, как вдруг, откуда не возьмись, к нему подлетела ворона. Та уселась поодаль мальчишки, словно сама желая скрасить его вечер. Инк сперва немного встрепенулся, испугавшись резкого звука после многочасовой тишины, но появление нового «друга» явно порадовало юношу. Малец вглядывался в смоленные глаза бусинки, что ничего сами собой не выражали, но вдруг то ли от бесконечного молчания, которое длилось уже не ведомо какой день, то ли от тоски он начал диалог с пернатой сестрицей. — Хорошо тебе… наверняка, если тебя что-то напугает ты просто упорхнёшь. — ответом Инку сослужили два хлопка глазками, которые словно бы так и говорили о непонимание. Не смотря на это, юноша заправил кудрявый локон за ухо и продолжил. — Я имею в виду безопасность. Тебе не надо заботиться о том, что кто-то тебя может в любой момент задушить или убить, просто потому что кому-то захотелось это сегодня… Тебе не страшно от воя странных существ по ночам… вообще вряд-ли есть до этого дело. Для тебя это будни. —Наверное, так мальчишка рассуждал лишь из-за страха, ведь и другим птицам обычно не приходилось сладко здесь. Птица лишь перескакивает по окну постукивая острыми лапками по раме. Далее следует тишина. Сам он ожидает хоть кого-то ответа, но его, очевидно, не следует. Через время он всновь подаёт голос. — Как только ты почувс…- оборвав предложение птица вздёргивает крылья и резко взмывает высоко вверх, скрываясь где-то за кроной деревьев и оставляя парнишку. — …улетишь. — заканчивает Инк в пустоту, вновь оказавшись в одиночестве. Было очевидно, что птица не собирается оставаться с ним здесь продолжительное время. Какой ей с этого прок? Почему то же после её ухода стало особенно невыносимо. В душе начало расползаться паучьими лапками жалкое чувство брошенности, а осознание того, что это и есть его незримое будущее, если то конечно имело бы право на простое дыхание, включалось в нападки чуть кислым окампониментом. Инк оглядывает свои крылья. Как же хочется просто упорхнуть в след за этой птахой из этого чёртом помеченного места. Даже и плевать на то, что подумают другие о его возвращении и будут ли ему вообще рады. Юноше просто хочется оказаться в своей тёплой постели и забыть всё произошедшее, как страшной сон, но он не может позволить себе такую роскошь.        Инк попытался аккуратно сползти по стене рядом с окном, но естественно это вызвало боль в костях, которые совсем недавно были поставлены на свои места. В этот же миг из глаз бедолаги начали предательским образом катиться солёные слёзы не то от физической боли, не то от внутренней. Сперва он пробовал остановить поток эмоций, что вырвался наружу, но все попытки с треском провалились. В голове начали метаться мысли, всплывать разные события: погоня в лесу, его падение, боль что следовала за этим, драка, Ген и те парни, что якшались с ней… Пора признать, вероятно он был влюблен в неё, но никогда бы этого сам не сказал. Он видел что не интересен ей, от слова совсем, но ничего не мог поделать с собой. Как говорят в народе «Первая любовь всегда плачевна», право в случае воробья это обстоятельство имело огромные для него самого и других последствия. Инк сам, того не подозревая, обрёк близкого человека на такие муки, которые вряд-ли кому-то могли сниться. Даже представить страшно какого сейчас его маме. У него не было ни братьев, ни сестёр, были лишь он и матушка. Близких тоже почти не было, так что выходит, что та осталась совсем одна. От этого понимания, слёз накатилось ещё больше, а с уст слетел истошный вскрик, что сразу же был заглушен ладонью. Несмотря на его краткость в нём были запечатлены вся та боль, злость и отчаяние, что он испытал.       Он не понимал почему бог не уберёг его от всего того мракобесия, почему бросил в нужный момент, почему так издевается над ним. Чтобы дать тому урок? А не этим ли занимается он всю его жизнь. Инк лишь получает уроки один за другим и каждый хуже предыдущего. Его детство едва ли можно назвать счастливым, в школе все сторонились его и задирали, а друзей, как выяснилось, у него и не было. Может пора бы уже прекратить?! Да, говорят пути господни неисповедимы, но если по их словам «бог любит всех», так почему бы и не поступать по-хорошему с теми кого любишь?

***

      Вода, растекаясь по раскалённым камням и, звонко журча, повышала градус в парной, тем самым заставляя парня чуть откинуть голову назад, вдыхая горячий воздух. Эррор не понимал, как его жизнь могла в одно мгновение, в одно сомнительное решение, из относительно спокойной превратиться в постоянно нервотрёпку. Все эти уходы из дома заставляли чувствовать невероятную усталость, а ответственность, что легла на плечи того даже вздохнуть не давала. У Оши уже начали кончаться аргументы на всё расспросы родных, но из-за недавнего события этого уже даже и не требуется. Матушка семейства, занимаясь стиркой, видимо, нашла на одежде Эррора длинный кудрявый волос и сочла, что у её сыночка наконец-то появилась возлюбленная. После этого любая семейная посиделка, к несчастью для парня, не обходилась без каверзных вопросов, что порядком бесило. Деффри не прекращал теребить усталый разум младшего насмешками, правда теперь кроме прочих ещё и о новой «подружке». Тот в свою очередь старался игнорировать все нападки со стороны родственника и у него вроде бы даже не плохо выходило, но в лик брату всё равно пару раз прилетало. Куда уж без этого. Эррору от этого всего было немного даже потешно, ведь волосы-то совсем и не женские. Право, у охотника до этого вовсе не было какой-то подобной связи с девушками. Хоть тот уже и находится в достаточно зрелом возрасте, да и женским вниманием он не то чтобы обделён. К тому же много у них в деревне всяких румяных, да вот, раньше он просто не видел себя в отношениях с кем-то из здешних, а сейчас и не до этого вовсе стало.        Всё время парень пребывал в неком напряжении, что вдруг кто прознает о его маленьком пернатом секрете. В таком случае ему было бы не то чтобы худо, его жизнь превратилась бы в сущие мучения. Да и не только самому Эррору непоздаровится, так ещё и пернатый отхватит сполна. Хоть они совсем не близки, но осознание что будет с этим комком перьев и проблем, заставляет старшего чуть напрячься. Ясно было, что его убьют без промедлений, ну или в крайнем случае будут судить, но какова же вероятность что над ним смилуются? Вот и Эррор не знал.       Тёмные короткие волосы липнут к затылку, а голое тело, покрываясь рябью из пота разливается в приятной истоме. Почувствовав, что жар уже совсем улетучился, Эрр зачерпнув воды подбавляет ту на камни из-за чего в комнате сразу же становится на порядок горячее. Через мгновение тот нагибается вперёд и упираясь локтями о колени, оставаясь в таком положении сидя. Потерев переносицу парень невольно оглядываясь по сторонам вглядывается в окружение: деревянные стены, седельные полки с тремя ярусами, что идут почти по всему периметру парной и печь с округлыми камнями внутри в углу комнаты. Сам Эррор находился на третьем уровне полок рядом с печкой, а в ногах находился запарник с черпаком. В воздухе веет терпким ароматом из трав и хвои деревьев, что находятся в подвешенном состоянии небольшими букетами на стенах бани. Оши был здесь один по причине того, что ему не выдали как таковых празднечных обязанностей, а все остальные уже успели разбрестись по делам. К слову, тот был несказанно рад появлению свободной минутки. Это стало хорошей возможностью просто отдохнуть в полном одиночестве и тишине, коих у парня обычно почти не имелось. Лишь он со своими мыслями и размеренное потрескивание в печи. Когда живёшь в большой семье, то такие мгновения- навес золота.        Ещё немного пожарившись в парной, тот направился в купальную, что встретила его небольшим перепадом температур. Это наконец заставило Эррора свободно вздохнуть. Вылив на себя содержимое поодаль стоящего ведра и вытерев излишки воды с лица, парень взглянул в ничем не обрамлённое зеркало на стене. Оттуда на него смотрела замученная физиономия. Брови тёмные да густые, а само лицо спокойное как камень. Глаза были очерчены небольшой дымкой из синяков и покраснений вызванными переработкой и недосыпом, а сами очи, запоминающиеся такие, золотистые вперемешку с карим, словно мёд диких пчёл. Под теми виднелись тату тёмно-синего цвета в виде трёх льющихся вниз полос заостряющимися к концу и одной, у самых глаз, поперёк. Татуировки эти, кстати, являлись достаточно сильной отличительной чертой Эррора. Появились они у охотника давно, лет в четырнадцать, когда местный шаман увидел, что душа того весьма слаба и дабы защитить её, нужно было нанести заговорённой иглой ритуальные рисунки на кожу. Он долго отпирался, не желая проходить через эти неимоверные муки, но родственники, да и все вокруг были уж слишком убедительно настойчивы. Словами не описать, какую же он перенёс несоизмеримую боль. Когда игла, проникая под кожу у самых глаз оставляла за собой дорожки из крови и чернил Эррору хотелось просто кричать от боли. Хоть на стену лезь. В воспоминаниях того даже через месяц болезненные ощущения не давали спокойно жить, а уж заживление их было хуже хвори. Проведя пальцами по судьбаностным отметинам, охотник невольно усмехнулся. — Действительно, слабоватым вышел.- в ироничной форме выдал тот упамятовая, какое всё же мягкотелое решение принял. Завернувшись в полотенце, Эрр направился в предбанник и уже меньше чем через десять минут был при параде.       Сегодня в их деревушке проходит воистину важное празднование- «День солнцестояния». К слову, самый длинный день в году, в ночь которого, по устоявшимся легендам происходят неведомые чудеса. Днём проводят большую ярмарку, а ближе к вечеру разжигают не менее огромный костёр, где собираются все, дабы очистить лес от злых духов и напастей. В общем и целом это один из немногих праздников, что существа владеющие магией вообще отмечают. Поэтому и выглядеть в этот день стоит соответственно. Эррор тоже не пренебрегал этому обычаю и уже выходил из строения в расписной рубахе.       Первое, что попалось тому на глаза при выходе из общественной бани, коих было в деревне две, это здание школы совместное с залом переговоров, в котором в основном и ошивалась вся управа. По обе стороны от него расположились корнистые дома, ровно его собственный. Рядом пролегала одна из основных дорог -в деревне их было несколько-, вдоль которой стояли разнообразные ярмарочные стойки и лавки. Сама улица была весьма сильно заполнена народом от тружеников и чахлых стариков, которые продавали всякую всячину даже в разгар праздника, до парней и румяных девчушек, что шумно веселились и танцевали.       Эрр с полотенцем накинутым на шею и чуть покрасневшей от жара кожей неторопливо шёл в направлении дома параллельно маневрируя меж толпы, но вдруг его взор наткнулся на один из незаурядных по его мнению стенд. Таких было множество, но почему-то именно этот приковал его внимание. Он аккуратно прошёл к лавке и безмятежно разглядывал разложенные побрякушки, что видно являлись талисманами. В них уж Эррор имел толк. Откуда не возьмись, из-за спины неожиданно послышался голос, от которого парень слегка вздрогнул. — С лёгким паром, полагаю.- прилетело охотнику от какого-то незнакомого ему старичка, что по-видимому был владельцем стенда. — И вам не хворать.- ответил с вежливостью Эрр, невольно приподняв уголки губ в лёгкой улыбке. Тот в свою очередь что-то прокряхтев прошёл за прилавок. — Понравилось чего, иль «просто»? — бывало спрашивает старчина, ожидая ответа от паренька, но тот лишь задумчиво оценивающим взглядом смотрит на безделушки. Из всякого разнообразия всего было тяжело выбрать что-то одно, но взгляд охотника зацепил оберег в виде браслета из чёрных ни чем непримечательных бусин и одной железной, на которой была выведена небольшая комбинация из рун. Благо деньги у того водились и при установке цены оплатить желаемое не составило труда. Правда всю оставшуюся дорогу домой у него не выходило из головы, а собственно зачем ему этот, хоть и симпатичный, оберег. Его словно бы потянуло к нему, но причину тому было невозможно понять. Не желая боле размышлять о столь пустяковой вещице, Эрр забросил браслет в карман штанов до лучших времён.       Дома, помимо домашних, его встретили бабушки и дедушки семейства, по-видимому подоспевшие к праздничному ужину, что вот-вот должен был назреть. По этой причине дома образовался весьма шумный табор, от которого скорее хотелось скрыться. Ужин пролетел стремительно быстро и младший охотник уже, как это бывало в прошлые годы, собирался провести остаток праздника в своей комнате, изучая тонкости лечения переломов, но какого же была его досада и удивление, когда на пороге собственного дома тот имел честь созерцать старого доброго друга.       Звали его Фьер. Молодой парень, ростом с Эррора и весьма не примечательной внешностью. Одет он был в аналогичную рубашку, что была и на друге, а на голове того виднелась короткая стрижка из чуть зализавших на глаза светлых волос. Цветом те напоминали лен или спевшую пшеницу в разгар сборов. На кистях красовались подобные рисункам на лице охотника татуировки, не ясно что символизирующие, но явно имеющие свой потаённый смысл. Парень от роду был на пол года младше Эррора, что порой вызывало сильные комплексы у первого. Знакомы они были чуть ли не с младенчества и прошли бок о бок не мало лет. Тот всегда был парнем шебутным и на месте никогда ему не сиделось. Постоянно таскал Оши за собой и пытался растрясти работягу, придумывая для обоих всяческие «увлекательные» развлечения. На все затеи Эрр всегда старался отнекиваться, предпочитая более спокойный досуг в виде вырезания кукол, но Фьер бывает настолько дотошным, что проще уж смириться и плыть куда тот скажет. Вот и сейчас Эрр был, скажем так, не очень рад появлению, но гостя это видимо совсем не беспокоило. — Эййй, дружище-е. — находясь слегка на веселе протянул визитёр запрокидывая свою руку на шею Эррора.  — И какие же черти тебя принесли? Я уж думал ты забыл про меня, что к слову на сегодняшний вечер было бы не плохо. — словно отрезал парень, убирая руку товарища. — Ну что ты такой злой-то... и ведь так каждый раз. Эх, ладно, на этот раз я тебя прощаю. — с ехидной улыбкой сказал Фьер. — Там такие хорошенькие девушки по улицам ходят, прям загляденье. Ты так не думаешь? — Ох, боже, мне не интересно кто там и где ходит, а тебя такими темпами и за бабника посчитать можно. — произнёс Эрр в скверном тоне стремясь закрыть дверь комнаты в надежде скрыться от назойливого парня, но этому было не суждено свершиться. Между дверью и косяком успела прошмыгнуть рука белобрысого придерживая дверь. — Ну уж не-ет~. Я не позовлю чтобы мой лучший друг сидел в праздник дома!  — после этих слов Фьер буквально выталкал Эррора из собственного логова направляя к выходу. Когда же второго эта ситуация окончательно доконала, тот резко дёрнул плечами, показывая, что не стоит так хватать его и громогласно подал голос. — Чёрт тебя подери! Так уж и быть. Если я пойду, то ты отцепишься от меня?- ответом сослужило некое движение руками, выказывающие, что тот не трогает крикливца. — Как скажешь, кричать- то зачем? - чуть отшатнувшись от количества алкоголя находящегося в крови, Фьер завершил сцену малого театра. Цокнув, домосед закатил глаза. - Пошли уже, пьянь несусветная-       Путь их лежал через широкую лесную тропинку, что должна была привести двух друзей к разгорающемуся кострищу. К тому времени большинство народа уже находилось у костра, но некоторые, такие как Эррор с его хмельным сопровождающим, только прибывали. — Слушай, ты такими темпами никогда себе девушку не найдёшь. Ты слишком... холодный что ли. -ожидаемо начал свою тираду Фьер. — Ну посмотри, вон- тот бессовестно перевёл взгляд на впереди идущую девушку окружённую подругами.- щечки румяненькие, юбочка какая, а ножки- прямо ласкают взгляд. — Девушки таких как ты не любят. Они любят таких как я.- канстантировал парень — Тупых? - огрызнулся Оши в ответ. — Э. Попрошу без выражений. Нет же, горячих... красивых! — И пьяных, да? В этом тебе уж точно равных не найдётся. И вообще, где ты взял алкоголь? - саракастично подметил Эррор, шагая вперёд . — А кто тебе сказал, что я пьяный?! Я вообще то... как стёклышко.- заявил Фьер и в то же мгновение чуть не упал споткнувшись о небольшой корень. - По тебе и видно. - чуть посмеиваясь злорадствовал спутник. Нежданно- негаданно из-за поворота появляется знакомый силуэт старшего брата, при виде которого лицо Эррора кривиться в гримасе неприязни. Приблизившись на достаточное расстояние затевается диалог. — Ооо, Фьер, сколько лет, сколько зим- прозвучало слегка натянуто- шутливое приветствие с его уст- А я то думал ты совсем Эррору весь мозг вынул и где- нибудь закопанный давно лежишь. — Ух, Деффри, как всегда, злой язык! Годы идут, а ты не меняешься.- возникшая беседа меж давними знакомыми заставила третьего из парней мгновенно оказаться не в своей тарелке. "Как видел, что не стоит выходить сегодня из дома" — Кста~ ати- протянул нахал- Ты знал, что наш Эрри с девочками встречается. А я уже думал пятно на семейном древе и мне всё это бремя с братьями одному придётся нести.- выдал намеренную правокацию Деф, желая получить реакцию младшего на его слова. Эрр к тому моменту еле держался от наступающего гнева и было это прекрасно видно по его лицу. Побелевшие костяшки зудели от желания хорошенько вдарить этому осталопу, а тот лишь больше усмехался. — П- подожди, что ты имеешь ввиду?- недоумевающе произнёс Фьер, но его вопросительные вопли не были услышаны не одним, не другим. Между двумя братьями буквально бились искры противостояния в данную минуту. — Деффри!- воскликнул Эрр зло и громко, словно бы предупреждающий выстрел. Это не остановило старшего, задира лишь надменно изогнул брови в потдельном сожалении и совершил финальный рывок. — Ой- ой неужели поссорился с ней?- он медленно подошёл - Оно и видно. Таким как ты семейное счастье не дано.