Ядовитые сессилии

Джинн вдохнула тёплый весенний ветер. Аромат цветов разносился по всей округе, словно реагируя на абсолютно довольного архонта — владельца региона. Барбатос, он же Венти, с утра буквально сиял, довольный всем миром, вынудив Моракса, подозрительно прищурившись, задать весьма оскорбительный вопрос «Пил с утра?» Барбатос оскорбился и обозвал Моракса подозрительной язвой, чем ухудшил предположения старого друга. Хотя, с другой стороны, Барбатос в пьяном виде — зрелище больше грустное, чем довольное, забавно, но напивались они в личине человека и архонта абсолютно по-разному. Барбатос после пары десятков бокалов становился мрачен и молчалив; в принципе, в облике божества он старался не пить ничего крепче кефира. А вот Венти наоборот, превращался в душу любой компании, озорной и веселый он радовался сам и радовал всех вокруг. Вот только под конец мог стать совсем грустным но молчаливым. Но в облике барда крайне редко. Магистр ордена прижала крепче несколько толстых папок с документами и пошла на террасу, где сегодня собирались все, касательно ситуации в регионе. *** Барбатос внимательно слушал обьяснения Чжун Ли и Альбедо на тему государственного устроя. Занудная тема показалась необычайно привлекательной, что было удивительно даже самому Барбатосу. Возле Двалина скромно сидела совсем юная девушка, на вид даже младше Венти, светлые волосы, аккуратное бирюзовое платье. Она словно нарядилась под цвет глаз короля Мондштадта. — Хорошо, я примерно всё понял. Король и его совет взаимодействуют вместе, но в случае чего я имею право вето и совет может меня остановить, если единым фронтом выступит против. Это замечательно. Какое-никакое равенство прав. — Можно я скажу? — подала голос блондинка. — О? И от чьего имени? А где ваш архонт, сударыня, где Милора Асфарэ? Блондинка накуксилась. — Я хотела отправиться сама, но было много причин не доверять Мондштадту. Во-первых, упадок в стране, вас может тут уже Фатуи захватили и в итоге я могла попасть в переплёт, во-вторых, вы… Барбатос отложил документы и с иронией посмотрел на девушку. Та ответила оскорблённым взглядом, но продолжила: — Я… — Мне нужно было понаблюдать за ситуацией со стороны и я приношу свои глубочайшие извинения! Я хочу представиться, меня зовут Дейдра, я архонт Сумеру. Прежде я не могла появится сама, сейчас в Тейвате неспокойно, я ожидала подвох повсюду. Барбатос хмыкнул. Девушка отвела взгляд. — Никто не понял бы подмены, кроме настоящего архонта. Милорэ — моя правая рука и она честно помогала вашей стране и я хочу стать вашим союзником. Мы ведь сейчас самые незащищенные страны в Тейвате, моего опыта не хватит, чтобы отбиться и пусть каждый житель Сумеру возьмёт в руки оружие и будет стоять до конца, мы проиграем Снежной. Предвестники проникли повсюду, банк Северного королевства даже стал главным банком в Ли Юе, владениях Моракса, как так вышло? Про ваш регион и сказать страшно, рыцари… — Помолчи, если не понимаешь. И извинись за оскорбления, — сухо оборвал девушку Барбатос, заставив архонта побледнеть. — Барбатос… — вмешался Моракс. Юноша вздохнул. — Это моя вина. Осуждай меня, но не мой регион и людей. Называй как угодно, но Мондштадт ни словом, ни делом не тронь. Девушка осеклась. — Я прошу прощения у вас, Барбатос, и у членов вашего уважаемого совета. Я не права. Барбатос улыбнулся приязненней. Он явно почувствовал вину за свою грубость. — Я скажу так, что в той старинной войне мы победили не просто так. И победим еще раз. Если бы мы были настолько слабы думаете, милая Дейдра, нас бы не съели? Поглотили бы очень давно. Не превозносите Снежную и не считайте свои слабые места критичными. Царица — мой личный враг и она уже потеряла значительную часть своей силы. Поэтому и разбрасывает сплетни, прячется в своем холодном аду, собирает информацию и выжидает, как та гадюка. Если она так сильна, почему спрашивается, она меня в облике барда не убила? Архонт Сумеру, не задумываясь, ответила: — Считает слабым соперником. Сейчас ей выгодно уничтожить более сильных, Баал и Моракса, вам она хребет переломает позже, и сделает это легко. Таковы её слова. Это последнее, что передал мой информатор. Барбатос внимательно посмотрел на совет. Кажется, все были согласны с теорией Дейдры. — Если она верит в это, то глупее, чем я ожидал. Ей моя смерть невыгодна, ведь тогда сердце Анемо стихии будет принадлежать кому-то другому. И вероятность того, что этот кто-то будет «сильнее» меня высока. А уничтожить целую стихию нельзя, иначе баланс будет нарушен и я не знаю, что случится с миром. Но это так, информация, до которой легко додуматься даже неглупому человеку, куда уж учёному. Король внимательно посмотрел на стол, взгляд юноши опять стал пустым. — Я сделаю так, что ни одна мошка сюда не прилетит, я лишу всех ветра, ни один корабль не подплывет, ни одно оружие не прилетит, ведь, чтобы даже копье метнуть, мало простой силы — нужен ветер. Изнывая от голода, холода и жары, её люди сами прекратят войну. Она архонта, чьи способности зависят от гидро-, анемо- и пиро стихий, что она сама по себе значит? Ничто. Снег — та же вода, лёд — замороженная вода, вьюга — вода и ветер, то же самое с великой фанаткой вечности Баал. Ее стихия и вовсе напрямую зависит от меня. — Другими словами, Мондштадт отобьётся и, если надо, всех на место поставит. Барбатос, я тебя таким давно не видел. — А ещё на моей стороне Моракс, так что хватит испытывать меня, искать мои «слабые» места. Сначала ваша правая рука, теперь вы. Дейдра вздохнула. — Мои листья ещё даже не зелёные, всего лишь бирюза. Когда они станут малахитовыми, возможно, я стану мудрее и тогда вы меня не поймаете на поиске информации. Всё же я удивлена и опять приношу свои извинения. — У нас возле замка есть оранжерея. Никак руки не доходят. А помнится, там цвели сесиллии, о, такие красивые, — явно намекая, протянул Барбатос. Дейдра выдохнула с облегчением. — Будут к празднику цвести, но предупреждаю — моя сила не безгранична. Так экстренно вырастить плоды и цветы можно только раз в полгода. — О, будет что моему братцу нашему королю носить, — хмыкнул Кейя, — помнится, тот букет был роскошен. Дилюк покосился на Кейю. Дейдра взглянула на Рагнвиндра с воистину женским ехидством. — Да, красивый. И что в этом такого? Люди постоянно дарят друг другу цветы, в этом их предназначение скрашивать жизни. Это всё, конечно, интересно, но, мне кажется, есть дела важнее. Я бы с радостью от них отказался, но поскольку настроение испорчено, лучше всего ими заняться сейчас. Все самое скучное и неинтересное лучше делать в плохом настроении, оставив хорошее для праздников. *** Камисато Аято прибыл после обеда с парой слуг и сестрой, словно подтверждая свои слова насчёт того, что визит исключительно дружеский. Молодой симпатичный мужчина в белом костюме был настолько обаятельным, что даже Джинн умудрилась на него засмотреться, как девушка. Но ненадолго. Было принято решение покататься на лошадях недалеко от замка, гости утверждали, что не устали, а сам Аято очень хотел до вечера взглянуть на состояние ближайших рек и озер. Дилюк наблюдал за тем, как Аято, улыбаясь, что-то рассказывал Барбатосу, который в ответ смеялся с недовольством. Идиллическая картина выводила из себя и настораживала: гости из Инадзумы могли быть шпионами Баал, да и от крупных клиентов он слышал о клане Камисато, дескать родовитый и богатый, пользуются огромным уважением, вот только слишком уж всё идеально. — Барбатос буквально воркует, а ветер холоднее стал. Не нравится ему гость, но почему-то не выставляет, — вполголоса сказал Чжун Ли, стоящий на балконе. Двалин совсем не отличался от аристократа. Элегантный, немного медлительный, в аккуратном костюме, разве что волосы слишком длинные, никто бы не узнал в этом молодом парне стремительного грозного дракона. Особенно сейчас, когда он сидел за небольшим круглым столиком с миниатюрной чашкой в руке, изредка посматривая в сторону возвращающихся гостей вместе с королём. — Он сказал, что не будет с ним ссориться, пока окончательно не поймёт, какие мысли у него в голове, — отпив вкусного чаю, сказал Двалин, — но мне он не нравится. Нутро двойное. Его сестра наивнее, но добрее. Этот мужчина приехал не за тем, чтобы помочь. — И дураку понятно зачем, — хмыкнул Дилюк, — пронюхать, что происходит. Чжун Ли слегка улыбнулся. — Очень грубо. Ему это не понравится. Рагнвиндр вспыхнул. Ему показалось, что прозвучало издевательски, словно их общение с Барбатосом наводило остальных на определённые мысли, например то, что он, Дилюк, игрушка в руках архонта, умудрившаяся убедить его, ветреного и странного, вернутся. Почему-то вспомнились слова Кейи на площади. Про принцессу, зверушку и рыцаря, полный набор. Может, Барбатос до конца решил вжиться в роль своенравного правителя и фаворитом обзавестись? Это перебор. Наверное, поэтому и решил рассказать про Натаниэля. С намёком, что его предок его обожал, значит, и он со временем должен. — А я не собираюсь делать, что ему нравится. Я не обязан становится образцом качеств, которые его устраивают, я здесь ради Мондштадта. — Как грозно. И по-детски. Мне казалось, ты старше, — Моракс облокотился об перила, — эдакий протест, на тему я сам по себе, я здесь ради дела. И этот протест затмевает здравый смысл. Чжун Ли повернул голову в сторону Дилюка. Нужно было кое-что обьяснить Рагнвиндру. — Это тебя-то называют степенным занудой? Какая глупость. Ты горяч, как огненный амулет и сдерживать самого себя тебе сложно.Твоя вспыльчивость тебя же отравить, если ты не остановишься или не найдёшь того, кто тебя остановит. Барбатосу не понравится твоё поведение и эти косые взгляды в сторону гостей просто потому, что это противоречит всей сути города, региона и людей, которые за это все боролись. Мондштадт гостеприимен, терпелив и рад каждому гостю до тех пор, пока он не окажется врагом. Мондштадт примет руку помощи и даст её, если надо. Барбатос и есть Мондштадт. Он его сердце. Чжун Ли помахал рукой куда-то вдаль. Внизу уже был слышен гомон. Дилюк слегка побледнел, слова Моракса осадили его. — Поэтому Барбатос, даже чувствуя подвох, будет ждать, чем всё кончится. А там, там посмотрим. Двалин, как ты? Такой неожиданный внешний вид. Вижу, тебе не нравится. Моракс будто забыл о существовании Дилюка. Парень в синем костюме вытянул вперёд руки, рассматривая длинные бледные пальцы. — Не то, чтобы не нравится, но необычно. Но я всем сердцем рад, что я близок к Венти. Сейчас, — парень вздохнул, — всё очень необычно. *** Брат и сестра Камисато были очень похожи. Молочная кожа, светло-фиалковые глаза, степенность и невероятные манеры истинных аристократов, настоящая голубая кровь. Разница была только в росте, Аято Камисато был ростом с Дилюка, Аяка Камисато едва ли сравнялась ростом с Барбатосом, но даже голосами, мелодичными, мягкими они походили друг на друга. Странно, но такие похожие люди вызывали странное впечатление. Аято не то чтобы побаивались, но… словно было не по себе рядом с ним, побудь в его компании больше часа и после очарования где-то внутри интуиция обязательно шепнет быть с ним осторожнее. С Аякой иначе, изначально она казалась слишком чванливой и церемонной, но потом становилось очевидно — она просто очень стеснительная. За её маской истинной хладнокровной леди пряталась настоящая добрая душа. — Я полагаю, вы не будете против того, что мы поужинаем с моими друзьями. Сейчас в Мондштадте много гостей. — Говорят, гость гостя не терпит, — улыбнулся Аято, — но я не из таких. Аяка, полагаю, присоединится к нам, хотя её стеснительность может напугать кого-то. Аяка покосилась на брата. Барбатос закатил глаза. — Я не думаю, что Моракс испугается кого-то. Девушка споткнулась, уронив веер. Моракс? Властелин Камня? Архонт Ли Юе? — Вы не бойтесь, он мой давний друг. Тоже мне помогает. — В Мондштадте кажется, что на каждом углу по известному архонту. Удивительное место, — хмыкнул Аято, — Аяка, полагаю, если хозяин замка говорит, что всё хорошо, да и я рядом с тобой, то и опасаться нечего. Девушка кивнула. Барбатос отряхнул её веер. — Мне просто, нет, не только мне, но и брату, это всё непривычно. Мы ведь не просто так приехали, мы хотели узнать правду, существует ли архонт свободы и как он выглядит. Барбатос сел на кресло возле стола. Брат и сестра расположились на диване напротив. — И как я выгляжу? Не считая того эпизода, когда я с лошади упал, тот полёт предлагаю забыть во веки веков, благодарю, что крыло помогли отмыть. Аято улыбнулся куда искренней и Аяка опять хихикнула, но глаза остались печальные. Неожиданно и Аято стал немного не таким, как с остальными на прогулке. Он очевидно тревожился о чём-то и это внушало больше доверия, чем его идеальные манеры. — Замечательно выглядите, — тихо ответила девушка. — Скорее, дело не в архонте. А в свободе. Странно, но тут действительно дышится легче. Хотя, я думаю, вы понимаете, да простит меня родная земля, но везде будет проще, чем в Инадзуме. Эта охота на глаза Бога уже не просто пугает, заставляет думать, что наш архонт с ума сошёл. Барбатос нахмурился. Он много путешествовал, но последние лет семьдесят не посещал Инадзуму. — Вы не знаете? Это, кажется, все знают. Архонт Электро-стихии, Баал, приказала искать всех, кто владеет амулетом, глаз бога и забирать его. Затем все амулеты вмонтировывают в статую. Она считает, что то, что принадлежит божеству, нельзя использовать человеку. — Мне жаль владельцев электро-амулетов, это же тирания высшей меры! Аято покачал головой. — Она отбирает все амулеты. Абсолютно все, вне зависимости от того, какой архонт благословил человека. Ничто принадлежавшее богам не может быть в руках человека. Барбатос замер, обдумывая услышанное. Несколько минут он молчал, глядя на стол. Аяка покосилась на брата, впервые за всю поездку архонт стал выглядеть настолько мрачно и серьёзно. — Барбатос, ты меня голодом заморить решил? — Моракс без стука вошёл в гостиную. За ним шел Дилюк. — Прошу вас познакомится. Моя правая рука, Дилюк Рагнвиндр и мой друг — Моракс. Это Камисато Аято и его сестра Аяка. Девушка встала, сделав изысканный реверанс, Аято протянул руку для рукопожатия. — Моракс, ты знал про охоту на амулеты? — без лишних расспросов спросил Барбатос. — Знал. Но что мы сделаем? Это не наш регион. — Понятно. Значит, архонты дают благословение, а то, что другой архонт это отбирает, пусть и на чужой земле, прощается. — Что мы сделаем с Инадзумой? Людей жаль, но… Мы ничего не сделаем. В данной ситуации. Я так понимаю, молодые люди приехали просить устроить свержение Баал в обмен на помощь? Аято отрицательно мотнул головой. Аяка тут же отошла на шаг назад. Было заметно — оба родственника в замешательстве. — Ни в коем случае. Это противоречит нашим убеждениям, что в каждом месте свои правила. Откровенно говоря, моя просьба иного толка. Недавно я узнал что могут похитить Аяку. Я смогу её защитить, но мне нужно немного времени, чтобы выявить заговорщиков, её нужно спрятать. Самые непредсказуемые регионы — Мондштадт и Снежная, я подумал и решил просить о помощи вас. В остальных регионах её могут найти. Но если вы откажете, я вас пойму, я хочу помочь в любом случае. Барбатос сел обратно. А вот этого он не ожидал. — Любой домик на окраине Мондштадта, я буду рада всему. Постараюсь не выделяться, чтобы не доставлять хлопот ни вам, ни людям, ни брату. — И зачем вас хотят похитить? Да и вы будто сами не отобьётесь, я видел, как вы управляетесь с катаной. Это изумительно. Аяка слабо улыбнулась похвале. — Мы не знаем. Но это кто-то сильный и с большими связями. Дважды прорывались в мою комнату, если бы не Аято и слуги, меня бы уже давно украли. Меня прятали в Ли Юе, затем в Сумеру, но и там находили. Мы собираемся придумать, как выяснить, кто это сделал и затем всё наладится. Барбатос думал недолго. Мельком взглянул на Аяку, покосился в окно и щёлкнул пальцами, озаренный идеей. — В церковь. Барбара добрая и со всем тебе поможет. Ты не будешь выделятся рядом с ней, скажем, что ты из деревушки возле Алуорси. Это так далеко, людей с того селения не видели больше двадцати лет, представим дочкой пастора оттуда, так и оправдаем твою грамотность и скромность. На крестьянку ты никак не сойдешь даже в самом простом платье, а вот на дочь священника вполне. — Хорошая идея, — одобрил Моракс. — Подставлять наивную Барбару и прихожан своей же церкви? Так себе затея. Кто же такой серьёзный может искать сущего на вид ангела, да и что этот ангел мог сотворить, стоит об этом подумать, — Дилюку было всё равно на удивлённый и даже обиженный взгляд девушки. Её впервые задели так сильно, буквально ни за что. — Все в Мондштадте знают, если в церкви попросить помощи — обязательно помогут, — упрямо сказал Барбатос, сверля взглядом Дилюка. — Не нравится мне эта история. — рыцарь отвернулся и в упор глянул на Аято, — Скажите правду, что она натворила и зачем её прятать. Дилюк нутром почувствовал — Аято сдерживать себя не станет, ну да ладно, это мелочи. Сейчас важно выяснить правду. — Вы считаете, что моя сестра и я — лжецы? — Не отбрасываю тот факт, что вы что-то натворили и сейчас ищете, где бы укрыться, придумывая любезную историю с помощью, — развел руками Рагнвиндр, которому было откровенно плевать на то, что тон у Аято стал ледяным и с лица вот-вот исчезнет добродушная улыбка. Напротив, Дилюк убедился, что его опасения могут быть верны. — Извинитесь. В моих словах не было ни грамма лжи. — Поживём — увидим, — хмыкнул Дилюк и уклонился от метательного ножа исключительно чудом. — Я прошу прощения у Его Величества Барбатоса и великого властелина камня, но оскорблять семью я не позволю, — Аято мельком глянул на архонтов, слегка поклонился и недовольно посмотрел на свой нож, вонзившийся в стену. — Дилюк, я им верю, — твёрдо сказал Барбатос. — А я нет. Барбатос даже отреагировать на слова Рагнвиндра не успел. Дилюк заметил сверкнувшую в руках Аято катану и достал свой меч. Клинки столкнулись, удары были такой силы — искры полетели. — Какой дружеский поступок. — Я не дам пятнать честь своей семьи. — Прекратите! Дилюк наотмашь ударил Камисато, Аято увернулся, ловким движением руки направил катану вверх и тут обоих отшвырнуло в разные стороны, как котят. — Я сказал «прекратить». Ты оглох, Дилюк? Рагнвиндру показалось, что Барбатос подошел к нему, лежащему у стены, не более чем видение. Но увы, галлюцинации не наклоняются прямо к уху и не шепчут: — Иди в соседнюю комнату. Послушался он архонта больше машинально, чем осознанно. Так же автоматически он заметил, как Аяка помогает брату подняться и Барбатос что-то говорит гостям. Моракс же смотрел на него, словно взглядом говоря «идиот». *** Барбатос пришёл через несколько минут. Архонт, сложив руки на груди, внимательно взглянул на советника и сел прямо на стол, отвернувшись к стене. — Что это было? — Я считаю, помогать им дело глупое и опасное. — Это твоё мнение. Я его выслушал и сделаю, как посчитаю нужным. — Я не позволю собой помыкать и эти сказки про моего великого, напрочь влюблённого, предка не сделают меня таким же, как он. Не надо меня принимать за него и… — Сейчас ты его позоришь. И помыкать я тобой буду, раз ты забыл правила этой игры. Мондштадт хотел короля — он его получил, извольте слушаться и делать то, что я скажу. И ты такая же часть Мондштадта, как горничные и конюхи, я и твой король тоже. Если ты будешь устраивать подобные выходки, я буду разговаривать с тобой только таким тоном, может, так ты меня услышишь. Архонт повернулся к Дилюку. Слегка оглушённый рыцарь смотрел на него недовольно, как мальчишка, которого отчитала строгая гувернантка. — К нам приехали просить о помощи. Я её окажу. Если это ложь, они заплатят за неё. Лучше отомстить за ложь, чем пройти мимо настоящей беды. Насчёт Натаниэля. Барбатос посмотрел на мужчину буквально с злостью. — Я и понятия не имел, что ты себе чуши напридумываешь. Я рассказал тебе эту историю, чтобы поддержать твоё желание быть похожим на предка. Чтобы дать понять, он не просто герой, чьего имени никто не знает, осталась только кличка, он человек и ты такой же, а значит, строишь свою судьбу с взлётами и падениями. Я хотел объяснить, что у вас в крови быть мудрыми и доверять сердцу, а не вспыльчивой натуре, вот к чему я это рассказал. Забавно. Меня опять не понимают. Венти считают пьянчужкой-идиотом, а Барбатос, дескать, слишком витиевато изьясняется. Но разве моя вина, что чтобы понять что-то душой, нужно до этого самому дойти. Боги лишь подтолкнуть могут. Или же и ты считаешь, что я должен делать всё сам за людей? Объяснять, строить, решать? Дилюк второй раз за день был готов сожрать себя с потрохами. Теперь ситуация смотрелась совсем по другому. — Если на твой мыслительный процесс так влияет штаб ордена или кабинет, можешь не приезжать в замок. Работай откуда хочешь, — тон юноши стал ледяным, — перед Камисато извинитесь, господин Рагнвиндр, нет причин их подозревать, пока что-то не случилось. Захотелось поспорить, но Дилюк понимал — это полнейшая глупость. Да и тон больно резанул, «Господин Рагнвиндр» звучало так, словно ему пощёчину дали, отпихнули за каменную стенку, сделали чужим. Хотя. Они и так чужие, верно? Но прошло всего лишь мгновение с тех пор, как он услышал «Господин Рагнвиндр», а уже паршиво внутри. Архонт вышел, прикрыв дверь. Аудиенция кончилась. Дилюк мысленно обругал и день, и жизнь в целом.