Ядовитые сессилии

Почему к Дилюку отношение из почти дружеского изменилось до нейтрального, порой холодного, никто не знал. Из совета он единственный удостоился «чести» быть названным «Господин Рагнвиндр» и если любой другой посчитал бы это уважением, то в случае с Венти это иначе как издевательством и не назвать. Вроде бы и мин язвительных не корчил, не насмехался, но словно отсёк от себя, как нечто чужеродное, по-другому не назовёшь. Нет, разумеется, в курсе ситуации был Моракс, Двалин и брат с сестрой Камисато, но все четверо молчали, считая, что поднимать эту тему крайне некрасиво. Несмотря на то, что Дилюк получил разрешение работать откуда угодно, всё равно приезжал в ненавистный отцовский кабинет, словно наказывая себя за идиотский поступок. Прилежно ходил на каждое заседание, слушал, как Альбедо или Лиза рассказывают о новых проблемах или гордятся достижениями, но вот уже неделю к нему и обращались то в редких случаях. Архонт Сумеру благополучно отбыла в свой регион после восстановления флоры и фауны региона, всё шло на лад, а вот с Венти словно что-то не то творилось. То ли скандал повлиял, то ли не привык к «королевской жизни», но за пару дней побледнел, осунулся и под глазами залегли тёмные круги. Двалин ни на шаг не отходил от друга, но, увы, это не помогало. — С экономикой, конечно, немного лучше, появилось много торговцев из Ли Юе, но это капля в море. Чтобы страну поднять, нужно куда больше денег. На одни административные здания, школы и больницы уйдут сотни тысяч моры. — И у нас их нет, — вздохнул Венти и тут же обернулся к Мораксу, но тот застенчиво пожал плечами. — Вот скажи мне, ты зачем эту дрянь придумал? Ещё и придумал, и сам без денег остался, — тяжело вздыхая протянул Венти, — бог контрактов и финансовой столицы Тейвата дёргает деньги из копилки своего адепта, вернее, она тебе их приносит, а ты долго выделываешься, что они тебе не нужны. Ну как, пожил человеком, зарплаты хватает? Лиза покосилась на Чжун Ли, но промолчала. Как стало ясно, не только архонт свободы умудрился наделать глупостей, не зная тонкостей человеческой жизни, тот же Моракс, будучи создателем денег, абсолютно не умел ими пользоваться. Ирония судьбы, иначе и не сказать. — Мы оба с тобой не слишком понимали принципов жизни человека. — Но я-то прижился, потому что с людьми общался, а не сидел в унылой конуре на задворках Ли Юе. Вот и совсем у тебя моры нет? Может, припрятал где-то и забыл? А мне вот нужно, я верну. — С процентами, — подсказал Альбедо. — С процентами, — с видом истинного финансиста сказал Барбатос, игнорируя ухмылку Кейи, смотрелся он явно не слишком убедительно. Чжун Ли развел руками. — Я бы и так дал, сколько нужно. Но у меня ничего нет. — Мда, где сейчас найти человека у которого столько денег, чтобы хватило? Это же такое количество моры, я даже не знаю. Неужели Мондштадт ничто не производит? — Наш регион славится виноделами. Но многие потеряли и земли, и винокурни, стабильно приносит доход только одна и она знаменита на весь мир. Сейчас, конечно, виноград есть, но остальные винокурни ставить на ноги нужно, а на это нужны деньги… — Которых у нас нет, — закончил мысль Альбедо Венти. — Я могу ссудить городу на восстановление порядка десяти миллионов. Без процентов, но с условием, чтобы деньги вернулись, — предложил Рагнвиндр. Венти посмотрел на аловолосого. Откуда такая прорва моры? Да это же… Нет, откуда? — Всё, проблема решена. Отлично, благодарю, господин Рагнвиндр, за неоценимую помощь городу. — Это невероятно щедрое предложение, но нам нужно ещё как минимум столько же, — стараясь скрыть удивление от состояния Дилюка, промямлил Альбедо. Нет, понятное дело, Рагнвиндры производят лучшие вина, которые скупает весь Тейват, не торгуясь, но чтобы такие деньги иметь. Слов не находилось. — Как мало? Десять миллионов мало? — охнул поражённый Венти, почти беспомощно глядя на Альбедо. — Да, это огромное состояние для одной семьи, редко кто сто тысяч имеет, но для целой страны действительно мало. Нужно платить зарплату рабочим, заказывать материалы, устроить доставку. Барбатос опять растерялся. — Зачем платить зарплату? Люди же восстанавливают свой город, им же всем пользоваться. Альбедо вздохнул ещё тяжелее. Иногда с Барбатосом было очень тяжело. Он был умен, но, будучи архонтом, некоторых тонкостей не понимал. — Нужно узнать у людей, согласны ли они с тем, чтобы заняться всем без денег, ради города. Доставку организует Двалин, а мы обеспечим и продовольство, и всё, что нужно. Это честный обмен. — Вы не только король, вы архонт. Возможно, если вы дадите людям указание, они пойдут без зарплат на стройку. Но поднимутся недовольства, даже с учётом, что вы буквально раздаете и вещи, и продукты, помогаете с восстановлением домов, люди вряд ли будут работать по собственной воле без денег. — Я спрошу в церкви. Может, все не так уж и помешаны на деньгах, ведь всё же есть, я стараюсь дать всё необходимое и они отплатят тем же, ведь делают, по сути, для себя. В других странах люди много работают, чтобы починить дом, мы же помогаем бесплатно. Альбедо тактично отвёл взгляд. Щедрость архонта была даже излишней. Много денег утекало просто потому, что он не отказывал никому, а ведь на многие вещи можно было и не тратиться. Люди сами должны зарабатывать на излишества. Барбатос видел, совет настроен скептически и понимал их. Хотя внутри жила вера, что все ошибаются. Архонт пожелал всем хорошего дня и пошёл к себе, в последнее время он часто уходил куда-то подальше от людей. Всё сложнее улыбаться и быть беззаботным, когда на голову валилось так много. Ещё и ситуация с Дилюком. Неужели те его слова рыцарь принял как что-то неуместное? Напридумывал, конечно. Но хоть перед Камисато извинился, уже хорошо. — Я долго думал, — тихо донеслось сзади, — я не прав. Извините меня. Барбатос не был удивлён, что Дилюк пошёл за ним, просто погружённый в свои мысли даже не заметил, как он оказался в полуразрушенной небольшой комнатке, которая выходила прямо в сад. Её хотели починить, но Барбатос сказал оставить как есть, отсюда было проще вылететь, если надо было действовать быстро. Просто размах крыльев у архонта был такой, что окна в замке мешались, а призывать крылья в воздухе, прыгнув с окна вниз — так себе затея. В последнее время архонт чувствовал себя не настолько талантливым. — Хорошо. Я не обижаюсь, я очень благодарен за помощь городу и мне. Дилюк вздохнул. Как-то совсем официально и обречённо прозвучало. Почему-то это так бесило. Нет бы радоваться, что никто не ведёт себя, как ребёнок, а на деле не по себе и даже хотелось вернуть то время, когда его называли «месье серьёзность» или «господин занудство». Неужели ситуация задела Барбатоса так сильно? Или то, что регион уже не тот, каким его знал архонт? Нет. Оставлять всё на самотёк нельзя, надо Барбатоса как-то поддержать. Но уже, как тогда, не обнимешь, это точно. Значит… Ну, тогда план Б, он всё равно должен был так поступить. Барбатос слегка улыбнулся. Словно тёплый весенний луч осветил продрогшую после зимы землю. Дилюк протянул букет архонту, тихо ругая себя, что слегка измял нежные цветы, пряча под пальто. Барбатос улыбнулся шире, понимая — Дилюк ощущает себя как минимум сконфуженно, забавно, то ли показалось, то ли нет, но у Рагнвиндра слегка покраснел нос и глаза забегали, как у школьника, признающегося в любви строгой учительнице. — Спасибо, — уткнувшись носом в букет, явно, чтобы спрятать ухмылку, сказал Барбатос, но в глазах заблестело озорство. Дилюк ругнул себя ещё раз. Нет, на сердце стало легче в сотни раз, как же радостно было видеть Барбатоса прежним, тем, который вёл первые собрания беззаботно и невнимательно, но озарял хмурый замок своей улыбкой. Но то же самое чёртово сердце ухнуло вниз, ведь… Опять. Он почувствовал это опять, увидев знакомую улыбку. — Господин Рагнвиндр, вас ищет Джинн. Дилюк вздохнул. Невовремя. Барбатос сжал букет крепче и, материализовав крылья, взлетел, словно не собираясь показывать ни цветы, ни улыбку, никому, кроме Дилюка. Рыцарь вздохнул ещё тяжелее. Ладно. Может, действительно простил. *** Архонт высказал своё предложение и дал людям подумать. Увы, все в совете понимали, что затея провальная. Вряд ли согласится большое количество людей, люди найдут причины отказать архонту. Пусть Барбатоса бесконечно уважают, но люди со времён старого Мондштадта сильно изменились. Не в плохую сторону, нет. Просто ушли в историю случаи, когда люди сами что-то строили для города, собирались и решали, как поступить. Барбатос искренне надеялся, что помощников будет достаточно, чтобы начать хотя бы строительство больницы. Но… Реальность была слишком сурова. Бесплатно и с полной отдачей согласилось работать не больше десятка человек. Ещё около двадцати сказали, что помогут в обмен на несколько кусков земли, около ста предложили свою помощь исключительно за благословение от самого архонта, не получение самого амулета, но хотя бы какие-то способности. Юноша выслушал доклад Лизы молча, на лице не дрогнул ни один мускул. Хотя по глазам заметно, он очень огорчён. — Наглость неслыханная. Благословение, что ты вернулся в регион и сам на себя всё взвалил, а ещё и способности, — Двалин был вне себя, — люди такие наглые порой. — Я с тобой согласен, я сам не ожидал такого исхода, — даже Кейя был серьёзнее некуда. — Благословить-то я благословлю. Но толку им это не даст. Это хрупкая высшая магия, если они хотят каких-то способностей, а при этом в сердце и голове пусто, тут ничего не поделать. Можно, конечно, обвешаться амулетами, но это совсем не то. Хорошо, я подумаю над тем, что происходит. Может, ещё праздник всё изменит на лад. Жаль, Дейдра людям боится показываться. Спасибо вам всем большое, — уже теплее сказал Барбатос, уходя из зала. Сложно. Завтра праздник, а настроение никакое не праздничное. Город словно расцветал, но как много пряталось за этим видимым ростом, как трудно улыбаться людям в ответ, идя по улице. Все ждут праздника. А помочь словно не хотел никто, некоторым людям было стыдно, они прятали глаза, видя гуляющего архонта, понимая — тот выглядит уже не так счастливо. Король брёл в никуда, стараясь радоваться тому, что видит, но выходило плохо. Даже Двалину показываться не хотелось, он будет беспокоится ещё больше. Как-то ноги сами принесли его за город к любимому дубу. Под ним лежал небольшой букет. Стало немного легче. Дилюк в последнее время старался поднимать его настроение, вёл себя немного странно, словно хотел быть рядом, порой, зная, что он любит цветы, он оставлял небольшой букет сессиллий или и вовсе один цветок в месте, где Барбатос его обязательно найдет. Забавно, но присутствие в жизни Дилюка радовало, грело. Он действительно очень понравился, жаль, что порой был вспыльчив или надумывал себе чепухи. Хотя этим грешат даже архонты. — Вы так любите сессиллии? — всё ещё они общались на вы, но часто приходили на одно и то же место, просто посидеть молча, думая о своём. Даже не сговариваясь, часто виделись под этим деревом, порой и не общались, просто оба знали: один, как и прежде, сидит на дереве, второй на траве. — Очень, — честно признался Барбатос. — Только не надо говорить, что их вам когда-то дарил Полуночный рассвет, — стараясь хотя бы иронией скрасить дурное настроение архонта, сказал Дилюк. Барбатос хмыкнул. Вот как. Ну, значит и он побудет занозой. — Нет, не дарил, господин Рагнвиндр. Теперь слегка перекосило Дилюка. Ну почему именно от Барбатоса это обращение бесило? Архонт хмыкнул, мол, проняло тебя, а вот нечего язвить. — Мне просто любопытно, с чего такое обращение вам не нравится? Это же не оскорбление, не насмешка. — Не знаю, — Дилюк вздохнул, — словно попытка оттолкнуть меня. Барбатос хмыкнул. А ведь мечется Рагнвиндр, что у него в голове, непонятно. Предок предком, но на своего знаменитого прадедушку Дилюк не был похож. — А вам, стало быть, хочется быть поближе? — вскинул бровь архонт, ловко взбираясь на невысокую ветку; теперь, сидя, он был немного выше и мог любоваться гаммой чувств, мелькающей на лице молодого мужчины. Дилюк был озадачен и явно сам не знал, как описать своё состояние. — Я не знаю ответа. — Так значит, проверим, — Барбатос почувствовал себя ребёнком, которому дали в руки львёнка или тигра, вот и не знаешь, на что способен этот зверь, но какой же красивый и как хочется коснуться. Архонт легко коснулся щеки мужчины, глядя ему прямо в глаза. Дилюк попросту замер, тёплая небольшая ладонь ласково провела по коже, по телу словно разряд прошёлся, иначе и не описать это ощущение. Барбатос слегка нахмурился и замолчал, словно пытаясь что-то понять, но тут же улыбнулся. — Понятно, что ничего непонятно, — развёл руками архонт, но Дилюк подошёл ближе, буквально носом уткнувшись в острые колени сидящего на дереве. — Вот как, — хмыкнул Рагнвиндр, — а вам-то хочется быть поближе? Архонт беззаботно пожал плечами. — Кто знает, о чём думает ветер. Но я кое-что сегодня уяснил, — словно решив какую-то задачку, протянул архонт. Барбатос наклонился совсем низко, Дилюк замер, понимая, архонт кажется удумал… Чёрт, а ведь он совсем не против. Интересно, как он целуется? Глупая мысль, совсем не к месту. Юноша успел только коснуться губами губ мужчины, чувствуя, как он взял его за руку, как раздались торопливые шаги. — Господин Рагнвиндр, — запыхавшаяся от бега горничная бежала, путаясь в юбках, — вас ищут, насчёт вина на завтра. Ненависть, с которой Дилюк посмотрел на девушку, что замерла, увидев, как архонт почти целует хозяина винокурни, ощущалась почти физически. Аделаинда пискнула, казалось, такой степенный Дилюк сейчас её придушит. — Вино — это важно, — весело сказал Барбатос, — я надеюсь, всё пройдет отлично. А пока, наверное, и мне пора, удачного вам вечера. — И в-вам, Ваше Величество, — едва ли не заикаясь сказала горничная, низко кланяясь. Барбатос спустился вниз, смахнул с плеча мужчины какую-то соринку и, не обращая внимания на Дилюка, стремительно улетел. Рагнвиндр ругнулся. Аделаинда пискнула ещё раз, что значит — ругань раздалась вслух. — Я больше никогда не подойду к этому дереву, — пообещала горничная. Дилюк тяжело вздохнул, уставившись на ветку, на которой до этого сидел юноша. Как же околдовано он себя тогда почувствовал, внутри всё словно сорвалось, превратившись в тесный ком непонятных эмоций. Очевидно одно, он увлечён, всё-таки не зря это чудо по имени Барбатос из головы не уходило. И так же неравнодушен к нему взбалмошный повелитель ветра. Ведь он так крепко сжал его пальцы, явно опасаясь, что его могут оттолкнуть. Это безумие. Как же так получилось? Мужчина прислонился лбом к коре древнего дерева. Интересно, как чувствовал себя его предок, когда понял, что одно только присутствие Барбатоса в жизни делает её совсем другой? Непредсказуемой и захватывающей. Такой же, как покровитель Мондштадта — святой Барбатос. *** Рыжеволосый молодой парень улыбался настолько дружелюбно — словами не передать. Голубые глаза, добродушный смех, всё говорило о том, что он компанейский и добрый. Рядом восседала высокая блондинка в алом дорогом платье. А вот от неё за километр разило опасностью. — Король, — фыркнула женщина, — с него-то и архонт не очень. Я почти его уничтожила. Как так вышло, везение, нет, не знаю. Дуракам везёт. — И всё же возле него Моракс и, говорят, Дейдра. Ещё и Камисато в гостях побывали. Не так всё просто, как знать, что там затевается. — Ты прав, Чайльд. Я прикормлю пару крыс из его совета. Полагаю, не будет лишним держать руку на пульсе. Рыжеволосый встал из-за стола. — Царица не должна разочароваться. От дураков порой очень много хлопот и именно дураки способны удивить лучше самого умного человека. — Верно, — ещё раз улыбнулся Чайльд, — а я пока займусь парой дел в Ли Юе. Но, если что, ты знаешь, как меня найти, Синьора. Блондинка кивнула, сложив изящные руки в алых перчатках и дорогих перстнях на стол. Взгляд красавицы стал абсолютно пустым. Мондштадт. Как давно она была там. Но передать кому-то дело нельзя, ведь даже толковый помощник не выполнит дело как ей нужно. *** Барбара поправила головной убор монахини на Аяке. Джинн сидела на лавке, прикрыв глаза. В последнее время, чтобы успокоиться, она приходила в церковь. Увы, не помогало. — Я рада видеть тебя так часто здесь, — тепло сказала Барбара, — но меня печалит, что ты совсем растерянная. Может, ты хочешь поделиться своей проблемой? Мы подруги с детства. — Я понимаю, что могу быть лишней, я не хочу вас смущать присутствием. Я пойду помогать остальным, — тихо сказала Аяка, удаляясь в сторону остальных монахинь. Барбара хотела её остановить, но потом решила, что проще извиниться. Джинн явно нужен был совет. — Хорошая девушка. — Это верно, видно, что Госпожа из знатного рода, но прилежная и добрая, а почему она здесь — неважно. Святой Барбатос не попросит о чём-то просто так. Джинн вздохнула. — Полагаю, что так. Он, конечно, оригинальный во всём, даже на советах. И Властелин камня, великий Моракс, не такой. Я не сомневаюсь в них, всё идёт на лад, просто всё не так, как я представляла. Барбара присела рядом. Джинн чувствовала себя не в своей тарелке. — Прежде я ходила к дубу рыцаря одуванчика, могла быть там часами. А теперь там Его Величество. Или Дилюк. Это место словно стало чужим, потеряло всякое место, я словно дома лишилась. Чувствую себя такой бесполезной. — Брось, Джинн. Ты просто не привыкла, что все дела не взвалены на твои плечи и у тебя появилась минутка для себя. Пришли перемены, что поделать, но одно останется навсегда — я твоя подруга. Завтра будет праздник. Такой пышный, я таких и не видела, но, судя по тому, что затеял святой Барбатос, нас всех ожидает нечто прекрасное. Ты отдохнёшь, все отдохнут. Джинн вздохнула. Может и так. Прежде у нее действительно не было и минуты, а сейчас, когда работы стало не так много, оказалось, что её жизнь словно пустая. И чтобы хоть как-то отвлечься она помогала и с патрулями, и в церкви, что угодно, только бы не впускать в сердце сомнения, что всё какое-то… Не такое. Сложно подобрать описание, просто нутром она чувствовала — что-то не так. — Надо взять с собой Аяку, она очень милая, но так боится общаться с людьми. Глянь, как скромно в углу стоит, наша Розария её одним внешним видом смущает! Это было правдой. Красавица с вишневыми волосами и короткой юбкой с высокими кожаными сапогами внушала скромной Аяке одну мысль — как эта девушка может быть монахиней в соборе? Ещё и голосом ангельским обладать. Воистину пути архонта свободы неисповедимы. — Обязательно! — пообещала Джинн.