Ядовитые сессилии

Венти сонно расчёсывал волосы. Совсем не выспался. Как-то настроения не было куда-то идти и что-то делать, хотелось просто обнять подушку и дать себе возможность забыть о куче проблем, свалившихся на голову. Мокрые волосы всё никак не хотели расчёсываться, настроение катилось ещё ниже… Дилюк постучал ещё раз. Служанка сказала, что Венти выбрался из ванной и сейчас приводит себя в порядок. Странно, на стук он не отвечал. Мужчина открыл дверь и замешкался, увидев засыпающего у зеркала архонта с расчёской в руке. Длинные узкие пряди, обычно заплетённые в забавные косички, были распущены; сам юноша, прислонившись к креслу лбом, медленно моргал. — Похмелье мучит? Венти закатил глаза. — Что я там выпил? Почти ничего. Я просто не выспался. Дилюк хмыкнул и подошёл ближе. С влажных волос на плечи капала вода, рубашка становилась прозрачнее, больше не скрывая фарфоровой, прекрасной кожи. С распущенными волосами архонт выглядел немного серьёзней, будто взрослее, ему так шло даже больше привычных озорных тонких косичек. — Плохо голову вытер, простудишься. — А? Да я высушу, сейчас только заплету, — сонно вздохнул архонт, — Дилюк, а может я посплю ещё часик? Не поверишь, так хочется ещё полежать, здесь так спокойно. — Нельзя. Как минимум потому, что это неуважительно по отношению к другим, как максимум, сегодня придёт Розария и её нужно ввести в курс дела. Я бы хотел тебя предупредить, — Дилюк сел рядом, — она не плохой человек, но крайне непредсказуемый и некоторые её поступки нужно пресекать, как и вызывающее поведение. Венти тяжело вздохнул. Отличное доброе утро. Ещё глаза толком не открыл, но уже нужно думать о чём-то. — Посмотрим. Я уверен, она не хочет ничего плохого. Венти положил голову на плечо мужчины. Дилюк обнял его за талию. — Тебе очень идут распущенные волосы. Больше так не пей, могли бы вечер вместе провести, а так мне досталась уникальная возможность уложить тебя спать. — Хорошо. Я просто уснуть хотел, как-то не подумал, — архонт вздохнул, прижимаясь ближе, настроение становилось лучше. Интересно, а удастся ли вот так сбоку задремать у тёплого Дилюка? Было бы неплохо. Стоп. Это что, Рагнвиндр комплимент выдал? Прогресс-прогресс. Ладно, утро достаточно хорошее. Если ещё и поспать получится… — Не вздумай. Иначе я тебя за стол на руках усажу, всё равно придётся работать. — Зануда, — горестно простонал правитель, — хорошо-хорошо, идём уже. *** Монстры, которых называют хиличурлами, появлялись словно из ниоткуда в любом уголке Тейвата. Высокие, широкоплечие уроды в грязных масках не обладали абсолютно никаким мышлением и вели животный образ жизни, убивая и грабя слабых, порой съедая тела и накапливая всякие драгоценности, просто потому что любили яркие вещицы подобно сорокам. Порой их использовали такие же полоумные маги ордена Бездны, странное скопление неадекватных людей, единственная цель которых — уничтожать всё на своем пути, сея панику. Победить хиличурлов было достаточно просто любому опытному воину, с магами, конечно, могли справится только те, кто владел амулетом глаза бога, но на этот раз вышло совершенно иначе. Ни Кейе, ни Альбедо вместе с Джинн никак не удавалось отбить нападение целого десятка магов Бездны, которые появились словно из ниоткуда. Они были куда сильнее, спасал только магический щит Альбедо и поддержа Лизы. — Альбедо, убери щит! — крикнули сверху, — Быстро! Альбедо сцепил зубы, это было сумасшествие, ведь они едва ли сдерживали натиск хиличурлов и магов Бездны, загнанные в полуразрушенную сторожевую башню. Лиза цокнула, привлекая внимание мага и тот послушно снял защиту, понимая, что Лиза поддерживает приказ архонта. Сильный ветер, нет, буря, заставила всех вжаться в кирпич, стихия прокатилась буквально валом, сметая всё со своего пути. Это длилось всего лишь мгновение, Кейя первым поднял голову и дёрнул Альбедо за рукав, поражённо глядя на заснеженную тропу, на которой несколько минут назад было несколько магов Бездны, чья магия заставляла то и дело прятаться от вспышек, которые разили не хуже стрелы или пули магического оружия. Сейчас над полем битвы буквально завис архонт, чьи крылья стали такими огромными, прозрачными, словно могли обнять несколько крепостей. Маги Бездны беспомощно барахтались в воздухе, не в силах ничего поделать. — А вот теперь можно добить, — хмыкнул Кейя, прыгая вниз с мечом в руке. Где-то впереди стал слышен топот лошади и командный голос Дилюка, кажется, он поднимался с другой стороны. — Взгляни, там Барбара! Чёрт, как она тут оказалась, — ругнулась Лиза, видя, что из-за пригорка бежит девушка в белом платье, а за ней еще несколько в тёмных одеяниях. Альбедо слегка кивнул колдунье, давая понять — он поможет девушкам спастись. Но тут Лиза открыла рот, пораженная увиденным. Милая, стеснительная Аяка извлекла из воздуха катану и, взмахнув ею перед собой, просто растворилась в воздухе, вокруг была только замороженная трава, которая словно бежала впереди монахинь. По каменным, разрушенным ступеням башни раздались шаги, Лиза вскинула руку, готовая напасть, но перед ней появился Аято. — Мы не упустим возможности помочь. Аяка выведет монахинь, затем присоединится к капитану Альбериху, мы удержим эту башню и всех, кто в ней, невредимыми. — Не сомневаюсь в вашей сестре, но её невидимость мало поможет. Аято надменнно посмотрел на колдунью. Альбедо спрыгнул вниз, чтобы помочь Аяке, наперерез мчались ещё несколько магов, архонт явно их не заметил, занимаясь основной массой нападавших. Вышло иначе. Аяка появилась прямо перед носом Альбедо, прикрыв его, как остальных из группки монахинь, своей катаной. Ледяные цветы на земле вспыхнули синим пламенем, маги Бездны рухнули. Аяка, не тратя времени, указала монахиням, куда идти и вновь стала ледяной дымкой, оберегающей своих подруг. — Прошу прощения, барышня за себя постоит, — хмыкнула Лиза, Аято же словно забыл о сестре и монахинях, он цепко вглядывался в то, что происходит на поле, в сотнях метров от башни. Архонт всё так же, не шевелясь, завис в воздухе, а внизу были слышны только короткие фразы Кейи, Дилюка и Джинн. — Не бойтесь, всё будет хорошо, — Аяка степенно вошла в башню, зорко глядя, чтобы никто из подопечных не пострадал. Альбедо так же присоединился к рассматриванию основной схватки. — Двадцать три мага Бездны. Сильные, меня почти сшибли с лошади. И ещё какая-то тёмная материя, я не мог их убить из-за нее, — задумчиво сказал Аято, трогая нечто тёмное на тыльной стороне ладони. Альбедо достал пробирку и просительно посмотрел на Камисато. — Конечно, берите на анализ. Полупрозрачные крылья слегка шевельнулись. Архонт открыл глаза. Брат и сестра Камисато замерли, глядя на то, как Дилюк делает взмах мечом, огнем рассекая сразу двоих магов. — Вероятно, мы увидим священную лиру или даже услышим музыку самого святого Барбатоса, — прощебетала восхищённая Барбара. Вышло совсем иначе. Архонт словно почувствовал нечто новое, вспорхнул с места, огромные крылья исчезли, юноша камнем бросился вниз. — Ложись! — донёсся голос Кейи и затем по полю прокатился огромный огненный вал, буквально уничтоживший всех магов, хиличурлов, чудом, не иначе, не тронувший башню. Архонт взмыл в небо, опять пронёсся шквал ветра и всё затихло. Больше того, стало так тихо, что было даже слышно, как сыпется камень с полуразрушенной башни. — Это было впечатляюще, — признал Аято. Даже немного не верилось, что тот наивный добряк способен на подобное. Воистину, архонты умеют носить отличные маски. Аяка тревожно посмотрела на брата, но промолчала. По мокрой от растаявшего льда и снега траве неторопливо направлялись к башне Джинн, Дилюк и Барбатос. Кейя нёс Розарию без сознания на руках. Монахини высыпали вниз. — Дилюк, в следующий раз, когда захочешь сжечь Мондштадт, пожалуйста, предупреди, — весело сказал архонт, отряхиваясь от пепла. Рагнвиндр проигнорировал слова юноши, хоть где-то внутри ругал себя последними словами, ведь он сам не ожидал подобного, благо архонт всё потушил. Лиза ухмыльнулась. Аято явно поубавил спеси, узнав, что огонь был вызван Дилюком и никак не связан с архонтом. Хотя от Рагнвиндра он и не ожидал, что тот окажется слабым бойцом. — Нужно выяснить все детали проишествия, — коротко ответил Рагнвиндр, явно не разделяя довольное настроение правителя Мондштадта. Камисато, стоя у полуразрушенной башни, прекрасно слышал, о чём говорят люди, подходящие к зданию. Кажется, сценка заставила его задуматься о чём-то своём. — Его Величество умеет постоять за свой город, но так же способен и сгладить огрехи своих подчинённых, — наконец изрек Аято, глядя на приближающихся к башне людей. — Не советую говорить в плохом ключе о Дилюке при Его Величестве, даже косо смотреть не рекомендую, — с улыбкой стервы порекомендовала Лиза, — наш архонт милосерднее и великодушнее любого божества, но ради человека любимого легко устроит вам проблемы. Возможно, вы даже поссоритесь. А лишится доброго друга в виде архонта вам бы не хотелось, верно? Аято сощурился, уловив угрозу в словах колдуньи. Лиза развела руками. Только Аяка недоумённо смотрела то на колдунью, то на брата. — Вот как, тогда не удивительно, что они так привязаны друг к другу. Становится чьим-то врагом я не собираюсь. Просто считаю данный стиль борбы с врагами крайне варварским, ещё и опасным для остальных. Лиза закивала, соглашаясь с Камисато. — Я тоже не люблю враждовать, больше того, скажу «спасибо» за помощь вашей сестре. В качестве благодарности за спасённых монахинь и Барбару, я не скажу никому, зачем вы прячете сестру здесь. Не беспокойтесь, вам не нужно быть идеальным, все мы склонны на многое во имя защиты своих близких, в конце концов, это наш долг. Камисато слушал колдунью настороженно. Ушлая, буквально таки очень продуманная дамочка, хотя с виду ленивый кабинетный учёный. Браво. Барбатос знал, кого брать в свой совет. А значит, подтверждались мысли о том, что архонт куда умнее, чем кажется на первый взгляд. — Предлагаю пойти вниз. Наверняка узнаем что-то интересное. Ох, я опять не выспалась, не везёт мне в последнее время, — потягиваясь, протянула Лиза. Аято пошёл за ней. Аяка замерла у полуразрушенного окна, глядя на Дилюка и Барбатоса. Неужели они, такие разные, каким-то образом вместе? Нет, конечно, архонт Мондштадта крайне не был похож на их божество, но всё же, неужели архонты могут быть настолько близки к людям? Так много вопросов. *** Розария едва разлепила веки. Обычно, попади она в передрягу — Барбара, как главный целитель и пастор собора, лечила её, выкладываясь по полной, опасаясь лишний раз задеть, а тут, кажется, блондинка уже не первое ведро воды вылила на нерадивую монахиню. — Я надеюсь, что больше не увижу тебя в храме. Ступай куда хочешь. Твои раны залечены. Благодари святого Барбатоса, тебя вытащили из той норы. — А ты умеешь злиться, — хмыкнула девушка, медленно вставая с деревянной лавки. Рядом сидел Альберих. Мрачный и серьёзный, он внимательно рассматривал принесённую им девушку. Барбара поджала губы. Она тоже была какой-то слишком серьёзной, на лице не сияла улыбка, волосы — распущены, светлое платье в грязи и пятнах от травы. — Ну и? Десяток хиличурлов, пару магов Бездны так, чтобы понять, на что способен наш архонт, я еще могу понять. Но допустить, чтобы под раздачу попали монахини, собирающие на том же склоне травы для лекарств, допустить эту дрянь… — Не нуди. Я этого не хотела. Я совершила призыв в пещере, но оттуда рекой полилась эта тёмная дрянь и те, кого я призвала, вырвались из-под контроля. Розария поставила ноги на пол. Голова кружилась. Она помнила, как, отступая к пещере, видела архонта высоко в небе, чувствовала, как её что-то подняло в воздух. Кажется, у неё была раздроблена рука и ранена нога, но сейчас все конечности были как новенькие. — Вот почему ты не уничтожил напавших, дал нам возможность разобраться с ними, — сзади донёсся голос Дилюка. — Сила архонта вещь серьёзная. Если бы я уничтожил тех, кто напал, Розария — которая была в гуще событий, была бы убита с ними. Точечно разбираться с этой сворой не было никакого времени. Я благодарю всех, кто помог, нужно ещё раз поблагодарить Аяку и, разумеется, Барбара, я очень рад, что тебе удалось всех так быстро организовать. Розария повернула голову в сторону. Барбатос был уже без крыльев. Юноша, облокотившись о колонну статуи, сидел на спинке лавки. — Я не могла поступить иначе, — тихо сказала Барбара. — Ну-с, милосердный Барбатос меня накажет или по заветам собора меня простят и отпустят с миром? Даже не глядя на остальных — всего лишь рассматривая архонта, девушка ощутила ненавидящие взгляды остальных в огромном зале собора. Благо, кажется, тут собрался только «хваленый» совет Мондштадта и никто посторонний не узнал о её провале. — Ты хотела помериться со мной силами — пожалуйста. В честном бою без силы архонта, я уже принимал вызовы и бился честно, проигрывая и побеждая как человек. Ты хотела выяснить, способен ли я править этим городом, могла бы сделать вывод со временем. Меня не оскорбляет твоё недоверие или ненависть, мне всё равно, как и тебе, когда люди осуждают твои наряды. Барбатос встал, ступая по каменным плитам зала в полной тишине. — Ты подвергла опасности целый город. Ты чуть не убила монахинь. — Опасаетесь, что молится будет некому? Тщеславие не обошло самого милого архонта? — усмехнулась девушка, смело глядя на правителя. Барбатос остановился в шаге от Розарии. — Я не просил и не приказывал строить церковь и читать молитвы. Носить рясы, быть набожными. Это их выбор, то, что их укрепляет и поддерживает и если им это нравится, то я поддержу это начинание, ведь в этом нет ничего дурного. Я не могу наплевать на их проявление веры в меня и в самих себя. Ты же наплевала на это. Ты наплевала даже на Барбару, что годами отстаивала тебя с самого детства. Ты наплевала даже на город, за который так готова бороться, что строишь интриги, играешь в понятные только тебе игры. Архонт тяжело вздохнул и посмотрел в глаза девушки. Магия ли, что-то ещё, непонятно, но Розария ощутила мурашки по коже, бирюзовые глаза смотрели на неё с укором и болью. Словно её поступок, нет, его последствия разом обрушились на девушку в виде одного единственного взгляда, в котором было всё. — Мондштадт находится на севере. Долгое время здесь царили снега и бури, было жутко холодно и тяжело даже на пропитание что-то вырастить. В основном моя сила тратится на поддержание хорошего климата, я стянул сюда все континентальные тёплые ветра. Если случится что-то серьёзное, я могу не удержать их и климат станет севернее, могут возникнуть проблемы у целого региона. Когда я стал архонтом, я принял решение дать людям то, ради чего бился целый регион — свободу, чтобы люди сами построили свою страну. Я же просто хотел дать для этого всё, что в моих силах. Розария, не моргая и словно не дыша, слушала архонта. — Если случится что-то серьёзное и я должен буду потратить слишком большое количество силы, мы все замёрзнем. Не доставляй неприятностей людям, мне бы не хотелось, чтобы весь урожай, ради которого трудилась Дейдра и люди, погиб. — Я заслужила наказания, — мрачно сказала Розария, тихо ненавидя спокойный и рассудительный тон архонта. — Да-да. Знаю. Ты из той породы людей, которые смывают все ошибки кровью, своей или чужой. Только это самая малая плата. Даже смерть не всегда оплачивает проступки. Свой крест за предательство собора и Барбары, которая в тебя верила, как в родную, ты будешь нести сама. Барбатос отвёл взгляд и пошел прочь. На Розарию никто не смотрел. Девушка опустила голову. Как же бесил этот святоша, как же был прав, как же… Тяжелые шаги вслед за легкими — явно шёл Дилюк. Скрип металлических каблуков с шипами — Джинн. — Я никогда не оправдаю надежды Барбары стать идеальной монахиней, но я клянусь своим Глазом Бога, что искуплю свою вину, — в спину архонту бросила девушка. Барбатос остановился. — Я всё ещё могу патрулировать город? Я сделаю так, чтобы здесь было безопасно всегда. — Я не снимал с тебя должности. Но ты не будешь этого делать сама. Ты обучишь гвардию, подготовишь и так далее. Это не наказание, это здравый смысл, если ты погибнешь — мы лишимся спокойствия в городе, придётся тратить время на обучение и подбор новых патрулей. Розария вздохнула. Верное замечание. — Я подготовлю несколько десятков не совсем бесхребетных червей. Девушка, не глядя на остальных, пошла на выход. Барбара уронила ведерко с водой. Лиза хохотнула. — Розария, учить? Я… — беспомощно забормотала Барбара, не веря в услышанное от старой знакомой. — Она будет строгим учителем и ей придется постараться, чтобы заслужить прощение. — Я, конечно, зла, но если она изменится, то… — Барбара была поражена до глубины души, у неё и слов-то не находилось, чтобы описать ситуацию. — Она должна будет заслужить прощение у самой себя. Это не в пример сложнее. И всё же, я уверен, ты в ней не ошиблась. Она хороший человек, а оступаться могут даже святые. Мне нужно выяснить, что с той пещерой, Кейя, Барбара, предупредите, чтобы никто в сторону, где была схватка, не ходил. Я буду применять магию стихий, людям нельзя присутствовать. *** Дилюк привычно приподнял руку, сокол сел на перчатку внимательно глядя на хозяина. Мужчина посмотрел в сторону — к дереву направлялась Джинн в такой необычной простой одежде. Никаких сапогов с шипами на каблуках, нет знаков отличия магистра — просто синие узкие брюки и белый пиджак, украшенный россыпью голубых звёзд из бисера. — Ещё не пришел? Я бы хотела сказать лично, что собираюсь в путешествие, — без лишних предисловий сказала Джинн. — Он разбирается с той пещерой. Джинн присела рядом. — Я собираюсь в Инадзуму. Аяка сказала, что могу остановится в их доме, она много говорила о красотах острова Рито и даже дала мне специальную рекомендацию, чтобы я могла путешествовать по всей Инадзуме. У них там строго. Джинн улыбнулась, настроение было совсем хорошее. — Но я удивилась, когда узнала, что всем заправляет человек из Мондштадта. Некий Тома буквально знаком со всеми и может мне помочь, если нужно. Она и ему письмо передала. Сокол слегка склонил голову, словно начал слушать девушку внимательнее. — Он всё ещё меня недолюбливает. С самого детства меня терпеть не мог, — глядя на птицу, заключила девушка, — присмотришь за Барбарой? Я никогда не оставляла её надолго. — Фалко и ко мне привыкал с трудом. Зато сейчас не отогнать. Хорошо. Я присмотрю за ней. Джинн встала. Кажется, она металась, волнуясь перед первой в своей жизни поездкой так далеко. Забавно было наблюдать за ней не в роли собранного, но такого усталого, магистра, а девушки, волнующейся перед дальней дорогой. — Меня так удивила его мудрость. Порой мне казалось, он… Не тот, кто может быть даже королём, куда уж архонтом. Но сейчас мне стыдно за свои мысли. Хотя я всё ещё в смятении. Дилюк вздохнул, осторожно гладя птицу. Джинн была его старым другом, напарницей по тренировкам с детства, одно время они даже встречались, но ничего не вышло. Удалось сохранить прежние приятельские отношения, хотя и Джинн, кажется, была огорчена, что у них не сложилось. — Порой я тоже в смятении. Некоторые его поступки откровенно мне непонятны, но я считаю — всё, что происходит, не зря. Джинн потянулась. Девушкой она была серьёзной, но порой так хотелось побыть немного безрассудной. Сейчас это было очень даже уместно. — Так значит, магистр рыцарского ордена, отличница академии фехтования, мечница и твоя напарница — для тебя слишком мелко. Нам подавай святого Барбатоса, на меньшее, чем на архонта, не согласишься. Дилюк даже рот приоткрыл, глядя на задорно ухмыляющуюся подругу. Джинн. Ты, конечно, достойный рыцарь. Но порой такая заноза, точно от Лизы — подружки — набралась. Вот что сказать в ответ на такую наглость? Можно сказать, что повезло. Издалека стало видно, как к дереву подлетает архонт и Джинн, подмигнув мужчине, прислонилась к дубу, ожидая Барбатоса. Архонт всё ещё был серьёзен и будто бесконечно устал, но, увидев странно багрового Дилюка с птицей на руке и откровенно улыбающуюся Джинн, изумлённо сложил руки за спину и тихо хохотнул. — Вы походите на двух школьников, затеявших какую-то выходку. Странно даже, я серьёзный, а вы веселитесь. — Всё в порядке. Я, как подруга детства Дилюка, могу поддевать его по любому поводу. Я пришла сюда, чтобы сказать, что отправляюсь в путешествие, на остров Рито. — О, там красиво. Попутного ветра, — пожелал удачи Барбатос, девушка склонила голову. — Я кое-что хочу оставить. Это касается только меня. Мои извинения. Джинн протянула конверт архонту. По взгляду девушки было очевидно, читать письмо нужно одному. — О, привези в качестве сувенира вина из Инадзумы. Береги себя, мы будем тебя ждать, — Барбатос поднял руку ладонью вверх и подул в сторону девушки. Полупрозрачные одуванчики медленно обрели светящийся контур и коснулись блондинки, мягко тая. — Пусть благословенным будет твой путь. — К звёздам и безднам, — с честью сказала Джинн и, совершенно счастливая, пошла в сторону жеребца, привязанного в стороне. Дилюк наблюдал за всем со странной смесью трепета, ведь Барбатос вел себя как истинное божество, и удивления тому, каким мог быть серьёзным тот, кто утром просил поспать. Барбатос вздохнул и присел возле Дилюка. Сокол внимательно посмотрел на юношу, перелетел на другую руку мужчины, издав тихий звук, похожий на щелчки. Барбатос сощурился и посмотрел в глаза хищника. — Он тебя любит как отца. Птицы умеют привязываться сильнее человека. Он сказал, что скучает по вашей охоте. — Ты знаешь птичий язык? — не удивляясь талантам архонта, спросил Дилюк. — Нет. Просто их понимаю. Не всегда. Только когда всё настолько очевидно. Он может стать твоим помощником. Фамильяром, который сможет сдерживать твою силу. Сегодня мне стало понятно, почему ты держался подальше от рыцарей, дело не только в прошлом. Дилюк сощурился. Барбатос, прикрыв глаза, прислонился к коре дерева. Казалось, он вымотался до предела. Рагнвиндр чётко ощутил, насколько порой разным может быть архонт, от безрассудно-нелепого, до мудрого, проницательного настолько, что становилось не по себе. — Я потом тебе расскажу, как это сделать. Фалко справится, он сам предложил помощь, — тихо сказал архонт, — он поможет тебе контролировать свою силу. Почему-то стало не по себе. Нынешний Барбатос совсем отрешённый, будто был очень далеко и с каждой минутой всё нелепее становились их попытки наладить отношения. Дилюк понял: если сейчас ничего не сделает, он упустит нечто важное. — Помнишь, ты говорил что танцор из меня ужасный? Мог бы дать пару уроков, пока у нас есть свободное время. Барбатос открыл глаза, слегка недоверчиво глядя на Дилюка. Мужчина совсем обреченно вздохнул, понимая — сейчас ему придётся делать нечто совершенно нелепое. Но архонт тепло и благодарно улыбнулся, становясь таким же близким, как утром. — Спасибо, что даёшь возможность оставаться человеком. Иногда мне это просто необходимо. Не делай такого героического лица, я тебя не на пытку веду, — веселей сказал архонт, вставая с земли; Дилюк закатил глаза и последовал за ним.