Ядовитые сессилии

Светло. Всё такое белое, словно он упал в облако. Шевельнулась тонкая штора, в комнате запахло цветами. Дилюк несколько секунд молча смотрел на полупрозрачный полог, за которым виднелась комната. Сбоку слегка шевельнулись. Мужчина посмотрел в сторону, стараясь на всякий случай не двигаться. Венти спал, зарывшись носом в подушки, слегка светились кончики волос. Из-под задравшейся ночной рубашки был виден бирюзовый рисунок на бедре, больше похожий на подвязку невесты, красивый узор так нежно сочетался с молочной кожей. Он так же слегка светился. Вчерашний вечер показался сном. А может то, что сейчас — сон? Так хорошо. Мужчина притянул к себе спящего. Давно утро не было таким приятным. — Ну ты и заноза, во сне отодвинулся, а сейчас к себе тащишь, — сонно забормотал архонт, чувствуя руки на талии. Венти, даже не открывая глаз, устроился на плече мужчины, сдвинув его длинные волосы. — Нужно просыпаться — Это кто ещё сказал? — буркнул Венти. — Так надо, — почему-то улыбаясь, сказал мужчина. — Мне это лично не нужно. Тебе, я думаю, тоже. Спим. Дилюк сдавленно засмеялся. Как же на душе тепло и солнечно. — Я говорю тебе, вставай, — больше, чтобы продолжить перепалку, чем действительно желая выбраться из этого рая, сказал Дилюк. Архонт сонно завозился на плече. — Слушай. Я король? Дилюк постарался не фыркнуть от смеха. — Ну, да. — Вот. Отлично. Я архонт и король. Я говорю: «мы будем спать». Это приказ. Дилюк всё-таки тихо фыркнул от смеха. — Это так не работает, — хриплым сонным шёпотом, улыбаясь, протянул мужчина. Венти открыл глаза. Дилюк немного сонно улыбался, растрёпанные алые волосы словно отражение тёмно-вишнёвого цвета глаз. Такой спокойный и красивый. Приятно смотреть на такие перемены. — Зрелище прекрасное, я рад, что ты счастлив, но дай поспать. Ещё пять минуточек, — вздохнув, сонно попросил архонт. — Ты слишком меня переоцениваешь. — Недооцениваю. Я выяснил про твои делишки в тавернах. Это же надо, целую шпионскую сеть настроил. Дилюк замер, переваривая услышанное. Вот же заноза. И как только выяснить умудрился? И как поступит? — Напрягся уже, — вздохнув, прокомментировал архонт, — мне всё равно на самом деле. Я серьёзно, ты ведь ничего плохого не затеваешь. Всё. Разбудил, изверг. Пойду в ванну, — заворчал Венти, выбираясь из-под одеяла. Дилюк проводил взглядом сонного. Порой его беспечность даже пугала. Ну а вдруг он тут переворот затевает, а архонту хоть бы хны? Наивность высшего предела. — Господин, — в комнату постучалась горничная. — Входи уже, — впустил её Рагнвиндр, вставая с постели. — А где… — девушка взглядом искала архонта. — Я за него, — фыркнул Дилюк, глядя на робеющую девушку. — Вот как, меня просто сестра Барбара просила передать, что святого Барбатоса она будет очень ждать, хочет поздравить с днём рождения, и я, мы, все в замке, — бедняга совсем путалась в словах. Дилюк на её глазах становился всё мрачнее, до смерти пугая несчастную. — Я передам, — мрачно пообещал Дилюк и горничная, пробормотав что-то о завтраке, который сейчас же подаст, испарилась. Рагнвиндр сел в кресло. Мда, умница. Служанка принесла кофе, какие-то тосты. А в голове всё ещё крутилась злость на себя. Так. И что ему дарить? Вино? Нет, подарок уместный и он даже рад будет, но всё же, как-то обыденно. Цветы? Вот цветы обязательно. Мужчина ушёл во вторую ванну. Идей не было. Вернулся — на столе тот же набор, включая недопитый кофе, значит, Венти ещё не выходил. Утонул он там, что ли? В комнату опять постучали. Понятно, чего Венти так не любит замок. Ломятся все с самого утра пораньше. Архонт вышел из ванной уже одетым. Сам открыл дверь и тут же заулыбался, видя гостя. На пороге стоял Двалин, подхвативший его на руки с целой корзиной яблок и большой бутылкой сидра. — С днём рождения, — дракон поставил подарки и поднял юношу на руки, Венти счастливо засмеялся: знал хитрец, как его задобрить. — Я в каком-то саду их украл. Всё, как ты любишь, помнишь — в Ли Юе мы так у Цисин ананасы стащили. Нас чуть не поколотили. — Ага, помню. Там ещё защита какая-то мудрёная стояла, а мы готовы не были. Хорошо, Моракс явился, а то досталось бы нам. На фоне сияющих и счастливых Двалина и Венти, Дилюк почувствовал себя мрачной холодной глыбой. Двалин, конечно же, знал, как порадовать архонта. Но приключения этих двоих, конечно, те ещё, действительно дети малые. — Ну и Моракс там что-то готовит. Он, конечно, с меня клятву попытался взять, но я всё помню, как ты учил… — подмигивая, начал дракон. — Чем быстрее делаешь ноги — тем лучше, — со смехом сказал Венти, выходя из комнаты, — обещать ничего ему нельзя. Спасибо, пойду гляну, что он там приготовил. Двалин поставил свои подарки на стол. День рождения архонта сам по себе прекрасный праздник, а вид мрачного, проштрафишегося Дилюка так грел душу. Сидит, великий огненный герой, мысленно себя ругает. Хорошее дополнение к празднику. — У тебя час-полтора, чтобы что-то ему достать. Я обещаю: буду ходить с таинственным видом, чтобы он не понял, что ты забыл, — понимая, что Венти расстроится, если останется без подарка от Дилюка, сказал дракон. — Я и не знал изначально. В церковь я не ходил с детства. Но спасибо, — Дилюк даже не удивился помощи Двалина. В последнее время он стал немного поприятней в общении. Очевидно, против склок которые могли бы тревожить архонта. Рыцарь быстро ушёл. Дракон прислонился к окну, ожидая архонта. Да, на самом деле бесил его Рагнвиндр невероятно, но глядя, насколько Венти стал радостнее рядом с ним, невольно смирился. Нет, Венти всегда улыбался, но последние века, в те годы, когда Мондштадт, казалось, не выйдет спасти, даже смех у архонта звучал болезненно грустным. А глаза. Только бы слепой не увидел, сколько отчаяния в них мелькало. Рядом с Дилюком, конечно, всё это не исчезло, но проснулась такая любимая беззаботная черта характера Венти. Он стал тем самым, безрассудным и ласковым ветром, озорным и таким прекрасным, которым был в прежние дни и даже Моракс это отмечал. Да и, откровенно говоря, Двалин видел пару моментов, когда они были вместе и как же отличался тот Рагнвиндр, которого знали все, мрачноватый и ироничный, от другого, который был рядом с архонтом. Тёплый, внимающий каждому слову, наслаждающийся каждым вздохом. Так забавно. Любовь так меняет людей. Венти вздохнул, увидев пустое кресло. — Он… — на ходу придумывая ложь начал Двалин, вот только Венти его тут же перебил, — Забыл и сейчас носится по Мондштадту в поисках подарка. Двалин промолчал. Проницательный какой, хотя некоторые вещи очевидны. — Это очень мило, — признал Венти, улыбаясь другу, — Я уверен, в подобные ситуации он не попадал, да уж, весь такой спокойный и всё планирующий. Ладно, я в свой день рождения великодушен, дам ему пару часов, а потом найду. Двалин встрепенулся. Что-то не так. Хоть и кажется — архонт спокоен, но старый друг отлично знал даже малейшие колебания в настроении юноши. Венти сел на место Дилюка, схватил яблоко, наспех вытерев его рукавом. — Ты всё-таки расстроился? — Нет. Просто мой день рождения 16 июня. Двалин прищурился. Непонятно. — А двадцатого мне надо выносить приговор. Четыре дня. Так мало. Я не боюсь, нет, но… Это будто станет точкой невозврата. Я не знаю, почему так думаю, просто знаю. — Тогда нужно, чтобы эти четыре дня стали самыми счастливыми. Знаешь, загляни ещё раз к Барбаре, я видел, она нечто такое для тебя нашла — у Дилюка челюсть пробьёт камни Мондштадской мостовой. — Ты, казалось его, не жаловал, — иронично протянул Венти, хитро глядя на дракона. — И сейчас не особо, но знаешь, он так тебя любит, что постоянно делает глупости и с этого можно посмеяться, — пожал плечами мужчина. — Не доставай моего Дилюка! — возмутился юноша. Двалин засмеялся. — О, уже личная собственность? Барбатос фыркнул. Закатил глаза. — Драконом ты был куда учтивей. — Но ты знаешь, я обожаю веселиться, — улыбнулся дракон, обнимая друга. *** Живя на островах, в тишине и покое почти первозданной природы, трудно сориентироваться в большом городе, с моря больше похожем на огромную крепость. Огромные каменные постройки совсем не походили даже на величественные, но более привычные имения в Инадзуме. Всё, даже воздух, было совсем иным. — Совсем другие впечатления, чем от нашей родины? — понимающе спросил Камисато и девушка слегка кивнула, всё ещё взглядом перебегая от громких торговцев до красиво одетых в укороченные светлые платья девушек с одинаковыми прическами и, кажется, до безобразия похожими улыбками. Город такой живой, непредсказуемый, яркий и… Немного даже пугающий своей пёстростью. В Инадзуме люди были словно тише, скромнее, здесь же от пробежавшей рядом девочки с кошачьими ушками — ободком, в ярко-розовом платье, до громкой красавицы в необычном костюме, словно монахиня, но с таким декольте и сапогами — даже стыдно немного смотреть, хотя и как же красиво, всё было совсем незнакомое. Над головой пронёсся огромный дракон. Люди задрали головы вверх. Кокоми чуть было не вжалась в Аято, готовая сражаться или спасаться. — Разлетался, гадёныш. С утра от него покоя нет, — хмуро сказала та самая необычная девушка, — Приказ выполнять. Мне пора на совет. Мужчины с оружием разошлись ровным строем по улочкам. Кокоми только поразилась, жители, конечно, были обеспокоены полетом дракона, но словно привыкли к подобному. — О, не скажу, что рада видеть, — Розария увидела Аято и смело направилась к нему. — А я наоборот, — пожал плечами Аято, — Госпожа Розария, как я понял, вы торопитесь на совет. Розария в ответ только посмотрела на гостей так, словно холодной водой окатила. — Никакая я вам не госпожа. Я глава городской гвардии Мондштадта и меня лучше звать просто по имени. Хотя лучше и не звать вовсе. Итак, я вижу, вы не один, — переключилась на Аято Розария. — Сестра Розария! Я ищу вас с самого утра! — невероятной красоты блондинка мчалась так быстро, как могла. При ее виде лицо Аято разгладилось, словно какая-то проблема решилась. А вот глава гвардии почти с перекошенной миной вздохнула. — О, господин Камисато! Я рада вас видеть! А вы к святому Барбатосу? Прошу прощения, я не представилась вам, я Барбара — пастор собора святого Барбатоса, — весело сказала девушка, в одно мгновение умудряясь совершенно сбить с толку Кокоми, которая не привыкла к таким людям. Аято понимающе посмотрел на Божественную жрицу острова Ватацуми, понимая, насколько ей непривычны люди вокруг. — Я, — Кокоми выдохнула, ещё никогда представление не давалось так сложно. — Её Превосходительство Божественная жрица острова Ватацуми, Кокоми, — взял ситуацию в свои руки Аято, — она приехала увидеться с Его Величеством. Розария закатила глаза. Да что ж в этот город стекается всё божественное? — Очень приятно познакомиться, простите мои манеры. День такой суматошный, — Барбара даже сделала реверанс, ослепительно улыбаясь, — да, утром назначено совещание, но я буду рада принять вас в соборе. Я сделаю чаю, о, знаете у нас в Мондштадте невероятные оладушки к чаю. Как только совещание закончится, святой Барбатос в любом случае заглянет к нам, чтобы выяснить, нужно ли что-то. — Его Величество сам приходит в собор? Барбара кивнула. — Да, он его не любит, потому что считает, что вера в сердце каждого, но нашему желанию показать её в виде религии не противится. Сказал, что поддержит доброе начинание, ведь религия всего лишь инструмент проявления своих внутренних убеждений. Кокоми лишь моргнула, пытаясь успеть за ритмом вокруг себя. Всё совсем другое. Вокруг огромное количество плодородной земли, чистое, прекрасное небо, без гроз и ливней. Такой ласковый воздух. Вот бы вернуть мир и на Инадзуму. Барбара повела всех в собор. Такое счастливое, цветущее место. Слухи о том, что архонт Мондштадта возродил свой регион — правда. Только одно зрелище на площади напугало. Кокоми даже остановилась, увидев скованных аристократов, с списками проступков. «Убийца ста восемнадцати девушек…» — взгляд зацепился за крайнюю табличку на высоком, исхудавшем, но всё ещё нагловатом парне. — Идёмте отсюда. Они получили, что заслужили, — равнодушно сказала Розария. — Кто это? Розария хмыкнула. — Те, кто имея деньги и власть, уничтожили наш регион. Надеюсь, их казнят. — Ваш архонт не казнил их сразу? Розария фыркнула. — Его Величество сказал, что даст горожанам право выбора их судьбы. Через четыре дня истекает срок принятия решения. Мы проголосуем и Его Величество примет наши слова. Кокоми опустила взгляд. — Вот как. И все решения принимаются так? — Есть ещё совет. Святой Барбатос к ним прислушивается. Там только хорошие люди. Я не знаю, как будет дальше, но в одном я уверена, что пока святой Барбатос с нами — всё будет замечательно, — на фоне ледяных взглядов Розарии, тёплые слова настоятельницы собора звучали словно музыка. Барбара помахала кому-то на улочке, приветливо улыбаясь, крикнула мальчику — разносчику газет, чтобы пришёл к какому-то старичку и помог с готовкой. Розария на её фоне смотрелась ещё холоднее и мрачнее, чем до этого. — О! Дилюк! Ты опаздываешь на собрание? Высокий аловолосый молодой мужчина в белом жилете так тяжело вздохнул — как минимум, будто увидел нечто неприятное. — Какой красивый букет. Такой особенный, — Барбара даже всплеснула руками, увидев сессилии, перевязанные атласные лентой, — Обычно ты не такие цветы даришь, — не скрывая довольного взгляда, добавила она. Ее радовало, что Дилюк так заботится о Барбатосе. — Три тысячи, господин Рагнвиндр. Сессилии королевские, всё, как вы приказали, — слегка кланяясь, сказал продавец. Кокоми сделала вид, что подобные суммы за букет цветов — вполне обычное дело. Хотя на Ватацуми сейчас за такую сумму можно провизии на неделю для пяти человек купить! — Запиши на мой счет, Аделаинда принесёт. — Дилюк вздохнул ещё недовольнее, словно на него все беды мира свалили, — собрание состоится, но потом Его Величество никого принимать не будет. — Вот как, — Кокоми опустила взгляд, — совершенно ничего нельзя поделать? Дело очень серьёзное, я прибыла только ради одной беседы. — Я полагаю, можно сделать исключение: Его Величество дал мне слово, — вмешался Аято, сверля взглядом Дилюка. — После свадьбы вашей сестры. Так гласили условия, — настойчиво напомнил Рагнвиндр. — Не имеет значения — когда, если собираешься выполнить условия. Да, это худшее, что могло бы прозвучать от человека с моим кодексом чести, но увы. Время не терпит. Дилюк отвёл взгляд. Тяжело вздохнул и, уже не скрывая раздражения, опять обратился к Аято, игнорируя Кокоми. — Вы уж простите мою грубость, но можно от него отвязаться хотя бы в день его рождения? Я понимаю, прозвучит это нелепо, но, если я могу помочь вам, то обратитесь ко мне. — Всё не так просто, есть вещи, которые может решить только архонт, — тихо сказала девушка. — Тогда подойдите к Мораксу. Не думаю, что он откажет, если поймёт, что мы можем дать ему отдохнуть. За перепалкой компания и не заметила, как подошла к собору и Барбара всех повела в полупустой зал для гостей. — Я бы не настаивала на встрече, если бы за каждый час, проведённый здесь, не получала по одному голодному жителю Ватацуми. Дилюк вздохнул. Камисато отвёл взгляд. Рагнвиндр закрыл глаза, поморщился. — Ладно. За то, что вы не будете его тревожить — я отдам доход своей винокурни в Инадзуме в счёт поддержания Ватацуми. Это не просто щедро, этого должно хватить, чтобы решить проблему. — Я понимаю ваше желание уберечь Его Величество от лишних проблем, но нам обещали встречу. Я понимаю, с нашей стороны это бестактная наглость, но порой во имя блага многих людей стоит идти на грубые поступки, — вмешался Аято. — Сейчас наивысшее благо для всего Мондштадта — выставить и эту барышню, и вас куда подальше, — хмуро сказал Дилюк, заворачивая в комнатку, — Барбара, что же ты прямо к Венти не повела среди ночи, ведь дело не терпит? Пастор перешла в наступление. Кокоми показалось, что она никогда не поймёт эту девушку. Она словно отстаивала какую-то покупку перед мужем, не больше, буквально повисла на Дилюке, надув губы. Выглядело совершенно несерьёзно. — Если всё так серьёзно, мы не можем молчать! — увещевала Барбара. — Я, Божественная жрица острова Ватацуми, прошу встречи с Его Величеством Барбатосом, архонтом ветра и свободы. Я не уйду до тех пор, пока не выскажусь. Или приму свою смерть здесь. Кокоми взмахнула рукой, крутанувшись вокруг себя. Воздух засиял голубыми символами и они словно окружили невысокую фигурку гостьи. Клятва на смерть. Дилюку захотелось просто отмотать время назад, когда он решил зайти за цветами сам, а не послал служанку. — От вас ничего не требуется. Хотя бы выслушайте, — попросил Аято, — порой деньги не могут сделать того, что в силах архонта. У Кокоми неожиданно округлились глаза, Аято замер с недоумённым видом. Розария, как обычно, не проявила ни одной эмоции. Реакция всех троих значила одно, за спиной кто-то появился. Дилюк даже не успел сделать предположений. — Попался! — звонко засмеялся юноша с крыльями, обнимая рыцаря сзади, — Какие красивые! — архонт посмотрел на роскошные бутоны сессилий в руках Дилюка. Архонт слегка парил над полом, обнимая мужчину сзади. Взгляд Дилюка стал мягче, но в тоже время на лице появилась настороженность. Гости из Инадзумы делали вид, что их ничего не удивляет. Зато Барбара, всплеснув в ладоши, заулыбалась вовсю. Отлично. Барбатос не оставит людей без помощи. — О, — наконец из-за пышного хвоста Дилюка показалось довольное лицо Барбатоса, увидев Кокоми, окружённую заклинанием, он закатил глаза и опустился на пол. — Это же на смерть. Случайно, что ли, сделали, древнее какое, ещё и богини гидро стихии, — архонт закатил глаза, — если надо снять это проклятье, мне нужна консультация Моракса. Я могу только сломать, но тогда девушка потеряет Глаз Бога. — В-вы святой Барбатос? Венти перекосило. — О, нет. Его нет и сегодня не будет. Я галлюцинация собора, скоро пройдёт, — торопливо сказал архонт. — Это та просьба, о которой я говорил. Вы дали слово выслушать. Барбатос вздохнул. Затем сделал страдальческую мину. Стеная, захныкал, как маленький. — За что мне всё это, а? Ну почему я не могу просто проснуться, увидеть подарок, провести время с любимым человеком, чтобы за мной не носились все, кто только можно? — Как мало для счастья надо, — поддела архонта Розария. — А то! Ещё бы винца хорошего и, — мечтательно протянул Барбатос, но потом явно вернулся на грешную землю, — Я дал слово. Идёмте тогда. — Да, но после свадьбы, — выдохнул Дилюк, — выслушать после свадьбы. Барбатос вздохнул. — От меня не отстанут, я уже вижу. Чем дольше сопротивляюсь, тем больше времени зря убиваю. Идёмте, буду вас слушать. *** Кокоми очень обстоятельно объяснила ситуацию на Ватацуми. Охота на Глаз Бога вынудила людей поднять восстание против воли электро-архонта, но увы, сил у людей, готовых бороться за свободу, не так много. Барбатос слушал всё крайне внимательно, порой вздыхая; Моракс, пришедший на это совещание, так же молчал. — И я не знаю, как поступить. Я буду бороться до последнего, пусть наших сил не так много, при грамотном распределении всё получится. Мне всего лишь нужен совет. И поддержка, — закончила свой доклад Кокоми. — Что я могу вам посоветовать? Ситуация сложная. Нужно поговорить с самим архонтом, предоставить доказательства, что эта охота калечит её же людей. — Сегун Райден давно никто не видел. Только на мероприятиях, но и тогда, когда находились смельчаки, высказывавшие ей правду насчёт ситуации, она их игнорировала. Тогда народ пошёл иным путем, мы отправились в храм Наруками к Яэ Мико, наставнице храма и человеку, который может переубедить даже сегун Райден, но мы не нашли её. Несколько служащих сказали, что однажды она ушла за сегуном, но потом её никто не видел. Есть слух, что её убила сама Райден, — добавил Аято. Барбатос вздохнул. М-да уж. Действительно серьёзная ситуация. Понятно, почему они так торопятся. Но с другой стороны, на территории другого архонта действовать очень сложно. Вмешиваться, согласно правилам, нежелательно. — Надо помочь. Нельзя всё так оставлять, — наконец изрёк Барбатос. — Мондштадт только встал на ноги и то не слишком крепко, тенденция, конечно, замечательная, но я не могу ручаться, что всё будет так же радужно и дальше, — дал комментарий Альбедо. — Всё будет в порядке. Это же очевидно. Пока святой Барбатос здесь, региону ничего не грозит, — фыркнула Барбара, сверля взглядом учёного. — Моракс, что думаешь? — тихо спросил Барбатос, поворачиваясь к старому другу. — Сегун Райден сильна. Я видел её в битве архонтов. Но её поведение в последнее время и у меня вызывали вопросы. Вероятно, боль утраты сильно изменила её характер. В любом случае, — Моракс проницательно посмотрел на Кокоми, — я не собираюсь вмешиваться в эту ситуацию. Иначе начнётся ещё одна война, тогда падёт не только остров Ватацуми — всему Тейвату достанется. Девушка почувствовала холод по коже. Моракс будто смотрел сквозь неё, вроде бы и взгляд человеческий, но какой же пустой. Барбатос на его фоне буквально чудо! — Вам всё равно на тысячи жизней. На разрушенные семьи, плачущих вдов. Вам всё равно на тех, кто за пределами Ли Юе, но кто знает, хватит ли сегун Райден одного острова Ватацуми. И не решит ли она покончить со всеми, кто носит Глаз Бога. Если сейчас ничего не сделать, кто знает, до чего всё дойдёт. В любом случае, я и не прошу вашего совета, хотя и благодарна за то, что выслушали. Я пришла к святому Барбатосу. Моракс закатил глаза. Барбатос молчал. — Я не знаю, что там происходит. И… Не знаю, что можно сделать. Но всё же именно ваше имя — синоним слова Свобода. Кокоми внимательно ждала. Барбатос продолжал молчать. — Одно ваше присутствие поднимет боевой дух каждого солдата. Они верят в свободу. Просто расскажите о ней. Большего и не надо. Я всё же надеюсь, что нам удастся спасти Ватацуми и мы заключим соглашение с Инадзумой. Вы уже привели свой народ к свободной жизни, спасая от одного тирана, может, ваши слова и моих людей спасут. Барбатос вздохнул. Ему было жаль Кокоми и людей. Действительно тяжёлая ситуация. — Хорошо. Может, я стану чем-то полезен. Не ожидайте от меня многого, я всего лишь архонт. Я обещаю, я прилечу на Ватацуми в скором времени. И… Я вижу — вам, наверное, и другая помощь понадобится. Вряд ли в условиях войны ваши люди могут получать урожай и возделывать земли. А у нас урожай такой — на две страны хватит. Дейдра явно перестаралась. Зайдите к Барбаре и скажите, что я сказал вам помочь. Кокоми просияла. Она не ожидала такой поддержки. — Это ведь ваш артефакт помог очистить озёра? — неожиданно для всех спросил архонт. Девушка слегка кивнула. — Как вы поняли? — Господин Камисато справился отменно, но мне было заметно — у него не так много опыта в работе с жемчужными силками. Да и откуда, он ведь из Инадзумы. Жемчужные силки существуют только в одном месте и у одной семьи: божественных выходцев из Энканомии. Сначала я был даже недоволен тем, что, возможно, такой редкий артефакт был похищен. Аято возмущённо посмотрел на Барбатоса. Нет, только посмотрите на эти обвинения. — Вот почему погода тогда так изменилась, а я думал, почему ветер такой поднялся, — глубокомысленно изрёк Моракс. — Но потом я увидел печать согласия, значит — всё хорошо. — Было бы неплохо извиниться, — подсказал гео-архонт, видя возмущение Камисато. — Было бы ещё лучше сдержать обещание и никого не привозить до свадьбы, — хмыкнул Дилюк. Барбатос закатил глаза. Опять скандалят. — Но всё же действительно простите, — тепло сказал юноша Аято и обратился к Кокоми, — Я обязательно прилечу. — В какой именно день? Я бы хотела сделать соответствующие приготовления. Барбатос слегка улыбнулся. — Двадцатого числа. Не позже полудня. Даю слово архонта. Кокоми улыбнулась с большим облегчением. — Вероятно, Ваше Величество вы забыли, что на этот день у вас назначен суд, — вмешался Альбедо. — Да? Но что может быть важнее помощи тем, кто в этом нуждается? Не думаю, что народ Мондштадта будет против того, что я перенесу суд на пару дней. Я объясню, что так же как и нам помогли, и мы обязаны платить тем же. — Но люди и так ждут целый месяц. Дарить этим убийцам ещё пару дней жизни слишком милосердно! — хмыкнула Розария. — А ты, я погляжу, за всех всё решила. Но пока архонт здесь я, король здесь я, пожалуй, и решения принимать мне. — Действительно, Розария, пока ещё ничего не решено. Если Его Величество желает помочь Ватацуми, наша задача поддержать его в этом начинании. Розария уставилась на Дилюка. Тот спокойно выдержал её взгляд, будто насмехаясь. — Вы так спорите, этому виной я, но… — Кокоми попыталась как-то остановить ссору. — В споре рождается истина. Самые великие идеи были приняты после вот таких вот дискуссий, а лучшие друзья познаются после вражды. Верно говорят, лучше старый враг, чем новый друг. А если ещё и вражда так, разминка перед боем под одним флагом, то это даже хорошо, — Барбатос встал с трона, становясь опять серьёзным. Розария только закатила глаза. — Тогда я смело могу отправляться домой. Благодарю за всё, что сделали и сказали. Барбатос только улыбнулся в ответ. Из окна стал слышен гомон. Юноша подошел к окну и увидел с десяток горничных из замка, прихожан церкви. Люди пришли с одуванчиками и сесиллиями, просто чтобы посмотреть на правителя. Совет вместе с Кокоми вышли на балкон. Всё ещё удивлённая девушка совсем растерялась, на её глазах Барбатос растроганно посмотрел на улыбающихся людей и сиганул вниз, к поздравляющим. Он здоровался с детьми, смеялся, принимая поздравления. — Это просто невероятно, — тихо сказала девушка, — хватает сил на всё. Такой весёлый, он шутил и умудрялся быть попросту везде, чувствуя себя в толпе будто в любимой комнате. Кокоми даже не верилось. Это не архонт, это душа народа региона, щедрая и добрая, яркая и в то же мятежная. Люди Мондштадта совсем другие, но может, стоило у них чему-то поучится. Дилюк наблюдал за всем, почти так же улыбаясь. Их архонт самый настоящий свет. Луч доброты и тепла. — Какая морда довольная, — прокомментировала Розария, которую, на самом деле, немного тронуло, что горожане выглядели такими радостными. Как ни крути, но… От Барбатоса был толк. Вот только вся несерьёзность, как мишура, сбивала с толку. Розария подошла ближе к балкону. А что если он так талантливо скрывает свой ум и силу? Что же, тогда их архонт по-настоящему умён и умеет использовать всё ради достижения своих целей. Этот вариант больше понравился сестре церкви святого Фавония.