Ядовитые сессилии

Барбара шептала заклинания одно за другим. Сестры монастыря быстро помогали раненым. Кто-то молился, кричали дети. Здание опять вздрогнуло, скрежет металла и грохот за стенами пугал до одури, но пастор церкви была сосредоточена и серьёзна. В соборе собрались все члены совета, принимая решение: что делать с нападением на город. — Сестра Алисия, вы за старшую, — твёрдо сказала девушка, закончив с защитой собора. В отличие от Лизы и Альбедо, Барбара первая, кто сориентировался спрятать людей за сводами церкви и тут же принялась читать заклинания и молитвы, чтобы создать магический щит. — Нет, вы что, да вы… — женщина была гораздо старше Барбары, но сейчас испугалась как пятилетняя, схватив свою наставницу за рукав, она словно пыталась её вразумить, оттащив в сторону. — Я запечатала своды собора. Я не знаю, что будет дальше, наша задача отбросить их от стен. Молитесь. Святой Барбатос будет со всеми нами, — спокойно произнесла блондинка, стараясь вести себя сдержанно и не поддаваться панике. Аято взглянул на лезвие катаны. Аяка стояла рядом. Камисато были спокойны, словно не было вокруг взрывов и криков. Барбара распустила длинные волосы, любимые светлые хвосты почему-то мешали. Члены совета Барбатоса не показывали даже намёка на панику, спокойно переглядываясь, чтобы убедиться, что все на месте. — Я уверена, всё будет замечательно. Мы выдержим это испытание, — Барбара как обычно улыбалась, всем своим видом давая понять: даже если штурмуют город, нет причин устраивать истерики. — Фатуи не нападали на город в открытую очень давно. Чего они добиваются? — Альбедо проверил свой меч, попутно высматривая взглядом Альбериха. Капитан кавалерии командовал рыцарями в стороне. Аято пожал плечами. Он тоже не понимал такой глупой и непродуманной тактики бойцов Снежной. Обычно армия Царицы не действует так без особого основания. — Вам лучше остаться. Вы безоружны, — предупреждающе сказал Аято, но девушка только улыбнулась ещё ласковей и пошла вперед. Аяка вздохнула. Барбара ни за что не будет отсиживаться за спинами своих соотечественников, наверняка она обладает какой-то магией, помимо защитной, но на что она способна, непонятно. Книга в руках пастора стала посохом. Девушка поправила капюшон накидки и повела остальных за собой. *** Было очевидно — неподготовленный город, который только-только успел как-то начать восстановление, отбиться от целой орды хиличурлов и магов Бездны не способен. Едва ли удалось общими усилиями отбросить всех за стены крепости. Барбару с Лизой загнали в угол, полуразрушенная стена крепости — последняя цитадель, до них не добраться ни Альбедо, ни Камисато. — Ну что, дорогуша, зла на меня не держи, если не выберемся, то мне было приятно с тобой пить чай, — тяжело дыша, сказала Лиза, уклоняясь от магической вспышки. Силы были на исходе, Барбара уронила свой посох, упав на колени. Грохот оглушал. Но тут всё застыло, стало смазанным и даже Лиза замерла, глядя вверх. Драконий рев вынудил всех остановится. Посох Барбары вспыхнул и подлетел к хозяйке. Пастор церкви ударила по камням и бирюзовый свет ослепил даже её саму, отбросив врагов на несколько метров. Присутствие хранителя региона явно наделило оружие невероятной силой. Рыцари так же услышали, что Двалин летит, а значит, они спасены. Архонт не оставил их. Те сомнения, что мелькали, испарились, теперь стало ясно, в самую тяжелую минуту хранители и Барбатос будут рядом, рука об руку защищая столицу свободы. Барбара, схватив Лизу за руку, буквально потащила её за собой посохом распихивая свору магов; колдунья сама не верила, что Барбара настолько может измениться. Девушка вытерла разбитую губу и упорно мчалась наверх, к главной башне. Объяснений не было, не к месту и времени, нужно было просто доверять пастору. *** Окровавленный Камисато поднял голову. Он был в самой гуще с рыцарями. Аяка — в стороне, вместе с Томой. На главной башне стояла хрупкая фигура, а позади неё дракон, распластавший крылья во всю мощь. — Во имя Мондштадта и архонта свободы! — крик Барбары стал таким громким — даже в церкви все услышали её призыв. Удар посоха об камни, ещё одна вспышка. Пастор собора запела. Громко и очень красиво начала исполнять балладу о их архонте, который не оставит их никогда, даровав им всю свою любовь и право жить счастливыми людьми. В это мгновение не было ни одного человека, который бы не поверил в силу архонта, ни одной живой души, которая бы трусливо отступила, Камисато сам не ожидал, что чьи-то слова могут задеть за что-то внутри и не просто не дать сломаться, но и прояснить разум, уничтожив остатки сомнений. Вера Барбары дала ей пробиться сквозь орду, их общая вера уничтожит эту самую орду. С ними архонт. На их стороне правда. *** Пастор церкви опять вытерла разбитую губу. Кажется, она успела обнять весь мир, каждого рыцаря, который доверился ей и хранителям столицы, всех-всех, кто радовался уничтожению целого полчища чудовищ. Барбара была готова поклясться, она видела не только Двалина, но и Барбатоса, поддерживающего их, его стрелы, пронзающие напавших тут и там, а затем архонт полетел к востоку, явно чтобы добить остатки армии. Девушка, не теряя времени, запрыгнула на лошадь и помчалась на место событий. Но уже издалека поняла, беда всё-таки случилась. *** Земля вокруг дуба была изрыта словно специально. Хотя. Скорее всего так и было. Сам дуб был повален, огромные корни торчали словно грязные щупальца. Барбара обомлела. В паре метров стоял на коленях сам Барбатос, опустив голову, даже крылья и те безжизненно лежали на грязной, мокрой земле, пачкаясь. Худые плечи юноши содрогались от слёз, а дракон, что был рядом, тихо рычал, словно скулил. — Святой Барбатос… — девушка бросилась к архонту, но Дилюк остановил её. Он и сам не мог подойти к юноше, как только делал шаг, чтобы попытаться его успокоить, начинала дрожать земля и появлялась стена из ветра, архонт даже слов не слышал. — Мы выстояли, он помог нам, так помог. Люди, все… — Барбара уткнулась в грудь Дилюка, парень с сожалением посмотрел на её разбитую губу и порванный наряд. Худые руки пастора так же были в крови. — Мы опоздали. Тебе нужно исцелится, — Дилюк с сочувствием рассматривал потрёпанную Барбару, так непривычно видеть ее, в таком ужасном виде. Обычно даже в самые трудные времена пастор собора была аккуратна. Наконец архонт, шатаясь, встал. Для этого пришлось упереться руками в грязь, его мутило и трясло. Никого не видя и не слыша, он, словно сомнамбула, подошёл к дракону и положил руки на коготь. Двалин стал человеком. Молодой мужчина тут же начал обнимать архонта, попутно шепча заклинания, чтобы щит, которым окружил себя архонт, спал. — Они осквернили его могилу. Они убили его, а потом осквернили могилу и уничтожили то… — глухо доносилось из объятий Двалина, дракон прижал его к себе изо всей силы. — Не уничтожили. Безымянный бард боролся за свободу и то, что сделали Фатуи, ужасает, но наша вера в свободу и Мондштадт, вера в то, что совершила та революция, никогда не угаснет. Святой Барбатос, вы слышите, мы потеряли много, но есть то, что у нас не отберут и это вера. В вас и свободу. В то, ради чего погиб безымянный бард и бились Венесса и Полуночный рассвет. Все они живы, пока мы их помним. Архонт поднял полные слёз глаза на девушку. Барбара почувствовала, что по её щекам так же потекли слёзы. Как же жестоко поступили эти ублюдки, буквально взъелись на их архонта ни за что! Таким нет прощения, такие не имеют права ступать по земле. Впервые девушка не чувствовала ни капли жалости, хотя даже нераскаявшихся преступников жалела, считая просто заблудшими душами. — Спасибо тебе. Вам. Всем. Возьми это. Исцели тех, кто пострадал. А тебе помогу я. Архонт, волоча крылья, подошёл к пастору и снял с волос цветок, который тут же стал серебряным. Юноша коснулся губами щеки Барбары. — Моё благословение осветит твой путь и твою веру. Я благодарен тебе за всё, что ты сделала, — глухо сказал архонт и посмотрел на Дилюка с Двалином, — Оставьте меня, прошу. Отпразднуйте победу. Помогите тем, кто пострадал, я… Я сейчас не могу ничего. *** Барбатос прилетел к окну своей комнаты поздно ночью. Мокрый и растрепанный попросту ввалился к себе, шумом разбудив спящих Дилюка и Двалина, что ждали его. Крылья божества исчезли. Волосы стали длиннее, пропали две косички, теперь ровное полотно с светящимися концами было чуть ниже плеч. — Я подумал, что потерял его. И не могу быть больше на него похожим. Тебе ведь нравятся длинные волосы? — отчуждённо спросил архонт, глядя на Дилюка. — Нравится. Всё нравится. Хорошо, что ты нашелся, — забормотал Дилюк, поднимая лежащего на полу. Двалин быстро расстилал постель. Барбатоса в таком виде он ещё не видел, хотя очевидно, ситуация ужасная. — Вы ведь не оставите меня? — голос стал совсем напуганным. Барбатос стал похож на испуганного ребёнка, паника в заплаканных глазах юноши заставила Двалина совсем растеряться. — Нет, ты что, никогда не оставим. Я лягу с тобой, Двалин тут будет. Мы всегда будем рядом, — пообещал Дилюк. Барбатос кивал как маленький ребенок. Послушно дал себя вымыть и переодеть, отказался от еды и уснул на руках Дилюка в пижаме. Но даже во сне держал его за рукав, словно опасаясь, что мужчина пропадет. — Спит? — шёпотом спросил Двалин, сидя в кресле в углу комнаты. — Кажется, да. Холодный, как лёд. — Значит, далеко летал. Я и выследить не мог, он умеет спрятаться, если ему надо. Надо убрать дерево. Чем быстрее тем лучше. Я вернусь под утро, если что — позовёшь меня, я услышу, — мужчина встал, — ублюдки, забрать останки безымянного барда, уничтожить, осквернить самое дорогое, — хранитель был в ярости, но злился тихо. Двалин начертил в воздухе какой-то знак. — Даже шёпот твой услышу, если позовешь, не беспокойся, — пояснил свои действия дракон, почти бесшумно собираясь уходить, — К пяти утра постараюсь вернутся. Мне нужно успеть в Вольфендом до рассвета, возможно, Андриусу нужна помощь. Дилюк знаком показал, что всё понял. Барбатос шевельнулся во сне и мужчина обнял его крепче. Архонт засопел. Двалин, тяжело вздохнув, ушёл. *** Совет утром в полном составе ждал архонта. Хотя, нет. Не в полном. Дилюка не было видно. Брат и сестра Камисато так же сидели за столом, утром их позвали по просьбе правителя. — Посмотрите. Утром мне принесла это прихожанка. Все сессилии словно плачут кровью, — Барбара положила на стол цветок. Действительно, вместо росы на нём были алые капли. Смотрелось жутковато. — Природа так зависит от Его Величества, — тихо сказала Аяка, рассматривая цветок. Звук шагов из коридора заставил всех переглянуться. Открылись двухстворчатые двери. Бледный Барбатос выглядел необычно с длинными волосами и короной, которую впервые надел правильно, больше она не была кокетливо сдвинута. Под глазами архонта залегли глубокие тени. За юношей шел такой же уставший Дилюк. — Я рад видеть вас невредимыми. Я благодарю всех за то, что помогли в такую тяжёлую минуту. Больше подобное не повторится. Наши границы будут защищены так, как никогда прежде. Я предпринял все необходимые меры. Прежде я считал, что это не нужно. — Какие меры? Архонт протянул руку вперёд. Повернул ладонью вверх. Над столом появилась карта, подобная той, которую архонт брал с собой в обитель. — Я поговорил с хранителями региона, после случившегося нужно внести изменения в их состав. Дуб был не только памятным местом, но и звеном, связывающим наш регион с Селестией. Теперь вся сила принадлежит мне и я уже сделал всё, что нужно, чтобы больше никто не тронул мою землю и моих людей. Границы региона подсветились бирюзовыми вспышками. Камисато мысленно сделал пометку. «Моя земля и мои люди». Архонт никогда прежде не говорил так, видимо ситуация действительно заставила Барбатоса поменять отношение к своему региону и внести правки в его правление. — Хранительницей столицы и её сердца — ордена и церкви, станешь ты, Барбара. Твоя отвага помогла людям поверить в то, что они будут спасены. Именно ты смогла дать то, без чего и я не так силён — веру. Это главное для нашего региона. И ещё я не могу найти Джинн, её анемо Глаз Бога не отзывается. Она могла попасть в беду, — мерным голосом сказал архонт. Затем закрыл глаза на несколько секунд. Барбатос так простоял несколько секунд, словно собираясь с мыслями, ему, очевидно, было тяжело, но решения он уже принял. Архонт повернулся к молчащим Камисато. — Если у вас есть возможность, свяжитесь с божественной жрицей Ватацуми. Объявите, что я принял решение найти сегун Райден ради спасения острова и, если это будет необходимо, сразиться с ней. Камисато оцепенел. Он не ожидал ничего подобного от Барбатоса. Архонт смотрел впереди себя, серьёзный и мрачный, он почему-то начал пугать так же, как и Райден. — Может, посоветуетесь с советом, Ваше Величество? — хмыкнул Кейя. — Зачем? — мрачно спросил юноша, — Это мое решение и, если так сложится, моя битва, я не втяну в это Мондштадт. — Уже втягиваете. Напасть могли и с Инадзумы, вернее, вся эта история может быть связана с тем, что Фатуи всего лишь отвлекают внимание, чтобы вы не совались не в своё дело. Та же Райден вполне могла направить их сюда. А значит, на нас нападут ещё раз, если мы будем поддерживать Ватацуми, — Альберих в упор смотрел на правителя. Архонт хмыкнул. Браво, Альберих, да здравствует оппозиция, но увы, не к месту и времени спорить насчёт уже принятых решений. — Тогда тем более отступать некуда. Твои доводы логичны, но Фатуи потоптались по памяти того, без кого не было бы ни современного Мондштадта, ни тебя и меня. В любом случае город останется защищён, даже если я погибну. Я знаю, о чём говорю. Нужно найти Джинн. Я чувствую, что-то не так. Сейчас я хочу спросить, поддерживаете ли вы меня? Лиза медлила. Смотрела то на цветок, то на свою книгу заклинаний. Перемены в Барбатосе были правильными, нужными, но не станет ли это началом становления ещё одного тирана? Хотя… Это глупость. — В любом случае я на стороне Мондштадта. И на стороне короля, — твёрдо сказала молодая женщина. — Разумеется, я и церковь на стороне святого Барбатоса. Никому не нужна война. Но если сегун Райден поступает так, она уничтожает свой народ. Если её поддержит сегунат, то пусть все люди с Глазом Бога будут на Ватацуми и будут жить отдельно от той страны, а Ватацуми станет навеки свободным местом, — твёрдо сказала Барбара. — Я сделаю всё, чтобы вчерашнее не повторилось, поэтому поддерживаю это решение, — сказал Дилюк. Причем он явно намекал и на то, что именно Барбатосу было плохо и ради спокойствия своего божества он готов на всё. Альбедо вздохнул. Война. Этого ещё не хватало, но очевидно в стороне или миром, умноженным на дипломатию, Снежную не поставить на место, а значит, в любой момент на регион могут напасть вновь. Нужно действовать решительно. — Я на стороне науки, но, если надо, мой меч за Мондштадт и за короля. Я редко меняю свои решения. Кейя развел руками. Он думал дольше всех. — Даже если я понятия не имею, что там в голове Его Величества, я, как солдат и офицер, поддерживаю его, — хмыкнул Альберих, даже не глядя в сторону брата и архонта. Казалось, ему всё равно, о чём все говорят, он делает то, что ему предписано неведомыми правилами. — Я благодарю вас всех, — тихо сказал архонт и только сейчас в юноше появилось то самое, человечное, что всегда отличало его от остальных правителей региона. — Я благодарю вас за то, что не оставили нас в беде и выступили на нашей стороне без раздумий, — Барбатос посмотрел на Камисато, — когда свяжетесь с Кокоми, скажите мне. — Это было бы невозможным — остаться в стороне, я передам ваши слова госпоже Кокоми. Полагаю, она будет счастлива. — На этом всё. Я прошу вас всех отдохнуть после вчерашнего, — попросил архонт и так же ушёл из зала вместе с Дилюком. *** Больно не смотреть на тоску Барбатоса. Внутри всё сжимается, как только видишь опухшие от слёз глаза и настоящее горе во взгляде. Там, за столом перед советом, он выглядел серьёзно и величественно, но тут, в оранжерее, гладя свои любимые сессилии, он больше походил на ребёнка с разбитым сердцем. Прикрыв глаза, архонт невесомо перебирал белоснежные лепестки, лёгкие прикосновения не сминали цветы. — Двалин убрал дерево. Вот как. Наверное, правильно. Даже в его остатках есть немного силы и её могут использовать во вред, — тихо сказал архонт. — Мы посадим там целую рощу. Или целое поле одуванчиков с сесиллиями. Губы архонта тронула тень улыбки. Дилюк. Спасибо тебе, родной. Когда мир стал таким холодным и жутким, только твоё тепло греет. — Странно, что пропал Моракс, — хмыкнул мужчина. — Что-то случилось в Ли Юе. Я вышел с ним на связь, но он сказал что моя помощь не нужна, но и нам пока помочь не может, — архонт положил цветы рядом с собой. Дилюк сел поближе. Стук в стеклянную дверь. Барбатос даже глаз не открыл, всё равно. Но по шагам узнал Джинн. — Я опоздала. Так сильно опоздала! Я… Ваше Величество, мне нужно с вами поговорить. Наедине. Я прошу вас как магистр ордена. Дилюк недовольно посмотрел на растрёпанную Джинн. Что-то с ней не так. Темнит. — Я прошу вас! — девушка преклонила перед юношей колено, — Наедине. — Дилюк, прости меня, я поговорю с ней, раз она не хочет при тебе, — архонт смотрел куда-то в сторону, словно не замечая Джинн. — Не нравится мне всё это. Я подожду десять минут, Джинн, а потом мне всё равно на твои тайны. Барбатос открыл глаза. Джинн встала с колен. Дверь за Дилюком закрылась. Юноша не удивился, присутствие тёмного амулета он почувствовал почти сразу, нужно было просто дождаться, чем всё кончится. — И как же ты попала к Фатуи, Джинн? — с жалостью спросил Барбатос. Глава ордена рыцарей сощурилась. Понял. Он всё понял и зачем-то убрал Дилюка. — Мои недолгие странствия меня натолкнули на мысли, что я сделала неверный выбор. Идёмте, Ваше Величество. Нас ждут, — хмыкнула блондинка. Архонт покачал головой. Вздохнул. Издалека он уже слышал шум, кто-то торопился по коридору. — Ну, веди меня. Пока тебя не схватили, — совершенно спокойно произнёс юноша, следуя за прежним магистром рыцарей. *** — Где Джинн? Не пускайте её к святому Барбатосу, — Барбара, запыхавшись, мчалась по коридору, махала руками, собирая на свой крик всех вокруг. Дилюк распахнул дверь оранжереи. Джинн и Барбатоса не было. На шум тут же прибежала Розария с оружием в руке. Мужчина подбежал к скамейке, вслед за ним вбежала Барбара и взвыла, будто её ткнули ножом. Опоздала! Черти бы всё побрали, что теперь будет — никто представить не может, даже в худшем кошмаре она бы не подумала, что Джинн переметнется. — Джинн предательница. Она была у меня полчаса назад. Я поняла — с ней что-то не так, хотела запереть её в церкви или позвать на помощь, но она оглушила меня. И магия, моя магия пропала! — горестные восклицания пастора собора тут же оборвал бледный Дилюк. — Розария. Найди любую связь с Ли Юе. Сообщите Нин Гуан о случившемся, она найдет Моракса. Соберите совет. В моей таверне найдите Донну и приведите ко мне. Розария даже не сопротивлялась приказному тону. Барбара всё ещё отходила от быстрого бега. — Найдите Камисато Аято и Тому. Живее! — рявкнул Дилюк, видя — обе девушки всё ещё в легком ступоре после случившегося. Розария опомнилась первая, тут же буквально испарившись из уютной оранжереи. Дилюк гневно глянул на Барбару, словно она была причиной всех бед, но тут же вздохнул и совсем убито рухнул на скамейку, опустив голову. — Всё будет хорошо? Наш архонт… — Уйди, просто уйди и сделай, что я сказал, — перебил девушку Дилюк. Пастор вздохнула и ушла. Рагнвиндр прав, сейчас нужно срочно собирать всех во имя спасения архонта. *** Беспокойство за Венти было превыше любых волнений за город. Желание перевернуть чертов Тейват зашкаливало, но именно здравый смысл сдерживал его от необдуманных поступков. Сейчас нужно было стать внимательнее, анализировать ситуацию беспристрастно и действовать быстро. Благо именно помощь Венти помогла ему даже сейчас и от мерзкого, мрачного настроения не поджигалась мебель. Зато огромным сияющим фениксом сидел на столе Фалко, который и не думал становится соколом. Удивительно, но фамильяр явно не только почувствовал настроение хозяина, но и умело успокаивал, внушая какую-никакую уверенность, что всё можно исправить. — Магистр остановилась в имении Камисато. Провела несколько дней там, она бродила по Инадзуме, вот полный список мест, где она была, — Тома положил лист бумаги на стол, — мои люди говорят, она вела себя как простой турист. Ей вроде бы нравилась Инадзума. Затем она познакомилась с ещё одной туристкой, богатой госпожой, и они отдыхали в одном из ресторанов вечером. Официант сказал, что вторая туристка была очень красивой блондинкой, но старше, чем магистр. Кажется, они стали приятельницами. Без стука в кабинет Дилюка вошел Моракс. Судя по забинтованной руке, он куда-то влип. Гео архонт сел в кресло, игнорируя вопросительные взгляды насчёт своего ранения. — Блондинка чуть старше Джинн. Уверен, это Синьора. Ушлая дрянь, не сдаётся, — прорычал Двалин. — Барбатос где-то в Снежной. Я проверил, куда вёл тот портал, но следы размыты. Он пошел за ней, чтобы не поднимать шума, но зачем? Если она заберёт его Сердце Бога, то весь регион окажется в ужасном положении, — посетовал Моракс, — он явно сделал это не просто так, но что же удумал-то? Ни одной зацепки, подсказки! Дилюк вздохнул. Так. Уже неплохо. Знание региона существенно сузит круг для поиска. Главное, чтобы Барбатос продержался до того момента, как его спасут. А потом он свяжет своего архонта, закроет на винокурне и проведёт беседу на тему подобных выходок. *** Барбатос чувствовал — присутствие двух Глаз Порчи ослабляет его, но это мелочи в данном положении. Тёмные амулеты самое последнее, что его волновало. Главное, что он смог дать подсказки Сяо по спасению Инадзумы. Сражаться сейчас не было ни сил, ни желания. Удивляла, конечно, Джинн, как давно она умудрилась получить Глаз Порчи и удастся ли ей спастись? Хотя, судя по её спокойствию, её всё устраивает. — Я опять заберу твоё Сердце Бога. Это входит в некую традицию, не находишь? — Синьора, подняв руку, начала концентрироваться. — Он… Погибнет? — голос Джинн на мгновение стал неуверенным. Синьора пожала плечами. — В прошлый раз ему повезло, я ни царапинки не оставила. Как он обратно его заполучил, даже не знаю. Кстати, выглядеть стал получше. Тот вид был каким-то нелепым. Для любовника стараешься, понимаю, — хмыкнула Синьора. — Дерево. Чья была идея? — отрешённо спросил архонт. Синьора ухмыльнулась: — Моя милая крошка подсказала. Тебе везёт на талантливых подручных. Барбатос перевёл взгляд на Джинн. Одетая в форму офицера Фатуи, дорогой костюм со знаками отличия Снежной, она была такой незнакомой. — Вот как. Рыцарь одуванчик решила выбрать иной путь. Мне казалось, ты уважаешь Венессу. — Именно. Уважаю. Поэтому мне мерзко смотреть на эти игры. Пришёл — ушёл. Ваше Величество — маленький ребёнок, который ведёт себя, как ему вздумается. Мне больно смотреть на то, что происходит. — Тебе действительно больно. И стыдно. За то, что у тебя не хватило воли помочь Дилюку, за то, что прогнулась под сильных этого мира и в итоге не то что не удержала региона, потеряла лицо перед самой собой. Джинн отвела взгляд. Мда уж, жестокая правда в лицо. От того, кто наломал дров и сейчас зависит от пары людишек, оставив свой регион как обычно, без защиты. Бестолковый правитель. Ещё и болтает не к месту. — В регионе, которым правит Барбатос, мне не нашлось места. — У тебя всё ещё есть шанс. Я могу попытаться тебя спасти. Джинн отвернулась. Несколько секунд она молчала, Синьоре даже показалось, что новая соратница может принять помощь архонта. — И Дилюка мне пришлёте в подарочной упаковке? Как вам его вид? Не стошнило? Наш признанный красавчик не так уж и хорош. — Не знаю, ту царапину и излечил за пару минут. Твою душевную гниль, наверное, убрать будет сложнее, — Барбатос, как ребёнок, показал бывшему магистру язык, вызвав у неё недоумение. Всё ясно. Джинн неплохо промыли мозг и только подобные ответные пощечины могут заставить её прийти в чувство. Синьора закатила глаза. Нет времени для склок. Всё готово. Женщина протянула руку к Барбатосу, окутанная пламенем, она легко прошла сквозь тело и блондинка застыла в недоумении, пытаясь рукой что-то найти. — Где Сердце Бога? Лжец! Ты не вернул его, нет, опять потерял, где Сердце? — затрясла архонта предвестница Фатуи, словно ожидая, что необходимое свалится с него, как спелое яблоко с дерева. Барбатос рассмеялся. Синьора редко была настолько обескуражена. Малая плата за то, что случилось, но даже сейчас неплохо. — Ну я же влюблён. Разумеется, я отдал своё сердце. Синьора отдёрнула свою руку. Пару секунд обдумывала ситуацию и, сцепив зубы, она зарычала от бессильной злости. — Нужно доставать Рагнвиндра! Я тебя прикончу. — Не выйдет. Силы с уничтоженного дерева, связанного с Селестией, не дадут мне умереть. Забавно даже, — Барбатос замолчал, тоска по случившемуся всё ещё делала больно, но сейчас (даже странно) из груди то и дело рвался истерический смех, бесивший обеих блондинок до скрежета. — Но регенарация без Сердца Бога будет замедленной, — хмыкнула Синьора, — знаешь, я против пыток, но хочется тебя доставить в Мондштадт достаточно изувеченным, чтобы Рагнвиндр сорвался и решил отомстить, принеся твоё Сердце Бога. — Свобода и полёты. Наверное, обе этих вещи прекрасны. Интересно. Как быстро приедет Дилюк, получив, например, твоё крыло? А если оно не восстановится, то существование, тут, на земле, станет пыткой. Синьора с приятным удивлением посмотрела на коллегу. — Ты меня радуешь. Мы наверняка станем прекрасными подругами. *** От боли смазались границы. Глаза Порчи прочно удерживали его, не было возможности спастись. Закрыв глаза, сложно было понять, какой сейчас день, сколько времени прошло в принципе. Только боль. Крыло, рука. Что-то ещё. Всё тело словно стало чужим и нелепым. Вспомнились первые дни, когда он получил человеческое тело, после сущности элементаля было так сложно с ним разобраться. Огонь пожирал его. Вонь паленых перьев и кожи давно приелась. Он даже не различал голосов, просто висел с вывернутыми назад руками и крыльями, как на кресте. Огонь напоминал о Дилюке. Вернее, о чём-то ином, но о чём именно — непонятно. Существовала боль. И, кроме нее, почему-то всё ещё бьющееся сердце. Иногда боль пропадала и он впадал в забытье, короткое, но такое блаженное. И там он видел Дилюка. Рагнвиндр обнимал его, тихо шепча, что придёт. Обязательно придёт. Но вместо него приходила только боль. Жаль, кажется, он сходит с ума.