Ядовитые сессилии

Молодая женщина в фиолетовой, расшитой сиреневым шёлком и серебром, юкате обернулась. Напротив стоял юноша, в светлой, но потрёпанной одежде, с окровавленными крыльями. За её спиной стояла кицунэ, в наряде храма Наруками, лисий взгляд наставницы округлился при виде потрепанного Барбатоса. Женщина неодобрительно глянула на кицунэ и отбросила назад пышную длинную косу, готовясь к разговору. — Как вы сюда попали? — электро архонт сложила руки под грудью, пристально глядя на гостя. — Ценой серьёзной нервотрепки, — Барбатос попытался дёрнуть крылом, чтобы сложить его, но едва не упал и принял решение сидеть на камне, игнорируя боль за спиной. — Это мой личный мир и попасть сюда достаточно тяжело, — молодая женщина внимательно рассматривала юношу. — Как я понял, вырваться так же не слишком легко, — вздохнул Барбатос, — Мы не слишком близко знакомы, но воевали на одной стороне. Я и Моракс стояли на страже Разлома, иначе те, кто бы вырвался оттуда, окончательно уничтожил Тейват. Ты сражалась за Инадзуму. В глазах Электро-архонта мелькнуло что-то, похожее на грусть. Яэ Мико округлила глаза, давая понять, — поднимать эту тему не стоит. — Я слышала о тебе, бог ветра. Ты так же, как и я, заплатил высокую цену за мир. Но это не оправдывает твоего бесцеремонного появления здесь, — мрачно произнесла красавица, не дрогнув. Барбатос цокнул языком. Как высокомерно. Будто с Мораксом из одной песочницы выбрались, степенно, величественно, разводили церемонии в случаях, когда это не имеет никакого значения. — И решила наплевать на свою жертву, передав Инадзуму в руки сломанной куклы, которую давно дёргает за ниточки Фатуи вместе с Царицей? Электро-архонт быстро заморгала. Женщина ничем не выдавала своего волнения, кроме совсем уж малозаметных жестов. — Райден совершенное изобретение. Она убережет Инадзуму от любой беды. В отличие от любого архонта, она не сойдет с ума, она умеет лишь выполнять заданные команды, это отлично подходит для правления. Не будет лишних сомнений, сентиментальной жалости или злости. Вечная справедливость и справедливая вечность, вот чего заслужила Инадзума, — мерным голосом начала пояснение владелица Инадзумы. — Началась война. Комиссия Тенре стала пристанищем пары крыс с несчастной Сарой Кудзе, которая видит, какой беспредел происходит, но слишком предана приказам «архонта», который на самом деле механическая игрушка. Кицунэ опустила взгляд. Верно о Барбатосе говорили, маленький самоубийца. Ссорился даже с теми, кто сильнее, иронизировал, когда лучше бы помолчать, из-за чего вечно попадал в неприятности. Один скандал с Крио-архонтом чего стоит. — Ваше Величество — спрятавшаяся в своём мире девчонка, которой проще сидеть здесь, веками прячась от самой себя, чем переживать с Тейватом каждое потрясение, становясь мудрей и ближе к людям, — продолжал Барбатос, исподлобья глядя в глаза электро-архонта. Эи поджала губы. Электро-архонт подняла руку, материализовывая своё оружие. Достаточно с неё оскорблений. Пусть Барбатос вроде бы неплохо относился к людям, вот только его давно пора проучить. — Ты можешь убить человека, не архонта. Наше сражение в твоём мире ничего не изменит, больше того, пока моё Сердце Бога не со мной, ты прикончишь только это тело, а стихия изберёт нового хранителя для Мондштадта, — словно объясняя ребёнку, протянул Барбатос, видя, как лицо Эи просто перекосило. Не удержала леди Вечность идеально отрешённого лица. — Проблема так же в том, что тронуть вас, всё равно что объявить войну Мораксу, а уж от него, я боюсь, Инадзума пострадает, — ухмыльнулась Яэ Мико. — Я сражусь и с ним, если понадобится. Терпеть твоих слов я не стану, — хмыкнула женщина. Барбатос тяжело вздохнул. — Послушай меня. Я немного тебя младше и, возможно, в чём-то слабее, но точно не глупее. На это и был сделан расчёт Царицы по свержению архонтов, но она не понимает, что может разрушить всё. Яэ Мико присела на камни рядом. Барбатос ей откровенно нравился, она не зря сделала ставку на то, что он поможет. Главное, чтобы Эи сейчас послушала его. — Что ты имеешь в виду? — Я объясню. Они напали на Мондштдадт. Уничтожили то, что дорого мне, веря в то, что я буду мстить, потому что я, как и ты, вновь потерял нечто очень дорогое, человека, который был мне важнее всего. И пусть это были всего лишь его останки, для меня это всё равно что удар под дых. Они, вероятно, ожидали, что я свяжу это с тем, что я решил помочь Ватацуми и нападанием руководила твоя кукла, поэтому помчусь мстить. А там дело техники, для них я слишком слаб, меня убьют и тогда за месть возьмётся Моракс. А тогда уже будет уничтожена твоя кукла, затем в схватку ворвёшься ты, ничего не видящая, верящая в то, что на твой народ напали и кто из вас победит — по сути, всё равно, победитель всё равно будет настолько ослаблен, что Царице ничего не будет стоить его свергнуть. Эи села возле наставницы храма. Барбатос облокотился об колонну. Электро-архонт смотрела прямо перед собой. Звучало совершенно немыслимо, хотя так же и логично. Она долго думала, кто мог бы устроить то, что случилось. — Ты можешь мне не верить, но просто выберись в Инадзуму и посмотри на всё сама. Женщина закрыла глаза. Признавать свою слабость было тяжело. Увы, сейчас, когда всё стало на свои места, нельзя больше потакать своей гордости. — Я не могу этого сделать. Райден закрыла выход даже для Яэ Мико. Мы словно в тюрьме. Я не знаю, как тебе удалось сюда попасть, но единственное, что может нас выпустить из этой клетки, если Райден будет уничтожена. Увы, в ней почти вся моя сила. Мы пытались пробиться очень долго, увы, вернуться в Инадзуму невозможно. Барбатос тяжело вздохнул. Всё понятно. Нечто подобное он начал подозревать ещё когда попал на Ватацуми и услышал слова Верховной Жрицы о поведении «архонта». Ещё раньше путешествие в обитель. Когда творение Моракса начало разрушаться и он помчался спасать его, то увидел часть силы Моракса и все его воспоминания о умершей супруге. Тень Гуй Чжун охраняла сердце обители. Она же и поведала, что когда-то в обитель Моракса приходила Электро-архонт, раненую ее пустил перевести дух Моракс, признав другом. Ту женщину звали Эи и она оплакивала смерть сестры, а потом дала себе слово, что создаст свой мир, но не будет наполнять его воспоминаниями, посвятит себя медитации и совершенствованию. — Архонты приобретают куда больше силы, когда возвращаются в момент наивысшей жертвы. Мне пришлось пойти за Фатуи, чтобы там меня отправили, так сказать, к тебе. Мне пришлось пожертвовать последним, что осталось от безымянного барда — его обликом. Если я потеряю это тело, то, можно сказать, я окончательно предам его. Яэ Мико встала. Кицунэ быстро обдумывала слова архонта. — Вот оно что. Ты попался им в плен, чтобы тебя замучили и ты смог перенести своё сознание в любой из миров. Глупо и очень опасно, они могли тебя убить. Даже представлять не хочу, что они с тобой сделали. Неужели больше ничем другим пожертвовать не мог? Ничего нет? — Есть. Но близких я не подставлю. Я маленький эгоист, я не желаю больше видеть страдания тех, кого люблю. Мне проще самому помучиться, — развёл руками архонт. Эи, сцепив зубы, села возле Барбатоса. Юноша с каждым словом говорил тише, а из крыльев начинала капать кровь. Кажется, в реальном мире его опять мучили. Но Барбатос держался, больше того — улыбался. — Чья была идея намекнуть Камисато, что я могу вступиться за народ Инадзумы? — неожиданно спросил Барбатос. Яэ Мико польщённо махнула рукой, ухмыляясь коварней любой лисы. Эи хмыкнула. — С тобой было бесполезно говорить, — кицунэ покачала головой, глядя на электро-архонта, — Я поняла, что нужно искать хоть кого-то, чтобы можно было спасти то, ради чего погибла твоя сестра и ты сама сделала так много. Откровенно говоря, лично я рассылала письма всем архонтам, но никто не сделал ни одного движения в сторону помощи Инадзумы. Тогда малышка из сопротивления Ватацуми подсказала мне, пусть и ненарочно, хорошую идею: попросить о помощи того, кто вечно суёт нос куда не следует и, рискуя всем, не оставит людей, даже посторонних, в беде. Дальше дело пары мелочей, устроить беготню за малышкой Аякой и столкнуть Кокоми с Аято, чтобы они вместе продумали план спасения младшей сестренки главы клана Камисато путём побега в Мондштадт. А там дело техники: Аято стал моей пешкой, но достаточно умной, чтобы стать другом для архонта. — Ты подставила Барбатоса? Да ты понимаешь, это несправедливо, — Эи встала, гневно глядя на кицуне, — ты устроила охоту за Аякой Камисато! Яэ, ты переходишь всякие рамки! — Я спасала своего архонта и лучшую подругу. Я твой фамильяр, мой долг хранить твою жизнь, — почти по-лисьему фыркнула кицунэ, шевельнув пушистым хвостом. Барбатос сдавленно засмеялся. Две подруги ещё найдут время для обсуждения сложившейся ситуации. — Браво дамы, давайте оставим эти трогательные сцены на потом. Эи, я бы на твоём месте не был с ней строг, она хотела как лучше. Но перед Камисато стоит извинится, это точно. Сейчас нужно думать, как подать весточку моим помощникам, чтобы они хотя бы ранили Райден и мы могли вырваться до того, как меня убьют и вы останетесь здесь без помощи. Или хотя бы весточку подать, всё, что угодно, только бы дать им намёк, что делать. Барбатос зажмурился. Обе девушки увидели, как по крыльям бога свободы начинает стекать кровь ручьями, а на руках появляются огромные ожоги. Эи, сцепив зубы, посмотрела на Мико, словно умоляя помочь Барбатосу, но кицунэ только молчала, стараясь не смотреть, как на молочной коже юноши, появляются огромные кровоподтёки. Вряд ли ему можно помочь. — В случае, если ничего не выйдет, у вас останется один вариант: ждать, пока Моракс или Дилюк доберутся до Инадзумы. И я потребую с вас клятву, что вы никогда не тронете Дилюка, чтобы он не натворил. Я надеюсь, его ненависть не затмит здравый рассудок. Сейчас надо придумать как подать весточку. Эи резко встала. Барбатос отключился, упав на каменные плиты её маленького мирка. Электро-архонт сцепила зубы. Яэ Мико быстро стала на колени, доставая из карманов снадобья, которыми можно было хоть как-то вернуть юношу обратно в сознание. — Райден! Послушай меня и прими мой вызов! Райден! Крик Электро-архонта эхом разнёсся по полю битвы, но в ответ была только тишина. Её личная наместница на земле игнорировала свою хозяйку. *** Даже Моракс был удивлен масштабу того, что сделал Дилюк за пару дней. Казалось, рыцарь не спит и не ест, всё время он то слушал информаторов, то обсуждал ситуацию с ним или Двалином. Рыцарь успел найти даже небольшую, но отлично подготовленную армию наёмников, которая могла бы штурмовать место, где находится архонт. Камисато сделал свой взнос в поиски, умудрившись отправить несколько своих подручных в Снежную, чтобы те выяснили, видел ли кто-то Джинн или Синьору. — Двадцать тысяч лучших наёмников из Снежной. Эта страна умеет подготавливать убийц. Но будут ли они преданы? — Моракс посмотрел в стену. Собственная рана всё ещё отвлекала его, затягиваясь с трудом. — В них мало патриотизма, — Дилюк отодвинул бумаги, от усталости перед глазами все плыло, — у них одно божество — звонкая монета. Те, кто верит Царице, давно в войсках Снежной или Фатуи. — Понятно, зачем они напали на Золотую палату в Ли Юе. Отвлекали, — вздохнул Моракс. — Нельзя впутывать Ли Юе в спасение Барбатоса. Я сделаю всё сам. Если мне это не удастся, что же, тогда войны действительно не избежать. А во всеобщей свалке спасти его сложнее, — Рагнвиндр сделал ещё глоток крепкого кофе. Моракс посмотрел на Дилюка. В последнее время мужчина его очень удивлял в приятном смысле. Ожидаемой горячности не было, он филигранно просчитывал все свои возможности во имя спасения Барбатоса. — Двадцать тысяч наёмников, даже хороших, мало, чтобы подчинить себе Снежную, — заметил Аято. — Но достаточно, чтобы поставить Царицу в неудобное положение. Мне и не надо совать свой нос в ту архонтами забытую страну, мне достаточно вытащить Венти. Расквитаюсь позже. Мне удалось купить их чиновника, он сказал, что знает, где может содержаться Венти. Я отправлюсь за ним завтра. Когда у меня будет ключ от той темницы. Я пойду один, наёмники будут отвлекать остальных. — Хорошо. Мы с Двалином прикроем, — пообещал Моракс. Дилюк кивнул и вышел. — Сам пойдёт, — выдал очевидный вердикт Камисато. — Это очевидно. И, к сожалению, правильно. Вмешательство другого архонта или дракона будет слишком заметным. Он смертный, пусть и с Глазом Бога, но ему затеряться будет проще. Я вмешаюсь в случае смертельной опасности, не раньше. Пока есть шанс избежать большой войны. Камисато кивнул. — Двадцать тысяч наёмников из Драконьей ловушки. Сильней и ловчей найти невозможно. Один день такого воина стоит достаточно дорого. Недавно он ссудил деньги городу, откуда столько возможностей? Моракс вздохнул ещё тяжелей. — Я знаю, что он продал несколько винокурен и рецептур. И Нин Гуан сказала, что он готов заставить или даже продать всё, чтобы спасти Барбатоса. Аято сел в кресло. Он так же был вымотан, последние дни выпили из него все соки. — Это не вспыльчивый поступок. Вполне разумное решение: спасти своего архонта и близкого. Но потерять наследие целого рода. Губительно. Моракс опять покачал головой. Камисато сжал руку, готовый защищаться. У двери из морока медленно появился невысокий юноша в тёмной маске. Моракс посмотрел на него с удивленим. — Он позвал меня, — сухо доложил парнишка. — И что же ты не пришел? — Я не могу попасть в то место. — Уверен? Нам доложили: он в Снежной. — Я разобрал всего три слова. Кукла. Эвтюмия. Инадзума. Моракс задумался. Адепт ждал ответа мужчины. — Неужели он там? Возможно, Райден как-то смогла его перепрятать, но зачем это ей? — силился понять Аято, но даже ему сейчас было сложно успеть за мыслями архонта. Сяо сложил руки на груди, ожидая приказа. Камисато облокотился об спинку кресла. — Я ничего не понимаю, — вздохнул Аято. — Куда он ввязался на этот раз? — спросил Сяо. Моракс повернул голову в сторону адепта. Золотой взгляд яксы потемнел, он понял, что перешёл черту, так говорить о Барбатосе нельзя. — Я передам ему твоё беспокойство, — ледяным тоном произнес Моракс, — Попытайся найти Джинн — главного магистра ордена Фавониус. Это её лента. Адепт взял в руки атласную голубую ткань. Провёл рукой по лицу, призвав свою маску, и молча испарился. — Всё ясно. Я знаю, что такое Эвтюмия. Маленький мир, в котором любила находится вторая сестра из двух близняшек архонтов, Барбатос даёт нам понять, что надо в Инадзуму, регионом правит кукла, пока настоящий архонт либо не знает, что происходит, либо не может никак повлиять на ситуацию. Камисато тяжело вздохнул. Он понятия не имел, как Моракс так быстро всё просчитал, но логика в его словах была. Многое становилось понятно, почему сегун не появлялась на публике, с чего бы ей вводить такие странные правила и откровенно наплевательски относится к ситуации в Инадзуме. Это всего лишь кукла, которая не может постичь всей глубины человеческих интриг, у неё своя программа, от которой она отступится не может. — Как нам стоит поступить? В кабинет вбежала Аяка. Обычно спокойная и степенная младшая сестра Камисато сжимала в руках какой-то листок, а за ней мчался Тома. — Яэ Мико явилась своим служителям в храме и приказала напасть на сегун Райден. Она призвала всех штурмовать дворец как можно скорее. А одной из своих служительниц передала послание Мораксу. «Ему осталось недолго. Нужно спасти тело, иначе и сознание погибнет. Он со мной и Эи» Властелин камня встал. Ясно. Хоть какой-то толк от кицунэ и храма. Наконец-то всё стало на свои места. Теперь он знал, как поступить. — За телом отправитесь с Рагнвиндром, я отправляюсь в Инадзуму. Предупредите Ватацуми. Я собираюсь уничтожить Райден. И ещё, — Моракс посмотрел на обоих Камисато, — прежде я не думал, что Барбатос в опасности, поэтому медлил. Я полагал — он просто нашёл путь выведать, что случилось, но сам он цел. Порой он вёл себя так прежде. Но, судя по всему, он едва жив. И видит Селестия, если я его не спасу, мой гнев переполнит чашу спокойствия и я уничтожу Инадзуму любой ценой, даже если это будет благополучие Тейвата. Моракс, полыхая гневом, попросту испарился, оставив после себя золотые искры на полу. Аято оцепенело смотрел на место, где только что стоял Моракс. Всё зашло слишком далеко. От того, будет ли спасён Барбатос, сейчас зависит будущее семи регионов, не больше не меньше. *** Джинн загородилась руками, выставляя анемо щит, но атака Дилюка была слишком яростной. Мужчина загонял её в угол, меч горел, опаляя руки и волосы соперницы. Фалко был где-то рядом, пролетел в паре метров вперёд и издал жалобный клич, зовя хозяина. Дилюк опустил меч. Феникс нашёл архонта. Тяжело дыша, взглянул на предательницу и оставил её, пусть будет проклята, он найдёт её позже. Джинн опустилась на пол. Есть шанс сбежать, но до одури захотелось взглянуть, как отреагирует Дилюк, увидев, что сотворили с архонтом. Камисато шёл за Дилюком. Увидев предательницу, захотел её схватить, но оклик Дилюка загнал его в соседнюю дверь. — Жив. Ты можешь исцелять, нужно срочно что-то делать, — побелевшими от ужаса губами, сказал Рагнвиндр направляясь к окровавленному маленькому телу, прибитому крюками к холодной бетонной стене. Фалко голосил рядом, хлопая огромными крыльями. Левое крыло архонта было беспощадно истерзано чем-то, похожим на огненный кнут. На той же стороне — истерзана щека, судя по шрамам, которые только-только успели схватиться, архонт не мог регенерировать. Раны на руке до кости, только чудом архонт оставался жив. Джинн ждала бешенства Дилюка. Того, что в ярости он уничтожит её и подожжёт всё здание, напугав своего же архонта до безумия, ведь все это время его пытали именно огнем. Но Рагнвиндр, сцепив зубы, помогал отцеплять архонта от крюков, а затем уложил на свой плащ, давая Камисато взяться за работу. — Я могу попытаться затянуть его раны. Странно, что он не регенерирует. — Скорее всего, они забрали Сердце Бога. Потом всё выясню, нужно доставить его в Мондштадт. Архонт был без сознания. Джинн молча наблюдала за тем, как оказывают помощь крылатому. Мужчины действовали слаженно и деловито, куда только прежняя вражда подевалась. Дилюк помогал складывать огромные крылья. Камисато обрабатывал раны снадобьями. — Он сказал, что влюблён и отдал своё сердце любимому. Как-то так. Неужели всё-таки Моракс. Дилюк обернулся. Не сбежала, дрянь. Плевать на её разговоры. — Убьёшь меня? — спокойно поинтересовалась Джинн. — За предательство Мондштадта, Ордо Фавониус и архонта Свободы я приговариваю тебя к смерти. Я отсеку тебе голову. — Как пафосно, — хмыкнула блондинка. — Он очнулся! Худые истерзанные руки провели по грязному деревянному полу. Глаза медленно открылись. Он слышал всё, что сказал Дилюк. Но остановить… Надо остановить! — Глаз… Порчи… Она. — с места сдвинутся невозможно, но говорить, пусть шёпотом, удавалось, — не троньте её. Дилюк сжал рукоять крепче. — Надо… В Мондштадт… Её, — прохрипел архонт, — Ручей. Рагнвиндр замер. Ручей. Долина Звездопадов. Венти говорит, что Джинн нужно к ручью, снять проклятье. Глаз Порчи! Вот что заставило магистра так поменяться! И пусть злость была сильной, но если так говорит Венти, то он послушает. Бездна всё поглоти, главное — что он очнулся. — Спасибо, Аято. Теперь мы сможем его довезти. Камисато кивнул, чувствуя слабость. Раны затянулись, но явно ещё были болезненными. Зато крылья, медленно мерцая, стали исчезать. — Не дёргайся, — приказал Дилюк срывая Глаз Бога Джинн и висящий рядом Глаз Порчи. Всё это он отдал Фалко. Птица крепко вцепилась когтями в вещи. — Отнеси Лизе или Альбедо, они знают, что делать. Дилюк опустился на колени перед архонтом. Такой истерзанный и измученный. Укутав его в накидку, мужчина взял его на руки, осторожно уложив голову на плечо. Бирюзовый взгляд архонта смотрел на него с такой благодарностью. Юноша моргнул и закрыл глаза. — Мне кажется, уснул. Не потеря сознания. Магистр, прошу, не оказывайте сопротивления, — устало сказал Камисато, поднимая руку вверх. На ладони появились наручники, сотканные из светящегося металла. Джинн отвернулась, протягивая руки вперёд. Ей было абсолютно всё равно на происходящее.