Ядовитые сессилии

Прорваться к дворцу сегун Райден было сложнее, чем могло бы показаться. Кокоми с ужасом смотрела на свой маленький островок, стоя на дежурной башне, только старая защита Барбатоса пока останавливала тот шквал каменных копий и электрических вспышек, который сыпался на Инадзуму. Множество людей уже были спасены с места развития событий, но всё ещё сквозь шторм рвались корабли, пытающиеся вывезти мирное население на Ватацуми. — Теперь-то они не против людей с Глазом Бога, — буркнул кто-то из военных. — Разговоры потом. Спасаем всех, вне зависимости от того, скандалили вы там или нет. Приказ выполнять! — рявкнул Горо. Небо опять пронзило несколько огромных молний, их свет заставлял невольно жмурится. — Благодарю за вашу помощь, — Кудзе Сара, вымотанная и раненая, так же помогала спасать людей. Кокоми только улыбнулась и в сотый раз попросила принести ей бинты, чтобы помочь соратнице. — Сражение уже в дворце. Властелин Камня вместе с драконом загнали сегун Райден в угол, откуда-то появились наёмники, — доложил Тома, — Бей Доу разрывается, ей и в схватку надо, и кораблем управлять в такой шторм. Райден вызвала Моракса на поединок, игнорируя, что Властелин Камня был ранен. Кокоми тяжело вздохнула. Сейчас произойдёт решающая схватка. *** Не было прощальных слов перед поверженной Райден. Раненая девушка была просто проткнута металлическим копьём и в одно мгновение все грозы над островами исчезли. Моракс снял белый капюшон, глядя в небо. Его противница была воистину сильна, наверняка Электро-архонт вложила достаточно сил в её создание. Люди на площади потрясённо молчали. Те, кто бился на стороне сегун, те, кто шёл за Мораксом, — все затихли, глядя на то, как сегун Райден оказалась пригвоздённой к своему же дворцу. Бей Доу опустила меч. Внутри появилось странное ощущение, будто она потеряла нечто важное, будто её провели. Сегун Райден была повержена Мораксом. Всемогущая, фактически вечная правительница Инадзумы со стеклянным взглядом смотрела на своих подданых. Как можно такое представить? — Остановитесь все, — приказал Моракс, — по праву победителя вы будете меня слушаться до тех пор, пока ваш архонт не вернётся и не объяснится. И словно в подтверждение словам мужчины, на площадке появилась фиолетовая воронка, зашумела гроза и перед людьми появилась сначала Эи, а затем и Яэ Мико, обе осторожно поддерживали Барбатоса, чьи очертания начали исчезать — крыльев уже не было. — Собрать глав трикомиссии! Остановить бойню! Как ваша покровительница, я приказываю немедленно прекратить! Моракс, ему удалось к нам пробиться и даже призвать помощника, Яэ сказала, что не может понять — он отправился к своему телу или, — Эи отвела взгляд, — погиб. Его жертва… Моракс осторожно коснулся светящегося измученного тела. Склонил голову. Люди вокруг видели, как архонт Мондштадта медленно исчезает, кажется, он погиб за то, чтобы помочь их архонту. — Наведите здесь порядок, — сухо сказал Моракс, — а потом будьте благодарны вечность, не меньше. Вы же так любите это слово. Эи, склонив голову, молчала. Она чувствовала себя глупой девчонкой, по вине которой было сотворено нечто ужасное, а теперь ее отчитывал строгий родитель. Но если бы всё было так просто… Двалин рычал где-то высоко в небе. Он был в ярости. Моракс, обратившись в дракона, взмыл ввысь, успокаивая главного соратника. Пока что не было смысла что-то делать, нужно было торопиться к телу Барбатоса. *** В просторном зале, который любезно предоставил клан Камисато, чтобы истинный Электро-архонт мог провести собрание, находились буквально все основные персоны перепетий, свалившихся на Инадзуму в последнее время. От настоятельницы храма Яэ Мико — до сломанной куклы Райден, одиноко лежащей в гробу. Эи дала приказ похоронить её как человека, количество её злодеяний и добрых дел должно быть выбито на надгробии. Электро-архонт неделю, не меньше, лично изучала всё, что успело произойти за время её отсутствия и наконец все вердикты были вынесены. — Наша благодарность святому Барбатосу будет вечной, за помощь Ватацуми и его личную жертву каждый из нас ещё не раз склонит перед ним свою голову и предложит свой меч как продолжение его приказа. Барбатос, не до конца оправившийся, бледный, измученный, улыбался словно ничего не случилось. Дилюк стоял за спиной своего архонта, порой так глядя на Инадзумцев, те понимали — если бог песен их простил, то прощения Рагнвиндра ждать не стоит. — Моя личная благодарность клану Камисато будет такой же вечной. Вам удалось сделать в этой войне больше, чем могло ожидаться и я отдаю вам право стать основной из трёх комиссий Ватацуми. Господин Камисато, госпожа Аяка, я прошу принять несколько небольших подарков в знак моей вечной признательности. И, разумеется, ваша правая рука, без него мы бы не смогли держать связь со всеми основными звеньями цепи, он стал нашей опорой в этой битве. Господин Тома, я надеюсь, вы так же примете мой подарок. Электро-архонт достала две катаны и копье. Это оружие принадлежало лично ей несколько десятков веков и подарить что-то дороже просто не было никакой возможности. — Кудзе Сара, я назначаю вас главной в комиссии Тенре и надеюсь, вы сможете найти тех, кто вступил в сговор с Фатуи. Сара склонила голову. Ей предстоит ещё много работы. — Божественная Жрица острова Ватацуми. Госпожа Кокоми. Многие годы у вас были расхождения во мнениях с трикомиссией, но вы стойко отстаивали свою свободу и надеюсь, если не простите Инадзуму, то хотя бы сможете сейчас наладить взаимотношения с сегунатом и трикомиссией. Ваше милосердие по отношению к людям, терпение и желание мира так же вынуждают всех нас признать свою неправоту и я приняла решение: сделать остров Ватацуми абсолютно свободным и независимым от Инадзумы. Вы вольны отречься от нашего кодекса, правил и законов, приняв свои и мы будем рады сотрудничать с вами. Кокоми, улыбнувшись, посмотрела на электро-архонта, затем на Барбатоса, ведь, скорее всего, именно он потребовал такую награду для ее острова. Эи заметила, кому благодарна Кокоми и чуть было глаза не закатила, очевидно, Ватацуми будет под крылом Мондштадта. — Я благодарю вас за такую честь и благодарна, что меня поддержал святой Барбатос, без которого здесь бы ничего не вышло. Яэ, сощурившись, посмотрела на Кокоми. Вот мелкая заноза, а ещё божественная жрица, поддела архонта Инадзумы при всех. — Насчет наказаний уже всё решено. Я благодарю всех, кто собрался здесь. Нам предстоит очень много работы, чтобы Инадзума наконец стала такой же, какой её помню я. Цветущей и счастливой. Барбатос встал с кресла. Юноша вздохнул, всё это, конечно, прекрасно, но внутри всё равно осталось гадкое чувство, словно ему надавали оплеух и всё внутри горит. Не хотелось мести, откровенно говоря, ничего не хотелось. Только выяснить одну деталь у электро-архонта и вернуться домой. — Если у вас есть пару минут, я бы хотел с вами поговорить, — обратился к Эи Барбатос и та указала на небольшую комнату позади зала. *** Барбатос облокотился об перила широкого балкона. В глаза летели лепестки сакуры, совсем как тогда, когда он был в Инадзуме до этого в качестве случайного гостя. — Зачем ты создала свой мир? Это ведь даже не осколок самых важных воспоминаний, всё, что ты сделала — посвятила себя вечной медитации, которая в принципе тебе не нужна, твоя концентрация на уровне Моракса. Эи встала возле архонта. — Мои опасения, что века сделают меня не той, совершенно иным архонтом, разрушенным и неспособным на сражения во имя своего народа, всегда были выше остальных чувств. Всё, чего я хотела — оставить каждую веточку сакуры, как в то время, когда была жива сестра. Чтобы её стремление к мирной, счастливой жизни не пропало. Поэтому я создала ту куклу и заперлась в Эвтюмии. — Ты сделала только хуже. Я младше тебя на четыре столетия, но всё же мне кажется — я понимаю людей лучше и поэтому мне не грозит сойти с ума, как другим архонтам. Хоть и я порой наивен. Понимаешь, течение времени нельзя останавливать, жизнь не стоит на месте и лучшее, что мы можем сделать — помнить о тех, кто положил сердца и души во имя нашего счастья и жить во имя них. Будь среди людей. Как бы не было тяжело. Только так ты не сойдёшь с ума. Эи слегка кивнула. Это будет сложно, откровенно говоря, она редко когда общалась близко с людьми, не считая глав трикомиссии, которым она раздавала поручения. С другой стороны, ей всегда было интересно понять людей. — Мне кажется, все видели, бог песен что-то не хочет по-настоящему радовать людей своим искусством. И я понимаю почему. Нам удалось поймать и… Я уничтожила Синьору. Она сказала, что останки безымянного барда где-то у Фатуи, я считаю, они не оставят своих попыток загнать тебя в ловушку. Барбатос опустил голову. Молчал он долго, прячась за полотном распущенных волос. Эи ждала, понимая, юноше нужно время. Откровенно говоря, ей хотелось извиняться, сказать что-то ободряющее, но слова… Их не находилось. — За меня будут говорить мои поступки. Я очень виновата. Но я искуплю свою вину. Отныне и навеки, моя преданность вам будет безграничной. Я выступлю на вашей стороне, чего бы мне это не стоило, — впервые в жизни Эи слегка склонила голову перед кем-то. Её, воина с самого детства, приучали, что гордость — самое главное. И это качество дало ей так много, вот только и отняло немало. А сейчас пришло осознание, что гордость и честь — разные вещи. Склонить голову, обратившись самым уважительным образом перед тем, кто этого заслуживает — поступок чести. — Хорошо, — легко сказал Барбатос, опять удивляя своим незлобивым характером, — я слышал, на Инадзуме начали делать вино из лепестков сакуры. Мне бы для коллекции пару ящиков. Женщина приподняла тонкие брови. Барбатос ухмыльнулся. Нет, воистину самый странный архонт. — Я лично отберу самое лучшее. В комнатку постучали. Эи хотела было отправить гостя куда подальше, но юноша неожиданно запрокинул голову наверх, вытер рукавом слезу, словно маленький ребёнок, а не архонт. — Заходи, Дилюк. Эи, прости, он за меня волнуется. Вошёл в комнату действительно Рагнвиндр. Увидев расстроенного юношу, гневно посмотрел на Эи, та чуть рот не открыла, удивлённая таким нахальством. Но тут же опять получила культурный шок, ведь Барбатос обнял своего рыцаря и тот прижал его к себе в ответ. — Что случилось? — Я подняла неприятную тему не для того, чтобы тебя расстроить, я хочу предложить свою помощь. Я уверена, все архонты, если соберутся, уничтожат Царицу и Снежную. Безымянный бард вернётся домой и… — Когда же вы все поймёте, что война ничего не решит. Это кровь, реки крови, которая никому не нужна. Нам не удастся уничтожить Царицу без огромных жертв сейчас. Ужас её злодеяний не в жестокости, а в том, что она уничтожает людей, впутывая их в свою войну. У каждого архонта масса причин ненавидеть Царицу, но соберись мы все вместе, начнётся ещё одна война. Я знаю, безымянный бард вернётся домой. Рано или поздно. Но сейчас я не имею ни одной идеи, как обойтись без кровопролития. Дилюк прижал архонта крепче. Эи тяжело вздохнула, юноша был бесконечно прав. — У меня есть идея, как без единого выстрела уничтожить её прихвостней. Но мне понадобится немного времени. — Без войны? Без… — даже Эи изумлённо посмотрела на Дилюка. — Именно. Это мой секрет. Безымянный бард обязательно вернётся домой, только сначала мы найдём, куда Синьора дела своё Сердце. Представляешь, Джинн бормочет, что ты сказал, что сердце у меня, но… Барбатос тихо засмеялся, видя озадаченное лицо Рагнвиндра. — Я сказал, что влюблён и отдал своё сердце. И так же сказал при всех, где оно. Думай, Дилюк, думай. Но скажу одно, оно в безопасности. Теперь, я надеюсь, всё закончилось. Я буду рад видеть тебя своей гостьей, — последнее предназначалось электро-архонту. Эи слегка улыбнулась, в противовес радушию Барбатоса на лбу его рыцаря было написано «Не вздумайте соваться в Мондштадт». — Обязательно. Я… — архонт отвела взгляд и тон стал совсем виноватее, — Я считаю, что могу чему-то научиться у тебя. — И в то же время ты многому научила меня. Нам пора. Я вымотан просто неимоверно, а Моракс уже прислал ко мне письмо с обещанием ближайшие лет триста не вмешиваться в любые распри, даже если я пить брошу. Барбатос с Дилюком вышли из комнаты, оставив Эи одну, думать обо всём, что она увидела и услышала в последнее время. Полнейший сумбур внутри почему-то пугал так же, как и радовал. Она нарушила обещание, данное себе, никогда не разрушать установленные порядки, но в то же время, глядя на Барбатоса, поняла. Правила на то и правила, что в них должны быть исключения. Бог Свободы, по сути, сам живое исключение, его жертвенность спасла как минимум Инадзуму, как максимум уберегла Тейват от ещё одной бойни. Он совершенно непонятный и его чувства к рыцарю такие странные, словно человеческие. Электро архонт вздохнула. Выпрямила плечи и вышла из комнаты. Ее ждала Яэ Мико и Аято Камисато. — Я надеюсь, с вами у меня всё получится. — О, можно не беспокоится, сложившаяся ситуация несёт массу плюсов. Например, клан Камисато породнился с выходцем из Мондштадта и сам архонт свободы благословил этот брак. Так что у нас как минимум налаживаются политические взаимоотношения, — улыбаясь, протянула настоятельница храма. Аято вздохнул. И, судя по всему, свадьба будет там же. Аяка не сможет отказать Барбаре, которая в своем желании провести церемонию в соборе неукротима. — Вот как, надеюсь, вы не стали жертвой политики. — И, судя по всему, Аято нашел общий язык с Дилюком и они вместе будут развивать бизнес. Оба сильно потратились на эту войну, так что у нас куда больше плюсов, — перебила подругу Мико. — Чувствую, восстановление Инадзумы будет для меня сложным, но я приложу все усилия, — пообещала Эи.