Осколки прошлого

В тот же вечер, сидя в домике Эвелин, подруги, разомлевшие после горячей ванны и сытного ужина, пили чай и обсуждали все, что произошло с ними после отъезда из Оствика. Эвелин рассказала, как примкнула к делегации магов, как попала на Конклав. Что ей пришлось пережить после спасения из Храма Священного Праха. Как ее собирались судить и как возродилась Инквизиция. Кэтрин, как бы невзначай, спросила о командующем армией и его странной реакции на наличие у нее магических способностей. Эвелин закатила глаза. — Ох, ты же знаешь храмовников. А наш коммандер — храмовник в квадрате. Ты в курсе, что он был Правой рукой рыцаря-командора Мередит, пока та не слетела с катушек? — девушка скорчила страшную гримасу. — Все маги опасны! Магов нельзя выпускать из Круга! Магам нельзя доверять! — проговорила Эвелин, подражая мужскому голосу. Кэтрин расхохоталась, а про себя решила, что ей лучше всего избегать встреч с бывшим храмовником. Ясно, как день, что он уже не тот наивный юнец, мечтавший помогать магам и защищать их, каким она знала его когда-то. Но уже на следующий день ей пришлось нарушить собственный наказ. Утром Эвелин убежала по своим делам, а Кэтрин разбирала собранные перед отъездом из Перекрестка травы. Вдруг в дверь кто-то постучал, отперев, девушка увидела на пороге мальчишку лет семи, тот сходу затараторил: — Леди Целительница, вас просят в лазарет, там что-то срочное. — Хорошо, подожди минутку, не убегай, покажешь дорогу. Подхватив сумку с ингредиентами, девушка зашагала вслед за парнишкой. Лазаретом оказалась большая палатка, разбитая в небольшом отдалении от деревни. С трех сторон над ней нависали скалы, защищая от ветра и непогоды. Войдя внутрь, Кэтрин увидела несколько рядов коек, большинство из которых, к счастью, были пусты. У дальней стены стояли двое мужчин — командующий армией и какой-то бородач в длинной мантии. Они ожесточенно спорили, не замечая приближения девушки. — Вы уверены, что это действительно необходимо? — спросил коммандер. На лице его читалось раздражение. — Не уверен… Я не знаю… Я всего лишь алхимик, — устало отвечал бородатый, видимо, уже не в первый раз. Кэтрин подошла к ним. — Добрый день, — поздоровалась она. Коммандер скупо кивнул, а бородач, обернувшись хмуро спросил: — Так вы и есть та хваленая целительница? Ну давайте посмотрим, будет ли из этого толк, — и жестом указал на одну из ближайших коек. На ней лежал высокий темноволосый мужчина, хорошо сложенный с развитой мускулатурой, по видимому, опытный воин. Кэтрин подошла ближе и заметила на прикроватной тумбе шкатулку с выгравированным на крышке пылающим мечом. Понятно — храмовник. Приоткрыв шкатулку, она увидела склянки с ярко-голубой искрящейся жидкостью. Лириум! Магия в её физическом воплощение. Его принимали маги, чтобы усилить свои способности, и храмовники, чтобы иметь возможность противостоять магам. С его помощью они могли обнаруживать магию и подавлять её. Но, если маги принимали лириум в случае крайней необходимости, то храмовникам его давали каждый день и очень скоро у них вырабатывалась сильная зависимость. Отказ от лириума грозил храмовнику жестокой ломкой и в большинстве случаев смертью. Поэтому нельзя было прекращать приём даже если храмовник болен или находится без сознания. Кэтрин бегло осмотрела мужчину, отметив повышенную потливость, учащенное дыхание и дрожащие пальцы рук. — Что с ним случилось? — Мы точно не знаем, — проговорил бородатый, — его доставили три дня назад в таком состоянии и что бы я ни делал, становится только хуже. Он пострадал в стычке с магами, я предполагаю, вдохнул какой-то газ. Маги часто используют алхимические субстанции в качестве бомб, но с такими последствиями я еще не сталкивался. Бородатый замолчал. Кэтрин поняла, что он вообще не любитель болтать и такая длинная тирада его, по всей видимости, утомила. Она наклонилась к пациенту и принюхалась к его дыханию. Затем выудила из-под кровати лохань, на треть заполненную рвотными массами, заметив наличие в них сгустков крови. Поставив на тумбу свою сумку, она сунула шкатулку с лириумом в руки подошедшему генералу со словами, что ей нужно больше свободного места. В тот момент ей показалось, что бравый коммандер резко побледнел, но занятая своими мыслями, она списала это на игру воображения и плохое освещение в палатке. Девушка вытащила из сумки переносную горелку, представлявшую собой небольшой стеклянный сосуд с толстыми стенками, заполненный гномьим спиртом. От горлышка ко дну сосуда спускался толстый фитиль. Сверху устанавливалась металлическая конструкция, поддерживающая емкость, в которой приготавливались зелья. Кэтрин попросила принести ей чистой воды, которую затем налила в емкость и, чиркнув огнивом, зажгла горелку. Пока вода закипала, она подготовила все необходимые ингредиенты, краем глаза заметив, что двое мужчин внимательно за ней наблюдают. Один с явным интересом, а другой с подозрением. Тщательно отмерив подготовленные травы и порошки, Кэтрин стала добавлять их в кипящую воду в нужной последовательности. Затем, убавив огонь, стала аккуратно помешивать зелье, дожидаясь, пока оно приобретет нужную консистенцию. Когда жидкость слегка потемнела и стала немного вязкой, девушка удовлетворенно кивнула и потушила горелку. Данную субстанцию нельзя было назвать приятной на вкус, но в эффективности ее целительница не сомневалась. Так как горло пациента было раздражено многократной рвотой, следовало сначала подготовить его к приему зелья. Кэтрин присела на кровать рядом с мужчиной и протянула ладонь к его шее, пальцы ее окутало голубое сияние. Пациент вдруг дернулся и открыл глаза. Во взгляде его плескались ярость и страх. Он схватил девушку за руку. Не смотря на свое состояние, у него хватило бы сил, чтобы сломать ей запястье. С трудом выговаривая слова пересохшим ртом, он прохрипел: — Убери свои руки, грязная ведьма! Я не позволю тебе меня прикончить! Кэтрин на секунду замерла, затем, наклонившись к мужчине проговорила ровным голосом: — Послушай меня, храмовник, если бы я хотела твоей смерти, то просто подождала пока ты окончательно выблюешь свои внутренности в лохань, что стоит под твоей кроватью. Но так как ты нужен Инквизиции, я сделаю все возможное, чтобы вытащить твою задницу с того света. Поэтому прикуси свой поганый язык и лежи смирно. Позади кто-то сдавленно хрюкнул то ли от возмущения, то ли от смеха. В этот момент генерал быстрым шагом приблизился к постели и, перегнувшись через целительницу, взял больного за плечо: — Сэр Луис, все в порядке. Это необходимо для вашего выздоровления. Храмовник при виде командира сразу расслабился и отпустил руку магички. — Да, сэр, понимаю, — прохрипел он. Сердце Кэтрин пропустило удар. Еще никогда тот, воспоминания о ком она долгие годы прятала в самый дальний уголок души, не был так близко. Мех его плаща щекотал ей щеку. Она чувствовала запах, исходящий от него. Запах сильного мужчины — смесь железа, кожи и пота. Кровь так громко стучала в ушах девушки, что она не разобрала о чем коммандер говорил со своим подчиненным. Но тут он выпрямился и, бросив на нее укоризненный взгляд, отошел в сторону. Наваждение рассеялось и Кэтрин, тихонько выдохнув, вернулась к своей работе. Залечив саднящее горло пациента, она отцедила приготовленный отвар и дала его больному. Тот морщился, но пил беспрекословно. После этого Кэтрин накинула на него магический сон, чтобы он наконец мог спокойно отдохнуть. Затем она собрала свои вещи в сумку, сказала мужчинам, что к вечеру Сэру Луису должно стать полегче. И, дав рекомендации по дальнейшему уходу, покинула лазарет. Уже на улице ее догнал коммандер, он схватил ее за руку и развернул к себе. Кэтрин поморщилась — судя по всему, сегодня храмовники сговорились в намерении лишить ее руки. Но Каллен, похоже, даже не заметил ее реакции. Глаза его пылали яростью. — Что вы себе позволяете? — сердито проговорил он, кивнув на лазарет, — впредь я попросил бы вас проявлять уважение, если планируете остаться в Инквизиции. Дружба с Вестницей не дает вам права оскорблять моих людей. Кэтрин потребовалось много усилий, чтобы голос ее не дрожал. — Дорогой коммандер, я здесь для того, чтобы врачевать тела, а не вправлять мозги упертым фанатикам. Если вам нужен человек, который будет нянчиться с вашими людьми и пестовать их обиду на магов, обратитесь, пожалуйста, в Церковь. Если бы взглядом можно было испепелять, она бы уже лежала на снегу горсткой пепла. Молчание затянулось и Кэтрин, многозначительно поглядев на свое запястье, все еще зажатое в его руке, сказала: — А теперь, разрешите, я пойду. Каллен резко разжал пальцы. Девушка развернулась и двинулась обратно к деревне. Она старалась идти не торопясь, чтобы он не думал, что она ретируется с поля боя. Но на самом деле ей хотелось броситься прочь, сбежать и спрятаться там, где она никогда больше не увидит гнева на этом красивом лице. Злые слезы кипели в уголках глаз. «Вот тебе, бабушка, и Шартанов день!». Воспоминания о благородном рыцаре разбились о суровую действительность.