Осколки прошлого

— Ты рехнулась! Он не имел ввиду ничего «такого», — пробормотала Кэтрин себе под нос, нервно постукивая пальцами по каменному ограждению. Она стояла на вершине одной из крепостных башен, разглядывая величественный горный пейзаж, раскинувшийся за стенами, на сколько хватало глаз. Втянув носом холодный горный воздух, девушка подалась вперед, подставляя разгоряченные щеки потокам морозного ветра. Внизу такого ветра никогда не было — во дворе и саду Скайхолда всегда царила приятная теплая погода без перепадов температур, поэтому Кэтрин иногда поднималась на башню, чтобы проветрить голову. В самой башне царил жуткий беспорядок: то тут то там валялись обломки досок и старой мебели, разорванные книги и осколки посуды. Углы заросли мхом, а кое-где сквозь трещины в каменной кладке пробивались побеги каких-то растений. У приставной лестницы, ведущей к люку в потолке, не доставало нескольких перекладин. В довершение все это было щедро припудрено толстым слоем пыли. Плачевный вид помещения казался девушке схожим с той сумятицей, что творилась у нее в мыслях. Прошло уже два дня с тех пор, как она была у коммандера, но события того вечера не давали ей покоя. Поведение Каллена, его слова и поступки казались ей странными. Она не могла понять: он просто добр к ней или это что-то большее? Достаточно было подумать о Каллене, чтобы память с жестокой услужливостью нарисовала в голове образы, которые Кэтрин изо всех сил гнала от себя: внимательный взгляд медово-карих глаз, теплые руки на ее плечах, нежные успокаивающие прикосновения, мягкий вкрадчивый голос. Близость Каллена была почти невыносимой. Девушка чувствовала приятный терпкий аромат с легкой парфюмерной ноткой, исходящий от него. В тот момент она не обратила внимания, но сейчас, вспоминая эту подробность, удивилась про себя — Каллен не производил впечатление любителя одеколонов и косметики. Хотя, идеально уложенные волосы наводили на мысль, что орлейские парфюмерные лавки обрели в его лице постоянного клиента. Кэтрин невольно улыбнулась, представив, как одна непослушная прядка все же раз за разом выбивается из безукоризненной прически коммандера, будто намекая, что даже он не в силах все держать под контролем. Что уж говорить о ней, глупой магичке, которая мнила себя способной управлять собственной жизнью и чувствами? В тот момент, когда сильные горячие руки бывшего храмовника легли ей на плечи, она могла думать лишь об одном — как не броситься к нему на грудь и не начать умолять, чтобы он как можно крепче сжал ее в объятьях и никогда не отпускал. Случись подобное и, кажется, весь мир мог бы обрушиться в бездну, Кэтрин бы даже не заметила этого. Но ничего такого не произошло, он просто проявил участие, помог в нужный момент ей справиться со стрессом и предотвратил истерику. А ей только и оставалось — в который раз подавить свои желания и вовремя отстраниться, хотя она до сих пор не понимала, откуда взяла на это силы. Все произошедшее было похоже на сны, годами терзавшие ее, заставляя просыпаться от ноющей боли внизу живота. В них она неизменно оказывалась в объятьях молодого храмовника. Он аккуратно прижимал ее к себе, стараясь, чтобы кованый узор доспеха не врезался в тело. Его сухие, но нежные губы блуждали по ее лицу и шее. Слегка отросшая щетина царапала нежную кожу, не причиняя, впрочем, дискомфорта, а лишь сильнее распаляя девушку. Горячее дыхание, казалось, плавило ее будто свечу, заставляя все плотнее прижиматься к мужчине. Но стоило ей протянуть руки, чтобы обнять его, зарыться пальцами в кудрявую шевелюру и приблизиться к его губам, чтобы ответить на страстные поцелуи, храмовник исчезал, растворяясь будто утренний туман, оставляя ее одну, дрожащую в промозглой мутной темноте. Кэтрин тоненько застонала, судорожно сжав кулаки, стараясь, чтобы ногти как можно глубже впились в ладони. Она надеялась, что боль прогонит мучавшие ее грёзы. — Ты — взрослая женщина, пора оставить в прошлом глупые пубертатные фантазии, — сказала она сама себе, — просто делай свою работу! Он — обычный пациент и не испытывает к тебе ничего, кроме благодарности. Не стоит питать пустых иллюзий. Он никогда не будет с тобой, потому что ненавидит магию и не доверяет магам. Погруженная в свои мысли, она не сразу поняла, что кто-то поднимается по лестнице, ведущей в облюбованную ею башню. Лишь, когда тяжелая крышка люка громыхнула, ударившись о каменную крышу, она испуганно вскрикнула, резко обернувшись. В проеме показалась голова Луиса. Лицо его выражало искреннее раскаяние. — Что ты здесь делаешь? — спросила целительница, переводя дух. — Я думала, что сюда никто не заходит. — Так и есть, строители еще не успели добраться до этого крыла. А ты, значит, тут прячешься? — Ничего я не прячусь, — насупилась Кэтрин. — Не обижайся, я шучу. — храмовник задорно подмигнул девушке, выбираясь на крышу. — В Скайхолде, действительно, становится шумновато и я вполне понимаю твое желание найти спокойное местечко, чтобы немного подумать. Кстати, о чем думаешь? — Да так, ни о чем, — проговорила девушка, надеясь, что Луис воспримет румянец на ее щеках как следствие пребывания на холодном воздухе, — просто любуюсь горами. — Вид отсюда, и правда, отличный. Мужчина подошел и встал рядом с Кэтрин. Несколько минут они стояли, молча вглядываясь вдаль, пока очередной порыв ветра не заставил девушку зябко поежиться. — Замерзла? — участливо спросил Луис и, скинув свой шерстяной плащ, укутал им плечи девушки. Кэтрин благодарно взглянула на него. — Что привело тебя сюда? Тоже решил побыть в тишине? — Я искал тебя, — сказал храмовник, — хотел кое-что показать. Девушка с интересом посмотрела на него, а Луис снял с пояса небольшой кожаный мешочек и, распустив ремешок, позволил целительница заглянуть внутрь. В мешочке находилось небольшое растение на тонком стебле с сердцевидными листочками и белыми туго сжатыми бутонами. — Какая красота, где ты его взял? — Нашел во время обхода лагеря, подумал тебе понравится. Целительница взяла у Луиса мешочек и прикинула на ладони, ощущая внутри увесистый ком земли. — Ты что на обход с лопатой ходишь? Мужчина хохотнул. — Нет, лопатами нас не экипируют, а вот охотничий нож всегда при мне. — он похлопал себя о бедру. — Ты знаешь, что это за цветок? — Похоже, какая-то разновидность Хрустальной благодати. Удивительно, как он смог выжить в горах. Нужно скорее отнести его в сад. Башню они покинули вместе. Луис помог девушке спуститься по лестнице, а затем слез сам, захлопнув за собой люк на крышу. Далее они направились в сад, где, на удивление, было тихо и безлюдно. Хоть Эвелин и не разрешила превращать этот уголок в церковный дворик, небольшая часовня, располагавшаяся неподалеку, привлекала немало народу. Потому среди деревьев и грядок с лекарственными растениями в течение дня то и дело сновали служительницы Церкви и жаждущие обратиться к Андрасте. Кэтрин придирчиво оглядела взращенные ею заросли, стараясь найти место для нового подопечного. Наконец она указала в дальний угол, где располагалась небольшая кучка рельефных камней, оставшихся, видимо, после строительства стен. — Думаю, здесь ему будет комфортно. Место не слишком жаркое и лозам будет за что ухватиться. Бережно неся мешочек, целительница двинулась в указанном направлении, а Луис, прихватив лопату и ведро с водой, направился за ней. Совместными усилиями они быстро справились с посадкой растения. — Мне уже впору вынести порицание за нецелевое использование одного из лучших воинов Инквизиции. — со смехом проговорила Кэтрин, отряхивая землю с рук и подола платья, но, заметив пристальный взгляд храмовника, осеклась. — Что ты так смотришь? У меня грязь на лице? Луис покачал головой. — Ты очень красивая, когда смеешься. — Опять ты со своими шутками, — фыркнула девушка. — Кэтрин, я не шучу. Я давно хотел с тобой поговорить, — Луис смущенно откашлялся. — О чём? — в голосе целительницы почувствовалось напряжение. Мужчина помедлил несколько секунд. — Я не мастер говорить о таком, — сказал он наконец, нервно взъерошив волосы, — в Ордене близкое общение с девушками не приветствовалось, да я и сам никогда не стремился к серьезным отношениям. Я не говорю о девчонках в тавернах, с ними таких проблем никогда не возникало, они сами вешались на шею, лишь завидев храмовничий доспех… Создатель, что я несу? Луис судорожно вздохнул, собираясь с мыслями. — В общем, ты мне нравишься… очень. С некоторых пор я только о тебе и думаю. И, если я тебе тоже интересен, может быть ты согласишься стать моей девушкой? — мужчина протянул Кэтрин открытую ладонь. Целительница, до тех пор стоявшая в молчаливом оцепенении, едва сдержалась, чтобы не отпрянуть. Она опустила глаза, старательно избегая смотреть на обращенный к ней жест. — Луис — ты… — Сейчас ты скажешь, что я отличный парень, но ты видишь во мне только друга? — хохотнул храмовник, проводя рукой по лицу. Он пытался казаться веселым, но дерганое движение выдавало его нервозность. — Но ведь это правда, ты — хороший человек, и я не понимаю, зачем тебе такая, как я? — Какая «такая»? — Не валяй дурака, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — раздраженно бросила Кэтрин. — Если ты о том, что я — храмовник, а ты — магичка, то для меня это не важно. Я ушел из Орден и не собираюсь туда возвращаться. — Вот именно, ты ушел, а мне никогда не уйти от собственного происхождения. О каких серьезных отношениях можно говорить с той, которой предназначено всю жизнь провести в заточении под присмотром Церкви? — Но Кругов больше нет. — Это не важно. Магов никогда не оставят в покое. В нас слишком большая сила, которая нужна всем, кроме нас самих. — Кэтрин, давай хотя бы попробуем, — Луис шагнул к ней и попытался взять за руку, но девушка отступила. — Луис, пожалуйста, не надо… — Я ведь не руки твоей прошу… Ну, может быть, в будущем… Если ты захочешь… — Хватит, прошу тебя! — Ты нужна мне! — в голосе мужчины послышалось отчаяние. — Я люблю другого! — сама того не ожидая, выпалила Кэтрин и тут же зажала рот ладонью. Храмовник замер, удивленно глядя на нее, затем отвел взгляд и сокрушенно покачал головой. — Значит, это правда, — с горечью констатировал он. — О чем ты? — озадаченно спросила Кэтрин. — У тебя роман с коммандером. Кэтрин побледнела. — Что ты сказал? Если это такая шутка, то совершенно неуместная, — проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Мне сейчас точно не до шуток, но в казармах ходят слухи… Впрочем, я не должен верить грязным сплетням. Но, будь они о ком угодно другом, я бы даже не стал слушать, но, когда речь заходит о тебе, все становится слишком важным для меня. Значит, ты не про него говоришь? — О ком бы я ни говорила, тебя это не касается! Мы с тобой друзья… по крайней мере, я так считаю… но это не дает тебе права лезть мне в душу, — Кэтрин знала, что причиняет Луису боль своими словами, но ей хотелось как можно скорее закончить этот разговор. Мужчина помотал головой и, сжав пальцами переносицу, зажмурился. Спустя несколько секунд, видимо, совладав с эмоциями, он наконец взглянул куда-то поверх головы Кэтрин и проговорил: — Прости меня, ты права… Я идиот… Мне не следовало… Прости. Развернувшись, храмовник быстрым шагом покинул сад, а Кэтрин устало опустилась на груду камней. Видит Создатель, она не хотела этого. Ей, как никому другому, было известно, каково это — любить того, с кем никогда не сможешь быть вместе. Оставалось только надеяться, что чувства Луиса не успели окрепнуть и в скором времени он забудет о своей неудачной влюбленности. Девушка с тоской посмотрела на маленький цветок, что они посадили всего несколько минут назад. Его бутончики до тех пор туго сжатые, чтобы защитить нежную сердцевинку от суровых ветров и мороза, уже начали понемногу распускаться, почувствовав благодатное тепло и волшебную силу Скайхолда. Кэтрин искренне считала храмовника своим другом, ей нравился его веселый нрав, и у них всегда было о чем поговорить. После смерти Адана и назначения Эвелин на должность Инквизитора, из-за чего девушку с головой поглотили новые обязанности, у целительницы не осталось никого, с кем она могла бы провести свободное время, поделиться переживаниями и просто поболтать обо всем, что приходит в голову. Потому она была рада сближению с Луисом, их совместным прогулкам и посиделкам в таверне. Жаль, что его интерес к ней был совсем иного рода. Видимо, ей суждено так и или иначе терять людей, которых она считала близкими и дорогими. В носу неприятно защекотало, а глаза защипало. На какой-то миг у нее даже возникло желание все бросить и покинуть Инквизицию. Она и так старается пореже встречаться с Калленом, а теперь придется еще и от Луиса прятаться, чтобы избегать неловких моментов. Целительница сердито мотнула головой, обругав себя за недостойные мысли. У нее есть обязанности и ответственность перед солдатами и другими обитателями Скайхолда, и ее эмоциональные проблемы не должны ставить под угрозу их жизни и здоровье. Тем более, она обещала Эвелин пройти с ней этот путь до конца. Хоть в последнее время они почти не общаются, она все равно остается ее лучшей подругой, по сути, самым близким и родным человеком, и она не имеет права ее подвести. Поднявшись с насиженного места, девушка огляделась в поисках занятия, которое могло бы отвлечь ее от навалившихся переживаний. Но, как на зло, в саду все прекрасно росло и без ее присмотра, лазарет пустовал, а кладовая ломилась от заготовленных трав и зелий. Чтобы хоть чем-то занять руки и отвлечь голову, она, подхватив опустевшее ведро, зашагала к раскидистой яблоне, чьи ветви натужно гнулись к земле под весом созревших плодов.

***

Кэтрин тихо выругалась, в третий раз споткнувшись на неосвещенной каменной лестнице, ведущей к жилищу коммандера. Стоило признать, что решение идти к нему после наступления темноты, было, мягко говоря, не очень разумным. Раньше ей даже в голову не приходило, что о ее поздних визитах к Каллену станут сплетничать, и ей вовсе не хотелось давать пустозвонам новый повод для пересудов. Потому сегодня, покидая свою комнату после захода солнца, она рассчитывала остаться незамеченной, но явно просчиталась. Звуки ее неуверенных шагов и сдавленные проклятья отчетливо разносились по двору притихшей крепости, оповещая всех часовых в округе о ее перемещениях. Последней каплей стал обломок кирпича, попавший под ногу и больно впившийся в ступню сквозь тонкую подошву туфель. Девушка зашипела, как ошпаренная кошка и запрыгала на одной ноге, от чего крышка металлического чайника, который она держала в правой руке, предостерегающе задребезжала, грозясь расплескать содержимое и сделать сравнение еще более метким. Кэтрин замерла, поджав поврежденную ногу. Ее шаткое положение усугубляла тяжелая корзина, висящая на другой руке, заполненная инструментами и компонентами для зелья. — Бездна! — в который раз за десять минут ругнулась она. — Что случилось? — раздалось на ухом. Вскинув голову, Кэтрин залилась краской. Во всей этой неразберихе она не заметила, как оказалась перед дверью коммандера, и его самого, стоящего в открытом проеме. Луна будто специально в этот момент выглянула из-за туч, чтобы дать ей возможность получше рассмотреть мужчину. Ее холодный свет заиграл тонкими бликами на его влажных вьющихся после мытья волосах и гладко выбритых щеках. «Пламя, какой же он красивый! Просто незаконно выглядеть так хорошо после тяжелого рабочего дня» — подумала Кэтрин. Медово-карие глаза коммандера с интересом изучали застывшую перед ним целительницу и на миг в них мелькнуло какое-то особенное выражение, разобрать которое Кэтрин не смогла и решила, что это еще одна игра света. Впрочем, дольше пялиться на бывшего храмовника было просто бесцеремонно, и, чтобы дать расшатанным нервам небольшую передышку, ее взгляд соскользнул с его лица чуть ниже, что, тем не менее, не принесло облегчения. Она привыкла, что Каллен всегда ходит в доспехах, да он и сам, пожалуй, сросся с ними за долгие годы службы, потому его вид в одной тонкой рубашке на голое тело смутил ее не меньше, чем его внимательный взгляд. Ей казалось, что она вторглась во что-то личное и интимное, на особую территорию, куда обычно он никого не пускает. А от вида накачанной груди, видневшейся в вырезе распахнутой рубашки, мысли и вовсе пустились в галоп, отделяя ее от реальности. Девушка прикрыла глаза и постаралась незаметно выдохнуть, сосчитав про себя до десяти. — Кэтрин, что случилось? Оклик Каллена вырвал ее из оцепенения. Осознав, что этот вопрос он задает уже во второй раз, девушка вновь взглянула на коммандера, стараясь сосредоточиться на наиболее «безопасной» зоне между его подбородком и грудью, но даже размеренно пульсирующая жилка на шее мужчины будоражила ее разыгравшуюся фантазию. — Ничего страшного, — проговорила Кэтрин, едва ворочая пересохшим языком, — просто немного поранила ногу. Каллен тотчас шагнул к ней. — Идти сможете? — участливо спросил он. Кэтрин представила, как он подхватывает ее на руки и несет в свою башню, от чего и без того уже затекшая нога, на которой она до сих пор стояла, словно цапля, поджав раненую ступню, пошла мелкой дрожью, угрожая и вовсе подкоситься. — Да, — сдавленно пискнула девушка. Каллен скептически оглядел ее, видимо, не слишком поверив данному утверждению. — Давайте ваши вещи, — забрав из рук целительницы чайник и корзину, он поспешно вернулся в кабинет. Кэтрин ничего не оставалось, как проковылять вслед за ним. К тому моменту, когда она пересекла порог, Каллен успел оставить ее поклажу в спальне и уже спускался обратно. Он протянул ей руку, предлагая помощь в подъёме по лестнице. — Не нужно, я вполне могу сама, — отказалась девушка. Каллен досадливо вздохнул, видимо, порядком уставший от того, что она постоянно ему перечит, и, не дав ей возможности запротестовать, неожиданно сомкнул пальцы на её талии и одним сильным движением поднял её вверх, усадив на край лаза, ведущего в спальню. Кэтрин успела лишь сдавленно ахнуть. Первым прорывом было отругать коммандера за такую фамильярность, но слова застряли в горле, когда он, поднимаясь вслед за ней, перед тем как выбраться на второй этаж, на секунду замер и встретился с ней прямым напряженным взглядом. Их глаза… и губы разделяла какая-то пара десятков сантиметров. Жаркая волна вновь окатила тело Кэтрин, заставляя сердце бешено заколотиться в груди. Она с трудом оторвала взгляд от лица коммандера и поджала ноги, позволяя ему беспрепятственно выбраться из люка. В этот момент на лице Каллена мелькнуло что-то похожее на разочарование, но она в очередной раз сказала себе, что у нее слишком богатое воображение. Чтобы скрыть смущение, Кэтрин оглядела уже знакомую ей комнату, которая, впрочем, с момента её последнего визита претерпела некоторые изменения. Рядом с креслом появился небольшой круглый столик, на котором уже стоял принесенный ею чайник, а у дальней стены расположилась огромная медвежья шкура, возле которой лежало что-то похожее на свернутое одеяло. Девушка поднялась на ноги и, прихрамывая подошла к столику. — Вы решили добавить уюта? — спросила она, проводя пальцами по гладкой деревянной поверхности. — Уют меня мало заботит, — ответил Каллен, — просто хотел, чтобы вам было удобнее работать. Приятно удивленная девушка невольно улыбнулась. — А это? — спросила она, указывая на шкуру. — Это на случай, если вы решите снова остаться на ночь. Все же жесткое кресло — не лучшее место для сна. Кэтрин хотела сказать, что в этом больше нет необходимости, она была уверена, что теперь, когда тело Каллена почти очистилось от лириума, он легко перенесет новый ритуал. Но ее настолько тронула его забота, что она промолчала. Пусть для нее было пыткой находиться рядом с бывшим храмовником, ей не хотелось обесценивать его усилия. Рана на ноге оказалась неглубокой и быстро залечив ее заклинанием, Кэтрин приступила к изготовлению зелья. Оставив снадобье напревать, она обратилась к коммандеру, терпеливо ожидавшему, сидя на кровати. — Все будет готово минут через пятнадцать. Не хотите немного перекусить? У меня нет хорошего вина, но зато есть вкусный травяной чай и свежие булочки с яблочным вареньем. Каллен, видимо, вырванный ее предложением из глубоких раздумий, растерянно моргнул. Через секунду смысл слов до него дошел и он помотал головой. — Простите, Кэтрин, мою неучтивость, но я откажусь. — мужчина смущенно потер лоб. — Я и так уже опозорился перед вами, не хочу повторять это вновь. — Что за глупости? Что ж я за целитель такой, если меня станут шокировать естественные реакции человеческого организма? — хмыкнула Кэтрин, надеясь снять напряжение, которое явно овладело коммандером с того момента, как она оказалась в его спальне. — По вашему я этакая кисейная барышня, которая должна падать в обморок при виде пореза и брезгливо зажимать носик, если пациента вырвало? — Нет, вовсе нет. — Каллен взглянул на нее и виновато улыбнулся. — Вы точно не такая. От его улыбки по телу Кэтрин побежали мурашки и она машинально поежилась. — Ох, вы совсем замерзли. Простите, что приходится возиться со мной в таких условиях, — он кивнул на дыру в потолке, края которой покрывала ледяная корка, — я иногда забываю, что не все чувствуют себя комфортно в ферелденском климате. Наверное, горячий чай, и правда, неплохая идея. Каллен достал из тумбочки две глиняные кружки, а Кэтрин, чтобы хоть чем-то занять подрагивающие руки, схватилась за чайник. Вода в нем уже успела остыть и теперь чай мог претендовать разве что на звание теплого, нежели горячего, но одно простое заклинание вернуло напитку оптимальную температуру. Девушка растерянно огляделась, прикидывая, где можно расположиться для их небольшого чаепития. Столик был занят алхимическими приборами, да и кресло возле него было всего одно. — Можем спуститься вниз, если хотите, — предложил Каллен. — Или устроимся здесь, — Кэтрин глянула на лежащую неподалеку шкуру. Каллен кивнул. Расстелив полотняную салфетку, девушка выложила на нее принесенное угощение. Пока она разрезала булочки и намазывала их вареньем, Каллен налил в кружки чай. По комнате поплыл терпкий медовый аромат белоголовника с легкими нотками мяты. Каллен сделал глубокий вдох и прикрыл глаза, лицо его приняло немного отрешенное выражение. — Все в порядке? — спросила Кэтрин. Каллен тряхнул головой. — Да, все хорошо. Просто знакомый запах, давно его не слышал. Когда я жил в Хоннлите, мы каждый год собирали эту траву у ближайшего болотца, а зимой мама заваривала чай, который пах точно также. Это был любимый чай моей старшей сестры — Мии. — У вас большая семья? — Две сестры и брат. Родители погибли во время Пятого мора. — Вы общаетесь? — Нечасто. Скажем так, Мии всякий раз удается отыскать меня, где бы я ни оказался. Во время обучения нам не разрешалось общаться с семьей. Первое письмо я получил от нее после пары лет службы в Киркволле. Кэтрин в изумлении замерла, не донеся до рта надкушенную булочку. — То есть вы не сообщили родным о том, что пережили восстание в Круге? — Нет, — буркнул Каллен. — Но почему?! — Потому что тот, кому Мия писала письмо, и тот, кто его получил — два разных человека. Она помнит меня тринадцатилетним мальчишкой. — Позволить близкому человеку думать, что ты мертв — очень жестоко, коммандер, — тихо проговорила Кэтрин. — А по вашему ей лучше было узнать, что ее младший братик превратился в озлобленного психопата со сломанными мозгами? — севшим голосом процедил Каллен. — Это неправда! — Откуда вам знать?! — вспылил коммандер, но тут же взял себя в руки. — Давайте закончим этот разговор. — Хорошо, — почти шепотом ответила Кэтрин, пряча растерянность за кружкой чая. Она исподтишка наблюдала, как Каллен сердито дожевывает свою булочку и гадала, как ей постоянно удается выводить его из себя. Покончив с перекусом, Кэтрин убрала остатки позднего ужина обратно в корзинку и стала отцеживать зелье. Каллен тем временем развернул то, что она изначально приняла за одеяло, на деле это оказался солдатский спальный мешок. Забравшись в него, коммандер выжидающе взглянул на магичку. — Можем начинать? Кэтрин окинула его удивленным взглядом. — Вы что собираетесь спать здесь? — Да. А что не так? — Я думала, вы для меня приготовили это место. Каллен привстал на локтях и послал ей в ответ не менее озадаченный взгляд. — Вы что всерьез решили, что я предложу вам лечь на полу? Я посплю здесь, мне не привыкать к походным условиям, а вы устраивайтесь на кровати. — Но… — Кэтрин, это не обсуждается. Голос его был тверд и девушка поняла, что спорить бесполезно, она отвернулась к столу, делая вид, что еще возится с зельем, и украдкой облизала внезапно пересохшие губы. Через несколько мгновений, когда кровь перестала стучать в ушах, она подхватила чашку с зельем и подошла к коммандеру. Быстро проглотив густой отвар, тот откинулся на лежанку и прикрыл глаза. Лицо Каллена казалось расслабленным, но трепещущая на шее жилка выдавала терзающее его беспокойство. Кэтрин опустилась на колени рядом с ним и положила руку на плечо. — Все будет хорошо, коммандер. Каллен промолчал. Выждав еще несколько секунд, целительница начала читать заклинание, заметив как Каллен при этом стиснул руками края спальника. Она не знала испытывает ли он боль от активации лириума в тканях или страдает от того, что приходится терпеть на себе воздействие ее магии. И та и другая мысли отдавались в сердце Кэтрин мучительными спазмами. По завершении ритуала Каллен почти сразу уснул, мерно засопев. А Кэтрин, стараясь не шуметь, стала убирать инструменты и алхимические компоненты. Она как могла пыталась отсрочить момент, когда придется ложиться в постель коммандера. Она даже хотела вновь устроиться в кресле, но, вспомнив глупое положение, в котором оказалась прошлый раз, отбросила эту идею. Покончив с уборкой, она наконец направилась к кровати, шагая медленно, будто приближалась к логову дракона. Подойдя вплотную, она откинула край тонкого шерстяного одеяла. Затем развязала шнуровку, стягивающую ворот простого крестьянского платья, в котором обычно ходила в Скайхолде. Переступила через опавшую с плеч ткань, оставшись в тонкой нижней сорочке. Подняла с пола мешковатый предмет одежды и аккуратно сложила его на тумбочке у кровати. Задула стоящую рядом свечу. Со вздохом опустилась на матрац, прилегла на подушку и накинула на себя одеяло. До боли знакомая смесь запахов (кожи, металла, мыла и легкой парфюмерной отдушки) вмиг окутала ее. Низ живота будто полоснуло ножом. Кэтрин тихо охнула, свернувшись калачиком, уткнулась в подушку, чтобы не застонать в голос, и крепко зажмурилась.