***
Несмотря на все уговоры, Эвелин не позволила Кэтрин отправиться к Лионскому павильону. Потому до середины дня целительница меряла нервными шагами территорию лагеря, пытаясь различить в непроглядной чаще знакомые силуэты. Когда на опушку, где располагалась стоянка, едва волоча ноги, наконец вышла Инквизитор, а за ней и остальные члены отряда, Кэтрин тот час же бросилась навстречу. В первые секунды ее сковал ужас от увиденного — все воины с ног до головы были покрыты брызгами крови, лишь на Дориане, нарочито щеголяющем в белой расшитой золотом мантии с высоким стоячим воротником, не было видно ни капли, но, когда схлынуло первое потрясение, она поняла, что это кровь врагов. Подскочив к Эвелин, она спросила: — Ну как все прошло? — Как и планировали. Ни один гад мимо нас не проскользнул, — Эвелин устало тряхнула головой, снимая шлем, от чего ее мокрые от пота короткие волосы встали дыбом. — Никого не ранили? — Каллена немного зацепило, а так все целы. Кэтрин побледнела. Бросив быстрый взгляд на коммандера, она не заметила признаков серьезного ранения, он лишь слегка поморщился, скидывая со спины тяжелый стальной щит. — Ясно. Я разберусь. Отдыхай. — быстро проговорила целительница и, оставив подругу, торопливо направилась к Каллену. Остановившись у него за спиной, она на секунду замерла, потом, собравшись с духом, окликнула: — Коммандер… Каллен дернулся и, медленно развернувшись, взглянул на нее в немом удивлении. — Вас ранили? — Просто царапина. — Позвольте мне осмотреть рану. — Не стоит беспокоиться, я в порядке. — Я все же настаиваю на осмотре. — Кэтрин, рана и правда пустяковая, заживет через пару дней. — Даже в самом незначительном порезе может развиться инфекция, тем более в местном влажном климате. — У меня есть бренди, я промою… Потеряв терпение, Кэтрин оборвала его на полуслове. — Хватит ребячиться, коммандер! В конце концов, кто тут лекарь — вы или я?! — Она сердито стрельнула глазами. — Идите в палатку и готовьтесь к осмотру, я подойду через пару минут. Возражения не принимаются! Стоящий рядом Железный Бык присвистнул. — Ох, генерал, на твоем месте я бы с ней не спорил. Женщину злить — себе дороже. Каллен перевел ошарашенный взгляд с кунари на целительницу, а затем со вздохом кивнул. — Хорошо… Бросив на него еще один грозный взгляд, Кэтрин развернулась и пошла к себе. Сердце колотилось как сумасшедшее. С самого начала пути она делала вид, что не замечает присутствия Каллена и старалась просто наслаждаться нечаянным путешествием. Но теперь ей предстояло вновь остаться с ним наедине, причем, по собственной инициативе. Прогулка туда и обратно из одного конца лагеря в другой позволила Кэтрин немного успокоиться и утихомирить сердцебиение. Полог палатки коммандера был слегка приоткрыт, и она смело нырнула внутрь. Каллен стоял к ней спиной, стирая с лица и волос оставшуюся после умывания влагу. Его доспехи уже висели на стойке, а меховой плащ был как всегда аккуратно сложен на стоящей неподалеку лавке. Сам коммандер остался лишь в тонкой льняной рубашке и холщовых штанах. Кэтрин привычно засмотрелась на статного генерала, но наткнувшись взглядом на бурое пятно засохшей крови на его левом боку, тут же вспомнила о цели своего визита. Услышав шаги, Каллен обернулся. — Кэтрин… проходите, — пробормотал он. Она пересекла палатку и подошла к столу, у которого стоял Каллен, а тот в свою очередь отошел к кровати и начал распускать шнурок, стягивающий полы рубашки. Кэтрин краем глаза наблюдала за его действиями, выкладывая из сумки все необходимое для работы. Справившись со шнуровкой, Каллен стянул рубашку через голову, при этом безжалостно сорвав присохшую к ране ткань. Открывшееся ей зрелище заставило Кэтрин отвести глаза и незаметно перевести дух. Она знала, что коммандер хорошо сложен, но реальность превзошла все ее самые смелые фантазии. Лучшие скульпторы Орлея, пожалуй, перегрызли бы друг другу глотки, в попытках заполучить его в качестве натурщика. Вид портил только глубокий сочащийся кровью порез, рассекший кожу под ребрами. — Ложитесь, — с внезапной хрипотцой в голосе сказала девушка. Каллен опустился на походную кровать. Кэтрин аккуратно стерла кровь вокруг раны чистой салфеткой, смоченной водой из кувшина. Промыла спиртом порез и взяла склянку с обезболивающей настойкой. Отточенными движениями нанося средство на края раны с помощью специально палочки, она спросила: — Это правда был Он? Каллен, до тех пор лежавший с закрытыми глазами, приподнялся и внимательно посмотрел на нее. Кэтрин надеялась, что на ее лице не отражаются бушующие внутри эмоции. — Да, если можно так выразиться, — вздохнул он, — в нем мало что осталось от человека. Я думал, мне будет морально сложно сражаться с ним, ведь когда-то мы были сослуживцами, но реальность оказалась прямо противоположной. Существо, что я встретил сегодня, ничем не напоминало бывшего Кэррола, разве что малодушием и коварством. Когда он понял, что перевес сил не на его стороне, то с помощью какого-то ритуала превратил двух сражавшихся рядом с ним храмовников в лириумных монстров, их еще называют «красным ужасом». Командир, жертвующий подчиненными ради спасения собственной шкуры, не достоин своего звания. Каллен досадливо поморщился. — Вас огорчает необходимость убивать бывших храмовников? Коммандер неопределенно мотнул головой. — К сожалению, теперь они — наши враги, я предпочитаю думать, что освобождаю их от участи куда худшей, чем смерть. Кэтрин понимающе кивнула и отошла к столу. Она убрала в сумку уже не нужные ей склянки и достала деревянную коробочку с хирургической нитью и иглой. — Обезболивающая настойка сейчас подействует, но ощущения все равно могут быть довольно неприятными, — предупредила она. Каллен удивленно наблюдал за тем, как она вдевает нитку в иглу. — А это вам зачем? — Порез глубокий, придется зашивать. — А почему вы просто не залечите его магией? Это что — наказание за мое недостойное поведение? Кэтрин бросила на него быстрый взгляд и Каллен смутился. — Нет, коммандер, это не наказание, а совсем наоборот. Я не на столько глупа и слепа, чтобы не видеть, как мучительно вы переносите воздействие магии. — Проговорила Кэтрин, садясь обратно на кровать рядом с ним и приступая к зашиванию раны. — Раньше у меня не было выбора — в ритуалах, что мы проводили, магия была неотъемлемым элементом, но сейчас я могу обойтись и без нее. Не переживайте, я в этом деле не новичок. Несколько секунд Каллен молчал, видимо, пораженный ее словами, а потом слегка тронул пальцами ее предплечье, прошептав «спасибо». Кэтрин вздрогнула и Каллен тут же отдернул ладонь. — Волнующие прикосновения — не лучший выбор в тот момент, когда я пытаюсь вас заштопать, коммандер, — Кэтрин выдавила натужный смешок, продолжая делать аккуратные стежки. — А вас волнуют мои прикосновения? — сдавленно спросил Каллен. Щеки целительницы вспыхнули и она ничего не ответила. По своему истолковав ее молчание, Каллен досадливо прикрыл глаза рукой. — Простите, Кэтрин, я не знаю, что со мной происходит в вашем присутствии, но каждый раз я веду себя как последний болван. Все эти дни я искал слова, способные объяснить мой поступок в тот вечер, но так и не смог. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, что точно не хотел вас обидеть. — Коммандер, не нужно ничего объяснять. Обстановка была достаточно интимной, мы выпили, ничего удивительного, что нас потянуло друг к другу. С физиологией порой сложно поспорить. Каллен помрачнел. — Помимо физиологии вас во мне ничего не интересует? — К чему такие вопросы? Помолчав несколько секунд, Каллен ответил: — Кэтрин, вы мне не безразличны. Я, наверное, каким-то более традиционным способом должен был это продемонстрировать, но, как вы сами сказали — вечер был особенным и я потерял голову, что, конечно, является слабым оправданием. Целительница закончила шов, вернулась к столу и присела на его край в поисках опоры. — Я не сержусь на вас, коммандер. И… раз уж мы говорим откровенно… у меня тоже есть к вам чувства, но так как вместе нам все равно не быть, прошу впредь подобное не повторять. Каллен сел и хмуро посмотрел на неё. — Почему же, позвольте спросить? Я, конечно, не самый завидный кандидат, вам известны мои проблемы и худшие стороны, но я надеюсь, что все это скоро останется позади. Или вы не доверяете мне потому, что я бывший храмовник? — А вы сами-то способны довериться магу? — невесело хмыкнула Кэтрин. — Да! — воскликнул Каллен. — Я доверяю Вам! Переведя дух, он продолжил: — Как вы справедливо заметили, магия меня страшит. Но я уверен — вы не станете применять ее во вред. Если я дал вам повод усомниться… — он с досадой взьерошил волосы и опустил взгляд, — дыхание Содателя, конечно, дал… — Коммандер, я могу понять, почему вы настороженно относитесь к магии и магам в целом, зная вашу историю, это неудивительно. И мой отказ не связан с вашим храмовничим прошлым. У меня по жизни есть несколько принципов, которые помогают мне преодолевать многие трудности и удары судьбы, и один из них — не заводить близких отношений с противоположным полом. Вы ушли из храмовников и над вами больше не довлеет запрет на связь с магами, а вот мне никуда не деться от своей природы, я как была магичкой, так ею и останусь до конца дней. Сейчас маги имеют относительную свободу, но так будет не всегда. Война закончится, Церковь восстановит свою силу, и подобные мне окажутся в прежних условиях, если не в более жёстких. Поэтому я не хочу поддаваться соблазну и идти на поводу у чувств, чтобы потом, оказавшись вновь запертой в башне, не лить слезы, вспоминая, что между нами было. Каллен вскинулся, видимо, намереваясь возразить ей, но потом кивнул и, уткнувшись взглядом обратно в пол, тихо проговорил: — Я понимаю.***
Оказавшись на улице, Кэтрин удивилась тому, как быстро опустился вечерний мрак на лесной лагерь. В некотором отдалении от палаток ярко горел огонь и она устремилась к его свету и теплу. К счастью, рядом с костром никого не оказалось и она присела на грубо сколоченную лавку и уставилась на пламя, пытаясь привести в порядок разрозненный ворох мыслей. Словно крикливые торгашки на базаре они всплывали в ее голове каждая ярче другой, наперебой стараясь убедить в правильности абсолютно противоположных мнений. Одна твердила, что Кэтрин поступает верно, отвергая красавчика-генерала, не даром ведь она все эти годы гнала подальше мечты о нем. Другая — ехидная и насмешливая жужжала, что она по собственной глупости потеряет то, что ей на самом деле всегда хотелось получить. В конце концов, утомленная разгоревшимся в собственной голове противостоянием, Кэтрин прижала ладони к лицу, растирая слезящиеся глаза и ноющий лоб. И потому, когда ей на плечо легла крепкая жилистая рука, вздрогнула от неожиданности. — Кэт, с тобой все в порядке? — спросила Эвелин, присаживаясь рядом. — Да… наверное. Кэтрин окинула давнюю подругу внимательным долгим взглядом. — Лин, как ты справляешься с этим дерьмом? — Какое конкретно дерьмо ты имеешь ввиду? — хохотнула Инквизитор. — Вообще все то, что тебе пришлось пережить: восстание в Круге, взрыв на Конклаве, метку, путешествие во времени, нападение на Убежище, появление Старшего, обязанности Инквизитора, нескончаемые сражения, — Кэтрин мазнула ладонями по вискам и вскинула руки, изображая взрыв черепной коробки, — как ты выдерживаешь все это? Я никогда не видела тебя подавленной, убитой горем да хотя бы плачущей. Эвелин улыбнулась. — Хочешь сказать, что я — бесчувственный чурбан? Кэтрин замотала головой. — Я не об этом. Просто ты всегда кажешься такой уверенной. На тебе лежит огромная ответственность, но ты смело принимаешь решения. Неужели ты никогда не сомневаешься в правильности выбранного пути? — А какой в этом смысл? Когда ход сделан, поздно предаваться сомнениями, пользы они не принесут, только станут разъедать твой разум, не давая двигаться вперед. — Но как ты можешь знать, что поступаешь верно? Эвелин пожала плечами. — Я этого не знаю. Инквизитор стянула перчатку с левой руки и метка на ее ладони заискрилась, испуская слабое зеленоватое свечение. — Понимаешь, скорее всего, эта штука рано или поздно будет стоить мне жизни. Я не питаю иллюзий по поводу божественного дара и отдаю себе отчет в том, что сейчас проживаю время, взятое взаймы. Любой день может стать последним и у меня нет права на сомнения, растерянность и самокопание. — Лин… — дрожащим голосом прошептала Кэтрин, накрывая своей ладонью запястье подруги. — Не нужно меня жалеть, Кэт, — девушка вернула ей рукопожатие, — раньше я не могла и мечтать о жизни, какую веду сейчас. В кои то веки я могу, ни на кого не оглядываясь, выбирать, куда мне идти, с кем делить обед и в чьей постели просыпаться. Брови Кэтрин поползли вверх. — У тебя кто-то есть? Эвелин покрутила между пальцами висящий на шее амулет, сделанный из половники драконьего зуба. — Вряд ли это именно то, что ты подразумеваешь под этим вопросом. Она посмотрела куда-то вглубь лагеря и, проследовав взглядом в том же направлении, Кэтрин вдруг натолкнулась на Железного Быка, машущего топором у поленницы. Огромные чурки разлетались на куски под мощными ударами. Вокруг него скопилась уже приличная гора дров, но кунари, казалось, совсем не устал. Бугрящиеся мышцами руки с легкостью орудовали тяжеленым топором, занося его над рогатой головой и с уханьем опуская на очередное полено. Заметив внимание девушек, он весело подмигнул Кэтрин и чмокнул воздух, посылая Эвелин воздушный поцелуй. — Ты с Железным Быком?! — прошептала Кэтрин, в изумлении прикрыв рот ладонью. — Но как? — Главное — доверие… и побольше смазки, — хихикнула Эвелин. Щеки целительницы запылали. — А как же твоя родня? Вдруг они узнают? — Поверь мне, они уже в курсе, — хмыкнула Инквизитор, — письмо от матушки самым недвусмысленным образом обозначило их мнение на этот счет. Я и не знала, что столь достопочтенная дама знакома с выражениями вроде «кунарийская потаскуха» или «помойная шваль». Шокированная Кэтрин уставилась на подругу. — И тебя это не беспокоит? — А должно? — удивилась в ответ Инквизитор. — Большего оскорбления, чем родиться магом, я им все равное не могла бы нанести. Кэтрин с горечью поджала губы. — Лин… — осторожно проговорила она, — а ты не боишься остаться одна? Инквизитор непонимающе наморщила лоб. — Ну вот представь, когда все закончится, — попыталась объяснить целительница, — и вдруг мы вновь окажемся заперты в Кругах. Ведь так может произойти? Ты не будешь страдать, потеряв все, что у тебя есть сейчас? — Не буду врать, что не думала об этом. Но лишиться всего можно даже, если ты не маг. Я не всегда буду главой влиятельной организации, не заставлю друзей везде следовать за мной, не привяжу к себе Быка, в конце концов. Я просто благодарю судьбу за то, что позволила испытать лучшее, что могло со мной случиться, не смотря на все невзгоды. — Но как жить, зная, что лучшее уже позади? — Смотри, когда, например, ты ешь вкусный обед, ты ведь понимаешь, что рано или поздно он закончится. И понимая это, ты не говоришь «В Бездну всё!» и не уходишь, оставляя любимые блюда нетронутыми. Да, можно приготовить или купить новый обед, но прожить жизнь заново мы не можем. Однажды ты в последний раз отправишься в путешествие, проведешь последний вечер с друзьями, в последний раз поцелуешь любимого. Ты не знаешь, когда именно будет этот последний раз, поэтому нужно ценить каждое счастливое мгновение, что тебе дается, здесь и сейчас. Иначе в конце пути ты можешь обнаружить, что всю жизнь отказывала себе в том, чего тебе хотелось, в угоду страху, который так и не сбылся. Кэтрин во все глаза смотрела на Эвелин, она и не подозревала, что та способна на такие глубокие философские рассуждения. Поддавшись порыву, она заключила подругу в объятья и, уткнувшись ей в шею, прошептала: — Спасибо, спасибо… я так тебя люблю. Эвелин тихо засмеялась, приобнимая ее за плечи. — Не знаю за что, но — пожалуйста. Я тоже люблю тебя. — Извини, мне сейчас нужно уйти. — Хорошо, — кивнула Инквизитор. Кэтрин поднялась и быстрым шагом направилась обратно к палатке генерала. Тот сидел на том же месте, где она его оставила, опустив голову и разглядывая земляной пол. При ее приближении он поднял глаза и вопросительно изогнул бровь. Боясь передумать, девушка стремительно подошла к нему, наклонилась и, заключив его лицо в свои ладони, запечатлела на губах долгий поцелуй. Каллен дернулся, но не отстранился. Оторвавшись от губ коммандера, Кэтрин отступила на пару шагов назад, нервно сплетя похолодевшие пальцы. — Что это значит? — спросил Каллен, наблюдая за ней настороженным взглядом. — Простите, коммандер… — пролепетала девушка, смущенная его холодностью. — Кэтрин, пожалуйста, не надо играть со мной! — он резко поднялся и навис над ней. Девушка задрала голову. — Похоже, что для меня это просто игра, Каллен?! — воскликнула она. — Не знаю, — пробормотал коммандер, обескураженный тем, что она впервые назвала его по имени, — я готов принять любой ответ, но только не томительную неопределенность, когда ты сначала говоришь, что мы не можем быть вместе, а потом возвращаешься и целуешь меня, хотя полчаса назад просила этого не делать. Кэтрин опустила глаза, разглядывая свои побелевшие костяшки. — У меня нет желания запудрить тебе мозги, я и сама запуталась. Раньше мне казалось, что я самостоятельно решаю свою судьбу, хотя бы в той мере, что была мне доступна. Но сегодня я поняла, что на самом деле просто всю жизнь убегала от сложных решений из-за своих страхов. — А как же твои принципы? — Рядом с тобой мне впервые хочется поступить так, как велит сердце, а не разум. Каллен провел подушечкой пальца по ее щеке. — Уверена? Кэтрин подняла взгляд и залюбовалась золотистыми искорками в его медово-карих глазах. — Абсолютно, — выдохнула она. Ладонь Каллена легла ей на затылок, а губы накрыли рот долгим нежным поцелуем. Кэтрин закрыла глаза, отдаваясь волне тепла, окатившей все тело. В этот момент она подумала, что никогда раньше не испытывала такого щемящего душу счастья. Сейчас она согласна была молиться всем истинным и ложным богам, лишь бы продлить минуты блаженства как можно дольше, но внезапный звук хлопнувшего полога палатки заставил их оторваться друг от друга. — Оу, кажется я не вовремя, — со смущенной и в то же время задорной улыбкой пробормотала стоящая у входа Инквизитор. — Пламя, Лин! Тебя стучать не учили? — Кэтрин вспыхнула и попыталась отстраниться от Каллена, но он решительно обхватил ее за талию и привлек обратно к себе. — Дорогая, это палатка, тут некуда стучать, — фыркнула Эвелин. — Вы что-то хотели, Инквизитор? — голос Каллена недвусмысленно намекал, что если на лагерь не нападает армия красных храмовников, во главе с самим Старшим, то ей лучше поскорее удалиться. — Хотела узнать, как твое самочувствие, Каллен, но теперь вижу, что ты в полном порядке, — девушка подмигнула и попятилась к выходу, — хорошего вечера. Кэтрин, чувствуя как пылают щеки и уши, уткнулась взглядом в мускулистую грудь коммандера. — О наших с тобой отношениях и раньше ходили слухи в Скайхолде, а теперь они поползут с утроенной силой. Каллен, аккуратно взяв ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. — Мне плевать на сплетников, — проговорил он, коротко целуя ее в губы, — главное, чтобы их болтовня не была беспочвенной. Девушка улыбнулась, отвечая на поцелуй.***
К полудню следующего дня они вернулись к поселению беженцев, чтобы забрать своих лошадей и двинуться в обратный путь. Каллен помог Кэтрин забраться на ее скакуна, за что она, наклонившись, благодарно погладила его по щеке. Он же, поймав ее руку, запечатлел поцелуй на внутренней стороне ладони. Ответом ему был застенчивый и одновременно счастливый смех. Понаблюдав пару мгновений, как она направляется к выезду из деревни, где уже ждали Инквизитор, Бык и Дориан, Каллен повернулся, чтобы оседлать собственного коня, и чуть не подпрыгнул от неожиданности, обнаружив рядом Варрика. Гном восседал на своем приземистом крепком коньке и с интересом разглядывал коммандера, жуя кончик травинки. — Мои поздравления, Кудряшек, ты делаешь значительные успехи, — хохотнул он, не вынимая стебелька. — Отвали, Варрик, — беззлобно бросил Каллен, чувствуя как по лицу расплывается глуповатая улыбка.