Свора

Подземный город. Первый район. ?.10.XX ???       Темнота обволакивала тошнотворной неизвестностью. Тишина преломлялась от приглушенно капающей воды об офицерскую джинсовку, которую Кирштейн услужливо подложил под кран. Все запертые в одном помещении пытались избавиться не только от раздражающих звуков, но и от кипящих мыслей. Никто не говорил ни слова, но и без них всем было понятно, что сейчас наступило самое темное и беспросветное время.       Уже который час заложники сидели по разным углам комнаты и разглядывали свои ботинки. И лишь один из них не желал сидеть понапрасну. Леви просто необходимо было занимать себя хоть чем-то. Хоть чем-то, что сможет отогнать от него полчище размышлений о том, зачем позвали Йегера.       Стук кулака о дощатый пол разносился по ванне в надежде найти полое пространство, но надежда таяла с каждым пройденным миллиметром.       — Там ничего нет, — лениво произнес Кенни, смотря за племянником, — я проверял.       — Сколько ты здесь? — спросил Жан, поднимая голову и прислоняясь затылком к стене.       Аккерман-старший посмотрел куда-то на стену, и Кирштейн проследил за ним взглядом. Стена возле самого плинтуса была испещрена вырезанными линиями то перечеркнутыми, то стоящими бок о бок, словно перед расстрелом.       — Пара недель, — ответил Кенни. — Зик узнал о том, что военные пришли в город, и сразу запер меня. Видимо, подумал, что Ривай просто так отдаст ему район.       Он хрипло рассмеялся, но почти сразу сухой кашель нещадно захватил его горло. Леви прислонился к бортику ванной и с усталостью в глазах проследил за тем, как Кенни протер руку о брюки.       — Так, у вас двоих, — Жан переводил взгляд то на одного, то на другого, — вражда или…?       Кенни тихо усмехнулся и посмотрел на племянника.       — Сейчас у нас перемирие, — ответил он.       — Временное, — заключил Леви. — Я не собираюсь прощать тебя.       Кенни вяло повел плечом. А что ему еще остается? Только смириться.       Скрежет в замочной скважине заставил обратить на себя внимание, а последующий скрип двери — на вошедшую фигуру.       — На выход. Все, — Райнер в привычной манере махнул головой в сторону.       Все настороженно переглянулись, а Кенни так и вовсе удивленно повел бровью. Что-то действительно должно было произойти, раз даже его решили вытащить из уже породнившейся комнаты.       Коридоры были длинными, а свет неравномерно падал на напряженные лица заключенных. Они шли позади и гипнотизировали взглядами болтающийся на спине бандита автомат, который сейчас походил на красную тряпку перед мордой быка. Позвякивание металла о наплечный ремень. Чертовски соблазнительно. Рискованно. И ни одного дежурного, все пустовало. Заманчиво.       Райнер шел, прихрамывая, показывая слабину перед заключенными, от чего так и заставлял на себя напасть. Леви нахмурился.       «Я схвачу автомат…» — думал Аккерман, внимательно следя за шагом Брауна.       Жан прикусил внутреннюю сторону щеки, пряча желание пристрелить Райнера прямо здесь и сейчас. Вместо этого он грел совершенно иную мысль в своей голове.       «Я дам Аккерману выхватить у него автомат и…»       Аккерман и Жан молча встретились взглядами. Молниеносное осознание того, что они оба могли мыслить об одном и том же ударило по их головам, будто молотом. Они уже было вновь посмотрели на Райнера, как резкий голос остановил уверенный кивок Кирштейна и приподнимающего руку Леви.       — Эй, громила, — вдруг произнес Кенни. — Куда идем?       — Заткни рот, Аккерман, — хмуро отозвался Браун и посмотрел через плечо.       — Что тебе пообещали? Деньги, славу? — усмехнувшись, стал язвить Кенни. — М-да, девушки без этого на тебя даже и не взглянут.       Браун тут же остановился и обернулся, поднимая автомат. Дуло оружия смертоносно смотрело прямо на Кенни, на лице которого отчетливо виднелась усталая усмешка, а в глазах — ни капли страха перед собственной смертью.       — Как думаешь, если у тебя будет дыра во лбу, на тебя кто-нибудь посмотрит? — спросил Браун и убрал автомат с предохранителя.       Леви хмуро цокнул, наблюдая за происходящим. Он мог бы выхватить оружие прямо сейчас. Вырубить Райнера и… Найти Йегера. Но размышления прекратила внезапно вышедшая из-за поворота фигура.       — Что происходит? — вдруг спросил Бертольд, ускоряя шаг. — Убери оружие, Браун. Зик тебе голову прошибет, если узнает, что ты тут делаешь.       Райнер с шумом выдохнул, но все же опустил автомат. Он смерил Кенни презрительным взглядом и развернулся. Дальнейшая дорога прошла в полном молчании, воздух сотрясали лишь четкие и размеренные шаги заключенных и неравномерный топот двух бывших офицеров.       Единственное, что никак не могло выйти из головы Аккермана-младшего, так это один вопрос: «Зачем Кенни им помешал?» Он же тоже хочет сбежать. Да, сейчас можно было объединиться и пойти против Зика вместе, но как они это сделают, если его старик чуть ли не сам наставляет на себя оружие? Или он…       Осознание происходящего отразилось в раскрытых глазах Леви. В этот же момент огромные двери раскрылись перед ним, так и обдавая сквозняком. В нос тут же проник аромат свежеприготовленной еды. Столовая Администрации города выглядела просторной: в самом центре располагался длинный деревянный стол, на котором уже была выставлена посуда, следуя четко по этикету; в маленьком камине у стены до сих пор тлели поленья, издавая приятный треск; а стулья занимали знакомые лица. Теперь новоприглашённые гости поняли, куда испарились все бандиты из коридоров: они выстроились по периметру стола, крепко сжимая автоматы.       Эрен молча смерил взглядом в момент помрачневшего Леви, уставившегося на восседающую на вершине стола фигуру.       — Добро пожаловать! — воскликнул Зик, радушно раскрывая руки. — Кенни, надеюсь, ты не против, что я занял твое место? Конечно не против. Проходите, присаживайтесь.       Девушки-служанки, словно тоненькие колосья, робели и трепыхались при каждом новом приказе со стороны. Они медленно отставили стулья перед гостями и тихо проговаривали вопросы об удобстве. А Райнер и Бертольд пошли к своим теперь уже коллегам, вставая на шаг ближе к сидящим офицерам.       Аккерман-младший молча прошел к месту рядом с Эреном. Но как только девушка начала отставлять стул, испуганно вздрогнула.       — Стоять, — вдруг остановил ее Зик. — Ривай, мне бы хотелось сегодня побыть рядом с братом. Сядь на тот край стола.       Йегер непонимающе посмотрел на брата, но никто препятствовать не стал: Леви выполнил приказ и послушно занял место напротив.       Один взмах руки Зика заставил девушек вновь подлететь ко столу и наполнить бокалы вином из глиняных графинов. Йегер-старший хитро наблюдал за движением девушки и, как только та наполнила его бокал, он по-хозяйски уложил руку ей на тонкую талию, заглядывая в испуганные глаза.       — Как тебя зовут, милая? — спросил он.       Девушка что-то неразличимо прошептала, и Зика этот ответ, видно, не устроил. Только он прижал ее к себе сильней, как Эрен не выдержал.       — Хватит, — грубо прервал он действия брата, — ей неприятно.       В зале повисло гробовое молчание, сопровождаемое лишь молчаливыми переглядываниями служанок и бандитов.       — Ах, да… — начал Зик и убрал руку, — совсем забыл. Ты же у нас борец за чувства и благородные отношения. Неужто на нее пал твой взгляд? — спросил Зик и легко указал служанке на колени опешившего Эрена. — Давай, милая, не рань сердце моего брата.       Девушка, молча глядя в пол, неспеша опустилась на колени офицера. Грудь Эрена сковало.       Один взгляд не в ту сторону. Один неправильный взгляд, который стал для него роковым. И был он обращен не на девушку, а на Леви.       — Эй-эй-эй! — вдруг воскликнул Зик и удивленно стал смотреть то на Леви, то на Эрена. — Черт возьми, Кенни! Ты видел?!       Его эмоциям не было предела.       Леви, казалось, проглотил целый осколок, который больно резанул по горлу изнутри. Осознание происходящего заставило обдать тело жаром, а после — проступить холодному поту. Взгляды напряженного Жана, удивленного Кенни прожигали донельзя, но он не подавал виду. Он старался больше не смотреть в ответ на Йегера. Но понимал, что уже было слишком поздно.       Губы Зика медленно расслабились, а лицо будто обдало морозом, леденящим до боли в костях.       — Как думаешь, Эрен… — задумчиво начал Зик, смотря на Леви через весь стол, — что он к тебе чувствует?       Смятение тут же отразилось на лицах офицеров, ведь только они не понимали, что Зику может прийти в голову. И только Аккерманы знали, что в его вопросе однозначно крылась самая ужасающая идея.       — Не смей… — вдруг прошипел Кенни, наблюдая за тем, как Зик начал поднимать руку.       Резкий взмах кисти и металлическое бряцанье оружия тут же прорезало тишину помещения. Служанки вздрогнули, отчего вино затряслось и разбилось о стенки кувшина, словно прилив волн о скалы. Это было дико, животрепещуще. Эрен шумно выдохнул, чувствуя на затылке дуло автомата. Вновь. Вновь он подставился под оружие. Его взгляд поднялся на Жана, встающего из-за стола.       — Нет, Жан, — строго остановил его Эрен, укладывая руки на стол.       — Правильно, брат, — кивнул Зик. — Ну, так что? Как планируешь спасать своего офицера, Ривай?       Аккерман молчал, сложив губы в тонкую полоску. Казалось, он позабыл как дышать: его грудь медленно, почти невидимо вздымалась под рубашкой, пока мысли в голове старались уложиться хоть в что-то похожее на упорядоченный план действий. Его холодный взгляд бродил от фигуры Зика к Райнеру, который так и желал спустить несчастный курок. И…       Звучный выстрел вновь заставил служанок зажмуриться и испуганно посмотреть на «праздничный» стол. Жан до боли сжимал зубы, рассматривая тонкий дым от выстрелянной пули рядом с рукой Эрена. Офицер прикрыл глаза лишь на секунду и вскоре посмотрел на дрожащие пальцы, тут же собирая их в кулаки.       — Оставь это, Леви, — произнес Эрен, не решаясь сделать и лишнего движения в сторону Аккермана.       Леви с шумом выдохнул и поднял взгляд на Зика.       — Что ты хочешь? — спросил Леви.       По лицу напротив разлилась довольная ухмылка.       — Давно я не видел, чтобы ты дрался, — озвучил Зик и мельком посмотрел в сторону одного из бандитов. — Один бой, и твой офицер останется целым и невредимым.       — Ублюдок, — выплюнул Леви. Он поднялся с места, игнорируя взгляды со стороны, и закатал рукава.       Райнер по первому же взмаху руки Зика отступил назад от офицера.       — Кто же мог подумать, — будто пропел Зик, — что когда-нибудь его затронет прекрасное и незабываемое чувство любви.       Кенни нахмурился, наблюдая за тем, как Зик усмехнулся и подозвал к себе бандита. Пламя огня блеснуло в лезвии ножа. До боли знакомого ножа.       — Это нечестно, — хмуро огласил Кирштейн, подмечая то, что у Аккермана не было совершенно никакого оружия.       — В уличных драках нет такого понятия, — мрачно бросил Кенни и одарил Мика презрительным взглядом. Ведь не прислужнику Зика он когда-то подарил собственный нож с гравировкой своего имени.                     Помещение заметно освободилось. Простор, словно настоящий ринг для боя. Аккерман ощущал всем нутром то самое забытое чувство, с которым давным-давно, к счастью, смог поквитаться. Но, видимо, в Подземном городе все имеет свойство возвращаться бумерангом.       Служанки и бандиты разбежались по углам, оставляя за столом, словно на трибунах, восседать приглашенных гостей. Эрен чувствовал себя поистине странно. Он медленно бродил взглядом по знакомым лицам и все никак не мог понять лишь одного: это все действительно взаправду? Его брат оказался не просто преступником, а рычащим главарем подсобной шайки, думающей, что имеет право руководить и играться чужими судьбами. Йегер переглядывался с Жаном, который не мог выразить ничего, кроме сочувствия в молчаливом взгляде. А Кенни… Он молча курил сигарету и мял фильтр в пальцах, ни на минуту не отвлекаясь от действий племянника, стоящего напротив Мика.       Холостой выстрел пронзил воздух, заставляя всех тут же напрячься. Мик сделал решительный и быстрый шаг вперед, запугивая Аккермана, но на лице того не дрогнул ни единый мускул; Леви согнул спину и первым положил начало ходьбе по кругу.       Кенни все сильнее мял сигарету, внимательно наблюдая за первой минутой боя.       — Начинай, — скомандовал Зик, откидываясь на спинку стула и собирая руки на животе в ожидании.       И Мик не промедлил и секунды. Его глаза в миг загорелись; он сделал рваный шаг вперед, замахиваясь кулаком в лицо Аккермана. Порыв ветра пронесся возле щеки, а он так и прошептал в ухо о промахе. И повезло ему только в первый раз, ведь последующий удар по колену заставил согнуться и поймать на скуле кулак. Боль неприятно обожгла кожу, а Мик отступил.       Аккерман молча вытер щеку плечом, оставляя след проступившей крови на белой рубашке. Прошла лишь пара минут с начала боя, а его дыхание сбилось даже от таких простых действий. Раньше Леви и подумать не мог, что когда-нибудь станет корить себя за то, что начал курить. Взгляд обратился на Мика, который равнодушно осматривал перед собой Аккермана. И это раздражало. У него словно на лбу была высечена фраза: «И это все, на что ты способен?»       Сухой кашель поднялся со стороны. Кенни протер рукой губы и затушил сигарету о стол, не сводя взгляда с Леви.       — Вспоминай.       Аккерман поджал губы. В голове словно по велению чужого руководства завертелись шестерёнки. Он сделал короткий шаг вперед, на который Мик никак не отреагировал. И хорошо, ведь именно этого Аккерман и добивался. Резкий удар другой ноги прошелся по колену, заставляя Мика выпустить шумный вздох и подставить щеку под крепкий кулак.       Эрен удивленно смотрел за тем, как теперь уже не Мик руководил боем, а Леви, ловко перенимая на себя победную сторону. Он бил чужое тело острым коленом, вырывая из груди рваные вздохи. Аккерман хищно посмотрел на лицо сверху и, схватив крепкую шею, кулаком замахнулся в лицо.       Но что-то было не так. И это «что-то» отчетливо блеснуло в свете огня.       — Справа! — выкрикнул Йегер. Он и подумать не мог, что станет жалеть о содеянном больше, чем когда-либо.       Оглушительный выстрел послышался со стороны, заставляя Леви с ошеломлением посмотреть на Йегера. Райнер с особым довольством смотрел за очередным проделанным отверстием в столе от холостой пули.       Кенни ядовито цокнул и прикусил губу.       Страх, отобразившийся в светло-серых глазах, пролетел вслед за падающим телом. Боль разлилась по позвоночнику, и только Леви перевел взгляд на соперника, как его охватил холодный ужас. Он рефлекторно схватился за нож. Лезвие оказалось в миллиметре от лица, заставляя шумно выдохнуть на сталь и оставить на ней запотевшее пятно.       — Заканчивай, — вновь скомандовал Зик, перегибаясь через стол и неотрывно наблюдая за боем.       Сила, с которой Мик давил на нож, увеличивалась, заставляя пальцы Аккермана до крови сжиматься на остром лезвии. Боль почти не ощущалась из-за резкого прилива адреналина. Руки предательски подрагивали от прилагаемой силы, а на лицо рваными каплями стекали алые капли.       Его придавили, припечатали к полу. А всему виной был Йегер. Одна лишь подсказка, которая подняла за собой череду непоправимых последствий. Одна! Аккерман мог лишь шумно выдохнуть на бойкий рывок Мика, который заставил лезвие прислониться ко лбу.       Все в зале стихло, а чужое дыхание и вовсе нельзя было расслышать. Леви старался сдерживать силу чужих рук, но с каждой пройденной секундой становилось все сложнее и сложнее. В отражении ножа отчетливо виднелись его глаза: переполненные увядающей уверенностью. Непоколебимость таяла, а силы заканчивались.       «Чертов Йегер», — мысленно выругался Аккерман. Из-за одного офицера он сейчас лежал на холодном полу, а в его кожу врезался кончик лезвия. Он здесь из-за Эрена. Только из-за него, ведь о приказе Главнокомандующего он не подумал ни на секунду.       Леви прикрыл глаза и, совсем не чувствуя врезающегося лезвия в свою кожу, с ужасом принял сложившуюся ситуацию и дальнейшие последствия. Но он не станет сожалеть. Острие стало медленно продвигаться вниз по коже лица, раскрывая рану и позволяя крови быстро ринуться по щеке вниз. Мик с непониманием в глазах смотрел за тем, как светло-серые глаза резко раскрылись. Осознание. Быстрое, но которое уже ничем не сможет помочь.       Одна секунда. Ровно одна секунда потребовалась Аккерману ударить коленом по животу, перехватить нож и придавить тело к полу. Кровь с лица Аккермана капала на лицо напротив. Глаза залил страх. Леви сжал крепкую шею и, ловко провернув нож в пальцах, решительно занес руку для последнего удара.       — Стоять! — вдруг воскликнул Зик, рьяно поднимаясь со стула. — Ты выиграл, я в восхищении, — без радости в голосе произнес он и скомандовал Бертольду поднять Мика.       Все наблюдатели в миг расслабили плечи, стряхнули напряжение. Кенни наконец смог откинуться на спинку стула, но даже сейчас он не переставал неотрывно смотреть за тем, как Леви поднялся с пола и убрал нож в карман.       — Принеси ему аптечку, — равнодушно бросил Йегер-старший служанке и в кромешной тишине удалился из зала.

***

Подземный город. Первый район. ?.10.XX ???       Керосиновая лампочка нервно мигала в отражении зеркала. За закрытой дверцей слышались приглушенные разговоры, но даже сухой кашель не мог подавить мыслей Аккермана, он оглядывал себя безмолвным взглядом. Пальцы сжимали иглу, кончик которой все никак не мог замереть возле раскрытой раны. Руки, нещадно разукрашенные ссадинами, дрожали, отбивали свой хаотичный ритм по коже.       Леви болезненно сжал челюсть и опустил руки на бока кафельной раковины. Он не мог даже зашить себя, оттого на душе и становилось еще больнее. Окровавленные комья ваты лежали в глубине умывальника и не нарочно сливались, переплетались с красно-бурой ржавчиной. Воде ни за что не смыть эти пятна: они намертво въелись и украсили белоснежную поверхность своей красотой, таящей боль и разрушение. Ровно так же, как и неровный шрам на хмуром лице.       Он впервые победил в бою, который назначил себе сам. И все ради одного человека, чтобы не подставить того под удар. Решение было принято молниеносно, без каких-либо сожалений. Однако даже это не могло успокоить вдруг развязанные нервы: на душе остался неприятный осадок от осознания того, что спустя многочисленное количество ошибок его сердце до сих пор умеет приказывать, заставляя напрочь позабыть о рациональности. И самое страшное, что с каждой новой встречей с офицером Аккерману становится все сложнее и сложнее сопротивляться.       Мысли оборвались ровно в тот момент, как только за стеной внезапно стихли голоса и следом послышался тихий стук. Один. Второй. А третьего не последовало, он так и потерялся где-то в падающих каплях воды.       Дверь с тихим, изнеможенным скрипом открылась.       — Эй.       Где-то сбоку послышался приглушенный хлопок закрытой двери. Эрен прислонился рукой к деревянной панели в надежде хоть так найти опору. Ему еще не приходилось испытывать таких чувств, которые буквально разрывали грудь изнутри. Он не хотел представлять себе лицо Аккермана. Ему хотелось увидеть его — увидеть то, что произошло из-за его ошибки. Но темные волосы вновь скрывали лицо от посторонних глаз.       Наконец оттолкнувшись от двери, Йегер медленно подошел к Леви и положил ладонь на голое плечо. Аккерман, будто мраморная статуя, остался стоять без движения, без единого проговоренного слова. Офицер смог уловить лишь подрагивающие пальцы сжавшие кафельные бока еще сильнее. И именно за это он корил себя. Эрен легко провел ладонью дальше — прямо по предплечью к его руке, продолжающей напряженно сжимать иглу. И ему позволили забрать ее в свои руки. Офицер молча указал в сторону бортика ванны и сел напротив. Молчание угнетало, а грудь, казалось, совсем замерла, затаив дыхание. Ни резкого стука, ни лишнего вздоха. Эрен молчал, придерживал Аккермана за щеку и медленно зашивал рану. Шов за швом. Точно, будто следуя мысленной инструкции. Всего лишь очередной шрам, который уже и не саднил болью от очередного прокола.       — Прости, — произнес Эрен, иголкой доходя до верхней губы. Но сердце все равно продолжало предательски сжиматься.       — За то, что встретил тебя? — спустя несколько секунд спросил Аккерман. А пульс остановился на мертвой точке.       Рука офицера дернулась, отчего Леви с болью зашипел, но не сдвинулся.       — Черт, прости, — Эрен прикусил губу и сделал последний шов.       Лезвие ножа прошлось по нитке, обрывая ее. Казалось, что и разговор оборвался точно так же. Остро. Звучно. Рвано. Йегер старался загладить свою вину хоть чем-то, но понимал, что не мог. Он неспеша, в последний раз провел большим пальцем по бледной коже и только собрался отвести руку от лица, как ее порывисто перехватили.       — Эрвин попросил меня пойти с тобой, — вдруг признался Аккерман, — убедиться, что Зик не сделает ничего непоправимого.       Смешок смешанный с болью вырвался из груди, проносясь в тишине ванны и проскальзывая между краном и упавшей каплей воды. Эрен хотел было потянуться к бинтам, постараться забыть о том, что Аккерман только что произнес, но Леви не позволил — он сильнее сжал его руку, которая так и не успела прикоснуться к нужной вещи.       — Но я не вспоминал об этом обещании еще с того дня, — продолжил он.       Говорить было сложно. Да так, словно ком той самый ваты запихнули прямо в горло. Казалось, даже во время боя было легче вдохнуть, чем сейчас.       — Я не понимаю, — смотря на Леви, произнес Йегер.       — Мне плевать на шрам, Эрен, — проговорил Аккерман, заглядывая в глаза напротив, — просто выйди из этого города живым.       И только сейчас, в эту самую минуту офицер почувствовал то самое тепло от порывистого прикосновения так явно, ощущая каждый палец, сжимавший запястье. Аккерман не отпускал его. Непривычно. Йегер никогда бы и не подумал, что ему будет настолько непривычно слышать собственное имя, слетевшее с чужих губ. С губ Леви.       И вместо любых прощений — ему хватило именно этого.       Эрен посмотрел на Аккермана. Блеск керосиновой лампы неровно играл в радужках глаз напротив. Хватка медленно слабела, словно таящий ледник под теплым лучом зимнего солнца. Они смотрели друг на друга и мысленно запоминали черты лица, и Эрен невольно понял, осознал, что тонкая морщина между бровей Аккермана это то, что он никогда не сможет убрать из своей памяти, а шрам… Шрам теперь был не только на бледном худом лице, но и где-то внутри офицера, проводя глубокий порез поперек груди, который успели вовремя зашить.       Вместо любых сказанных слов Леви неспеша провел взглядом с глаз до губ Эрена, который тут же подавил спокойный вздох, лишь почувствовал на своей щеке прикосновение шершавой ладони. Теплой и знакомой ладони. Дыхание прошлось по его коже, а на губах застыли сухие губы Аккермана. Впервые в их поцелуе не было страсти, желания. Они целовались спокойно, ловя вдохи друг друга. Офицер старательно обходил рану на губах, не забывая о том, что пару часов назад Леви сделал для него то, на что мало кто бы осмелился.       Звук капающий воды уже успел стать привычным, а тихое дыхание, наоборот, погружало в долгожданное спокойствие. Спокойствие после роковой шутки судьбы.