Свора

Подземный город. Первый район. 19.10.ХХ СБ 11:03       В ушах застыл грохот оглушающих выстрелов. Перед глазами плыло. Один силуэт, второй. Боль тягуче проплывала по затылку, а мутный взгляд бегал по охваченной серым дымом округе. Голос слева. Голос справа. Не разобрать слов, они слышались приглушенными отголосками.       Йегер с шумом выдохнул и, опираясь рукой о землю, постарался подняться. Его ловко подхватили знакомые руки, по запястье скрытые рукавами офицерской джинсовки, и под громкий, саднящий горло кашель уволокли. Дым медленно рассеивался перед ним, а взгляд уже мог хоть на чем-то сосредоточиться. Хотя бы на женской фигуре рядом.       — Эрен!       Офицер, словно опьяненный целой бочкой вина, вскинул голову и провел грязной рукой по лицу. Горло изнутри продолжало окутывать горечью, но блики перед глазами стали медленно рассеиваться.       — Эрен! — настойчиво воскликнула Микаса.       Хлесткий удар прилетел по щеке. Следом еще один. И…       — Стой, — прохрипел Эрен и перехватил женскую руку.       Он быстро проморгался и посмотрел перед собой, разглядывая обеспокоенную сестру. Микаса прижимала ко рту рукав джинсовки, а в родных серых глазах застыл искренний испуг, который медленно сменился облегчением от того, что брат наконец-то узнал ее.       Что произошло? Почему Микаса рядом? Они же… Эрен обернулся на место, где когда-то стоял Зик, но все было пусто. Площадь все еще сковывал густой дым, ничего не разглядеть.       Сестра убрала руку и всучила офицерский пистолет, прислоняя прямо к груди брата. Гулкий удар сердца раздался в ушах.       Эрен положил ладонь поверх ее и оглядел маленький переулок, в котором засел. Он был скрыт от чужих глаз. Где-то в стороне площади виднелись яркие вспышки выстрелов, люди кричали, хрипели. Удар за ударом. Кулак о кулак. Но о происходящем внутри мглы оставалось только думать.       Главнокомандующий поставил ящик на бок и, едва высовывая голову, смотрел вперед.       — Складывайте оружие! — прогремел Эрвин.       Он с характерным бряцаньем перезарядил пистолет и направил куда-то прямо в беспросветный дым.       — Может, тебе еще мою голову на тарелочке подать?! Ни за что! — грубо кричал Зик с другой стороны площади.       Они перекрикивались друг с другом, находясь совершенно в противоположных местах, будто на разных берегах. А посреди — океан. Огромный, глубокий океан, окутанный штормом и засасывающий чужие жизни прямо на дно. Никто не собирался делать и шагу вперед, пока дымовые шашки не перестанут дымить. Народ Второго района пробегал мимо и что-то проговаривал Смиту, который отдавал четкие приказы. Сидеть. Ждать. Спрятаться в ближайших домах. И прямо сейчас все это, как никогда, страшило, ужасало. Командный рев, жадные вдохи и горечь в горле. И вспышки огня.       Эрен тут же вспомнил про тот роковой выстрел и начал быстро пробегать взглядом по людям перед собой. Микаса со сосредоточенным лицом отошла от него и села рядом с Эрвином, держа в руках пистолет и прижимая локти к груди. Впереди, прислонившись спиной к стене, сидел Фарлан. Рядом на колени уселась Ханджи, еще дальше… Йегер с шумом выдохнул. Сгорбленная, напряженная спина Леви. Но все равно не хватало двух знакомых лиц.       Офицер поднялся с места и подошел ближе. С каждым шагом дышать становилось труднее, а в глазах мутнело пуще прежнего. Не от дыма, а от того, что по пути он видел под ногами.       Красные капли, ровно тропинка ведущая в разные стороны. Пустые гильзы, разбросанные в беспорядке…       — Придурок, — сдавленно выругался Леви.       Черная шляпа лежала подле Зоэ, которая предпринимала тщетные попытки притронуться к голому плечу Леви, но тот ее скидывал-скидывал. Нет. Йегер не мог поверить в то, что только что отразилось в глазах.       Офицер сделал последний шаг и остановился.       Леви порвал второй рукав рубашки и, скомкав, прислонил к чужому животу. Предыдущий бордовый ком с капающей кровью бросили в сторону на землю, позволяя впитываться каплям в чернозем. Леви сжимал челюсть до боли в зубах, до скрипа. До такого скрипа, что, казалось, его можно было расслышать даже сквозь очередную порцию выстрелов.       — Чертов придурок, — продолжал Леви и прижимал ткань к животу.       Его ладони покрылись теплой кровью, которая струилась по пальцам. Горячо. Мерзко. Тошнотворно. Только одна лишь ткань смогла прикрыть дыру в животе Аккермана-старшего.       — Леви, — тихо произнесла Ханджи и вновь потянулась к другу.       — Не сейчас, — Леви в очередной раз грубо стряхнул с себя руку.       Он не видел никого возле себя, не обращал внимания больше ни на что. И Ханджи смирилась, поджимая пухлые губы. Фарлан мягко посадил ее рядом с собой. На лице Зоэ больше нельзя было разглядеть той привычной игривости, кокетства. Ее взгляд спрятался за стеклами очков, а голову она опустила к ногам, словно покорно смиряясь с произошедшим.       Эрен сел возле Аккерманов. Кенни до сих пор держал на бледных губах слабую усмешку. Лицо сейчас можно было сравнить с тем самым серым дымом, облаком, окутывающим собой. Ровно под стать увядающему цвету светло-серых глаз, который с каждой пройденной минутой будто бы становился все светлее и светлее. Стеклянный, пустой взгляд, от которого морозило горячую кровь.       — Малец, — болезненно произнес Кенни, — тут…       — Заткнись, — резко остановил его Леви и провел ладонью по лбу, невольно размазывая кровь, — просто заткнись.       Фарлан огромными глазами посмотрел на Эрена, который не знал, что делать. Он видел, как пальцы Леви едва подрагивали, как он судорожно дышал и никого не слушал, не подпускал к себе. Вновь закрылся, замуровал себя огромными высокими стенами семейного мэнора.       — Эрен, как ты? — спросил Смит, смотря на офицера.       Йегер было приоткрыл рот, но не издал ни звука. Как он? Как он после того, как Зик толкнул его крепкой рукой на землю? Прямо в грязь. Черную и хлюпающую. Громкий выстрел пролетел перед глазами, заложил уши и поднял треск. Эрен видел тот застывший испуг в глазах и то, как он быстро сменился непониманием. Зик целился прямиком в Леви. В Леви, которого прикрыл Кенни.       И после всего этого о самочувствии спрашивают… Эрена?       — Где остальные? — все, что он смог произнести.       — Их подобрали другие группы, — произнесла Микаса и невольно прикусила губу, — надеюсь.       Эрен нахмурился. Он не мог скрыть собственного переживания за других офицеров, друзей и, в особенности, Кирштейна, который буквально пару минут назад сидел на коленях перед глазами. Что с ним? Сейчас этого точно не узнать. Но Йегер таил в себе искреннюю веру в то, что все со всеми будет в порядке.       Сколько было выстрелов — нельзя пересчитать. Первые смерти набирали обороты. И одну из них они видели живьем. Прямо сейчас Кенни умирал у них на глазах. На глазах у Леви. Невозможно.       — Мы должны встретиться на Главной улице в тринадцатом доме, — проинформировал Смит и посмотрел на Леви.       Он не слышал. Не хотел этого слышать. И, если честно, сейчас ему на это было без разницы.       Смит жестом показал Микасе оставаться на месте и поднялся, подходя к Аккерманам. Воздух спирало с каждым пройденным шагом, но Эрвин стойко не показывал личных чувств. Не сейчас, когда на плечах он держал ответственность за чужие жизни.       — Леви, — начал он и присел рядом, кладя твердую ладонь на острое плечо. — Его не спасти.       Смит перевел взгляд на Кенни, который откинул голову на кирпичную стену. Его усмешка более не походила на нечто веселое, саркастичное. Губы были болезненно искривлены, но, кажется, Старший и вовсе не отчаивался. Глубокие морщины в уголках глаз все еще собирались в тонкие складки из-за попытки улыбнуться в последние минуты.       — Убери, — прорычал Леви и злобно посмотрел на Эрвина.       Зоэ резво подняла голову, наблюдая за происходящим. Впервые за несколько минут Леви обратил внимание хоть на кого-то, не предприняв попытки оттолкнуть.       — Ну, как ты с военными разговариваешь, — с веселой нотой прохрипел Аккерман-старший и зашелся во влажном с примесью крови кашле.       — Я знаю, где этот дом, — хмуро проговорил Аккерман и вяло дернул плечом. — Я дойду.       Он отвел взгляд и поджал губы. Округа погрузилась в молчание, смиряемое лишь редеющими выстрелами со стороны. Смит смерил взглядом Леви, легко кивнул Кенни и поднялся, слабо проведя ладонью по острому плечу.       — Вперед, — скомандовал Эрвин и кивком указал на выход из переулка.       И все остальные поднялись, беспрекословно подчиняясь приказу Главнокомандующего. Ханджи с сожалением посмотрела на Кенни, который предпринял тщетную попытку отсалютовать. Зоэ коротко улыбнулась и прикусила внутреннюю сторону щеки, уходя вместе с Фарланом. Из офицеров рядом остался Эрен.       Кенни вглядывался в лицо офицера, которое медленно мутнело, превращалось в сплошную пелену без каких-либо очертаний. Но даже так Старший видел перед собой того, кто даже под велением чужого руководства не выстрелил в племянника.       — Брат у тебя чертов псих, — произнес Кенни.       Йегер чувствовал спиной, как позади стояла Микаса и ждала. Но он не двигался. И Эрен сам до конца не понимал почему. Кенни ничего не сделал для него… Нет. Сделал. Но не для него. А для того, кто сейчас сидел перед ним и до сих пор держал руку на мокрой красной ткани.       Офицер хотел было что-то произнести, но его опередили. В глазах блеснуло острое удивление, а воздух и вовсе сперло.       Старший медленно приподнял руку и Эрен ее незамедлительно крепко схватил. Кенни едва усмехнулся и притянул офицера ближе к себе. Тихий шепот раздался подле уха. И только он растворился в воздухе, как Йегер неспеша отстранился.       Он молча кивнул и, задержав взгляд на Леви, вскоре ушел с Микасой.       Леви опустился на землю и сложил руки на коленях. Он смотрел куда-то в сторону, не в силах посмотреть на бледное, по-настоящему белоснежное лицо напротив. Редкие выстрелы искрами вспыхивали посреди остатка тумана. Пальцы Леви противно слипались, а из груди медленно выходили вздохи. Смирение, по правде сказать, — самая ужасная стадия принятия неизбежного.       — Ты теряешь время, — хрипло произнес Кенни и положил ладонь на живот.       Понимание происходящего и резкая апатия. Странные чувства. Хотелось рассмеяться от подобного. Буквально пару дней назад Леви сам желал дяде смерти, а сейчас… Пытался схватиться за чужую жизнь и руками, и ногами. Возможно, именно это и было какое-то родственное чувство, давным-давно всеми забытое.       — Почему? — спросил Леви.       И оба понимали, что этот вопрос никак не относился к прошлой фразе. «Почему ты подставился под пулю?» — вот, что на самом деле значил этот вопрос.       — Я бы никогда, — произнес Кенни и посмотрел на племянника, — не стал для тебя хорошим отцом.       В груди что-то больно кольнуло. Леви поднял взгляд на дядю и задержал дыхание. Конечно, это не сравнится с потерей Изабель, но… Несмотря на всю неприязнь к Кенни и его поступкам, сейчас хотелось лишь запомнить его. Светло-серые глаза, настоящий феномен, передававшийся Леви по линии матери. Единственное, что могло напоминать о ней и о той жизни, когда он еще не чувствовал столько боли.       — Да и я был бы не самым лучшим сыном, — признался Леви.       Старший слабо усмехнулся:       — Мелкий паршивец.       Леви едва искривил губы от охватившей усмешки, заразы, которая передалась от Кенни. Да и много чего ему передалось от дяди. Он… старался: взял под свое крыло, когда никому не было до племянника дела; обучал, пусть и не без выгоды для себя; спас жизнь. Но думать об этом уже было поздно.       — Хотя, мы могли бы постараться, — глухо произнес Леви и неуверенно поднял взгляд на Кенни.       Леви в миг расслабил брови, не услышав ответа. Прозрачный взгляд остановился на спокойном лице, переместился на легкую руку, которая больше не предпринимала попытки сжать тряпку и наконец обрушилась на влажную холодную землю.

***

Подземный город. Первый район. 19.10.ХХ СБ 11:57       Через двери прошло несколько фигур. Половицы мерзко заскрипели под навалившимся весом, а в нос Йегера забрался затхлый запах. Здесь давно не жили. Пыль толстым слоем скопилась на поверхностях, к полу прилипала подошва — дом выглядел крайне негостеприимным. Потрепанный диван и из той же коллекции кресла стояли в гостиной. На кофейном столике виднелась полная окурков пепельница, а из-за сквозняка пепел то и дело подлетал на воздух. Гробовая тишина, сравнимая со склепом мертвых, заставляла вошедших закрыть дверь и остановиться на месте.       — Будем ждать остальных, — первый нарушил тишину Эрвин и прошел к дивану.       Ханджи прошла следом и стала осматривать помещение, легко проводя рукой по деревянным полкам и неторопливо смакуя на пальцах пыль. Ее взгляд медленно бродил по стеллажам, столешницам и задерживался в некоторых местах, будто она знала, что ныне там что-то стояло.       — А как же… — начал было Фарлан, но замолчал. Он прикусил губу и посматривал то на Эрвина, то на Йегера.       И Эрену этот взгляд ни капли не понравился. Ему явно что-то недоговаривали.       — Мы должны дождаться Леви, — тихо произнесла Зоэ. — А сейчас следует охранять этот дом. Эрен знатно приложился о землю, — она перевела взгляд на офицера. — Тебе стоит отдохнуть.       Йегер едва нахмурился и по вискам скоропостижно протекла тягучая боль, но, самое главное, терпимая. Ведь сейчас не время расслабляться, верно?       — Отдохни, Эрен. Это приказ, — твердо произнес Эрвин и положил пистолет на столешницу. — Мы будем дежурить по очереди, на каждую смену по двое человек.       Микаса хотела сделать шаг вперед, но Эрен успел схватить ее за руку. Он не мог не проигнорировать растерянность и измученный вид сестры. Она лишь едва кивнула, оставаясь стоять на месте.       Казалось, более никто не решался занять место возле Эрвина. Однако…       Шорох пролетел по комнате, обращая на себя внимание. Ханджи присела у пола и открыла дверцу, ведущую в цокольное пространство. Пыль в миг вырвалась из нутра и укутала Зоэ в свои объятия, ровно так же, как и она сама прижала к груди нечто увесистое, скрытое под темно-зеленой тканью.       — Один дробовик, два пистолета, — произнесла она и небрежно сдула пыль с огромного полотна.       Эрвин пододвинул пепельницу, освободил пространство на столике, чтобы уложить плотную ткань. Оружие распределилось между Зоэ и Фарланом. Едва подрагивающими пальцами Черч проходился по каждому миллиметру пистолета, пока в глазах едва вспыхивали искры страха. Пожалуй, лишь Ханджи решительно обхватила рукоять и, рывком поднимая дробовик, прицелилась в стену. Она не видела, но именно в этот момент Эрвин смотрел на нее, не отрываясь ни на секунду.       — Где вы научились пользоваться оружием, мисс Зоэ? — вежливо спросил Эрвин, так и разрушая напряженную атмосферу.       Зоэ сощурила глаз, примеряясь перед выстрелом.       — Если работать в баре в ночную смену, можно и не такому научиться, — легко произнесла она и, все-таки опустив оружие, посмотрела на Эрвина.       — Вы, видно, хорошо стреляете, — предположил он.       — Поверьте, — она слабо усмехнулась, — в сравнение с… Кенни я точно не встану, — и опустила оружие на ткань, меняя на пистолет.       Эрвин проследил за барменшей, а в комнате вновь воцарилась тишина. Ханджи заняла место рядом со Смитом, вставая первой на дежурство.       Вскоре получив легкий кивок от Смита, Эрен поднялся и вместе с сестрой двинулся по лестнице на второй этаж. Вид открылся на длинный коридор, в котором по бокам разместилось всего несколько дверей. Громогласно вырезанная на деревянной панели одной из дверей надпись «Псам не входить!» отбивала всякое желание заходить. Оттого офицер и принял решение переспать в другой комнате.       — Эрен, — тихо позвала Микаса.       Йегер оглянулся.       — Я рядом, — произнесла она и, немного помедлив, указала пальцем на дверь позади себя. Прямо напротив комнаты брата.       Эрен слабо, но искренне улыбнулся и кивнул.       — Я тоже.       Они смотрели друг на друга недолгие пару секунд, будто хотели продолжить диалог. Но оба знали, что этих слов им было более чем достаточно.       Только Эрен прошел в комнату, как тихо выдохнул и откинулся на деревянную панель. Маленькая комната. Двуспальная кровать напротив окна. Ванная комната, скрытая за другой дверью. Потрепанная, дырявая занавеска. Деревянный обшарпанный комод у стены. Слишком… Грязно, небрежно.       Глупо было жаловаться. Йегер медленно оттолкнулся от двери и прошел вглубь, подходя к комоду. На поверхности скопилась пыль, кругообразные въевшиеся пятна от кружек. Он перевел взгляд на стену: на стене виднелись трещины от бросков ножа. Некоторые уходили в глубину, другие же оставляли простые царапины. И Йегер тут же поразмыслил, что либо со скуки, либо из-за переизбытка эмоций кто-то бросал в нее нож. Интересное времяпрепровождение.       Снизу долетало бряцанье оружия, приглушенные разговоры и вскоре совсем рядом послышались шаги.       Скрип половиц прекратился, заместо него послышался тихий голос сестры:       — Он там.       И Йегер прекрасно знал, кому это было адресовано. Дверь приоткрылась, в комнату вошел Аккерман и тут же скрылся в ванне. Однако взгляд Эрена никак не мог не зацепиться за испачканные в крови пальцы, порванную рубашку, которая открывала вид на рельефные руки. Уже не было удивлением, что бледного лица он не разглядел.       Все казалось настолько невозможным, непредвиденным, что Эрен просто не мог представить то, что сейчас чувствовал Аккерман. Боль? Скорбь? Он не знал точных эмоций. И это тревожило.       Пока в закрытой комнате раздавался тихий плеск воды, Эрен снял джинсовку и лег на матрац, который мучительно скрипнул. Темно. Тихо. Даже стрельба на улице прекратилась. Страшно? Потрескавшийся потолок и вправду ужасал.       Прошло достаточно времени, когда Аккерман вышел из ванны, открыл рядом стоящий комод и достал оттуда новую рубашку. Его действия были отточенными, словно он знал каждый миллиметр этого дома, но лицо по прежнему ничего не выражало. И это ощущение пустоты действительно устрашало: казалось, она прямо сейчас утащит Йегера за собой, куда-то в беспросветную темноту.       Матрац скрипнул из-за чужого веса: и Аккерман просто остался сидеть на краю кровати. Невольно Эрену показалось, что его пытались игнорировать, но… Леви сам пришел к нему в эту комнату. Даже тогда, когда оставались другие — свободные. Или же причина такого поступка крылась не в этом?       — Леви.       Матрац промялся, но Аккерман остался без движения. Эрен сел на постели и аккуратно положил ладонь на острое плечо. И ровно в этот момент вся атмосфера накалилась, словно лампочка, готовая вот-вот взорваться. Даже в подушечках пальцев офицер почувствовал, как напряглись мышцы в бледном теле.       — Леви, — повторил он и едва сжал плечо.       — Не сейчас, Йегер, — он грубо оттолкнул его руку.       Злость. Грудь Аккермана ходила ходуном, а в груди разносился целый шторм, вихрь, смерч. Но Эрен как никогда убедился в том, что с этим что-то нужно делать.       — Смерть кого-то из близких всегда устрашает, — начал было офицер, но ему, очевидно, не дали продолжить.       Перед глазами будто вспыхнула яркая серебристая молния. Настоящий раскат дикого грома в черных кучевых тучах.       Аккерман в миг развернулся и сжал руку на рубашке Йегера, грубо встряхивая.       — Не смей, — прорычал он и после сильнее сжал руку.       Йегер, едва опешив от подобной реакции, обхватил руками худые предплечья и решительно продолжил:       — Только с этим можно жить.       Он говорил искренне, только вот его не желали слушать. Леви рывком перекинул ногу через колени офицера и с силой прижал тело к матрацу. Скрип волчьим воем пролетел по комнате.       — Ты ни черта не знаешь, Йегер, — злобно оскалился Аккерман и склонился над лицом. — Поживи в этом дерьме больше года. Поживи рядом с теми, кто может убить тебя, пока ты спишь. Давай же. Это же так легко. Я буду любоваться твоей офицерской задницей, когда ты побежишь обратно наружу, — он на секунду сжал челюсть, — к своей элитной семейке.       Радужку глаз обдавало чудовищными наэлектризованными искрами, быстро вспыхивающими и никак не желающими угасать. Только вот Аккерман никак не ожидал увидеть в лице напротив нарастающую злобу, агрессию, которая буквально выбила воздух из легких.       Йегер быстро вывернулся из чужих рук и ударил коленом по животу. Нахмурившись, он не видел перед собой никаких преград. Как бы он не относился к Аккерману, но слушать в свой адрес такие слова — он не терпел. Не от того человека, который ничего не знал о его жизни.       Пока Леви пытался сделать глоток воздуха, в ту же секунду Эрен вертко закинул ногу ему на поясницу и поменялся с ним местами. Дорога из огненных искр так и полоснула воздух вслед за телами. Аккерман занес руку для удара, но Йегер знал все с того боя. Он схватил его руку и отточенным движением заломил над головой, не вырывая из груди ни одного болезненного стона.       — Ты сам не понимаешь, о чем говоришь! — выпалил Эрен.       Аккерман скривил губы и ударил локтем куда-то в грудь. Воздух рвано выбился из легких офицера, и он моментально расслабил руку. Не понадобилось и лишней секунды, чтобы Аккерман занял верховное положение. Только вот Эрен не желал отступать.       По комнате прошелся скрип двери, но он тут же растворился в накалившейся атмосфере. И Йегер прекрасно знал, кто стоял на пороге.       — Выйди, Микаса! — резко выкрикнул Эрен и сжал руками ворот чужой рубашки.       Только дверь закрылась, как легкие наполнились воздухом. И все пошло по новому кругу.       Злость билась через край, она смешивалась со скрипом матраца. Они заходились в рваных вздохах, пока сжимали руки друг друга, хватались за вспотевшие спины, менялись местами. Агрессия следовала за ними по пятам, проходила по разгоряченным спинам и никак не желала холодеть. Волосы взъерошились, пряди приклеивались к мокрым лбам. Они не смотрели в глаза напротив, а только туда, куда хотели ударить. И это, как никогда, походило на звериную драку, наполненную самыми различными чувствами, гортанными рыками и щелканьем острых клыков.       Йегер лежал на спине, волосы давно выбились из пучка и разметались по подушке. Он крепко сжимал чужие руки и впервые заглянул в глаза напротив. Щеку неприятно саднило от точного удара, грудь рывками вздымалась, а расширенные зрачки будто пульсировали.       — Ты не знаешь ничего о моей семье, — произнес Эрен.       — Ой-ей, — монотонным голосом парировал Аккерман. — А мы с тобой похожи.       Эрен с шумом выдохнул и запрокинул голову, не решаясь первым ослабить хватку.       — Успокоился? — спросил он.       Взгляд Аккермана недобро блеснул в темноте. Он отпустил руку офицера и резко замахнулся, как Йегер быстро обхватил его талию и повалил на спину. Лязг ножа раздался подле уха, так и оглушая. С замершим дыханием Эрен перехватил чужую руку и прижал к постели. Они шумно дышали друг на друга, смотрели в лица напротив с самыми разными чувствами. Остывающая злость. Искреннее удивление. Усталость, потом проступившая на лбах. Настоящий ураган эмоций.       Аккерман до боли в руке сжимал нож и шумно дышал, бегая взглядом по лицу.       — Кенни умирал, — произнес Эрен прямо в глаза и, заметив, как Аккерман задержал дыхание, продолжил. — Я видел кровь, когда он кашлял. Это болезнь, Леви. Я сын врача и видел это.       Молчание. Никак слов. Совсем ничего. Лишь собственное отражение в раскрытых опустевших глазах.       — Я не могу понять твоих чувств, но ты должен понимать хотя бы одно, — Эрен едва расслабил хватку на руке. — Люди не бессмертны.       — Раз ты такой умный, зачем же меня попросили сопровождать тебя?       Йегер медленно провел взглядом по лицу напротив и после отвел куда-то на вздымающуюся грудь. По лицу полоснула печаль.       — Микаса мне не родная сестра, мы ее… взяли на попечение, — вдруг признался Эрен и продолжил говорить, периодично делая глубокие вдохи. — Ее настоящих родителей убили, а я убил нападавших, которые хотели сдать ее в рабство. Это было мое первое и единственное убийство. Я очень долго отходил от произошедшего, от… той бешенной злобы, ненависти и даже сожаления. Эрвин, он… — Йегер прикусил губу, — ему долго пришлось доказывать на суде то, что это была самозащита, чтобы статус моей семьи не пошел крахом. И кажется… Сейчас я понял, чего хотел отец.       Аккерман молчал и внимательно разглядывал лицо сверху.       — Если моя фамилия засветится в рапорте по операции освобождения Подземного города от преступников, тогда Королева Хистория раз и навсегда убедится в том, что… Наша семья достойна большего уважения. А мой отец только об этом и мечтает. Больше от меня ему ничего не нужно.       Под рукой Эрен почувствовал, как дрогнули мышцы Леви на запястье, а нож упал на кровать. Аккерман кивнул в сторону. И Йегер расслабился, ложась рядом.       Комната так и упилась тишиной. Казалось, даже этажом ниже все замерли. Ни единого постороннего звука: лишь успокоившееся дыхание и жар, перебегающий от одного бока к другому. Лица остывали, руки болели, синяки проявлялись. Медленно, постепенно.       Аккерман неспеша сел на постели и принялся снимать с себя мокрую от пота рубашку. Легкая прохлада прошлась по разгоряченному телу и дала наконец-то расслабиться. Стыдно признавать, но Йегер дал ему отличную возможность выплеснуть раздирающие голову эмоции.       Эрен лениво наблюдал за действиями Леви и медленно перевел взгляд на лежащий карманный нож. Свет из окна падал одиноким лучом прямо на него, позволяя рассмотреть офицеру выгравированную надпись. Он тут же нахмурился и посмотрел на стену сбоку. Так вот оно что…       — Леви.       — М? — вяло промычал Леви, не отрывая взгляда от окна.       — Откуда ты знаешь этот дом? — спросил Эрен и поднял нож.       Аккерман обернулся, тут же натыкаясь на протянутое оружие.       — Я здесь жил, — он взял нож, — с Зиком и Кенни, — и положил его под подушку.       Хоть имя дяди слетело с его губ в равнодушной манере, но… Эрен понимал, что это лишь та попытка спрятать эмоции за огромными стенами. Леви было больно. И не от ударов офицера в их затяжной перепалке.       — Смерти всегда оправдывают себя, — вдруг тихо произнес Эрен. — Если бы не та ситуация, тогда я бы никогда не поступил в Кадетское училище, а Микаса… — он прервался, но вскоре продолжил, так и не договорив фразу. — Я хочу верить, что все неспроста.       Аккерман посмотрел на потолок и вслух озвучил свои мысли:       — Глупее веры — только надежда.       Эрен медленно повернул голову в сторону Леви. Эти слова… Даже с его равнодушным, холодным тоном — они были пропитаны разочарованием. Возможно, офицеру просто хотелось разрушить все эти стены?       — Во что ты верил в последний раз?       Ему не отвечали. Было глупо надеяться, что такой, казалось бы, личный вопрос Леви не решит проигнорировать. Однако…       — Эрен, — Леви повернул голову в его сторону и заглянул в бирюзовые глаза, — почему ты все еще здесь?       Офицер не понимал, к чему относился этот вопрос. Правда, в эту секунду ему искренне хотелось верить в то, что Леви как всегда не перескочил с темы на тему, а… По своему ответил?       Почему Йегер все еще здесь? Смешно. До боли в груди смешной вопрос. Не Аккерман ли на первом часе их знакомства сказал, что офицер надолго не задержится в этом месте? Не Аккерману ли он когда-то… проиграл в гляделки?       Забавно. Кто бы мог подумать…       Йегер медленно придвинул ладонь к тонким пальцам, накрывая их своими.       — У тебя красивые глаза, Леви, — без усмешки в голосе произнес он. …что при ответе на этот вопрос Эрен и вовсе позабудет про военный долг.       Тонкие пальцы дрогнули в крепкой ладони, а Леви тут же отвел взгляд. И Йегеру очень хотелось услышать хоть что-то в ответ. Хоть что-то спустя такое количество времени. Они прошли через многое, но, казалось, между ними до сих пор было недопонимание. От чего ли? От того, что Леви все это время молчал и вглядывался в стену.       До одной секунды.       — А у вас горячие руки, офицер, — признался Аккерман и, спустя время, сжал его пальцы своими. — И вправду. До сих пор не могу понять, что творится в твоей башке.       И Эрен на вздохе усмехнулся, прикрывая глаза. Можно ли это считать за ответ? Возможно. По крайней мере, сейчас в груди Йегера наконец разлилось приятное тепло.